- Я не знаю. Только о том, что я видел, - я тяжело вздохнул. – Я пытался противостоять чудовищу с иконой Императора. Пытался изгнать тварь именем Его. И не смог. Икона никак не помогла.
- Возможно, это мутация, - предположила Лигейя. – И не более того.
- Нет. Ты сама знаешь, что это не так.
Она не стала меня опровергать.
- Значит, твоя вера слишком слаба.
- Да, - сказал я. Это был наименее болезненный из ответов. Одна лишь мысль об альтернативе ему грызла мое сердце, словно раковая опухоль. – Это лишь доказывает то, о чем я говорил тебе все время. Я не подхожу для того, чтобы быть священником. Я был подвергнут испытанию и не выдержал его. Во всех смыслах.
- И чего ты хочешь от меня?
- Я уже сказал. Помочь. Мне нужно вернуться назад, Лигейя. Мне нужно искупить вину.
Она вздохнула.
- Твои нужды сейчас не самые первые в моем списке.
Рев сирены избавил меня от необходимости отвечать. Это был сигнал тревоги от Крейн. Лигейя вскочила с койки и, пробежав мимо меня, помчалась на мостик, прежде чем я успел сделать пару шагов. Я побежал за ней и достиг мостика, опередив Мейсера.
- Что случилось? – спросила Лигейя.
Крейн указала на пикт-экран.
- Оно исчезло.
Мы собрались вокруг экрана. Участок дока, который он показывал, был пуст.
- Ты видела, куда оно направилось? – спросил Мейсер.
- Нет. Оно исчезло между кадрами.
- Как же быстро оно может двигаться? – удивилась Лигейя. Между сменой кадров проходила едва секунда.
- Так где же оно? – спросил Мейсер, переходя от одного экрана к другому. Ряд пикт-экранов давал обзор всего пространства дока Гамма. Чудовища нигде не было видно.
На мостике повисла беспомощная тишина. Мы застыли, словно статуи, каждый из нас ожидал, что кто-то другой возьмет на себя инициативу, найдет решение, скажет нам, что надо делать. Мы готовились к тому, что монстр снова будет пытаться пробить двери. И хотя мы не знали что делать, если он вырвется из дока, но придумали план, как избавиться от него – вместе с доком. Мы считали, что у нас хватит на это времени. Мы ожидали, что тварь снова начнет двигаться. Но к ее исчезновению мы не были готовы.
- Как близки мы были к тому, чтобы отрезать док Гамма? – спросил я.
- Какая теперь разница? – поморщилась Крейн. – Если оно пропало, что толку отрезать док?
- А что если оно еще там, прячется под обломками?
- Зачем ему прятаться?
- Чтобы обмануть нас. Может быть, оно знает, что мы пытаемся сделать.
- Если оно еще там, мы найдем его, - сказал Мейсер. Поработав с консолью, он остановил съемку пикт-камер и вывел на экран ранее снятые кадры. - Оно не могло спрятаться, не переместив обломки. Ищите разницу в положении обломков на новых кадрах и тех, что сняты раньше.
Мы стали изучать экраны. Эту задачу сильно затруднял беспорядок, оставшийся после разгерметизации дока. Тяжелые обломки не были выброшены потоком воздуха в пустоту, но почти все мостки рухнули, и палуба были усеяна массой деформированного металла и оборудования. Нам пришлось осматривать каждый квадратный фут дока. Но Мейсер был прав. Если в положении обломков было какое-то изменение, мы должны были его заметить.
Никаких изменений не было.
- Оно не вышло через дверь, - в ярости прошипел Мейсер. – Оно не пробилось сквозь стены. Так где же оно?
Я вернулся к первому экрану и выбрал последний кадр с чудовищем, а потом первый кадр с его отсутствием. Я хотел найти что-то, что мы могли упустить. Но ничего такого не было. Вот монстр в кадре, а вот его уже нет, словно он просто исчез во мгновение ока. Я переключался то на один кадр, то на другой, не желая смириться с невозможным. И наконец я увидел это.
- Что это? – спросил я.
На первом кадре, где чудовища не было, на палубе был виден прямоугольный кусок металла с решетчатой поверхностью. На более ранних кадрах – там, где монстр еще присутствовал – этого обломка не было.
Мейсер взглянул на экран.
- Это решетка вентиляционной шахты, - сказал он.
- Трон Святой, - произнесла Лигейя. – Оно в вентиляции!
- Но как это возможно? – возразил Мейсер. – Туда и человек еле протиснется. А эта тварь в несколько раз больше.
- Не знаю, - ответила Лигейя. – Но я уверена, что оно там.
Мы снова замолчали, глядя на черное железо переборок и ребристый купол потолка, словно чудовище могло оказаться там. Каждый щелчок, каждый скрип, малейший шум механизмов станции теперь обрел новое значение. Больше ничего не казалось нормальным. В каждом звуке мы слышали приближение чудовища.
Я медленно огляделся вокруг, чувствуя себя очень уязвимым.
- Что будем делать? – спросил я. Мне хотелось услышать ясный ответ – как действовать, как спасаться – так же отчаянно, как до того я жаждал ясности веры.
Никто не ответил. Мы схватили плазменные резаки, хотя это оружие было весьма слабым утешением в такой ситуации. Я с трудом удерживал громоздкий инструмент обеими руками. В горле пересохло. «Если придется его включать, я пропал», подумал я.
- Что будем делать? – спросил я снова, чувствуя, что схожу с ума от ужаса.
- Замолчи, - прошипела Крейн.
Я замолчал. В тишине я оглядывался вокруг, напрягая слух, ожидая услышать треск и скрип металла, который станет предвестником моей гибели. Каждая проходившая секунда укрепляла иллюзию, что в следующую секунду тоже ничего не случится. Я снова позволил себе неразумную надежду. Возможно, думал я, если бы я внимательно слушал, то не услышал бы того, что так боялся услышать.
- Там, - прошептала Лигейя. – Там.
Из решетки вентиляционной шахты послышались голоса. Они были негромкими, но от этого не менее страшными. До нас донеслась ужасная молитва чудовища.
- Слава, слава, слава Изменяющему Пути!
Металлические стенки вентиляционной шахты дрожали от его звука, наполнявшего мостик. Крики становились все более громкими и четкими. Теперь голосов было гораздо больше, чем три. По-прежнему отчетливо был слышен низкий громовой рев. Его сопровождало множество пронзительных голосов, обжигавших мои уши, словно кислота. Я представил целую армию змееподобных нитей, ползущих по вентиляционной шахте и вопящих хвалы своему ужасному богу.
- Откуда исходит звук? – спросил Мейсер.