Боги минувших времен: стихотворения - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3
ЧЕРНАЯ ВЕНЕРА(Санкт-Петербург, 1909)
Черная Венера
Темноликая, тихой улыбкоюТы мне душу ласкаешь мою.О, прости меня, если ошибкоюЯ не так Тебе песни пою.Ты рассыпала щедро узорамиСветляков золотые огни.Благосклонными вещими взорамиНа открывшего душу взгляни!Черно-синими звездными тканямиТы вселенной окутала сон.Одинокий, с простертыми дланями,Я взываю к Царице Времен.Ты смеешься очами бездонными,Неисчетные жизни тая…Да прольется над девами соннымиБесконечная благость Твоя!Будь щедра к ним, о Матерь Великая,Сея радостно в мир бытие,И прими меня вновь, Темноликая,В благодатное лоно Твое!«Моя душа тиха, как призрачный шеол…»
Моя душа тиха, как призрачный шеол,Где дремлют образы исчезнувшего мира;Она – в песках пустынь сокрытая Пальмира.Мои стихи – богам отшедшим ореол.Я не стремлюсь в лазурь ворваться, как орел,Пусть небожители ко мне летят с эфира,О юности земли моя тоскует лира,И не один из них на песнь мою сошёл.Ко мне идут они, как в свой заветный храм,Стопой неслышною, задумчивы и строги,Когда-то сильные и радостные боги,С улыбкой грустною склониться к алтарям…И полон гордости, блаженства и тревоги,Гирлянды строф моих бросаю к их ногам.Анадиомена
Рождена я от пены морскойИ от крови небесного бога.Никогда не томлюсь я тоской,Никогда не нахмурюсь я строго.Улыбаюсь я кротко всегда,Я взираю на всех благодатно.Родилась я… Смеялась вода;Ветер что-то шептал мне невнятно.Алой кровью пылал небосклон;Ликовала красавица Гея;Скрыть румянца не мог Аполлон,В тайной муке признаться не смея.Всех дарю я улыбкой своей;И богов и людей я ласкаю.Имена моих смертных детейЛишь одна я, бессмертная, знаю.Музы – Аполлону
Тише бегут златогривые белокопытные кониЯсным простором лазурных небесных полей.Бог наш возлюбленный, в огненно-светлой короне,Время направит к земле бег колесницы Твоей.Сладостным рокотом струн встретит Твое появленье,Гимном прославит тебя наш торжествующий хор.О, низойди, Аполлон, в сердце вселяя смущенье,Преданным музам Твоим даря вдохновляющий взор!Бог Стреловержец, не верь улыбкам коварной Фетиды,К ней не спускайся на дно сине-зеленых морей!О, Пышнокудрый, Тебя с трепетом ждут касталиды.К ним, погоня коней, Ты опускайся скорей.Полумесяц
Лук напрягся. Дочь ЛаттоныНатянула тетиву.Кто же, кровью обагренный,Молча свалится в траву?Кто под радостные кликиВкусит тихо сметный сон?Ты ли это, светлоликий,Пышнокудрый Орион?Ты, кто двух бессмертных взорыСтрастью пылкою зажегИ объятиям АврорыВоспротивиться не смог;Для кого из океана,Нетерпения полна,Мчалась бешено титанаРозоперстая жена;Кто, внимая речи нежной,Поцелуем опьянен,Видел сброшенным небрежноЗлатопурпурный хитон.«Вечер. Мчатся кони Феба…»
Вечер. Мчатся кони ФебаС потемневшей крутизны.Из двойных ворот ЭребаВылетают тихо сны…Близок, близок миг печальный,Расставанья горький миг.Поцелуя дар прощальный,Эос клонит бледный лик.Дочь великой, светлой ТеиОбнял крепко Орион,И помчались, выгнув шеи,Кони Ламп и Фаэтон…В колеснице окрыленнойСкрылась Эос за горой,И во след ей, утомленный,Поцелуи шлет герой…«Лоно Геи кроют росы…»
Лоно Геи кроют росы.Темны пятна тополей.И звенит многоголосыйХор кузнечиков с полей.Ночь простерлась над землею;Стал стеной густой туман.Чей-то брякнул за стеноюПереполненный колчанВот послышался певучийТетивы дрожащей звук,И блеснул, прорезав тучи,Артемиды верный лук.Равнодушно поцелуяВспомнить дева не могла,И запела, негодуя,Темноперая стрела…Нимфа, преследующая отрока
О, мой мальчик, куда убегаешь? Постой!Все равно не спасешься, лишь в чаще леснойИсцарапаешь нежные ноги.Взором робко-стыдливым мне сердце пленя,Ты дрожишь от испуга, бежишь от меня,Неизведанной полон тревоги.Ты, как дева, застенчив, как Эрос, хорош,И не мни, что в лесу ты спасенье найдешь,Избежишь моего поцелуя!Как олень быстроногий, ты скор на бегу,Но стрелой до тебя я домчаться могуИ, поймав, обниму торжествуя…Ветви хлещут в лицо. Ветер свищет в ушах.Слышу вздохи твои. Вижу кровь на ногах,Утомленных от долгого бега.Через камни и пни я гонюсь за тобой.Ты все тише бежишь. Ты споткнулся… Ты мой!О, какое блаженство и нега!Ты лежишь недвижим без сознанья и силИ глаза голубые, как небо, закрыл;Молодое лицо побледнело.Полонила мне душу твоя красота,И к устам твоим нежным я с дрожью устаПриближаю, склоняясь несмело…Сатир
О привет и привет,Дочь цветущих полей,Ты, чьи очи лазури ясней!Ах, не смейся в ответНад ногами козла.Я ведь знаю, ты вовсе не зла.На песчаном мысуШелестят тростникиНедалеко от устья реки.Я свирель принесу.Ты овец пригони.Там с тобою мы будем одни.От людей далеко,За стеной тростниковЯ играть тебе долго готов.Мне с тобою легко.Ты, как нимфа, чиста,Словно мак темно-алый, уста…Ариадна
Остров Наксос ликует. Летят с береговВосклицанье: «Гимен Гименея!»Это празднует Вакх, сын владыки боговБрачный пир с Ариадной своей.Слышны звонкие хоры. Менады вопят.«И-о-о, и-о-о, Дионис!»Потупляя горящий желанием взгляд,С ними отроки в пляске сплелись.Бот, люди и звери стеклися на пир.Слышен хохот и возгласы игр.Здесь с пантерою резвится юный сатир,Там к вакханке ласкается тигр.Словно кровь, темно-красное льется вино,К плоским чашам припали уста.Пляшет толстый силен. Не прельщает давноЕго линий нагих красота.Посреди хоровода, беспечен и юнИ, как нежная дева, румян,Обнял ласково Вакх, внемля музыке струн,Ариадны белеющий стан…Под ногами четы вырастают цветы.Сбросил барсову шкуру он прочь.И отводит глаза от его наготыПазифаи стыдливая дочь…Надвигается вечер. С чела виноградСнял рукою прекрасною бог,С тихой счастья улыбкой взглянул на закатИ в ногах у супруги прилег.Тени гуще. Храня небожителя сон,Смолкли хоры и музыка лир.Слышен сдавленный смех. Опьянен и влюблен,Манит шепотом нимфу сатир.Солнце в море садится, багрянцем горя;Тихо спит утомленный жених,И с печалью в очах дочь Миноса царяОглядела вакханок своих.«Вы от счастья устали», — чуть шепчет она. —Где ты, счастье промчавшихся лет?!..Я бессмертна. Я светлого бога жена.Но в душе моей радости нет!..Где ты, юноша статный ахейской страны,От меня получивший кинжал,Ты, чьи руки от братниной крови красны,Ты, кто ими меня обнимал?!..По волнам потемневшим к родимой землеС черным парусом мчится ладья.Вслед за ней посылаю я вздохи во мгле,В ней уносится радость моя!»…Парис – Ахиллесу
Посв. Вал. Яковл. Брюсову
Неподвижны ветви пиний.Ясен синий небосвод.И с тобою, сын богини,Биться насмерть в той долинеНекий бог меня зовет.Шире скейские ворота!Звонок мрамор черных плит.Как ливийский лев, из гротаВ тихий дол, где ждет охота,Выхожу к тебе, Пелид.Вижу шлем твой, озаренныйЯрким солнечным лучом.Ты, убийством опьяненный,Мчишься к Трое осажденнойС окровавленным мечом…Средь багряного туманаНе напрасно снился мнеНочью брат… На горле рана…Возле свежего курганаБудет месть сладка вдвойне…Зноен полдня воздух сонный.Сжав тугой фригийский лукИ укрывшись за колонной,Чутким ухом отдаленныйЯ ловлю сандалий стук.Битвы пламенным утехамОтдавая мощный пыл,Ты спешишь, гремя доспехом,И готовлю с тихим смехомЯ стрелу тебе, Ахилл.Очи смертных властно кроя,Всех объемлет ночи мгла.Ты не бог. Победно воя.Свалит фтийского герояИлионская стрела.Суд Зевеса непреложен.Словно серна на бегу,Насмерть будешь ты положен.И, клинком сверкнув из ножен,С криком ринусь я к врагу.Пав у трупа на колени,Меч мой кровью напою,И, придя в родные сени,Гордо под ноги ЕленеБрошу голову твою…1909 г.К берегам Илиона
Синее море сливается с далью.Белая к борту ласкается пена.Снова глаза твои томной печальюПолны, Елена.Тихою вечера скорбью объята,Ты на корме неподвижно застыла.Лик твой, победный и гордый когда-то,Никнет уныло.Грусть ли твоя то по брошенном домеИли то тяжесть предчувствия злая?Вспомнила ль ты о пьянящей истомеУст Менелая?Знаю, что тяжко давящее игоПенорожденной, пронзающей груди.Знаю и то, что не ведают мигаСладостней люди.Если бы Рока всесильного волейСкрылись из мира Киприды страданья,Как бы томились без ласковых болейКрона созданья!Так покорись же бессмертной богинеИ улыбнись мне, печаль отгоняя.Помни, что всюду с тобою отнынеЯ, дорогая!Ради тебя, как и ты Менелая,Бросил я нежные ласки Эноны.Прочь же сомненья! Смотри, как, играя,Пляшут тритоны.Видишь меж пальцев у них перепонку?Нагло широкие рты их кривятсяМимо галеры они вперегонкуБешено мчатся…Нет, ты задумчива! Губы безмолвны.Взоры хранят отражение горя.Молча следишь ты, как прядают волныШумного моря.Долго ли быть мне с тобой неразлучным?Может быть, в небе над ходом галерыВьются и пляшут со смехом беззвучнымЗлобные кэры…Может быть, молот куст мне тяжелыйМедной стрелы наконечник смертельный.Встретить готов я с улыбкой веселойМрак запредельный…Снова у борта тритон безобразный!Бейте еловым веслом ротозея!Что он мне шепчет с усмешкою грязнойИмя Тезея?!Знаю удачу героя афинян.Знаю и то, чем он был для Елены.Разве тому, кто и сам не безвинен,Странны измены?!..Дружно налягте на весла, герои!Мчится корабль, как морская пантера.Скоро причалит к берегу ТроиНаша галера.Выйдут навстречу с ветвями оливы,С песнями звонкими выйдут девицы.В воздухе будут дрожать переливыСладкой цевницы.Старца Приама и дряхлой ГекубыВстретят с тобою нас ласково взоры.Грянут приветственно длинные трубы,Юношей хоры.И окруженная шумной толпою,Радость даруя восторженным взглядам,В Трою священную вместе со мноюВступишь ты рядом.Будут с тобою нас чествовать пиром,И зазвучит средь чертогов Приама,Вторя тоскующим ласковым лирам,Эпиталама.В небе вечернем зажглися светила.Пенятся шумные волны, темнея.С ясной улыбкою лик мне открылаМатерь Энея…Волю твою я исполнил, Киприда:Мне обреченная рядом со мноюДочь Тиндарея, теперь Приамида,Будет женою…Дружно гребите, валы рассекая!Утро настанет, и в дымке туманнойЯвится взорам родимого краяБерег желанный!..1907«Щедрою властной рукой бросил я образы миру…»
Щедрою властной рукой бросил я образы миру;К жизни от сна пробудил фавнов, сатиров и нимф.Боги минувших времен мне откликались на лиру;Вечная Матерь с чела звездный подъяла заимф.Нет, не умру я совсем! Дети раздумий поэта,Дети печали моей, жадно вкусив бытия,Будут блуждать, как отец, среди равнодушного светаИ о веселье шептать, грусть неземную тая…«Унеси меня, светлый и радостный сон…»
Унеси меня, светлый и радостный сон,На приволье фракийских полей,В те века, когда в небе блистал Аполлон,По земле же скитался Лиэй.Сын сожженной Семелы, толпою менадОкруженный, ты шел по лугамИ безумье дарил. Тем безумьем объят,Человек улыбался богам.Твой ликующий зов смертных властно отторгОт лишений, стыда и тоски.Где ты, благостный бог, нам даривший восторгМановеньем всесильной руки?!..Виноградной зеленой лозою обвит,Сквозь ряды белоснежных колоннС тихой лаской зовет, беззаботно манитЭтот сон отдаленных времен.Болотные бесенята
Мы – безвестная нежить болот,Изумрудной трясины сыны;У окраин немой глубиныНаше племя живет.В полусне, при сиянии дня,Мы таимся средь бледного мхаТам, где чахлая дремлет ольха,Подле черного пня.Но когда над болотом туманЗаколышется млечной стеной,Мы выходим, пленясь тишиной,На приволье полян.Несказанной истомы полны,Мы садимся на мшистых камняхИ купаемся в светлых волнахБледно-желтой луны.Голубыми огнями горя,Мы недавно средь влажной травы,Под унылые крики совы,Выбирали царя.Сам был сер он, а хвост его белИ короткие рожки красны;Но, увенчанный веткой сосны,Быть царем не хотел.Он капризничал, плакал, просил,Чтобы лучше был избран другой;Он брыкался мохнатой ногойИ меня укусил…Окруженные облаком брызг,Мы его щекотали, смеясь,Кувыркались и падали в грязьПод немолкнущий визг…Шелестела трава в эту ночьИ взлетали, ее шевеля,Из-под мокрых кустов дупеляС тихим цыканьем прочь.И когда, багровея сквозь лес,Закатилась луна, о, с какойБезысходною плакал тоскойКаждый маленький бес!На закатную красную медьСо слезами мы лаяли все.Загулявший в далеком овсеВстрепенулся медведь…Он звенел, наш немолкнущий плач.Были стоны далеко слышны.На темнеющих сучьях сосныЗавозился пугач…В этот ранний предутренний часТам, где ржавеет сонно вода,Невозвратно ушел навсегдаНаш избранник от нас.Изумрудной трясины сыны,Мы тоскуем, заклятье творя;Мы вчера на закате луныУтопили царя.Лесной дух
Я — отклик неведомо чей;Я — звук ночных голосов.Мой лик колеблет ручей,Журчащий в чаше лесов.Люблю я негу твою,Ночная тихая мгла.Твой запах я жадно пью,Сосны золотая смола.Я — лепет светлых осин;Я — в тленье старых корней.Вечерний шепот вершин —Дыханье грезы моей.В грозу ночную люблюКачать деревьев стволыИ отблеск тайны ловлюВ сиянье молний средь мглы.Зови — и на зов приду,И другом стану твоим.Живу я в том же бреду,Тоскою той же томим.Земля нам общая мать.Мы оба ее сыны;Стремимся оба пойматьУлыбку светлой Весны.Русалки
Мы – беззвучное струек движеньеУсыпленной воды;Мы — в тумане лесном отраженьеПолуночной звезды.Нам так нравятся томные ласкиСеребристой луны.Изумрудною зеленью ряскиНаши косы полны.Мы — неясного шепота звуки,Тихий плеск в тростнике,Мы — чьи бледные тянутся рукиК звездам ночи в тоске.Мы грустим, шелестя и вдыхаяЗапах водных цветов.Мы — воздушная, легкая стаяЧьих-то сладостных снов…Вельзевул
Пусть Михаилом горд в веках Иегова.Я равнодушен к вам, враждебные владыки.Пусть розой Астарот венчался медноликий;Пусть без конца звучат хвалебные словаАстарте женственной; пусть славит танец дикийМолоха мрачного, похожего на льва.Моя перунами увита голова. Я — Вельзевул. Я — неба князь великий…О, только ты один, мой властный, гордый брат,С челом пленительным, увенчанным звездою,Своей улыбкою мне не даешь покою!Я знаю, для кого приветливо горятГлаза Обманчивой. Клянусь моей судьбою,Лазурноокая, я притяну Твой взгляд!Царица шабаша
Ты помнишь, на черном зловещем баранеТы к нам прискакала нагая,Белея, как призрак в полночном тумане,Испуганно слезы роняя?Ты помнишь, как ярко огни запылали,Как в пляске завились инкубы,Как гости, склоняясь, «лицо» целовалиВ холодные, бледные губы?Ты помнишь, кропили нас кровью козленка…Горячие, алые брызги…Как плакал в толпе кто-то долго и звонкоПод общие крики и взвизги?Когтями нечистые вырыли яму,И влагой она засветилась.Под дикую песню, где славили «Даму»,Ты помнишь, туда погрузилась?Ты помнишь, как, очи потупивши долу,В клубах кантариды и нарда,Полна содрогания, шла ты к престолуПринять поцелуй «Леонарда»;Как в трепете сладко-томителыюй муки,Тебе неизвестной дотоле,Ты, гордо раскинув прекрасные руки,Простерлась на страшном престоле?Заклинание
Тихо в подвале. Вдоль свода кирпичногоОтблески пляшут огня.Веяньем холода страх непривычногоОбдал тебя и меня.Брошены в уголья травы душистые.Пламень дрожит голубой.Силы нездешние, силы нечистыеМы заклинаем с тобой.Тесен наш круг. Вся полна ожидания,Ты мне прижалась к плечу.Обнял я стан твой. Слова заклинанияСтрого и властно шепчу.Кончил. Чу! Трепет гудения струнного,Тихий, таинственный стук!Ждем мы видений, меча двоелунногоНе выпуская из рук…Ахнула ты, содрогаясь и путаяНить непонятную слов.Ларвов тела безобразно раздутыеК нам поползли из углов.Следом, колеблясь, как травы болотные,Духи иные стеклись.Формы людские и формы животныеВ них своенравно слились.Поднял я перстень с звездой златокованой,Пятиконечной звездой.— Духи, ответьте, что нам уготованоВ жизни суровой судьбой?Что нам сулит непреложно грядущее?Горе иль радостей дни?Ждем мы с тоскою… Молчанье гнетущее.Не отвечают они…Грозно сгущаясь, толпа безобразнаяВсе прибывает из мглы.Шепчутся головы мертвенно-грязные;Уст их кривятся углы.Тянутся цепкие руки мохнатые…Вот они вновь поползли,Крови и мыслей исчадья проклятые…Близко… Коли их, коли!..«Ветер и мрак ледяной…»
Ветер и мрак ледяной…Хаоса дальнего шум.Вырвал из жизни земнойДушу мне смертный самум.В мир пережитых минутМне возвращения нет.Сладко поют и зовутКольца лазурных планет…Мимо! Не тянет меняЛун упоительный зов.Громко бушует, маня,Хаоса сладостный рев.Вечную чувствуя связь,Мчусь метеором туда,В пляске безумной кружась,Я потону без следа.«В доме отца моего обителей много…»(От Иоанна 14, 2)
Мы ждем Тебя. Из недр ущелий диких,Из тьмы пещер, из топей и трясинНесется крик и малых и великих:О, низойди, сойди к нам, Властелин!Из тесных нор, где, прячась друг от друга,Забились мы, летят к Тебе мольбы,Не молкнет вопль: сойди с святого круга,Спаси наш род от тягостей судьбы!Войди в леса, лазурью осиянный,Своим явленьем алчных разгони,Явись средь нас, о сладкий, о желанный,И на ползущих ласково взгляни!Мы ждем Тебя, бессильно простираяКорявых лап усталую ладонь…Ты низойдешь! Застонет мгла немая,И запоет Твой благостный огонь…Вечер в Афинах
Посвящается А. П. П-му
Помнишь тот вечер? Пели гетеры.Чаши встречались звеня.Лили по-скифски. Пили без меры;Пили до проблесков дня.Медь и вино мы вместе мешали.Рвалися струны кифар.Странно знакомы, лица мелькалиСквозь опьяненья угар.Помнишь ли смех, поцелуи, улыбки,Запах курений и вин…Кордакс всеобщий?.. Как смелы и гибкиСтройные девы Афин!Помнишь, средь звуков оргии шумной,Слившихся в радостный хор,Кто-то, споткнувшись в пляске безумной,Рухнул на тирский ковер?..Меж занавесок небо виднелось;Крупные звезды на нем…Звезды нам пели… Небо вертелось,Падали кубки с вином.Дев розоликих теплились очи.Ночь была в косах у них…В теплых объятиях ласковой ночиКаждый стал кроток и тих…Помнишь ты утро? С грустью во взореМы покидали Пирей.Судно нас ждало. Пенилось море;Гневался старый Нерей…1906 г.Аравийская куртизанка
Пред любою стрелой открывая колчан,Я во всякие очи гляжусь,Каждый вечер встречать выхожу караван,Перед каждым шатром я сажусь.Пусть соседи твердят, что не знают стыдаНи ланиты мои, ни глаза;Пусть цепочек у ног не видать и следа,Но зато на руках — бирюза…Я, как башня, тверда, я, как пальма, стройнаИ легка, словно горная лань.Темно-бледная грудь моя взорам виднаСквозь мемфисскую легкую ткань.Под ушами моими подвески звенят.Золотые запястья на мне.Я в ночной тишине в честь богини АллатВся нагая пляшу при луне.В час, когда будет кротко Аль-Уцца мерцать,Приходи, мой возлюбленный брат.Две звезды синеватых — богини печать –На щеках моих смуглых горят…«Есть в царстве снов страна. Там в сумраке видны…»
Есть в царстве снов страна. Там в сумраке видныПричудливых дворцов застывшие строенья.Пустынны улицы, и, трепета полны,От взора прячутся немые привиденья.По плитам каменным истертой мостовойБродил я медленно, весь полон ожиданья.Очами злобными, объяты полутьмой,Глядели на меня покинутые зданья.С тревогой тайною я там тебя искал,Загадочных палат заглядывал в преддверья.Там было пусто все, и злой паук заткалГрифонов мраморных изогнутые перья.Под аркой темною я крался в тишинеИ зорко узкие оглядывал проулки.Я, словно тень, скользил, но все ж казались мнеШаги неверные так непривычно гулки.Тебя там не было. Напрасно призывалЯ стройный образ твой с неутолимой страстью.В преддверьях сумрачных мне лапу простиралЛишь каменный дракон с разинутою пастью…«Серебряной звездой стремлюсь я темноте…»
Серебряной звездой стремлюсь я темноте,Ни ветра не боясь, ни зноя, ни мороза,Сквозь волны хаоса, куда всевластно грёзаМой дух влечёт, где блещет на крестеВ сиянье пурпурном мистическая роза.Пусть лики строгие мне преграждают путь;Пусть волны чёрные ярятся, негодуя,И леденящий вихрь пытается вдохнутьБессильный трепет мне в тоскующую грудь —Звездой серебряной к той розе припаду я.Лоси
Где прутья ивняка особенно часты,Где чуть чернеют пни под белой пеленоюИ тоненьких осин обглоданных кустыВ уборе инея в созданья красотыПревращены волшебницей зимою,За шагом шаг бредут, проваливаясь в снег,Огромных пять лосей по лесу осторожно.Передний — их вожак. Забыв про быстрый бег,Они идут в чащу. Там будет их ночлег.Четыре будут спать; вожак — дремать тревожно.Румяная заря играет на снегах.Покоя полон лес, задумчивый и строгий.Лишь заяц изредка мелькнет, как сон, в кустах.Немая тишь кругом. На тусклых небесахСеребряной луны восходит серп двурогий.На погребение М. А. Лохвицкой
В пору осеннюю, в пору дождливуюВ недрах озябшей земли,Как изваянье богов, молчаливуюЛюди тебя погребли.Ночи предвечной объятия властныеОбдали холодом ту,Кто воспевала лобзания страстные,Мраморных тел красоту,Кто наслажденья мучительно-знойныеВ красочно-звонких стихахНам воплотила, зажгла беспокойныеГрезы в бессонных умах…Сапфы соперница, в мрачной обители,В области легких теней,Встретят прекрасную Тартара жителиЗвучною песнью твоей…1904-1905 гг.
Вы, мирно спящие в серебряных гробницахПод схимой черною в сиянии лампад,С печатью вечности на потемневших лицах,Вы, некогда мечи сжимавшие в десницах,Стряхните тяжкий сон, откройте мутный взгляд!Проснитесь иноки, когда-то в бой с ОрдоюБлагословлявшие российские войска,Князья, недвижные под тлеющей парчою,И вы, святители, хранимые Москвою,Восстаньте все — опасность так близка!Взгляните в даль, внимательны и строги,Из чуждых стран, где плещет океан,Где диких гор рассеяны отроги,На Русь идут языческие богиИ им во след полки островитян.Восстаньте все и твердою рукоюОстановите наш позорный бег назад.Пусть снова грянет бой, пусть льется кровь рекою…О, если б зов мой был архангельской трубоюВам, мирно спящие в мерцании лампад!..Звезда морей
I. «Привет тебе, море! Мигающий свет…»
Привет тебе, море! Мигающий светМаячный блестит с горизонта.Привет вам, о ветры, и вам мой привет,О нимфы Эвксинского понта!С вечернею мглою в неравной борьбеРастаяла кротко Таврида.Кругом только волны. Плыву я к ТебеПевец Твой, богиня Киприда!II. «Фригии чудной долины…»
Фригии чудной долины.Пепельно-синие горы.Камни, луга и маслиныВидят счастливые взоры.Прячутся в дымке туманнойИды священной отроги,Волны чредой неустаннойБерег целуют отлогий…III. «По морю тихо плыву я…»
По морю тихо плыву я.Там, за туманной горою,Очи мои, торжествуя,Узрят счастливую Трою.Живые былые преданья.Место данайского стана,Иды холмов очертаньяТихо встают из тумана.Вечного полны недуга,Плещутся волны белеяТам, где оплакивал другаСын благородный Пелея.Дремлют прибрежные склоны,Мерному внемля прибою.В небо над синей волноюГордо плывут гальционы…У берегов ФригииIV. «Ночь простерлась над землею…»
Ночь простерлась над землею.Ты горишь средь смутной мглы.Море катит под ТобоюШумно-черные валы.Одинокий, вдохновенный,Я пою Звезде моей,И слился мой гимн смиренныйС ревом яростных гребней.Волны бьют в борта сердито.Все вокруг объемлет мрак.Ярко блещет, Афродита,В небе Твой священный знак.Средиземное мореV. «По склонам гор клубятся облака…»
По склонам гор клубятся облака.Покрыты лесом гордые вершиныСтояли царства здесь; но вот уже векаОни рукой судьбы обращены в руины.Цибела гордая царила прежде тут.На рыжих львах катясь, она из колесницыБросала розами, где волны в берег бьют,Где машут крыльями, крича, морские птицы.Темно-зеленый лес одел отроги гор…То сосны Аттиса, то Кипариса зелень.Их тени легкие мой вещий видит взорВ тумане утреннем из каменных расселин.Привет вам, призраки, пленявшие собойВека минувшие! Привет Тебе, о Рея,На льве плывущая по тверди голубой,Где чайки белые тоскливо стонут, рея!..У берегов СирииVI. Тиамат
С яростным ревом бегут на берег морские драконы.Мокрые лижет пески их пенистый белый язык.Море вздыхает, томясь; летят его злобные стоны.Мстительных полон угроз детей его бешеный крик.ЯффаVII. «С неба могучий Мардук глядит на морскую равнину …»
С неба могучий Мардук глядит на морскую равнину.Блещет на властной руке его ослепительный щит.Тихо смеясь, Тиамат ему улыбнулась как сынуИ властелину небес нежно и кротко шипит:«Милый, забудь про войну. Взгляни на томленье природы.Мирно, от браней устав, хочет вздохнуть бытие.Как серебристый хитон, мои расстилаются воды,Тихо спускайся ко мне. Сладостно лоно мое…»ЯффаVIII. «Серебристые всплески бессонной воды…»
Серебристые всплески бессонной воды.Над волной — розоватый простор.На бледнеющем небе вечерней звездыРобко ищет тоскующий взор.Не видать берегов; только море кругом.Перестали дельфины плясать.Тишина и покой. Даже в сердце моемБлизкой ночи царит благодать.Черное мореIX. «Я был недостоин улыбки твоей…»
Я был недостоин улыбки твоей,Царица блаженных томлений.Напрасно, скитаясь по лону морей,Искал я Твоих вдохновений.Напрасно я звонкие гимны слагалИ пел их торжественно плавно.Как синего моря сверкающий вал.Богиня богов своенравна.Меня обманули Сидон и Берит;Афины остались далёко,Но так же Твой знак надо мною горит,Звезда и богиня Востока!Плыви же на север, корабль мой, скорей!Пляшите, резвитесь, дельфины!Прости, что тревожил, о старец Нерей,Твои водяные морщины…Черное мореИз автобиографии древнегреческой певицы и поэтессы Хариксены
«Я поэтесса Хариксена.
Мне в песнях люб один Эрот;
Моя известность не умрет,
Пока, шипя, морская пена
В береговые скалы бьет»…
(«Стихи А. К.», с. 95)
Я незаметно и быстро рослаДевочкой с талией тонкой.Губы, как роза. Очей моих мглаМногих в могилу сведет и свелаГолос мой слышавших звонкий.Помню, как сладкий младенческий сон,Песню, что пела впервые.Пела под флейт замирающий стон.Кончила. Вспыхнули с разных сторонКрики восторга живые.Имя мое раздается кругом:«Пчелка богов, Хариксена,В пении чудном и нежном твоемМед наслажденья мы светлого пьем,Юная дева-сирена!..»Скиф полицейский был первым моим.О, как любила его я!Как издевалась, однако, над ним.Страстью и ревностью дикой палим,Вечно не знал он покоя…Но под неверной звездой родилисьОба мы. Скиф полицейскийПьянствовать начал, и мы разошлись.Мне же помог позабыть КлеобисСкифа поступок злодейский.Был он гоплит и погиб, говорят,В битве с фракийцем суровым…Ах, сколько войны приносит утрат!Еле утешил меня Калликрат,Другом мне сделавшись новым.Но Калликрата сменил Гипсипил,Сам претерпевший измену.Пятым был жрец Аполлона Праксилл…Дальше забыла. Исчислить нет силВсех, кто любил Хариксену…Признание нимфы
Мохнатый фавн с зелеными глазамиМеня увлек.Он говорил: в лесу между кустамиЕсть уголок.Там нежен мох. Отрадно будет ложеОбоим нам!А я в ответ: а делать будем что жеС тобой мы там?Но, не смутясь, с улыбкою ответилМне полубог:О, дочь полей, зачем твой лик так светел,А взор так строг?Ужели ты досель не заплатилаКиприде дань?..И в этот миг рука его схватилаХитона ткань.— Я жрец лесной богини златотронной,Звезды Морей.Твоя судьба — быть в жертву принесеннойСегодня ей!..Взмолилась я, обвив его руками:Не будь жесток!Но он сверкал бесстыдными глазамиИ в чащу влек…После состязания
Тишина царит на склонах Иды.По кустам расыпалося стадо.Покраснев от злобы и обиды,Удалились Гера и Паллада.Отлетел сын Майи легконогий,Он в душе доволен, что сердитыОбе олимпийских недотрогиНа решенье в пользу Афродиты.Высоко в равнине бледно-синейАполлона блещет колесница.Скрылся в тень Приамов сын с богиней;Рядом с ним любви сидит царица.Молчалива каменная Ида.Неподвижны ветви кипариса.И глядит с улыбкою КипридаНа томленье юного Париса.Сын Приама потупляет взгляды,Очарован светлой красотою.Что ему до будущей награды!Он объят безумною мечтою.Побледнел сын царственной Гекубы.Он Елены больше не желает.Он к иной прижать мечтает губы;Но не к смертной страстью он пылает…Надписью сверкает драгоценнойЯблоко меж пальцев у Киприды,Далеко за гранями вселеннойЭтот плод взрастили Геспериды.«Нектара небесного он слащеИ богов отрадней поцелуя.Что если его средь этой чащиС юношей влюбленным разделю я?»Так мечталось в сладостном томленьеАфродите, трепетом объятой,К ней с полей зефиров дуновеньеДиких роз приносит ароматы.Вся полна капризом мимолетным,Оглянулась добрая КипридаИ руки движеньем безотчетнымОбняла, вздыхая, Приамида.Из античного мира. «Раз, о нифмах тоскую душою…»
Раз, о нифмах тоскую душою,Шел я в полдень тропинкой лесною,И скользил мой задумчивый взорПо поверхности светлых озер.Извивался мой путь прихотливо:То я в гору взбирался лениво,То спускался в тенистый овраг,Ускоряя уверенный шаг.И шептали мне горные ели:«Ты стремишься вперед не без цели —У зеркального озера водПляшет весело нимф хоровод.Торопись! Ибо Зевс похотливый,Потихоньку от Геры ревнивой,Беспокойным желаньем палим,С облаков пробирается к ним…»Что есть мочи пустился скакать яИ мечтал, как, поймавши в объятьяДочь волны, ее в лес унесуИ как весело будет в лесу!..Вот и озеро то, где, и играя,Пляшет нимф серебристая стая;И, на корточки тихо присев,Я смотрел на резвящихся дев.А затем я пополз осторожно.Сердце билось, стучало тревожно…Вот, к плясуньям подкравшись нагим,Я стремительно кинулся к нимИ схватил одну. С визгом и крикомРазбежались в смятении дикомНимфы юные ланей быстрей.Я остался с добычей моей.Без сознанья, бледна от испуга,Посредине зеленого лугаНеподвижно лежала она,Как махровая роза пышна.Но лишь только рукой дерзновеннойЯ коснулся красавицы пленной,Кто-то, сзади подкравшись ко мне,Меня больно хватил по спине.Я ногой отбрыкнулся с размаха,Оглянулся и… обмер от страха!Этот «кто-то» был грозный Кронид.Был суров небожителя вид.Он стоял за спиною моеюИ свернуть собирался мне шею.Тут, тоскою и страхом томим,Я упал на колени пред ним.Слезы лил я рекою обильнойИ молил его с миной умильной:«О, имей состраданье в грудиИ дыханье мое пощади!»«А, попался, скотина лесная!Здесь давно караулю тебя я.Как ты смеешь наяд обижать?!.»Я вскочил и пустился бежать.Затаив в своем сердце досаду,Бросив Зевсу в добычу наяду,Я, как горный олень, между скалОт него что есть духу скакал…Много дней среди мрачной трущобыЯ скрывался от Зевсовой злобы.И теперь, если к нимфам крадусь,Я сначала кругом оглянусь…Монолог древнеегипетского царя
Мой дворец у прибрежия Нила.Окна в пышно возделанный сад.В час, когда звезды ночи блестят,Я, ленивою негой объят,Тихо слушаю плач крокодила.Дни владыки заботы полны.Утром надо служить правосудию;Днем невольниц с лоснящейся грудьюВ дар принять от подвластной страны.После надо в процессии стройнойПоспевать за священным быком,А пред верным либийским полкомВдохновенным вешать языкомО кушитов стране беспокойной…Вечер. Арф замирающий звон.При багряном сиянье закатаВозлежу я в волнах ароматаСредь украшенных лотосом жен.Льются вина пьянящим потоком;Освежает нам пиво уста.Не манит меня дев красота.Все милей и отрадней мечтаО пленительном сне недалеком.Я дал знак — и меня уж ведутПолусонного чинно вельможи…Притворюсь-ка я пьяным на ложеИли жены меня изведут…О, как очередь трудно блюстиМеж газелей моих темнооких!Много слез и упреков жестокихОт наложниц моих крутобокихЯ уж вынес и должен снести!Ночь. Несутся в окошко ко мнеКрокодилов певучие стоны.Им в ответ мои верные женыИ храпят, и вздыхают во сне…Отравляют мне жизнь бегемоты;По ночам забираются в сад.Там топочут, зловеще сопятИ меня словно вырвать хотятИз объятий Царицы-Дремоты.О, придите ко мне, колдуны,И прочтите свои заклинанья,Да бегут эти ада созданьяНа посевы соседней страны!