Ткань брюк Лигейи растворилась от прикосновения чудовища, и ее кожа зашипела. Крича от боли и ярости, Лигейя отчаянно пыталась выдернуть ногу.
Пять секунд.
Изо всех сил Лигейя подтянулась обеими руками, держась за шест. Щупальце соскользнуло с ноги, сдирая кожу и растворенный кислотой ботинок. Кожа просто слезла с ноги Лигейи.
Семь секунд.
Шатаясь, она встала и бросилась бежать, одна ее нога багровела освежеванным мясом. Щупальца метнулись к ней, но не успели схватить.
Девять секунд.
Пасти чудовища взвыли, казалось, в недоумении, что его жертва отвергает его дары. Взревев сотней голосов, оно бросилось на Лигейю.
Заряд взорвался.
Вспышка озарила отсеки транспорта ослепительным оранжевым светом. Взрыв поглотил чудовище, разрушив перекресток мостков. Тварь полетела вниз, во внутренности «Кардинала Визейна». Тьма поглотила чудовище, но падая и ударяясь о скелет корабля, оно продолжало выть хвалы своему богу. Где-то далеко внизу раздался тяжелый удар, грохот падающих обломков затих, но песня чудовища продолжалась. Ее эхо, искаженное расстоянием и металлическим лабиринтом внутренностей корабля, звучало в темной пустоте.
Уцелевшие мостки от взрыва извивались, словно металлические плети. Там, где я стоял, они резко дергались вверх и вниз. Я упал на трос ограждения и вцепился в него мертвой хваткой. Лигейя бежала достаточно быстро, чтобы избежать взрыва, но недостаточно, чтобы добраться до безопасного участка. Мостки взметнулись вверх, подбросив ее в воздух. Она упала, сильно ударившись, и заскользила в пустоту, когда обрубленный конец мостка прогнулся вниз. Трос ограждения оборвался с нескольких шестов, и мостки прогнулись еще сильнее. Падая во тьму, Лигейя успела ухватиться за болтавшийся трос, и повисла на нем, ее руки постепенно соскальзывали.
Я направился к ней. От каждого шага поврежденные мостки содрогались, угрожая сбросить ее, а я едва мог устоять на ногах.
- Держись! – закричал я, словно она могла делать что-то еще. – Я иду! Я вытащу тебя!
По мере того, как мостки уходили вниз, мне приходилось идти медленнее, а потом и вовсе ползти, держась руками. Продвижение вперед было мучительно медленным. Бесконечная песня чудовища словно издевалась надо мной, пока я дюйм за дюймом полз во тьме к надежде на мое искупление.
Лигейя пыталась взобраться по тросу, но ее руки снова соскальзывали, а от ее движений мостки колебались еще сильнее.
Наконец я добрался до конца мостка.
- Я здесь! – выдохнул я.
Но я не знал, как поднять ее наверх. Мое положение тоже было опасным. Мостки уходили вниз так резко, что мне пришлось держаться за один из шестов обеими руками, чтобы не соскользнуть. Я не знал, как я смогу вытащить трос и Лигейю, и при этом самому не упасть. Она была в десяти футах ниже меня, и я никак не мог дотянуться до нее.
Она смотрела на меня. Она не говорила ничего.
- Я… запинаясь, беспомощно произнес я. – Я просто… я пытаюсь…
Лигейя лишь поморщилась и предприняла еще одну отчаянную попытку подняться по тросу.
Мостки резко дернулись. Я вцепился руками в шест. От колебаний мостков трос вырвался из ее рук.
Она падала в пустоту молча.
- Нет, нет, нет! – завопил я, вглядываясь во тьму.
Там внизу не было люменов. Лишь бесконечный непроглядный мрак.
- Лигейя! – закричал я.
- Лигейя-ейя-ейя! – подхватило эхо.
Я прислушивался, ожидая какого-то ответа. Но слышал лишь далекую песню чудовища.
«Слава, слава, слава Изменяющему пути!»
Голоса, высокие и низкие, накладывались один на другой, звуча то хором, то контрапунктом, то в полной какофонии. Они создавали мозаику молитву, возносившейся из бездны. Чудовище было далеко – и оно было повсюду. Я не знал, может быть, оно уже поднимается и совсем близко.
- Лигейя! – позвал я снова, и снова прислушался. И снова не было ответа. По-прежнему вокруг звучал лишь безумный гимн чудовища. Я замер, неподвижный и беспомощный, вцепившись в шест, и наконец закричал:
- Где ты?!
Я кричал, обращаясь к Лигейе в отчаянии, к чудовищу в страхе, к Императору в страдании. Это отчаяние, страх и страдание опустошили меня. Я был пустой оболочкой, лишенной надежды и цели. «Где ты?!» Без ответа я мог бы оставаться там до тех пор, пока тьма не забрала бы и меня.
Ответом была та же песня чудовища, глумливо звучавшая отовсюду и ниоткуда.
«Где ты?!»
Я подумал, что ответа не будет. А потом я понял, что молчание и было ответом.
Где ты?!
Нигде.
Там, в пустоте, никого нет.
И никогда не было.
И вдруг из тьмы и пустоты раздался стон, удивительно человеческий в своей боли.
- Лигейя! – закричал я снова, ощутив внезапный прилив надежды.
- Мне нужен свет! - воскликнула она.
Свет. Я оглянулся на скошенные мостки. Свет. Это я мог ей дать.
- Я принесу тебе свет! – закричал я в темноту.
Я стал взбираться вверх по мосткам, так же медленно, как спускался. Когда я дополз до ровного участка, то смог встать на ноги. Опираться на ограждение с оборванным тросом было слишком рискованно. Я шел осторожно, стараясь не слишком раскачивать мостки. Песня чудовища преследовала меня. Я пытался убедить себя, что она не становится громче, не приближается. Иначе я совсем бы потерял надежду.
Вернувшись в док Бета, я начал обегать рабочие участки и сервиторов в поисках какого-то источника света, который я смог бы нести. Люмены были все прикреплены к стенам. Я подумал было о плазменном резаке, но едва ли его луч послужил бы хорошим источником освещения. Наконец на платформе управления я увидел на стойке с инструментами фонарь. Схватив его, я побежал обратно, в лабиринт отсеков «Кардинала Визейна».
Молитва чудовища теперь звучала явно громче. На мгновение я застыл, но все же заставил себя идти вперед. Ползти вниз по прогнувшимся мосткам было еще страшнее, чем в первый раз, но я справился.
Я думаю, это чего-то стоит.
Тщательно осмотрев с фонарем последний шест, прежде чем опираться на него, я крепко вцепился в него правой рукой. Шест еще достаточно крепко держался на мостках. Повиснув на одной руке, я посветил фонарем во тьму внизу. Прошла почти минута, прежде чем луч фонаря нашел Лигейю. Она упала на металлическую балку примерно в пятнадцати футах внизу. Эта балка представляла собой монолитную металлическую плиту около четырех футов шириной. Если бы при ее падении мостки немного больше колебались влево или вправо, Лигейя пролетела бы мимо балки, и упала бы во тьму, куда не дотянулся бы луч фонаря.