Я быстро шла следом за одноклассниками и на стадионе завидела толпу ребят из параллельного класса. Среди них увидела высоко лохматого татуированного парня, заросшего щетиной. В сторонке, в компании какого-то паренька, ростом не больше метра семидесяти, стоял Мэтт. Я несколько секунд смотрела на него, точнее рассматривала его улыбчивое лицо, добрый тёплый взгляд. На нём была лёгкая футболка с широким горлом, открывающим линии ключиц, которые красиво выступали на загорелой коже, а так же виднелись линии мышц плеч. Отведя взгляд от его тела, выделяющегося сквозь ткань футболки, я снова взглянула на его лицо. Русые волосы искрились золотом в ярких лучах солнца. Его волосы не прибывали в хаосе, как это было у Макса. Более-менее уложенные, расчёсанные. Он улыбался. Ах, как же красиво он улыбался. Ровные белые зубы контрастировали со смуглой кожей, вызывая приятную дрожь по спине. Всегда нравились люди со столь красивыми улыбками. Повторюсь, если бы была моя воля выбирать школьного идола — выбрала бы его.
Подойдя ближе к столпотворению ребят, я увидела Макса, стоящего в паре с Каем, который, кстати, значительно похорошел с нашей последней встречи на кампусе. Его кожа превратилась в белоснежный фарфор, вокруг глаз не было кроваво-синих подтёков, губы порозовели. Он выглядел бодро, живо. Как всегда, в общем. Видимо, кто-то попал в его руки. Вампир перекусил. Отведя взгляд в сторону, я увидела Мирославу, что сидела под деревом и рвала тонкую травинку, нахмурившись и задумавшись о чём-то своём.
Почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернув голову увидела татуированного парня, который смотрел на меня, как волк смотрит на свою добычу. Его глаза, скрывающиеся в тени растрёпанной чёлки и густых бровей, слегка выходящими вперёд, блестели странной зеленоватой желтизной. Наверняка — это какие-нибудь линзы. Парень улыбнулся мне хищной улыбкой и подмигнул, отчего стало не по себе. Вскоре я уже наблюдала его плавную походу в мою сторону. Он встал передо мною, возвышаясь, словно статуя. Статуя лохматого панка? Или он рокер? Наверняка, какой-нибудь субкультурщик.
— Привет, красавица, — он улыбнулся, в духе той улыбочки, который Кай одаривал девушек. Не хватало ему ещё вместо «красавицы» сказать «зая», точно бы вышел шаблон вампира с родинкой у левого глаза.
— При…привет, — я пожала плечами. Не знаю, что-то мне в нём не нравится. И я говорю не о внешних качествах. Если бы подстригся, расчесался и побрился — выглядел бы он вполне презентабельно. Татуировки, значение которых я бы предпочла не узнавать, смотрелись на нём хорошо, пусть и пугали. По левой руке струились полоски текста, кажется, на латыни. Меж них складывались символы, смахивающие на алхимические знаки из средневековья. До самого предплечья разворачивался этот текст и странные символы, значения которых я не знала. Вторая его рука была забита плотным рукавом. Внизу всё начиналось с некого подобия буддийской мандалы, уходящее узкими линиями, подобно перьям, вверх по руке. В петельках перья подобных линий, в самой серединке, были буквы латинского алфавита. Чуть выше — цветок аконита, обвивающего руку, словно плющ. А над им, маленькой линией от сгиба локтя до плеча — фазы луны, вокруг которых струились такие же перья подобные линии, тянущиеся прерывисто от подобия мандалы. На широкой шее, на которой выступали толстые вены, так же была татуировка. Надпись, судя по звучанию — латынь. Там было написано: «Decies repetita placebit». Помнится, видела эту фразу в одной из книг в гильдии: И десять раз повторённое будет нравиться. К чему это?
— Ты же та самая новенькая, зацелованная этим ва…кх, местным идолом?! — он поёжился, подняв глаза и устремив взгляд вперёд. Я не успела обернуться. На плечо легла холодная рука, на которой болтался толстый браслет из белого золота. Я осмотрела длинные пальцы, слегка теребящие ткань моей футболки. После затаила дыхание, чувствуя, как локоть упирается в твёрдый мужской торс, как в кожу впиваются миллионы ледяных иголочек. Хотела бы я закрыть глаза и закусить губу, просто оттого, что это чувство нравится мне до безумия, но татуированный парень смотрел на меня так, словно видел на сквозь и прекрасно знал, что я чувствую.
— Эрик? Какие-то проблемы? — раздался приятный голос Карса, стоящего рядом со мной так близко, что сердце будто глухо упало куда-то вниз. Так-с. Значит этот татуированный паренёк со странными глазами и есть Эрик Смит о котором молва в раздевалке шла.
— Хм, — промычал татуированный парень, покачав головой. — Всё путём, Карс. — Эрик подмигнул брюнету рядом со мной и его глаза снова заблестели странной желтизной с зелёным отливом. Этот блеск был схож с блеском волчьих глаз.
— Как настроение? — прозвучало над ухом и я задрожала, поворачиваясь медленно и неуверенно. Макс внимательно смотрел на меня, так и не убрав руку с моего плеча. Я мгновенно вспомнила о том, что мне сказала Слава и следом увидела, как она на меня смотрит, спрятавшись в тени деревьев. Её взгляд был тяжёлый, холодный. Мне стало так не по себе… Тело онемело, колени начали подкашиваться и сознание слабеть. Снова стало плохо. От слабости закружилась голова, но я держалась. Я аккуратно убрала его руку с плеча и прикрыв глаза, вздыхая, посмотрела куда-то в сторону, за Макса. По футбольному полю проходился Мэтт, всё так же болтая с невысоким пареньком, который был ему по плечо и выглядел очень тощим.
— Не сказала бы, что потрясающе, но в целом жить можно, — я пожала плечами и завидела за спиной Карса блестящие золотом волосы Кая, который медленно ковылял к нам. Остановившись по левую сторону от Макса, шатен мне улыбнулся. Я кивнула.
— Ты как? — спросила его я, всматриваясь в красивое бледное лицо, слегка прикрытое косо чёлкой, скрывающей самую обворожительную часть. Шатен пошатнулся и нахмурился, оценивающе осмотрев меня.
— В смысле? — его голос звучал хрипло, но ежесекундно Кай покашлял и покосился на друга, что совсем не смотрел на нас. Его голубые глаза очерчивали тёмный силуэт сестры, стоящей в тени деревьев. — Ох! Да, мне уже лучше!
— Я рада, — я улыбнулась и вздохнула. Макс двинулся с места и вскоре покинул нас с Каем; направился к сестре. Однако поговорить с ней он не успел, так как пришёл учитель.
Урок начался с несданных нормативов. Первыми побежала Мирослава в паре с тем низким пареньком из параллельного класса. Девушка, наверное, обогнала бы его спокойным шагом. Я наблюдала за Славой и сердце сжималось, словно его перетягивают тугой верёвкой. Её слова всё ещё гудели в голове и из-за них я не решалась даже взглянуть в сторону брюнета, болтающего с Каем в тени дерева, к которому он недавно прижал меня, спасая от падения на острые камни.
— Салливан, Кросс — на старт! — я вздёрнула бровями и усмехнулась. Направилась к линии старта. Рядом со мной встал высокий широкоплечий смуглый парень, который оказался куда мускулистее, чем казалось при первой встрече. Он был достаточно большой для семнадцати, а то и шестнадцати летнего подростка. Я ощущала себя ребёнком, находясь рядом. Я миниатюрная и низкая. Меня полностью накрывала его тень и туда ещё бы поместилась ещё одна точно такая же моя копия. А то может и не одна… Мэтт мне улыбнулся и подмигнул.
— Обгонишь? — он лукаво улыбнулся, встав в правильную позу для старта. Я поступила так же и покачала головой, так же хитро улыбаясь, как и он.
Шум свистка и одновременный взмах руки учителя. Я рванула с места, вздымая столп красноватой пыли над дорожкой. В ушах зазвенело от того, как быстро я бежала. Я обогнала парня. Причём знатно. Когда я добежала до финиша, Мэтт был в паре метров от него. На его лице явно виднелось потрясение и шок. Я упёрлась руками в колени и начала тяжело дышать, глотая слюни, чтобы смочить пересохшее мгновенно горло. Давно я не бегала настолько быстро. Пора бы снова заняться тренировками, иначе к каникулам потеряю форму.
Мэтт затормозил около меня и присел на корточки, убирая длинными пальцами упавшие на лицо волосы. На гладкой смуглой коже выступила лёгкая испарина, блестящая в свете солнца. Его глаза были шокированы и напуганы. Парень осторожно убрал с моего лица чёрные локоны, прилипшие к щекам и уставился на меня с таким потрясением, будто я была чем-то вроде восьмого чуда света.
— Я же пошутил, — он легко улыбнулся уголками рта. — Не нужно было так рваться! Могла же упасть или…
— Со мной всё хорошо, — я улыбнулась и выпрямилась, вздыхая в последний раз. Кармелита научила меня быстро переводить дыхание. Уставать в моей работе было запрещено. Особенно во время задания. В бегстве за быстрым вампиром нельзя тратить время на передышку. Мэтт встал надо мной, загораживая свет солнца своим крепким телом. — Тебя обогнала девчонка.
— Ты раза в три легче меня, ничего удивительного, — он улыбнулся, явно не желая признавать поражение. Я покачала головой, хитро усмехаясь. — Ты занята сегодня, после школы?
— Эм? — я вытаращила глаза и в горле снова пересохло. Мэтт смотрел на меня вполне себе обычно, слегка потирал широкую шею, изредка наматывая на пальцы локоны русых волос, сияющих лёгкой позолотой от солнца. — Да… да, до вечера я не занята.
— Ас-с, — прошипел он, улыбаясь ехидно. — Жди звоночка.
— Обязательно, — я кивнула и парень удалился. Я отошла к деревьям и прижалась к стволу одного из них. Внезапно накатила какая-то слабость и лёгкое головокружение. Словно, у меня вот-вот случится голодный обморок. Всё перед глазами завертелось и во рту чувствовался металлический привкус. Перед глазами мелькнуло нечто бледное, с блестяшкой на запястье. Подняв глаза я увидела Макса, который как-то совсем не добро на меня смотрел.
— Что случилось? — строго спросил он, рассматривая моё побледневшее лицо. По мне было видно, что мне не хорошо. Я видела, как Макс говорит что-то ещё, его губы двигались, но я медленно закрывала глаза и спускалась вниз, царапая спину о кору дерева.
— Мне плохо… — прошептала я, провалившись в темноту.
Слава, рассекая грудью воздух бежала по лестницам школы, пытаясь вспомнить, где же находился медпункт. Вскоре девушка затормозила у белой двери с надписью и вздохнула. На скамейке, около стены сидел Макс, задумчиво уставившейся в одну точку, и рядом с ним Кай, что только увидев Славу краем глаза встал и что-то пробормотав Максу, ушёл. Мирослава провела его грустным взглядом, скрепя зубами от разочарования. Брат поднял на неё бездонные голубые глаза и всмотрелся в лицо сестры, Слава поспешила сесть рядом и избежать пристального братского взгляда.
— Что у вас случилось? — начал говорить парень, откинув голову назад, вжимаясь макушкой в холодную крашеную стену. В коридоре одиноко светила поточная белая лампа, слегка помигивающая. Слава морщилась от её слабого света и косо глянула на брата собрав в себе остатки доброты, которые затерялись в её душе сегодня, после разговора с Каем.
— Я сказала правду, — сглатывая, ответила девушка, закрывая лицо худой рукой художницы, сбоку слегка вымазанной в простой карандаш.
— Какую именно? — его голос звучал холодно, строго, как впрочем и всегда, если он не испытывал какие-либо яркие эмоции. Слава мельком вспомнила голос отца, когда тот читал нотации и учил жизни. Говорил он точно так же.
— Почему ты обратил его, — она втянула воздух ноздрями, пусть и не нуждалась в дыхании, а после посмотрела на брата мокрыми глазами. Тёмные очи тряслись, длинные ресницы слиплись от накатывающихся слёз, тушь смазалась на веках и под глазом. Макс выпрямился и накрыл худощавую руку сестры своей: широкой, покрытой сеточкой тёмно-синих вен, выступающих словно металлические канаты из-под бледной кожи. Слава прикусила бледно-розовую губу и вздохнула, сдерживая слёзы. — Я сказала всё. Даже больше, чем собиралась…
— Он попросил не трогать его, верно? — Макс сожалеющее вздохнул, поглаживая руку сестры большим пальцем.
— Никогда, — с трудом произнесла девушка, всматриваясь в одну точку на параллельной стене. В уголках тёмных глаз собирались серебристые слёзы, которые Мирослава ненавидела показывать. Но… Не ему. Он видел её слёзы, когда девчонка сбивала колени, когда падала с деревьев или теряла любимую вещь. Видел слёзы, когда умер её годовалый щенок. А уже позже видел слёзы от разбитого сердца, от потери, жгучей боли, которую сам не понимал, но тем не менее всегда пытался поддержать её. Когда понял её боль, было поздно. Милосердная сестра превратилась в холоднокровную деву, чьи чувства прятались за семью печатями. Да, сестра безоговорочно любила брата и в любом случае выбирала его сторону, но очень долго не давала ему слабины. Не давала быть себе мягкой, какой была раньше. До того дня, когда стала тем, кем являлась уже сейчас.
— И теперь он ненавидит тебя, — Макс втянул руку и обнял сестру за плечи, притягивая её к себе. Она послушно уложила голову ему на плечо, вдыхая запах, который чувствовала одна она. Не мыло, не шампунь или гель для душа, не какой-то там одеколон. Настоящий запах. Который она запомнила ещё с дней жизни. Последнее, что она запомнила, умирая. Умирая на руках родного брата. Она почувствовала его мягкие губы, прислонившиеся к её лбу, холодные нежные пальцы на плече. Слава закрыла глаза и зацепилась ногтями за ткань футболки, всхлипывая.
— Макс… я сожалею о том, что я вернулась, — заговорила она. — Я думала, что вернись я назад, всё будет, как раньше. Да, появится какая-нибудь девчонка, вероятно рождённая сосудом. Но я не боялась на её счёт. Ведь это всего лишь орудие, которым мы должны добиться цели. Но…я думала, что Кай ещё… он… думала… он что-нибудь чувствует ко мне. А оказалось… Смертная девчонка стала предметом всеобщего восторга!
— Глупости, — фыркнул Карс, отстраняясь и смотря в глаза сестры. Он чуть-чуть наклонился, отчего их лица оказались в сантиметрах друг от друга, а лбы столкнулись. Слава смотрела на него, думая о том, как же она скучала по взгляду голубых глаз, по этой легкой «не идеальности» на его носу. Скучала по нежным рукам, которые обнимали её крепче, чем могли бы обнять стальные прутья. — Не знаю, что себе надумал Кай, но для меня, — Карс притормозил, охватывая сестринское лицо руками с обеих сторон. — Для мены — ты — самое дорогое на свете! Я готов отказаться от всех своих планов, бросить всё ради того, что бы жить в мире, где есть моя сестра. Никакая смертная не отнимет у меня этого права. И Кай это понимает, просто… ему нужно время, чтобы всё принять. Как никак, он любит тебя, Слава. И я думаю, наверняка сильнее, чем какой-либо другой мужчина, любивший тебя.
Слава не успела ничего сказать, как за белой дверью раздался грохот и треск ломающейся мебели. Подскочив, они ворвались в медпункт…
Пятнадцатью минутами раньше.
…Я шла по узкому белоснежному коридору, свет которого резал глаза, вдалеке, словно бы на линии горизонта виднелась тёмная фигура. Силуэт был изящный, грациозный, явно принадлежащий женщине. Она звала меня по имени, её голос был металлическим и насмешливым, но звучал всё чаще. «Рита! Рита! Рита!» — твердил всё он и я шла, пока не ощутила больной толчок в плечо.
Глаза распахнулись. Надо мной был белый потолок, в стороне виднелось широкое окно, прикрытое тюлевыми шторами. В нос ударил запах лекарств и свежей бумаги. Я приподнялась на локтях, морщась. Это был медпункт. Около кушетки, где я лежала, стоял стул на котором красовалась моя сумка с учебниками. Сама же я была в спортивной одежде, которая мерзко прилипла к телу. Мне было жарко и зябко одновременно, словно бы поднялась температура. Повернув голову влево, я увидела узкую спину медсестры, её красные волосы были собраны в тугой хвост на затылке. Они выглядели как резкие линии крови на белоснежном халате.
— Уже лучше? — прозвучал её голос. Хриплый, низкий, напоминающий голос Славы, однако он сильно отличался. Девушка повернулась и я невольно вжалась в подушку, увидев неестественно красные глаза на бледном лице, схожем с цветом слоновьей кости. Аккуратные губы были подведены алой помадой, что выглядела элегантно и красиво на фоне бледноты и белой одежды. Мельком я заметила на её узкой шее, открытой для обзора, чёрную полоску — татуировка.
— А что со мной произошло? — поморщившись, спросила я, покряхтев, чтобы привести голос в порядок. Медсестра присела на угол кровати и посмотрела на меня, подняв подбородок. Я разглядела полоску на её шее, снова надпись на латыни: «Igni et ferro*». Слишком много татуировок со странным значением за сегодняшний день, или мне кажется?!
— Тебя принёс одноклассник, сказал, что в обморок упала, — она покачала головой, развела руками и встала с кровати, прижав руки к груди — расстёгивала пуговички халата. Я опустила ноги на пол и не заметила своих кроссовок. Заглянула под кровать, на стул — нет. Пока я искала обувь девушка уже избавилась от верхней одежды и когда я подняла глаза, ком встал попрёк горла, а желудок связался в крепкий тягучий узел. Поджилки задрожали. По спине пробежала волна холода. Затряслись руки и ослабли ноги. На её открытой спине была восьмиконечная отметина. Строго на левой лопатке. Чёрная, но подобно клейму выжженная на белой коже. Спина открывалась полностью, чёрная блузка собиралась складкой у самой поясницы и уходила в чёрные штаны, которые показались мне очень удобными, так как из подобного материала шили и униформу в гильдии. Помимо кожи там так же использовали удобный лёгкий материал, отлично подходящий для боя. Штаны плотно прилегали к подкаченным ногам, а внизу были заправлены в чёрные кожаные ботинки на шнуровке. Красные волосы струились по плечам и спине, однако открывали обзор на отметину. Звезда Хаоса. Метка нейтралов. На какое-то время я подумала о деле отца в Бухаресте, о таинственных бесшумных убийствах, о карточках с таким же рисунком, как на спине этой женщины и на спине Мирославы.
— Не подскажите, где моя обувь? — собрав в кулак свою уверенность, твёрдо спросила я, сделав вид, что всё ещё ищу обувь.
— Думаешь, она тебе понадобиться? — девушка обернулась и её ранее неестественно красные глаза, судя по всему — это были линзы, обрели яркий изумрудный оттенок, светящийся, как глаза неизвестной тени в моих снах. Они горели подобно тому, как обычно светились глаза Макса. Только имели изумрудный цвет. Её алые губы скривились в улыбке и я увидела острые клыки, медленно появляющиеся из дёсен. — Закричишь — вспорю глотку раньше времени.
Я прикусила язык, залезая на кровать и вжимаясь в подушку спиной. Она улыбнулась, покачав головой и проведя длинными почти белыми пальцами по собственным ключицам, по которым ровной полосой шёл текст, очередная татуировка. Однако я не видела букв, в глазах всё поплыло. В голову будто ударило что-то тупое и боль разнеслась по телу молниеносной мглой. Но сквозь туман в глазах я видела, как один из её глаз становиться чёрным и вместо зрачка в нём проявляется угловатый узор, напоминающий детский рисунок птицы. Ярко алый, блестящий. Светящийся. Этот блеск вырвал меня из тумана и я пришла в себя.
— Что тебе от меня нужно? — прошептала я, косо поглядывая на дверь в надежде, что сейчас она откроется и кто-нибудь спасёт меня. Просто потому, что не надеялась на собственные силы, исходя из того, что я только что пришла в себя после обморока.
— Мне? — она усмехнулась и достала из-за спины чёрный изогнутый нож — керамбит. Она повертела его на указательном пальце, а после обхватив его рукоять, снова усмехнулась, только хитрее и злее. — Мне от тебя ничего не нужно. Я тут только для того, что бы забрать тебя и доставить хозяину.
— Хозяину?! — я ужаснулась, сглотнула в надежде избавиться от застрявшего в горле кома. Четно. То есть за мной уже ведётся охота? Охота кого-то кроме семьи Дракулы? Конечно, к ним я пришла фактически самостоятельно, но почему… Откуда кто-то ещё мог знать, кто я такая?! Да и вообще, почему все думают, что я нейтрал. Конечно, кровь моя волшебная и всё такое, но это может быть и от того, что у меня просто редкая группа крови, верно? Не каждый же день встречается человек с четвёртой отрицательной группой крови? С появлением вампиров жить стало страшнее. Обескровят и мне не найдут донора, потому что таких людей, как я, на планете можно пересчитать на пальцах. — Ты служишь какому-то вампиру?