Благодарю, за всё благодарю: Собрание стихотворений - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4
ПАРИЖСКИЙ ЦИКЛ (1930-1935)
ЛЮКСЕМБУРГСКИЙ САД
Где фуксии лиловые цветутИ тихо падает широкий лист платана,Где шествие торжественных минутЗамедленно у Медичей фонтана,Осенних вод немые зеркалаКолеблет стон свирели потаенной,И зыбких нимф пугливые телаПривидятся в аллее обнаженной.Порою слышится далекий легкий смехИ промелькнут трагические боги.Дионисийский попирая мех,Танцует Вакха спутник козлоногий.Так и душа моя, сообщница харит,Окружена багрянородным тленьем,Собой пьяна, танцует и пьянитОсенний мир божественным волненьем.И кажется – ее мелькает теньЗа Люксембурга стройною оградой,Когда затихнет утомленный деньИ дышит ночь трезвеющей прохладой.ВЕРСАЛЬ
Заворожен осенней дремой сад,Сроднившийся с моим воображеньем.Я создал души трепетных дриад,Я посвящен в их тайные служенья.Природы вечен животворный сон.Печальной радостью меня порадуй!Уже целует первый АквилонОбветренные губы статуй.И облаков торжественный полет,И борода всклокоченная Пана,И пастухов козлиный хороводВо мне живут, моим восторгом пьяны.1930МОНМАРТР
Мельницы лживый скелетВялыми машет руками.Желтый колеблется свет,Стынет под фонарями.Лишь безобразный соборТам, на холме величавом,Смотрит спокойно в упорВ очи померкнуншим славам.Улочек узенький бред,Нищенский шепот унылый…Встретит туманный рассветУтра слепое светило.Дай-ка заглянем в кабак.Песенки, верно, всё те же.Красный фригийским колпакПублику сонную тешит.НА СМЕРТЬ ФОША
Мерен и четок шаг.Франция, плачь!Ниспадают флаги во мракС высоко вознесенных мачт.Желто-лиловый флерТумана всё тяжелей,Словно медлительный хлорС опустошенных полей.Только под аркой немой,Там, где не видно ни зги,Вспыхивают поройПламенные огоньки.Смолкли трубы побед.Бей, барабан!Струится кровь летИз открывшихся ран.Почий, одинокий вождьОгненных страшных дней…Мелкий тревожный дождь,Сон Елисейских Полей.1929ПОБЕДИТЕЛЬ
Он выбит давно из седла,Умчался взмыленный конь.Города сожжены дотла,Всюду меч и огонь.Полон трупами черный ров,На дороге лежат в пыли.Над побоищем трубный ревВдали.Победитель, ты побежден.Пыль всклубивший, ты ныне – пыль.О, пойми в трубной мгле, в стонах женСтрашную быль.1931МЕЛАНХОЛИЯ(На мотив их Альбрехта Дюрера)
И нож зазубрился, и циркуль сломан.Заржавел гвоздь, безмолвствует топор.И цехов радостный умолкнул гомон,И недостроенный стоит собор.О преткновения равносторонний камень!О равноденствие! А на море, вдали,Над мертвой зыбью раздается Amen,Но парусам не верят корабли.Немотствуют таблицы тайных Знаков,И червь грызет пергамент вещих книг.Лишь там, где некогда вселенской славойСияла сладострастная Венера,Мерцаешь ты, вечерняя звезда.Твой отдаленный облик порождаетВысокое бездействие в сердцах.О Меланхолия! В венке из бледных маковЗдесь, на земле, твой девственный двойник:В одеждах белых юная химераОчами полыми глядит туда,Где пролетает нетопырь костлявый.И на его готических крылахТвое святое имя прославляетМагическая надпись…1930ОТЕЦ(К французской миниатюре XV века)
Мне часто снится тот же вещий,Мучительный, последний сон.Вокруг меня безмолвье плещет-Я в душном склепе погребен.Лежу бездольный, безучастный;Лишь кажется – на краткий миг –Склоняется суровый, властныйОтеческий печальный лик.«Отец, отец, перед тобоюТвоей любви извечный плод.Ты жертву предпочел покоюИ создал этот душный свод».И сердце мертвое томитсяЛюбовью смертной и тоскойИ хочет вспыхнуть и забиться,Отвергнуть призрачный покой.И в нестерпимой бездне светаВсё ближе скорбные глаза,И падает на сердце этоЖивотворящая слеза.АРХАНГЕЛ МЕРИДИАНА(Шартрский собор)
Водитель звездных иерархий,Мечтою дерзкой низведенный,В плену у низменных стихийМертвящим камнем облаченный,Ты древний сторожишь собор.Тысячелетняя нирванаНесет в безвременный просторАрхангела Меридиана.Тебя бежит полудня бес,И тать полуночный не воленСмутить коллоквиум небесИ островерхих колоколен.Ущербный диск земных временВ руках ты держишь онемелых.Двух крыльев снится райский сон –Надломанных и лунно-белых.Какая мощь, какая боль!Но в этом жертвенном бессильеОгнем пронизана юдольИ веют огненные крылья.И меркнет, меркнет смертный страх,Полуденная в сердце рана,И роза в голубых рукахАрхангела Меридиана.1932НОЧНОЙ ГОЛОС
И я, и ты – какая ложь,Какая ложь.Из сердца черного встаетКакая злая тень?И вот себя не узнаетИ меркнет день.Мерцанье страстное тоски,Движенье бледное руки,Потом зыбучие пески,Горючие пески…Любви всё нет, любви всё нет,И лишь звезды напрасный светВ эфире ледяном.Нет любви, а только жалость,Только жалость и усталость,Только ночи тень.Всё прошло, всё миновало,Даже сердце бьется вяло,Не торопит день.1931СЕРДЦЕ
Пожалей, о сердце, пожалейБезнадежный призрак мирных дней.Ты волны ликующей вольней!Солнцем ли иль бледною лунойТвой нарушен горестный покой?И само не знаешь, что с тобой.О, скажи, куда меня влечешь?И какую освящаешь ложь?На тебя давно я не похожЯ смотрел, расчетливый мудрец,На поля, где сеятель и жнец,На стада покорные овец;А труды, и радости, и сныБыли мне прозрачны и ясны,Словно глубь морской голубизны.А теперь – всё пенье, всё полет.И потерян в бездне верный лот,В океане тонет жалкий плот.И, как огненный эдемский меч,Из меня встает до неба смерч,Чтобы узы смертные рассечь.«Туманный день, и черные леса…»
Туманный день, и черные леса,И озеро жемчужное Люцерна.Осенние сквозные небеса.О сердце, бейся медленно и верно!К чему спешить? Любовь всегда с тобойИ музыка земного постоянства,О, сколько раз ты спорило с судьбойИ побеждало время и пространство.Преобрази туманные пути,Наполни мир тревогой вдохновенной,Чтоб милый образ снова обрестиВ тобой оправданной вселенной.1933«Помню всё – бесконечный вокзал…»
Помню всё – бесконечный вокзал,Гор суровых дыханьеИ повитый туманом кристаллТвоего рокового молчанья.Наклоняюсь и вижу в тоскеЗатаенные слезыИ в сухой, недрожащей рукеДве осенние розы.Вновь летит мой бессонный двойникНад рекой тиховейной,Отражая свой призрачный ликВ очистительном золоте Рейна.От души до луны – зыбкий мост.С двойником осияннымТы восходишь к спокойствию звездФирвальдштедтским туманом.1933«Бессонный ветер дует мне в лицо…»
Бессонный ветер дует мне в лицо.Под плащом таю золотое кольцо.Мерцает в нем древний лунный опал,Свет его бледный – тысячи жал.И то же сиянье в глазах твоихМедлит и нежит, как медленный стих.Зеленая, злая восходит звезда, –Я знаю, я твой, навсегда, навсегда.«О, как обширен мир и как жесток мой плен…»
О, как обширен мир и как жесток мой плен,Стесненный негою недрогнувших колен.Другие видят даль, зеленые моря,Им предвещает путь бессмертная заря,И слышат, как поет небес полночных синь,И дифирамбы вод, и голоса пустынь.А мне всё видится в объятьях душных снаЛишь тела дремного упругая волна,Лишь мед и золото распущенных волос.И запах сладостный мне снится лунных роз,И отраженный мир, и опьяненный стихВ холодной синеве дневных очей твоих.«Засыпаю с болью о тебе…»
Засыпаю с болью о тебе,Просыпаюсь с болью обо мне,И совсем моя ты лишь во сне,Лишь в текучем и неверном сне.Как противиться земной судьбе?Верно, сбудется, что суждено,Мерно крутится веретено –Три сестры склонились в тишине.Или алая порвется нить,Чтоб от тела нас освободить,Чтобы в синем пламени светилНас уже никто не разлучил.«Только боль, только сон. И к чему все страдания эти?..»
Только боль, только сон. И к чему все страдания эти?Забываю себя, опускаюсь на самое дноНебывалых морей, где в томительно-призрачном светеГолубое руно.Голубое руно золотистых волос оплетает,И недвижно покоюсь во влажно-текучем бреду.И, как пестрые рыбы, недели и годы мелькают,Я себя потерял и тебя не найду.И тебя не найду. Только будет по-прежнему снитьсяКолыханье, мерцанье, пучины прохладное дно,Только зыбких волос, где текучая прелесть таится,Голубое руно.«Вокруг волос твоих, янтарней меда…»
Вокруг волос твоих, янтарней меда,Уже давно мои витают пчелы.И сладостная, тихая дремотаНисходит в опечаленные долы.И золотая юная кометаТам, в небесах яснеющих, пылает.Душа плывет в волнах эфирных света,В твой сонный мир незримо проникает.И мы плывем – легчайшее виденье –Очищенные огненною мукой,Как две души пред болью воплощенья,Перед земною страшною разлукой.«За это одиночество…»
За это одиночествоИ эту тишинуОтдам я все пророчества,Сердечную весну,И полдня прелесть сонную,И тела древний хмель,И полночи влюбленную,Двужалую свирель.Томленье недостойноеЯ в сердце победилИ слушаю спокойноеТечение светил.К чему любви пророчества, –Душа, как сны, вольна.Такое одиночество,Такая тишина…«Ты знаешь все пляски…»
Ты знаешь все пляскиСновидческих лет,Певучие краскиБлаженных планет.Ты знаешь все ладыЩаветной игры,И ритмы Эллады,И Ганга костры.Так почему жеРазлученыТела и души,Дела и сны?К ВЕЧЕРНЕЙ ЗВЕЗДЕ
Поляны мглистаяБлестит слюда.Вверху лучистаяГорит звезда.Сквозь негу соннуюСмутных ветвейТы благосклоннуюПечаль навей.Уже склоняешься,Тиха, бела.Едва касаешьсяВетвей ствола.Да, я был пламенный,Да, я был твой,НеотуманенныйСкорбью земной.И что мне осталосьОт огненных сфер?Только боль и музыкаТвоя, Люцифер.И силы забвенияВ душе моей нет,А пути искупленья –Миллионы лет.О, если б именемПроцвесть иным,Радостным пламенем,Не моим, не твоим.Беглой зарницейНебо обнять,Непорочной денницейВспыхнуть опять!К ДЕМОНУ
Предвечный брат, ты грустью небывалойМир опьянил.Предвечный брат, ты вспыхнешь розой алойВ сердцах светил!Прекрасен ты, как первозданный вечер,Ущербен, светел, тихИ, как альпийский непорочный глетчер,Превыше дел земных.Но иногда космическою бурейИ огненной тоскойТы нарушаешь древний сон лазури,Ведешь неравный бой.И вновь, мечом пронзенный серафима,Ты падаешь во тьму.Пройти ли мне в смертельном страхе мимо?Нет, я примуИ боль, и стыд, и непокорный гений,Огонь и ледТвоих путей, дерзаний, и падений,И роковых свобод.И только я любовью невозможнойК тебе, мой брат,Порву твой круг томительный и ложный,Открою путь назад.Напрасно ты склонился к изголовьюВ моем смущенном сне, –О, жертвенною вспыхнешь ты любовьюК себе, ко мне!Всё, что томило, пело и мерцало,Распяв сердца,Тогда над миром вспыхнет розой алойВ садах Отца.«Когда сойдет огонь лазури…»
Когда сойдет огонь лазуриНа обнаженные сердца,В алмазном токе звездной бури,В одежде пламенной жрецаЯ встану над самим собоюИ опочивший мой двойникЭфирным саваном закрою,Чтоб не увидеть тленный лик.И долго в странствиях духовныхЗа тонкою чертою днейМне будет сниться брат мой кровный,Истаявший среди теней.«Я лежал на морском песке…»
Я лежал на морском пескеНа берегу, неизвестном мне,Никого не помня и не видя,Обломок погибшего корабля.И только крик чайкиВ тот кораблекрушительный часДоносился до тонкой граниПотонувшей души моей.И этот крик чайкиНад желтым неведомым взморьемСвязал непричастную душуСо странным миром земным… [6]Париж, 1931«Учись смирению у трав…»
Учись смирению у травИ щедрости – у диких лилий,Чтобы, земному всё отдав,Без отречений, без усилийИ празднословья перейтиВ эфирный пламень Параклета,Чтоб сердце вспыхнуло в груди,Где медленно змеилась Лета.1933«Благодарю, за всё благодарю…»
Благодарю, за всё благодарю,За страшное вещей обычных знанье,За нищую парижскую зарюНад хаосом полусуществованья,За то, что вижу в древней наготеВседневных призраков богоявленьяИ приближаюсь медленно к чертеКонечного освобожденья.За то, что в смене отреченных днейПорой таким восторгом сердце дышит,Что видит только торжество огней,Свое страдание не слышит,Само собою пьяно, восстаетДо равнодушия лазури,Безумствует, пророчит и поетВ алмазном токе звездной бури.«Я в плаще наступающих дней…»
Я в плаще наступающих дней.Имя в тайне пребудет мое.Им пронизанное бытиеВсё грозней, всё ясней.И когда опаленным крыломЯ лазури прохладной коснусь,Эта боль, этот стыд, эта грустьСтанут звездным огнем.1933«Столько раз в порыве страсти гневной…»
Столько раз в порыве страсти гневнойЗакрывал лицоИ хотел швырнуть богам подземнымУзкое кольцо.И тогда – средь огненных созвездийИ гремящих сфер –В самой крайней мне являлся безднеЯсный Люцифер.Излучала гибельная силаМузыкальный свет,И в крылах надломленных сквозилаРадуга планет.Ты рукою слабою хотелаЗащитить меняИ сама в бореньях ослабелаНа рассвете дня.Сердце бьется медленно, устало.Эту скорбь надеждой не зови.Если бы ты душу потерялаДля моей любви!1932«Пройдут недели, месяцы и годы…»
Пройдут недели, месяцы и годы,Как тень теней,Ты не забудешь огненной свободыЛюбви моей.Когда погаснет, заревом пылая,Вражда племен,Когда живым приснится призрак рая –Филадельфийский сон,Мы встретимся в последнем страшном круге;У роковой чертыПротянешь мне тоскующие руки –Иная – ты.И я узнаю, болью озаренный,Тебя в себе,Твой прежний лик, любовью повторенныйНаперекор судьбе.1932«Не счастья жду, но страшной полноты…»
Не счастья жду, но страшной полнотыТой радости, которой нет названья.Неясные твои сливаются чертыВ духовный облик нового страданья.Он расцветает мукою живойИ с каждым днем, и с каждой песнейСклоняется всё ниже надо мной,Всё вдохновенней и чудесней.1933«Мне прошлых лет – пылающих! – не жаль…»
Мне прошлых лет – пылающих! – не жаль,Отчаянья, любви, самозабвенья.Над смертной мукой – звездное терпенье,Над водной бездной теплится печаль.Судьбе двурушной не покорен яИ не противлюсь. Мудрости урокиВо мне, как сны, изменчиво глубоки.Я сплю и вижу тени бытия.Не проблеска, намека, – нет,Не символа всемирного виденья,Но полноту последнего прозренья,Когда в себе увижу свет.1932«Прошли года с поспешностью хромой…»
Прошли года с поспешностью хромой.От тысячи пожаров легковерныхЛишь легкий дым. И умер я душойДля слов возвышенных и лицемерных.В моей душе ликует скорбный стих,Как зарево над черным пепелищем,Пока друг друга мы, как прежде, ищемИ отражаемся в глазах чужих.1933«Измученная негой бездыханной…»
Измученная негой бездыханнойВся в золоте осеннего закатаЛежала ты. И медленные тениОпять тебя ревниво облачалиВ одежды сумерков неторопливых,Но мне казалось в этот вечер дремный –Меж нами разверзаются пространства.Всё дальше ты. И мне нельзя коснутьсяТебя. Меж нами горы, реки,Широкие бесстрастные долины,Прохладные моря и небо, небоС дождливыми слепыми облаками.О, сколько раз, с тобою разлученный,Воссоздавал тебя из Тьмы и страсти,Но призрак твой выскальзывал, и рукиЯ опускал бессильные. И сноваХолодные бескрайние пространства,Где протекает медленное время,Меж нами раскрывались. Лишь пороюВ тревожных снах с улыбкою спокойной –Какой я никогда не видел прежде –Являлась ты. Когда же пробуждался –Едва приметной золотою сетьюДрожала ты, в эфире растворяясь,И чувствовал я пламени дыханьеИ быстрый холод закоцитной влаги,Как будто в тайны смерти и рожденьяЯ посвящен.«От тебя, как от берега медленно я отплываю…»
От тебя, как от берега медленно я отплываю,Уходя в океан безнадежных времен,И твой образ, твой голос навеки, навеки теряю,Но звездою утраты одинокий мой путь озарён.Так от смутного берега непримиренной отчизныОтходил я когда-то в ещё непонятную даль,Чтобы годы и годы скитальческой горестной жизниОчищали потери и трижды святила печаль.Так когда-нибудь в час непоправимой разлукиЯ навеки отчалю от милой земли голубой,И, как крест над вселенной, созвездий расширятся руки,И я всё обрету в отреченьи и буду навеки с тобой.«Как влажным воздухом и Адрии волной…»
Как влажным воздухом и Адрии волнойНезримо окружен, любимая, тобой.Тобою пьян, поет осенний виноград,Над призраком твоим оливы шелестят.Над милым призраком приморская соснаСклоняется, шумит, и вторит ей волна.В час равноденствия на отмели сыройУсталый я уснул. Пугливый образ твойВошел в мой сонный мир. И были мы вдвоем –В одном биении, в дыхании одном,Сливаясь с глубиной взволнованных морейИ с полнотой небес, ты вновь была моей.И ты ушла с зарей, прозрачна, как заря,Лазурным пламенем в моей душе горя.1932«Как пережить мне смерть мою в тебе?..»
Как пережить мне смерть мою в тебе?Какое этой муке дать названье –Покорность? Безнадежность? Упованье?Но ты в моей останешься судьбе,Как серафим, что указует путь,В смертельный холод звездный отступая.О, если бы хоть раз еще взглянутьВ его глаза, горя и не сгорая.И видеть тот же пламень голубойЕго очей – полуночный и властный,Чтоб изойти восторгом, и тоской,И музыкой, с уделом не согласной.1935МУЗА
Запах кипариса, и сандала,И увядших лет, и роз сухих.Не сама ли эту песнь слагала,Не сама ли повторяла стихБезнадежный. И, ремней сандалийНедостойный развязать твоих,Вижу крылья, ощущаю дали,Повторяю непонятный стих.Миг один. И косы золотыеРастворятся в золоте зари.Но в ларце, где дремлют дни былые,Ты забудешь снова янтари.Поспешить свидание не смея,Буду долго, долго ждать, бледнея,Колдовать над розою сухой,И вдыхать запретные куренья,И мешать святое нетерпеньеС медленной, покорною тоской.1935МЕНТЕНОН
«Je serrais les bras; mais j’avais
deja perdu ce que je tenais».
Bossuet
1
Ты помнишь ли те полдни? ГолосаСмолкали птиц, пахло древесиной,И падала смолистая слеза,Прозрачная, как стих Расина.Сжимали жадно цепкие плющиСтволы высоких кленов, тонких сосен,А в чаще пели скрытые ключи,И музыкою приближалась осень.2
В зеленые каналы и прудыГлядели, не мигая, водяницы;Касались заколдованной водыИх неподвижные ресницы,Лазури древней ветхая печальДрожала в ясности полдневных звуков,И поглощала медленная дальРуины королевских акведуков.3
По склону дымному в венке из мховОторопелый фавн бежал, хромая.Под аркою недвижных облаковВнизу дремал дворец Ноайя.И прославлял багряный гимн листвыБарочный герб на полукруглой башне,И замковые расплывались рвы,И с будущим сливался день вчерашний.4
Войди со мной в тот храм, в ту тишину:Ты чувствуешь ли кленов колыханьеИ голубую дремную волнуНеодолимого желанья?Где грань последняя, где роковой пределЗемли, небес, и музыки, и тела?..Ты помнишь ли, как полдень пламенелИ в воздухе ты таяла и пела?5
Безумием душа пораженаИ полнотой любви несовершеннойИ жертвенной. Сама собой пьяна,Она колеблет сон вселенной,До звезд встает и поражает плоть,Мгновениям дарует вечность.Безумствует, стремится поборотьБогов убийственную быстротечность.6
Как будто власть имеет всё вернутьВ счастливое довременное лоноИ кругом сказочным навек замкнутьХолмы и башни Ментенона,И Франции улыбчивую сень,И лес из басен Лафонтена,И лета ускользающую тень,И запах смол, увядших роз и сена;7
И сладострастья легковерный сонСредь августовской музыки багряной,Опаловый лучистый небосклонНад изумрудною поляной, –Как будто власть имеет превратитьВ гимн торжествующий земного постоянстваДва сердца смертные, чтоб вечно житьВне времени, вне чисел, вне пространства.
Это было видение того, что случилось почти тридцать лет спустя (в 1960 году) на Рижском взморье. (Прим. сост.).