— Пару часов, наверное, — она сделала ещё одну затяжку и выпустила дым в лицо брата, который слегка поморщился. — Поговорила с Аннабель, кое-что разузнала у Элизабет и чуть-чуть опустошила бар. Так чем занимался ты?
Она демонстративно пошатала полупустой бутылкой, продолжая ехидно улыбаться. Её улыбка была не просто хитрой, но и слегка злой. Её тёмные глаза слегка блестели в тусклом свете комнаты, чуть-чуть косились от выпитого алкоголя и её шатало в стороны, но девушка продолжала стоять на ногах.
— Немного порадовал себя, — он убрал руку с лица и косо улыбнулся, взглянув сестре в глаза. Та вздёрнув носом хмыкнула и снова сделала пару глотков рома, докуривая сигарету.
— Спорим на три штуки, что я знаю с кем и знаю как? — она кинула сигарету в горшок с цветком и рухнув на диван рядом с братом, прильнула губами к бутылке.
— Спорим, — усмехнулся брюнет, оттянув от неё бутылку рома и сделав пару глотков. — Скажешь сейчас или я буду нервно выжидать?
— Конечно же подождёшь, — она рассмеялась и вырвала бутылку с последним глотком из рук брата, показав ему язык. — Расскажешь мне что-нибудь?
— Я бы рассказал, но… — парень покосился на лестницу, на которой стояла сонная Римма, прижимающая руки к груди. — Но за нами наблюдают.
— Хах, — усмехнулась Мирослава, поставив бутылку на пол и встав с дивана, шатаясь. — Моя милая маленькая сестричка — ты подслушиваешь? Забыла о хороших манерах?
— Нет, — строго кинула девушка, спустившись с высокой лестницы. Она подошла ближе, шлёпая босыми ногами по паркету и напряженно вздыхая от злого взгляда старшей сестры на себе. — Макс… почему я проснулась у тебя в комнате?
— Что?! — Мирослава огромными глазами взглянула на брата, потом на младшую сестру, от которой у девушки с необычными волосами челюсть сводило, после фыркнула и оскалившись, подошла ближе к сестре. — Ты всё продолжаешь заниматься этой хернёй?! Думала, раз я померла, то можно снова прыгать в койку моего брата и насиловать ему мозг?! Я удивлена, что ты до сих пор жива, мелкая тупая шлюшка!
— О! — радостно вскрикнул парень. — Старшая сестричка снова проиграется с младшей?
— Да-а… — протянула Мирослава и схватила младшую сестру за горло, подняв её над полом. — Совсем от рук отбилась. Пора тебя наказать, мелочь.
— Слава! Отпусти меня! — рявкнула Римма, брыкаясь и хватаясь за крепкую руку вампирши.
— А то что? Нажалуешься мамочке, ах, нет! Она же умерла, — Слава зло улыбалась, сжимая пальцы на хрупкой девчачьей шее, и при этом смотрела в сторону, разглядывая картину с изображением Анжелин, Риммы и остальных членов семьи. — Макс… пора бы сжечь эту картину и вернуть сюда оригинал. Эта шлюха и её мелкая полукровка не достойны красоваться на видном месте.
— Хватит! — зарычала девушка с тёмными длинными волосами и ударила сестру в живот, от чего та отстранилась и отпустила шею Риммы. Младшая сестра упала на пол и откашлявшись, ярко-алыми глазами взглянула на Мирославу. Та высокомерно хмыкнула, скидывая на диван толстовку и осталась в чёрной майке на тонких бретелях. — Потанцуем, сестричка?
— Это ты зря, — более тихо и хрипло произнесла Мирослава и в следующий момент Римма вылетала через входную дверь, словно непослушный кот. Она проехала лицом по каменной дорожке, остановилась у красивой скамейки из кованного железа и поднялась, сплюнув сгусток крови. Часть её лица покрылась уродливыми ссадинами, а тонкое платье порвалось с одной стороны, полностью оголив её плечо. Слава вышла из дома медленно, вразвалочку. Высокие шпильки её ботинок громко стучали по камням, а её тёмные губы продолжительно кривились в злой усмешке. Следом за ней вышел и старший брат, он встал у перил широкого крыльца и не собирался вмешиваться в «танец» двух сестёр, люто ненавидящих друг друга. Одна наивно любила старшего брата, думая о чём-то большем, чем семейные узы, а для второй семья была превыше всего и подобное поведение считалось абсурдным. И так было всегда. Слава всегда наказывала Римму за её глупость, а Римма продолжала вставать и каждый раз получать. Снова и снова.
— Ну, что, хвалёная «дочь Сатаны» не утеряла боевой дух? — насмехалась Римма, хотя маленькие кулачки тряслись. Она старалась быть сильной, старалась быть такой же, как и Мирослава. И Макс видел это в ней, но за всей её глупостью это стремление казалось ещё большей глупостью. Он любил своих сестёр, только слишком по разному. Слава была семьёй, была единственной, кто всегда был рядом с ним и в отличии от родителей, не мешала его с грязью, колко подмечая все его недостатки. Она нашла в его недостатках преимущества. А Римма… постоянной помехой, которая всё равно изредка пыталась быть полезной. Она была сильна душой, хоть и бесполезной. Слаба телом и глупа. Но он так же любил её, пусть намного меньше, но в первую очередь она была членом семьи.
— Ты соскучилась по переломанным костям? — усмехнулась Мирослава, встав напротив младшенькой и прикрыв тёмные глаза обведёнными карандашом веками. — Даже не представляешь, как я соскучилась по их треску. По тому, как ты орёшь и молишь о пощаде, пока я ломаю косточку за косточкой в твоём слабеньком неполноценном теле.
— Может ты заткнёшься уже?! — рявкнула Рима и рванула с места, надеясь ударить сестру, но та слишком сильна для неё. И Римма это прекрасно знала. Но продолжала нарываться. Слава схватила девушку за волосы, моментально оказавшись за её спиной и подбросив её вверх, словно игрушку, снова крепко сжав чёрные волосы, ударила Римму о каменную кладку. Брюнетка закашляла кровью, но всё равно подымалась, скалясь и стирая ладонями хлещущую изо рта кровь. Слава облизала губы и взглянула на сестру яркими аметистовыми глазами, которые горели ярче, чем мягкий свет уличных фонарей. Брюнетка испуганно ахнула, еле-еле подымаясь с земли. Мирослава вдохнула свежего воздуха и подобное молнии оказалась рядом с сестрой, ударила её коленом в живот, когда та согнулась, получила локтем по спине и следом девушка с лиловыми волосами сильно швырнула её в каменную ограду около дома. Платье Риммы разорвалось на поясе и девушка осталась в неком рваном подобии топа и нижнем белье. Старшая Карс присела напротив неё и сжав подбородок длинными сильными пальцами взглянула в заплывшие от ударов глаза.
— Куда постоянно девается вся твоя смелость, м? Но всё-таки похвально, так держишься. Пытаешься, карабкаешься, хватаешься за свою жалкую жизнь, где тебя все ненавидят… — Мирослава сдавила её челюсть сильнее, после услышала хруст её костей и заулыбалась, радовалась. После, выпрямилась, засмеялась во всё горло и с безумными широко распахнутыми глазами, вдавила девчонку в стену, протыкая её плечо острой шпилькой. Вытащив её из окровавленного, сбитого тела, ударила её ногой по лицу, следом пнула её подобно футбольному мячу и поймав за руки, поставила ногу на её спину и потащила руки назад, наслаждаясь хрустом ломающихся костей, которые срастутся ещё не скоро. Слава во всё горло хохотала, но её смех перебивал громкий рёв страдающей девушки, которая оставалась в сознании. Вскоре, переломав все кости в её руках и повредив позвоночник, девушка кинула сестру на землю и присела напротив её лица, взглянув на неё с отвращением. Римма еле-еле дышала, не могла пошевелиться, еле слышно мычала что-то и не переводила взгляд с одной точки.
— Может прикончить тебя наконец? — усмехнулась Слава, но в этот момент на её плечо легла рука брата. Девушка косо глянула на неё и фыркнула, стиснув зубы. — Как обычно. Ладно, спасибо хотя бы на том, что дал мне повеселиться.
— Её глупость ещё может оказаться полезной, — тихо произнёс Макс, поглаживая плечо сестры. — Убьёшь её, когда эта девчонка пустит всё коту под хвост. А пока пусть помучается.
— Дашь ей крови? — выпрямившись, спросила Слава, скидывая с плеча руку брата.
— Нет. Пусть выкручивается сама, может что-то поймёт, — Макс и Мирослава направились в поместье, оставив девчонку лежать с переломанными костями. В доме Слава приказала слуге отнести тушку Риммы в её комнату и ни в коем случае не отпаивать кровью вампиров. Только медицинская кровь из пакетов, что бы мерзкая полукровка почувствовала, каково быть сломленной во всех смыслах этого слова.
Мирослава вернулась в свою комнату, в которой ранее жила в поместье, пожелав брату спокойной ночи. Девушка рухнула на аккуратно застеленную большую кровать, от которой приятно пахло стиральным порошком и уставилась на потолок. Её комната была чище, чем тогда, когда Мирослава тут жила. Видимо, Элизабет еженедельно делала тут уборку, несмотря на то, что комната никому не принадлежит. Девушка улыбнулась краем губ и тяжело вздохнула, достав из кармана телефон. Включив его, её улыбка стала шире. На заставке была фотография мило улыбающегося кареглазого шатена, который смущённо отводил взгляд. Девушка прижала телефон к груди и закрыв глаза тихо рассмеялась, поворачиваясь на бок.
— Мы… мы будем вместе… — прошептала она, вдыхая свежий аромат простыней её холодной постели.
Коттедж Кросс. Среда, 7 сентября. 6:30.
Я распахнула глаза, ощущая, как под боком что-то шевелится. Недовольно промычала и приподнялась на локтях. Слипшимися глазами в которые врезался яркий свет из окон, окинула сонным взглядом комнату. На полу валялась одежда, маленькие подушки, а под боком ластился чёрный кот, которого уж точно назову Дракулой. Я потянулась к нему пальцами и прижала одеяло к обнажённой груди, одновременно безнадёжно вздыхая. Я голая. Абсолютно голая. Я переспала с вампиром. С самого детства меня учили их убивать, а в итоге один из них оказался в моей постели. Ирония, да? Может быть кто-то бы и посмеялся над этим. А мне как-то не смешно… Нет, я не хочу сказать, что мне не понравилось. Эту ночь можно отнести к самой лучшей, потому что предыдущий опыт был ужасный. Но… Господи, я не собиралась с ним спать. Даже целоваться… Было бы достаточно поболтать. Этот парень… бессмертный, ходячий сексуальный труп, от одного вида которого, я мимолётно, а иногда и нет, думаю о пошлостях. А после случившегося… Кажется, я либо начну его шарахаться, либо как одержимая буду клеится. И даже не знаю, что страшнее, потому что твёрдо уверена, что золотой середины никак нет.
Кот мурчал, распластавшись по кровати, а я смотрела в одну точку, обдумывая всё, что я натворила. Самое обидное, что я не знаю с кем об этом поговорить. Не знаю. Кэтрин не скажешь о вампирах, а мама убьёт меня к чертям собачьим. На форуме высказаться? Да ну, бред.
— Ну-с, Дракула? — я взглянула на кота, тяжело вздыхая и кривя брови. Он вцепился когтями в бинт и задел подсохшую корку. Омерзительное чувство. Больно, колко. Оттянув руку от игривого котика, я снова вздохнула и ступила на холодный пол. В воздухе до сих пор кружил запах мяты и мужского геля для душа. Интересно, какой аромат исходил от него при жизни? Вероятно, запах древних пыльных манускриптов, дерева, дыма, сырости, пота… Даже не знаю. Ох, я снова о нём думаю. Нет, постоянно о нём думаю. Надо с этим что-то делать иначе окончательно потеряю рассудок… из-за вампира, Господи Иисусе! Кто-нибудь, влепите мне смачную затрещину, что бы одумалась. Остановилась. Ах, нет, он решил не забирать свою байку и снова оставить её мне. Козёл.
Я подхватила со стула лифчик, застегнула его, натянула трусы, которые неведомым образом висели на дверце шкафа, взглянула на себя в зеркало, цокнула недовольно, хотя по-идиотски улыбалась. На шее, ключицах, животе, бёдрах — засосы. Синеющие, пурпурно-красные, фиолетовые. Легко коснулась пальцами шеи и по телу разошлась приятная будоражащая дрожь, а перед глазами вставали картинки прошлой ночи. Как он целовал меня, шептал что-то невнятное, пытался укусить и его руки, ох, какие же они нежные. Прикусив губу и закрыв глаза, я выдохнула, и попыталась сосредоточится на том, что мне нужно собираться в школу и постараться не думать о сексе и Карсе хотя бы немного.
Натянув на себя джинсы с высокой талией и стрейчевый топ телесного цвета. Я завязала волосы в неаккуратный хвост из которого хаотично выбивались кудрявые пряди. Подведя глаза и накрасив ресницы, я хлопнула себя по щекам, что бы убрать сонную бледность, взяла с собой сумку с учебниками, телефон и спустилась на кухню.
В маленькой светлой комнатке, где гудел холодильник, бурлил электрочайник и шкворчали гренки на раскалённой сковороде — суетилась Моника. Сонная, растрёпанная и уставшая. Её глаза были окружены серыми кругами и красными подтёками — не спала и плакала. К тому же не ела. Совсем ничего. Даже жалкую белочку не удалось заморить. Надеюсь, совет не доберётся до Моники, как до обращённой и жены Яна. Мне на самом деле искренне её жаль и я не хотела бы, что бы малышка Мелисса осталась на воспитание одному из кланов вампиров. Она заслуживает внимания настоящей матери. Даже не представляю, что ей скажет Моника, когда малышка подрастёт и будет расспрашивать об отце. А ещё мне жаль, что Ян оказался настолько глуп, что так быстро попался, только явившись в Трансильванию спустя столько лет.
— Доброе утро! — улыбнувшись, я быстро сделала себе маленькую чашку кофе и пристроилась у тёмной тумбы, заставленной баночками со специями, макаронами и крупами. Мама очень любила готовить, наверное, повернулась на этом после того, как родила Талера. Когда в нашей семье стало на одного человека больше, мама фактически отошла от дел и занялась нами, пока отец месяцами пропадал на заданиях от ГОЗГ и возвращался либо раненый, но с приличной суммой денег, либо целый, но с парой копеек в кармане. Даже не знаю, где они только брали деньги на дома и на всё, что у нас есть. Думаю, важную роль в этом сыграла Кармелита. Богатая, влиятельная женщина цыганской наружности.
— Доброе, — кивнула мне Моника и выключив плиту, скинула со сковороды несколько гренок на тарелку. Те захрустели, ударившись поджарившимися краями о стекло. — Как спалось?
— Хорошо, — я чуть не подавилась. Но постаралась не показать эмоций, ведь она пристально на меня смотрела, будто выглядывала. — А ты спала?
— Да, пару часов. В основном плакала, успокаивала дочь и…плакала, — она опустила руки и закрыла глаза, тяжело вздыхая. Я никогда не видела её такой. Лучезарная Моника превратилась в угнетенную, депрессивную женщину, которую хочется пожалеть. Я поставила чашку на тумбу, махнула головой, убирая волосы и шагнула к ней. Моника вздрогнула, удивлённо на меня глянув. Я обняла её, без слов. Просто прижала к себе, погладила по спине, расправила спутанные короткие волосы. Она ткнулась мне в плечо и напряжённо вздыхая, сдерживала слёзы. Я… всё равно чувствую перед ней какую-то вину, пусть и малюсенькую. Я угрожала Яну, ругалась, ссорилась с ним. А теперь…теперь его семья осталась без отца. И я ничего не могу сделать… Самое поганое именно то, что все мы бессильны перед вампирским советом, законы которого кардинально отличаются от наших.
— Кстати… — вдруг отстранилась Моника и взглянула на меня покрасневшими, чуть опухшими глазами. — Ваша мама в курсе, что Талер делает по ночам?
— В смысле?… — Моника многозначно подёргала бровями, вжимая голову в плечи. — Хочешь сказать он занимается чем-то, что совершенно нормально для шестнадцатилетних подростков?
— Лучше бы нашёл себе девушку, — она расслабилась и вздёрнула носом. — Они приятнее, нежели подручные средства.
— Или руки, — взяв чашку, я присела на стул и только сейчас до меня окончательно дошло, что мы говорим о моём брате, который занимается непристойностями в своей комнате по ночам. Причём слишком слышно. Моника улыбнулась мне уголками рта и взяв тарелку с гренками, достала из холодильника джем и после уселась напротив меня.
— Я ещё кое о чём хотела тебя спросить, — она надкусила хрустящий белый хлеб и подняла янтарные глаза на меня. — В гильдии ходил слушок, что кто-то прислал заказ на двух благородных вампиров. И Кармелита поговаривала о том, что отправит на одно из заданий тебя.
— Двух? — этот факт, пожалуй, заинтересовал меня сильнее всего. Кармелита часто рисковала — это было как яичница на завтрак, так же обычно для неё. Она не боялась отправить на верную смерть молодого охотника, говорила, что только так от юного поколения будет толк. Только так они столкнуться с настоящей опасность. М-да. А я сплю со своей «настоящей опасностью». Хоть анекдоты на эту тему пиши.
— Вроде бы… Сын графа Дракулы, который долгое время находился под условиями контракта о неприкосновенности, и, кажется, какой-то отпрыск их клана. Не знаю, но по слухам — аристократ. Понятия не имею, кто отважился на такой безумный заказ, но это что-то да значит.
— Что же?
— Люди смелеют, а значит, охотники гораздо ближе в этой нескончаемой войне к победе, нежели вампиры. Мы можешь усыпить благородных и аристократов, а после упрятать на дно Марианской впадины в десяти титановых ящиках.
— Начнётся безумие, Моника, — я оставила чашку в сторону и серьёзно посмотрела на женщину. — Пропади благородные, высшие, вся грязь выползет из укрытия и они начнут творить беспредел. Единственный существующий клан оборотней поспешит уносить ноги, а единичные остатки ведьм спрячутся в своих потайных измерениях. Вампиры — самое опасное, что только может быть и вы хотите начать убивать с их руководителей. Это не правильно, просто потому, что не будет руководства, так озверевшие совсем по сходят с ума и поубивают тысячи людей.
— Считаешь, нужно убивать низших? Но их нескончаемое количество, Рита.
— Поговори об этом с мамой, Кармелитой или кем-то ещё, на досуге, — я пожала плечами и взглянула на вибрирующий телефон. Пришло СМС. От мамы: “Папа пока что не пришёл в себя. Я в порядке. Через пару дней будем дома.”