вблизи темна,
вдали бледна
в паренье,
в паденье
белая чайка
видна
одна...
Что море поет?
Что ветер судачит?
Что чайка кричит?
Что сердце плачет
до края полно
одно?
Море поет,
ветер судачит,
чайка маячит,
сердце плачет
день за днем
там, где белый дом,
белый дом
над холмом седым
серебро и дым,
серебро и дым
всегда.
Куда?
Куда
они
одни, одни, одни?
ВСТРЕЧА
Над черной горою, над черным заливом, над черною ночью из мрака
во мрак
черный ветер скользит.
Море колышется, гложет нагие утесы,
приходит, уходит, оскалами пены грозит.
Полночь. Ни звезды, ни огня. Пустая дорога, ворота, закрытые двери,
и в безмолвии жутком
черного ветра, ревущего в небе и рвущего море, человек остается
наедине с рассудком.
Безлюдье, отчаянье, пропасть безмолвия, ночь
и во тьме необорной
ни малейшей любви, омывающей гордого сердца гранит,
только ветер, холодный и черный.
Над морем, над миром летят, оставляя внизу
долины, холмы и отроги,
и тогда из блужданий опять возвращается разум
на свет огня у дороги.
К этой старой дороге, что настежь открыта ветрам,
где пыль водяная
холодными крыльями бьет по глазам, где чайка кричит, высоко