— Часто бываю у Кэтрин, она рассказала, — спокойно ответил он и остановился на пешеходном переходе. Рядом с нами стояла низенькая бабушка, которая, наверное, была Мэтту по пояс. Она задрала голову и её светлые глаза чуть ли не вылезли из орбит. Видимо, бабуле была не по душе картина двух подростков. Она, кажется, хотела это как-то прокомментировать, но загорелся зелёный и перебравшись через дорогу, до нас донеслись только старомодные высказывания на русском. — Мы ей не понравились, видимо.
— Тоже заметил? — я усмехнулась. Парень покачал головой. — Ты сказал, что бываешь у Кэтрин…Вы с ней?…Встречаетесь?
— Что? — он дёрнулся от моего вопроса, словно так, если бы его ударило током или типа того. — Нет, что ты. Кэтрин мне как сестра. Я приехал в Румынию пару лет назад, как ученик по обмену из Мексики. Её семья приняла меня и обеспечила всеми удобствами. По началу было сложно общаться с Кэт, но подучив румынский почти до нынешнего уровня, мы стали не просто семьёй, а семьёй где все друг друга понимают и не приходиться завтракать со словарём.
— У тебя даже нет акцента, намекающего на то, что ты мексиканец. Поразительно! — я действительно прибывала в восторге. Мои догадки насчёт его происхождения или схожести с «жаркими» ребятами оказались верны.
— Жизнь в семье, где все говорят на румынском дала свои плоды. Говорю как среднестатистический румын, а выгляжу как какой-то эмигрант. До сих пор иногда принимают за туриста или типа того, — он засмеялся, приподымая мои ноги выше и придерживая их. — Ко всему прочему мой дед был американцем и от него передалась фамилия Салливан и назвали в его честь.
— У меня тоже очень интересная наследственность, — поддержала я, усмехаясь. Парень притормозил и смахнул с глаз упавшие русые пряди — через пару секунд пошёл дальше.
— Расскажи, — спокойно попросил он. Его голос не дрожал, а выражал лишь ту дружелюбность, которая, кажется, была в нём всегда. Ни грубости, ни хамства, лишь тёплое обращение.
— Мой отец родился от союза румынки и англичанина. Отец-англичанин в свою очередь имел немецкие корни, оттуда и фамилия Кросс. Ещё из-за того, что мой папа родом из англоязычной страны, он решил назвать сына Талером, не знаю, чем он это аргументировал, но до меня дошла только такая версия. Что до моей мамы, то она родилась в Румынии, но насколько я осведомлена, её род имеет африканское происхождение.
— Ты, видимо, очень похожа на мать, правильно? — он взглянул на меня через плечо и его лицо застыло в лёгкой напряжённости.
— Да, правильно, — я опустила глаза на рельеф его спины, выступающий из-под тонкой влажной майки и нахмурилась. Снова в голову лезли слова Аннабель насчёт того, что я ничем не похожа на отца. Я всегда раньше думала, что у нас с ним достаточно общего. Я порой так же резка в движениях, как и он. Кармелита часто подмечала, что у меня и Габриеля одинаковая техника боя и мы двигаемся фактически одинаково. Может, Аннабель просто не замечала никакой схожести между нами, лишь потому, что она ничего не знает? — Видел её?
— Видел, — он слышно усмехнулся. — Она классная. Болтал с ней минутку, когда выходил от Кэт. Она тогда ещё какого-то чёрного кота тискала.
— Мама притащила его домой и коту понравилась именно моя персона, — я усмехнулась и дёрнула ногой, быстро осознав, что боли уже совсем нет. Кровь Кая поспособствовала этому. Но тем не менее, сказать Мэтту, что растяжение уже прошло я не могу, да и сидеть на его спине очень удобно, так к слову. Он тёплый, очень удобный и видимо, сам не против меня нести. — Я назвала его Дракулой.
— Дракулой? — он ошеломленно засмеялся, перебегая дорогу к дому Кэтрин. Совсем рядом стоял мой дом, с запущенными кустами роз, так как у мамы всё не было времени на цветы. — Интересно почему.
— В первый же день нашего знакомства, он запустил в меня когти, — сказала я и только потом поняла, насколько это была двусмысленная фраза. Тоже самое было со старшим отпрыском Дракулы. Хотя, тут даже не понятно, кто в кого запустил когти.
— Ты из тех людей, кто ассоциирует Дракулу с вампирами? — в его голосе слышалась насмешка и он улыбался уголками губ, я это видела, выгнувшись и свиснув на его крепком плече.
— Оригинал Дракулы тоже был не плох, но согласись, Стокер* прекрасно его обработал, — парень аккуратно отпустил мои ноги и я опустилась на дорожку рядом с домом. Твёрдо встала на ноги и быстро вспомнила свои детские уловки с хромотой, что бы сделать видимость больной ноги. Когда Мэтт обернулся, я подняла ногу на мысок и скривила недовольную гримасу. — Спасибо тебе.
— Пожалуйста, — он улыбнулся и поворошил мои волосы, распуская кудряшки, которые нуждались в порции шампуня и горячей воды. — Хорошего тебе вечера, бегунья.
— Тебе того же, — я улыбнулась, проведя его взглядом и поковыляла до дома, прихрамывая и делая вид, будто мне очень больно. Я спиной чувствовала его взгляд на себе, а когда скрылась за дверью, наконец-то смогла расслабиться и идти нормально.
Вечер. 19:40.
На душ, сушку волос и макияж у меня ушёл примерно час. Это стало моим маленьким рекордом по сборам на крутую вечеринку у вампиров. Я стояла перед зеркалом, нетерпеливо выжидая, когда же в дверь раздастся звонок и я увижу Кая при параде. Жду не дождусь этого момента. Жду не дождусь его взгляда, когда он увидит меня в платье.
Я сделала незамысловатую причёску, заколов пару прядей сзади, открывая лицо от назойливых пушистых кудрей, нанесла вечерний не очень-то броский макияж и надела серьги с маленькими блестящими камешками, переливающимися голубизной. Платье сидело на мне отлично, красиво очерчивая грудь и талию. Спину закрывали кудри, ниспадающие чуть ниже лопаток. Пышная синяя юбка короткого платья блестела в свете настольной лампы, которая всегда светила неприятно ярко. Тёмные туфли были удобными, пусть мне и пришлось запрыгнуть в них после более удобным кроссовок. Рассматривая себя, я вздыхала и настраивалась на грядущее. Не каждый день хожу на такие мероприятия. Заявиться в поместье вампиров — это не через забор перепрыгнуть. Придти туда по приглашению старшего сына королевской семьи — вещь, о которой я даже не думала никогда! Быть просто приглашённой на бал кем-то «голубых» кровей не пролетало в моих мыслях. А вот теперь нате. Я — представительница гильдии охотников под опекой сына графа Дракулы и уважаемого аристократского парня из вампирской свиты. Жаль только, что на этом все мои полномочия заканчиваются. Аннабель тёплых чувств ко мне не питает, Мирослава открыто ненавидит, Римма готова сломать мне шею при любом удобном случае, а в остальном — в зале будут только вампиры. Отлично! Это, пожалуй, будет самая лучшая ночь в моей жизни! Надеюсь, я доживу до рассвета…
Ступив на первую ступеньку сверху, я опустила взгляд вниз и увидела тёмноволосого парня, чёлка которого была убрана назад и заколота невидимками, придавая официальный вид. Правда, судя по его костюму, мог бы оставить всё так, как было. Края чёрных рукавов от плотного монотонного жакета были спрятаны за манжетами краской рубашки. Рубашка была застёгнута на все пуговицы и аккуратно вправлена в тёмно-синие джинсы.
— Я рассчитывала на официальный костюм, — усмехнулась я, осматривая его с ног до головы. Рядом с парнем стояла Моника, увлечённо его рассматривающая. Было очень заметно, что модель с обложки какого-то там журнала, который я так и не удостоилась увидеть, был ей по душе. Кай поднял медово-янтарные глаза на меня. Его глаза сверкнули золотой искоркой, а бледные губы медленно распахнулись и через несколько секунд сомкнулись обратно. Он красиво улыбнулся, подмигивая мне левым глазом, однако подмигивание я не заметила, так как взгляд всегда привлекала эта чёртовски уместная родинка.
— Какая же ты красивая! — подметила Моника, осматривая меня увлечёнными большими глазами, вокруг которых серыми сплошными кругами расходились синяки. После молодая мамочка улыбнулась Каю, кивнула мне и удалилась на кухню, где гремела ложками Мелисса. Я же подалась вниз, осторожно ступая на деревянные лакированные ступеньки. Спускалась я с видом элегантной дамочки: спина ровная, подбородок вперёд, уверенные, но осторожные шаги.
— Я полностью с ней согласен, — оживился Кай, отрывая от меня увлечённый взгляд карих глаз. — Ты очень красивая.
— Ты тоже, — я улыбнулась, откинув пару прядей назад, сжимая тёмный клатч сильнее. Парень пропустил меня вперёд и секундой позже мы оказались на крыльце. Кай закрыл дверь, а я вдохнула прохладный осенний воздух. На дороге стоял чёрный Мерседес, около которого, прикурив тонкую сигарету, стояла Мирослава. Её лиловые волосы струились до плеч крупными локонами. Глаза окутывала густая чёрная линия подводки и более светлых теней. Острые скулы блестели от косметики в мягком жёлтом свете уличного фонаря. Тёмно-бордовые губы сжимали беленькую дымящуюся палочку. На ней было бордовое платье доходящее до колен. Оно напоминало греческую тунику, прихваченную с одной стороны красивой брошью. Длинные стройные ноги девушки отяжеляли чёрные босоножки на массивном узком квадратном каблуке. На её руке, сжимающей сигарету, было серебристое кольцо с чем-то матово-синим, блестящим в свете уличных фонарей.
— Не плохо, — безо всякой интонации произнесла Слава, мельком взглянув на меня, а после перевела взгляд на Кая, которому не было до неё дела, кажется. Девушка оскалилась, нервно швырнув сигарету на асфальт и размазав её по земле твёрдой подошвой туфель. — Поехали. Заварушка скоро начнётся.
Слава не спешила садиться в машину. Она неподвижно стояла у капота дорогой машины, пока её обогнул Кай, предварительно открыв мне дверь в салон, а после, сел сам. Девушка всё продолжала стоять и её длинные изящные пальцы художницы расправляли крупные локоны.
— Ты собираешься садиться? — прошипел сквозь зубы Кай, хотя в его голосе слышалось отчётливое нежелание с ней разговаривать. Карс вздёрнула подбородок и прогнувшись, отпрянула от машины, сделала пару модельных шагов и рванув дверь, села на переднее сиденье, рядом с водительским. Кай отвернулся от неё и что-то пробормотал себе под нос, видимо, только он это и слышал. Я прямо-таки ощущала на себе, какое напряжение между ними. Если бы оно могло материализоваться, то било бы окна в этой машине. Девушка накинула ремень безопасности и подперев подбородок тыльной стороной ладони, отвернулась в окно.
Машина тронулась с места и первая минута поездки прошла в напряжённом молчании, где все друг на друга косо смотрели. Конечно, я смотрела на Кая с теплотой, потому что мне он не сделал ничего плохого, а вот на Славу косилась изрядно. Девушка это видела и отвечала мне либо косым, либо пристальным взглядом через зеркало заднего вида.
— Долго ты будешь на меня пялится? — фыркнула Карс, вздымая острый подбородок, отчего её тёмные скулы стали острыми подобно заточенным ножам, выпирающим из-под белой кожи. — Я люблю внимание окружающих, но от твоего пожалуй откажусь.
— Я уже говорила тебе, что ты очень милая? — я вздёрнула бровь и прогнула кисть в сторону, отчего мои пальцы напоминали некое подобие раскрытого веера.
— Твой сарказм оставляет желать лучшего, — кинула в ответ Мирослава, косо взглянув на Кая, у которого под бледной кожей зашевелились желваки. Он нервно сжимал руль, норовил вовсе вырвать его из каркаса машины.
— Добавлю в список вещей, которые хочу в себе исправить, — буркнула я, отводя глаза в окно.
— Впиши туда: исправить причастность к Ночному миру, — отозвалась ежесекундно Мирослава и я заметила её злое лицо, отражающееся в тёмном окне автомобиля. — Ты многим поможешь, исправив это глупое недоразумение.
— Рекомендую завести тебе такой же список. Первым пунктом предлагаю написать: изжить из себя суку, — парировала я и оскалилась, осматривая её в зеркало заднего вида. Карс улыбнулась уголками тёмно-бордовых губ и подмигнув мне со злобой и открытым отвращением, гордо выпрямилась и задрала острый подбородок с манерой Аннабель Карс.
— Может ещё посоветуешь завести личный дневник и записывать туда свои чувства и переживания? — она усмехнулась и в её хриплом грубом женском голосе слышались нотки издевательства и насмешки.
— Кстати, очень хорошая идея. По крайней мере, окружающие начали бы тебя уважать, выплёскивай ты все эмоции на бумагу, — сразу же ответила я и почувствовала, как тело начинает трясти от злости и желания заговорить с ней на повышенных тонах, а после вовсе подраться.
— Девочки, может вы поболтаете о погоде? — сквозь зубы прошипел Кай, стараясь улыбнуться, однако выражение лица и сдавленные руки на руле, говорили совсем об обратном. Он мельком взглянул на Мирославу, которая мгновенно расслабилась и отвернулась к окну, моментально притихнув. Парень вздохнул и его пальцы нервно загуляли по баранке.
— Мы ещё не закончили! — уведомила меня Карс, как только авто повернуло к большому поместью, что горело яркими огоньками и у широкого входа толпились люди в красивых нарядах. Около высокого забора стояли дорогие машины, сверкающие в свете фонарей. Фонтан во дворе, который ранее был отключен, изобиловал светящимися серебром и золотом струями воды. Над острыми шпилями огромного поместья возвышался неполный диск луны. Кай заглушил мотор и потерев лицо, повернулся к Славе с таким лицом, будто он сейчас вышвырнет её из машины, открыв её телом двери.
— Только при брате так не выступай, — фыркнул шатен и вышел из машины, громко хлопнув дверью. Слава скинула с себя ремень и взглянув на себя в зеркало, а после заострила внимание на мне, сузила глаза.
— Ты же будешь умной девочкой и послушаешься моего совета, правильно? — спросила она, рассматривая меня в зеркало заднего вида. Я подняла на неё глаза и заметила, как девушка непроизвольно вздрогнула, словно увидела приведение. Я же не придала этому особого значения. Мирослава вдруг повернулась ко мне и уставилась на моё лицо, словно пыталась увидеть в нём что-то новое. — Подкрась губы по ярче, вампиры, как вороны, любят всё блестящее и яркое. — И после этих слов она ловко открыла бардачок и достала оттуда ярко-алую помаду. Я взяла флакон и сначала взглянула на флакон, после на девушку, которая натянуто мне улыбалась, сверкая лукавыми глазками. Судя по тому, что флакон был массивным и крышка была украшена мелкими блестящими кристаллами, мне вдруг стало очень неуютно от осознания того, что эта помада могла бы стоить больше, чем мой наряд в сумме.
— Очень мило, — открывая дверь из авто, бросила я, — но мне не помешает твоя помощь.
Мы вышли из машины. Кай маячил у входа, видимо, именно сейчас, он был не в том настроении, что бы строить из себя джентльмена и открывать нам двери. Парень рассматривал разнообразных гостей: высоких и низких, предпочтительно красивых и грациозных, местами ярких и блестящих, а где-то старомодно готических, спрятавшихся под козырьками средневековых шляпок. Взгляд его медовых глаз, которые в полумраке стали тёмно-карими и лишь изредка блестели в свете уличных фонарей некой желтизной. Скулы были напряжены, сильные руки сжимались в кулаки, что аж выделялись толстые линии связок на тыльной стороне ладони.
— Взрослая девушка, а губы накрасить не можешь? — обратно завелась Карс, встав передо мной в позе топ-модели с обложки модного журнала: рука лежит на боку, ноги в неестественной изящной позе, волосы откинуты назад, а острый подбородок фотогенично вздёрнут.
— Чисто на заметку: я не пользуюсь яркими помадами, так что не имею опыта с их нанесением. Это очень сложно, насколько мне известно, — осведомила я сестру Макса и протянула ей флакон с помадой, которую она мне вручила минуту назад.
— Очень зря, Кросс. Ты брюнетка, тебе идут яркие цвета. В особенности красный, — она как-то странно усмехнулась. — Может произведёшь на кого-нибудь впечатление.
— Хватит язвить, Карс, крась давай, — фыркнула я, шагнув к девушке. Та изящно открыла флакон с помадой, изогнулась, что бы смотреть мне в глаза, так как Мирослава была значительно меня выше да ещё и на высоких каблуках. В принципе, она была одного же роста с Каем, когда стояла на шпильках. Хоть она и сука, но тем не менее, у неё есть вкус и да, признаю, она очень красивая. Смешать в себе грацию, изящность и бунтарство — многим не дано. У неё чудные лиловые волосы, почему-то очень подходящие под светло-карие глаза, а так же прекрасно очерчивающие линию её красивого лица. Волосы контрастировали с тёмными скулами, подчёркивали свет помады и притемнённой косметикой кожу. Её руки — руки художницы — были аккуратны и двигались плавно, словно она водила на толстым тюбиком с помадой по моим губам, а тонкой кистью с каплей акварели. Я почувствовала приятный запах сирени с примесью чего-то более сладкого — он исходил от неё. К сожалению, весь букет сладких приятных ароматов портил запах сигаретного дыма, исходящего от её рук. Девушка выпрямилась и закрыв помаду, жестом приказала мне легко сжать губы. После чуть-чуть поморщилась и вручив мне помаду, согнулась снова и приподняв моё лицо за подбородок, потёрла кончиками удивительно нежных пальцев по уголкам моих губ. Её руки были холодными и гладкими, мне на какое-то мгновение хотелось потрогать или взять её ладонь. Я рассматривала её с открытым странным интересом и с каждым новым взглядом, замечала всё больше. Над бровью у Мирославы был маленький шрам, почти такой же, как был у Лео, только у девушки он был ловко замаскирован тенями для бровей. В её ухе была маленькая серьга-гвоздик из белого золота с синим лазуритом. Точно такую же носил Кай, точь-в-точь, только в другом ухе. На Мирославе так же был и браслет с лазуритом, наверное — это просто дополнение к платью или типа того. Всё равно не могу отрицать того, что будь её волосы черны, как вороново крыло, она бы была точной копией брата с не сразу заметными отличиями.
— Так лучше, — в завершении сказала она, выпрямляясь и с тяжёлым вздохом, поправляя бюстгальтер через ткань платья. Это показалось мне очень забавным. Не каждый день увидишь, как пятисотлетняя девушка, которая, наверняка, осведомлена о всех женских штучках — стоит и поправляет вздёрнувшейся лифчик на стоянке автомобилей в паре шагов от дома, вокруг которого толпа народу, а неподалёку маячат только приезжие гости. Я бы засмеялась в голос, если бы на ней были колготки и она бы взялась их подтягивать. — Только не рекомендую облизывать и сжимать губы, иначе всё размажется. Помада очень поганая…