о том, что есть в душе любого человека.
О тихая река, широкая река,
как далеко течет она издалека,
то устремясь вперед, то извиваясь боком,
то повернувши вспять, чтоб свидеться с истоком,
средь пиков голубым горит хрустальным оком,
и, низвергаясь вниз, гремит, и, трепеща,
колеблет стебли роз и усики плюща,
чтоб выйти на простор, едва касаясь слуха,
как мысль из глубины возвышенного духа.
Как заповедь, в своем движении тверда,
верна людским делам до Божьего суда,
кротка, она идет, вздыхая на приволье,
как, странствуя, святой идет на богомолье,
благословен и он, и все, что в мире с ним,
как будто озарен сей мощный пилигрим
любовью вечною; в его глазах земля
спокойно отразит хлеба и тополя...
Река! О, широта картины вдохновенной!
Правдива и щедра, пульсирующей веной,
свой путь прияв как долг, массив волны священной
ты вольно гонишь ввысь из тесного мирка,
чтоб на грядущий день взирать издалека
на силу, красоту, на истины его;
верна самой себе, хранишь в душе родство
с народною душой, чей образ в водах чистых
навеки отражен средь чащ тысячелистых;
так в сердце у тебя живет легко и стройно
все то, что дел людских и памяти достойно;
во времени своем неколебима ты,
как Божий вертоград в вертепе суеты,
и жаждешь созидать, воспламенив народы
огнем борьбы, надежд и естества природы,
чтоб жизнь наследовать и снова видеть всходы.
О истовый покой, где ясный дух ее
любовью жертвенной питает бытие,
о беззаветный дар, ток благодати млечной,
о изобилья рог, источник жизни вечной!
О нежная река! Зерцало тишины...
Там дремлют облака и двойники луны,
там тени движет ночь, и с пеньем кружат воды
мерцание ее и тихие восходы,
там звездный свод дрожит, звеня, и чередой
там падает звезда, сверкая, за звездой...
*
Когда же зимний ветр, с усердием бывалым
надувши паруса, вздымает вал за валом,
вспухает, почернев от ярости, она,
таранит берега, обломки валуна