Благодарю, за всё благодарю: Собрание стихотворений - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3
АДРИАТИЧЕСКИЙ ЦИКЛ (1925-1930)
ПЕПЕЛ
Как пепла горсть, чиста моя печаль,Как пепла горсть, легка.Тоске тщедушной более вниматьЯ не хочу,Ни воплям исступленнымОтчаянья,Ни бледному похмельюСомнения.Довольно. Претворилась –И на протянутых моих ладоняхЖемчужный пепелВижу,Пепел дымный.О ветер подневольный,Развей души моей свободный дар, –И в чащах,Осенних, легкошумных чащах,И в поле чистом, и на кручах дымныхВосстанут призраки испепеленных лет,Беспамятных летейских берегов,И скрытные приснятся людям сны,Печальные и легкие…1930ПОСЛЕ ГРОЗЫ В ДУБРОВНИКЕ
Гроза прошла. Лишь на море, вдали,Еще вскипают горькие пучиныИ брызжут пеной, сокрушить не в силахСтен византийских серое кольцо.И ветхий город на утесах черныхВсё так же дремлет и сквозь дрему слышитРоманских колоколен тихий звон.Еще душа полна стенанийВетров грозящих и строптивых волнИ ужасом рокочущего грома;Еще тревожны в ней воспоминаньяВсех опьянений, буйств и мятежей.Там волны бились, и мрачилась твердь,И черный смерч порывисто крутился,Как дервиш исступленный, возомнившийНебесное с земным соединить,И бледный парус судорожно бился,И кормчий гибнул…Сквозь виноградный трепетный покровГляжу я вниз с террасы вознесеннойНа зыбкий склон, оливами покрытый,На облака, на горные вершиныБесплодных гор, где лепятся лишь сосны,Зеленые и рыжие, как косыНаяд приморья и нагорных вил.Гляжу вокруг, и сердце бьется ровно.Святить тишь; уединенье – благо.Да, миновали ярости стихии,И радость уцелевших совершенней.Он устоял, мой стройный кипарис,Убогого жилища сторож верный,Окрест всех выше, и стоит омытый,В лазури просветленной торжествуя,Лишь содрогается от капель тяжкихИль дуновенья стихнувших ветров.Так суждено. И радостно мне думать,Что я один стою пред бесконечным,Где возрасти мне рок определил,Как этот кипарис, и содрогаюсьОт трепета смирившейся стихииИль шелеста и шепота подземныхКлючей и душ, со мною сопряженных,И молча жду губительных перунов,Чтоб молнией оделся пленный дух,И в преисподнюю огнем проникнул,И снова вспыхнул беззакатным Солнцем.1928ВЕЕР
Я давно не ведаю услады.Дни изгнанья, чем вас помянуть?Повторяю песенные лады,Позабыв мой безотрадный путь.Утихает ветер из Сахары,На зубах еще хрустит песок.Сонный город, призрачный и старый,Забывает пламенный Восток.Всё синей лазурный сон Ядрана,Безнадежней кручи голых гор,И душа раскрылась, словно рана,И туманней утомленный взор.– Я с моей тоской одна на свете.– О душа, не сетуй, не спеши:Видишь веер, бабушек наследье,Из саратовской глуши?Век прошел, как, баловень чембарский,В Персию богатую влекомСлужбою или хандрою барской,Прадед мой покинул мирный дом.И в сапфирных небесах высокоЗапылал над ним златой Коран, –Он узнал томления Востока,Жар и негу осиянных стран,И тоску, и трепет караванов,И базаров суету и лень,И тихоглаголющих фонтановВлажную и радужную сень…В темной лавке, где так звонки плиты,Где тревожный мускус и сандал,Сто туманов важному шииту,Верно, он за этот веер дал,Чтоб среди сугробов и метелейКолыхались пальмы и цветы,За муслиновой дымкой пестрелиСолнцем упоенные сады.Кто поймет наследье родовое?Принимаю каждый малый дар.В каждой капле зелье роковое,В каждой искре буйствует пожар.Может быть, душа и не слыхалаТо, чего нельзя вовек забыть.Веет, веет хладом опахало –Иль не петь, не чувствовать, не быть.1929ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ
Крик внезапный петуховНарушает мир окрестный.Там, средь сонных облаков,Медный шар несется в бездны.Всё грозней глубокий гул,Дольный ропот, горный гомон.Кто-то молнией хлестнулИ швырнул с разбега громом.И разнузданный тиранПотрясает основанья,Возмущает океан,Громоздит на зданья зданья.Расседаются дома,Ударяют оземь крыши.Расползлися закрома,Сторожа бегут и мыши.Нищий с алчною сумойИ банкир скоробогатыйСочетают смертный вой,Смертным ужасом объяты.Очистительный обрядТы ли вновь свершаешь, Майя,Подвенечный свой нарядВ буйной страсти раздирая?Июнь 1927, ДубровникДАЛМАТИНСКАЯ ЭЛЕГИЯ
Непобедимая Армада облаковПлывет торжественно над Адрией ночною,Над безнадежностью безлюдных островов,Над этой жесткою и голою скалою.Пусть легендарных звезд давно угасший свет,Мерцая, серебрит гордыню смутных палуб, –Я утерял давно надежды первых лет,И сердцу скорбному не надо вещих жалоб.К чему стремишься ты, строптивая душа?Иль, снова возмутясь, верховной ищешь власти?Зачем твой скрытный взор, волнуясь и спеша,Стремится разгадать мелькающие снасти?Они – видения томительного сна.О, пристальней взгляни, их стройный очерк тает.Лишь чуткой ощупью незрячая лунаПо сонным берегам, бессонная, блуждает.1929ЦИРЦЕЯ
Стенанья сирого сироккоДа хищный крик приморских птиц,И тягость избранного рока,И это море – без границ.Мой остров скуден и затерян,Но полон вещих голосов:Пифийских дымчатых расселин,Над безднами встающих снов.Своею волею окован,Безбрежность назвал я Судьбой.Я сам, Цирцея, зачарованСамим собой, самим собой.1930РЕКВИЕМ
Да, душны дни, а ночи тупы.Лишь разум, кропотливый крот,Ходы подземные ведет.К чему? О, не дрожите, губы,Умолкни, оскверненный рот!В твоем молчаньи непритворномПророческий услышат зов.Будь гробом и простым, и чернымСреди повапленных гробов.1930«Не говори о страшном, о родном…»
Л. М. Роговскому
Не говори о страшном, о родном,Не возмущай мои тысячелетья,Ещё болею повседневным сном,Которого не в силах одолеть я.Так средь азийских кочевых племенПлененному наречием гортаннымЗаложнику певучий снится сонО языке родном и богоданном.1930ЗАВЕТНАЯ ПЕСНЬ
Л. М. Роговскому
Как над морем летят облака,Так над вечностью мчатся века.И приходят, уходят, и снова спешат,Роковой ускоряя возврат.Только тот, кто не спит, кто вступил в договорС неизбывными духами гор,И глубоких морей, и бескрайних равнин, –Будет в мире не раб – властелин.И пред ним разомкнется отеческий кругЗачарованных встреч и разлук.И он будет беспечен и вечен, как свет,Улыбаясь течению лет.1930«Шестикрылая мучит душа…»
Шестикрылая мучит душаБезнадежно двурукое тело.Дальнозоркое сердце, спеша,Покидает родные пределы.Разум мерит вседневный обман;Прорастает сознание глухо.Только знаю – придет Иоанн,Переставить светильники духа.1930САДЫ ГЕСПЕРИД
Страна, где древний стережет драконЗапретные плоды, где длится сонЛюбовников развоплощенных,Окружена кольцом ревнивых вод,Из памяти смущенной восстает;И слышу лепет волн бессонных,И вижу тени светлых колоннад,Пылающий, торжественный закат,Садов вечерних очертанья.О, сколько раз я жил и умирал,О, сколько раз, бессильный, забывалПерстов легчайшее касанье.Созданья странные, опять меняДыханьем опаляете огня,Даете мне плоды златые.Приемлю ваши страшные дары,Приемлю сладость жертвенной игрыИ ваши страсти родовые.«Торжественную, избранную скудость…»
Торжественную, избранную скудостьВозлюбленных полейКак позабыть? К чему иная мудрость?Иных земель елей?Меня тоска сжигает родовая,И путь окольный – пуст.О да не минет чаша роковаяУсталых уст.1929«О жизнь, бесцельный подарок!..»
О жизнь, бесцельный подарок!Путей не найти назад.Только безжалостных парокДрожащие прялки жужжат.Иль в эти суровые нити,В пряжу медлительных днейВплету огневые нитиВоли моей?Дважды дано нам родиться!Как мне дрему земли побороть?К форме, что мыслит Господь,Дух возмущенный стремится.1930ЭДЕМ
1
Когда в изнеможении лежитВесь мир, и ты, и всё, что сердцу мило,И поглощает мрак оледенелыйПожарища, в тот предрассветный часСмывают воды нового потопаТвои дела.И утром ты увидишьСредь облаков, на небе бездыханном,Архангела с пылающим мечом.О, как печален взор неумолимыйСтоящего на страже у дверейЗемного Рая…2
Вокруг земли я помню океан,Где вечно волны катятся, рыдая,И разве птица крикнет, пролетая,О тишине обетованных стран.Там средь валов в неумолимом танцеПроносятся обманчивой чредойЗловещий Летучие Голландцы.Лишь раз в сто лет за призрачной чертой,Когда яснеют очи океана,Видна страна, светла и осияна.Там тишина, как девушка, вздыхая,Рукою любящей корабль обнимет твой.И вдруг поймешь – архангел огневойМеч опустил пред древней дверью рая.1929ПОДРАЖАНИЕ «ПЕСНИ ПЕСНЕЙ»
Подоприте, яблони, меня,Поддержите, травы полевые.Жалом уязвленная огня,Слышу колесницы боевые,Храп коней и пламенную рать,И трубы разгневанной призывы.И хочу, и не могу бежать, –Веют, веют огненные гривы.Только душный хмель садов ТвоихВкруг меня, и смертное томленье.Где Ты, повелитель и жених?Только вихрь кружится в отдаленьи.Я ль пойду, блуждая, как во сне,Древнею дорогой безотрадной.Тонкий пепел пал на сердце мне,Волосы развеял ветр прохладный.В вертограде Вышнего отца,Знаю, знаю, ждет меня любимый,Кто связал и развязал сердца,Кто горит и жжет, неопалимый.Жажду, жажду огненного дня,Размыкаю дали голубые…Подоприте, яблони, меня,Поддержите, травы полевые.1929ИЕЗУИТСКАЯ ЦЕРКОВЬ В ДУБРОВНИКЕ
Уподобимся мертвым. (лат.).
Игнатий Лойола
Облаками свод небес украшен,Даль спокойна и ясна.Сквозь прозрачные аркады башенГолубеет синяя волна.Вновь со мной эпические музыИ печаль средневековых стен.В лабиринте улочек РагузыВижу храм, где прошлым бредит тлен.О, по обмелевшим водам верыПлоскодонное, надежное судно!Здесь не виснут цепкие химеры,Здесь Бернар не жег. Но всё равноТы войдешь в триумфе пышной фрескиНа плафоне винно-золотом.Ты увидишь профиль хищный, резкийИберийца с каменным крестом.Ангелы (иль пухлые амуры?)Час победы громко вострубят.Шествуют торжественно авгуры,Корчится барокко колоннад.И мелькают тени в лихорадке.О Тибулла нежная латынь! –Всё звучит какой-то голос сладкий,Словно глас пророческих пустынь:«Изнемогшие придите чада,Истомленные грехами всех дорог.Здесь сиянья, лики и прохлады,Снисходительный, понятный бог.Вероятное мы истолкуем верно,Мы развяжем, свяжем и простим,Мы прощаем слабости и скверны,Поспешая к малым сим».Пламенники вспыхивают тускло,Вкруг Мадонны сонм теней,И втекают в мертвенное руслоВсе тревоги многотрудных дней.Только там, за древними стенами,Слышишь – бьется буйная волна,Ветр приморья спорит с облаками,И душа свободою пьяна.Выйди в порт – там со всего ВостокаСобралися корабли.Дышит грудь уверенно, глубоко,Черный парус чудится вдали.Всё властнее древний бред стихии –Призраки качаются галер.Может быть, сюда из ВизантииНекогда усталый Агасфер.Оживая, шепчутся преданьяС недоверчивой волной.Египтянка шепчет предсказанья,Сгорбившись над маленькой рукой.И над рокотом пучин склонившегося ВлахаНедоверчиво следит, завидя с моря град,Хищного поклонника АллахаДальнозоркий суеверный взгляд.1926LA GENTILISSIMA
Е.Л. Аничкову
О, язык давно прилип к гортани,И в груди иссох предсмертный крик.Средь неясных форм и очертанийДолго шел, скрывая смертный лик.Вышней розы тайны совершенны.Запада упорный пилигрим,Я узнал видения Равенны,Голосом пророческим томим.Тайные раскрылись сердцу двери,Пелена упала с глаз слепца,И прошел, как призрак, АлигьериС тенью славной вещего певца.Всё слилось в одном победном кличе,Бытия распутался клубок.Ясен смысл обманчивых обличий:В синем небе образ Монны БичеВсеобъемлющ, ясен и глубок.ПЕТРАРКА
Е.В. Аничкову
Ни да, ни нет… Один на грани двух времен…Уж посетила смерть апрельскую долинуИ голос Туллия померкнул. К АвгустинуСклонился гордый дух, бессмертием смущен.Где Капитолий, Рим, восторг и плеск племен?Всё низвергается в беззвездную пучину.Чрез сотни лет один на грани двух временСтою, охваченный сомненьями, как он.О Боже, истина и красота – одно ли?Ни да, ни нет…1923«Над тихой Адрией осенней…»
А. Дуракову
Над тихой Адрией осеннейЧистосердечный смех богов.И хмелем солнечных виденийНебесный зыблется покров.Вскипают, плещутся тритоны, –И вот упругая волнаТрезубцем гневным ПосейдонаВ наяды плоть превращена.Душа летит огромной птицейНад празднествами нереид,Спеша простором насладиться,В лазури радостной парит,Отвергнув жребий свой невечный,В сияньи изначальных словЗвучит, как смех чистосердечныйАдриатических богов.1929АНКОНА
Оранжевый парус – в пол-небосклона –Диск лучезарный дня сокрыл.И я увидел тебя, Анкона,При первом блеске вечерних светил.Там, надо мною, янтарно-лиловыйПолог бледнел небесной парчи.И город мерещился средневековый,И в стеклах собора умирали лучи.И в каменных доспехах молодой кондотьереНа гранитной гробнице в притворе лежал.А вокруг романские грозили звери –Оскалом клыков, остриями жал.О, блаженство почить пораженному роком –Ничего не надо, никого не жаль –В приморском соборе на холме высокомГде лампады колеблет Адрии маэстраль.Осушив до дна безнадежности чару,С улыбкой предсмертной глядеть, как скользитОгромный оранжевый парусК закатным садам Гесперид.1928«Голубая дымка окарино…»
Голубая дымка окариноТает в венецейской тишине,Или улыбнется ПалестринаТраурной гондоле, и весне,И случайным, робким, нищим звукамУ благословенных берегов,Чтоб на миг невоплощенным мукамДаровать бессмертие богов.1929«Утерянная солнечная Хлоя…»
Утерянная солнечная Хлоя,Всё ближе небо пламенного лет;В моей душе пылает, словно Троя,Твое лицо. Но нет мольбе ответа,Но голос мой в морских просторах тонет,Но губы тщетно ищут губ прохладныхИ тела гибкого. Лишь ветер гонитНа север дикий от утесов жадных.Приморский ветер. Верно эти песниОн донесет к тебе, он не обманет.И странно дрогнут утренние тениУ ложа твоего. И в полумгле предстанетТвой скорбный друг. И, плотью облаченныйМечтания, останется с тобою,Ловя губами лепет полусонный,Пока заря не встретится с зарею.1929РИМВячеславу Иванову
I. Ночь Сивиллы
Вечный город новых откровений,Нищих улиц, царственных пала,Непоколебимых преступлений,Мировых стяжаний и утрат.Сколько раз, в твоей ночи блуждая,Я внимал из лабиринта снов,Как растут, волненье порождая,Вихри отзвучавших голосов.Чуждые смеются в нишах боги,Чудится журчание наяд,Купола, торжественны и строги,В небеса кристальные глядят.Прихотливы, мрачны, странныЛики потаенных площадей…Брызнут струи звонкого фонтана,Словно слезы из очей.И тогда у двойственных пределовВыступит из темноты, как встарь,В синих рощах замок тамплиеровИли митраический алтарь.Только ранним утром на колоннеТы увидишь Вещую Жену –Приснодева в заревой коронеПопирает змия и луну.II. Офорт
Здесь играет пастух на свирели,Древней песни позабыв слова,Сквозь развалин призрачные щелиПробивается трава.Тонкорунные пасутся козыИ глядят глазами злых химер.Цепкие колеблет ветер лозыНа обломках плит – S.P.Q.R.Вдалеке, у строго портала,Пиний одинокая чета.Что мелькнуло – тень ли карнавалаИли просто вздорная мечта?Там, под аркою, купцы иль маги?Сухощавый юный кардиналВ раззолоченной тяжелой колымагеПо булыжникам прогрохотал.Улеглася пыль, и Латерана –Радуйся! – поют колокола.Дымный Веспер пьет струю фонтана,И пророчит сонно мгла;И как будто медь во мне рыдает,Словно кто-то в стынущей тишиОстрием упорным проницаетТонкий воск недрогнувшей души.III. КОЛИЗЕЙ
Здесь кровью изошла мечтаО мире царства мирового.Стою один в тени креста,Наследник ужаса былого.Восставший в небе ДискоболШвырнет в мой крест луною медной,И отзовутся холм и долОсанной демонов победной;Совиный вопль и лисий лай,И вой встревоженной волчицы…Всё замерло; лишь неба крайСмущают беглые зарницы;Лишь чудится – среди разрух,Полусмесившись с рыжей глиной,Отсталый демон или духВстает осклабленной руиной.Вдали, над мороком теней,Там, над ареною позорной,Как бы победней и яснейСияет крест – нерукотворный.IV. Вилла Фарнезина
Воздух полон голубиных крылий.Так лазурь чиста и глубока!Облака легчайшие проплыли,Облака.Или с плеч улыбчивой Киприды,Голуби, слетелись вы ко мне?Чтоб душа забыла все обиды,Отдалась нечаянной весне,Чтоб она неслась стезей прозрачной,Изошла бы пламенной грозойТам, над рощей миртовою, брачнойПросиявшею красой.«Я помню царственное лето…»
Вячеславу Иванову
Я помню царственное лето,Прохладу римской ночи, деньВ сияньи юга, в славе света,Нещедрых пиний сон и теньНа Виа Аппиа.КазалосьВ библиотечной тишине,Что прошлое живет во мне,И с будущим оно сливалосьВ бессмертный гимн.И голоса,Мной узнанные, прозвучали.И слепли смертные глаза,И эти руки ощущали.Движенья крыльев.Робкий стих,Едва за ними поспевая,Их сковывал.В словах твоих –В терцинах дантовского Рая –Благую весть услышал яНа башне в час ночного бденьяИ получил благословеньеДля творческого бытия.И мнилось – падает завесаЯвлений смертных, мертвых слов,И вижу грозный лик Зевеса,Отца поэтов и богов.ФЛОРЕНЦИЯ
Пересохший, чуть течет Арно.Летний зной – Тосканы властелин.Золотое небо лучезарноНад усталой зеленью долин.Утро флорентийское так нежно.Что пленит твой изумленный взор?Ты опять с надеждою утешнойВходишь в злато-розовый собор.Слышишь жизни позабытой, новойЛегкое дыханье, трепет сны,Словно разверзаются покровыНебывалой радостной весны.И в ином, торжественном обличьеЗдесь, среди видений и камней,Ты услышишь поступь Монны Биче,Ты увидишь радость первых дней.И, как стон пастушеской свирелиСредь апрельских ясных тополей,Улыбнется юный БоттичеллиВечною улыбкою своей.УЛЫБКА СВЯТОЙ АННЫ
Исходит сном ломбардская страда, –От синих чащ опаловые дымыЗубчатые сокрыли города,И облики земли неуловимы.И в этой дреме полдня голубойМне снится лик мучительный и странный –Как Леонардо, вижу пред собойУлыбку скрытную блаженной Анны.Двузначащая в глубине таитУступчивой Киприды обещанье,В ней сладострастье огненное спитИ ангельской любви обетованье.Пронзает тело радостная дрожь,Мои уста змеит улыбка рая,И чувствую – земная меркнет ложь,И верую, душой не постигая,Что каждый миг моей любви святей,И в грешной неге смертного объятья –Предчувствие божественных страстей,Улыбка Непорочного Зачатья.1931СВЯТАЯ КЬЯРА
Рассеялись земные чары,Любовью вышней грудь полна.И нежный голос светлой Кьяры –Как лютни ангельской струна.Ей снится летнего АссизиВечерний сладостный покой,В алмазной непорочной ризеНебесный полог голубой.Всё отошло, всё отступило –И стыд, и страсть, и страх суда.Так не пылало, не любилоЗемное сердце никогда.И, весь тернистый и смиренный,Встает недолгий путь земной.Брак освящается нетленныйНеопалимой Купиной.Горе молений ароматы,Исчезла грешная мечта.Горят кровавые стигматы,Как розы райские Христа.1931В ПАРИЖЕ
Юрию Софиеву
Прости, мой друг, мне этот город чужд.Здесь не жил я и смутного волненьяВ душе не нахожу, но ежедневноСмотрю на всё с приличным любопытством.Здесь лавка древностей, а там химеры,Дворцы, сады, и грохоты, и говор,Тисой понятный и такой чужой.Я помню дни Италии блаженной,Вещающие римские руины,Пророческой Кампаньи тишину,Флоренции кровавые прозреньяИ виноградники, где дремлют богиНа склонах Умбрии в вечерней мгле.Еще недавно, ужасом объятыйИ радостью, бродил я наугадВдоль стынущих и шепчущих каналовВенеции. И вдруг – сиянье, славаОгней и музыки; открылась площадь:И византийского златого Марко,И розовые мраморы Палаццо,И льва крылатого, и КампанилеУвидел я. И мне понятным стало,Что здесь свершится чудо. Предо мной –Там над лагунами и куполами, –Огромною крестообразной теньюВстал Папа Ангельский во славе новой,Владеющий ключами царства Духа.Не то Париж. Воспоминаний древнихПрапамяти в моем плененном телеНе будит он. Я отдаюсь бесстрастноЧасам и дням – и жду, когда созреетГлубинное святое разуменье,Когда смогу увидеть изнутриИ призраки, и камни, и людей,Прикованных к сим призракам и камням.Пока одно смущает мой покой:Над бездной черных улиц в час заката,Над алчущим, мятущимся Парижем,Спокойные и ясно голубые,Всеискупляющие небесаСияют чистотою несказанной.1929