Им пошлю я светлых дней да закатов ярких".
Вспыхнул алым Брендивин, волны запылали,
Солнце кануло за Шир, потемнели дали.
У Ступеней Мит никто не стоял на скате.
"Вот так встреча!" - молвил Том у пустынной Гати.
По дороге Том побрел; все сгущался вечер,
Засветились впереди Камышовки свечи.
"Тпру!" - Колеса, тормозя, заскрипели сзади.
По дороге Том вперед зашагал, не глядя.
"Эй, бродяга! Отвечай, по какому делу
Заявился от Болот? Ишь ты, в шляпе - стрелы!
Дали знать, чтоб не шнырял у чужой ограды?
Ну, иди сюда, иди! Говори, что надо?
Ширский эль, держу пари, хоть мошна - пустая!
Не получишь ни глотка - сразу упреждаю!
"Ну-ну, Грязнолап! Тоже мне, приветил!
Обругал, к Ступеням Мит опоздал, не встретил!
Ишь, разлегся, как мешок - толстым да ленивым
Привыкать пора к речам более учтивым!
Ты, ходячая лохань! Голь не строго судит,
А не то б прогнал - и кто в проигрыше будет?
Ну же, Мэггот! Подсади! Штоф с тебя, пожалуй!
Даже в сумерках друзей узнавать пристало!
Хохоча, пустились в путь мимо Камышовки
Хоть в трактире подавал эль трактирщик ловкий;
К дому Мэггота, скрипя, двинулась повозка,
Том то прыгал, то плясал, сотрясая доски.
Над Бамфурлонгом звезда вспыхнула ночная,
В кухне полыхал огонь, гостя привечая.
Вышли к двери сыновья, поклонился каждый;
Кружки вынесла жена - тем, кто мучим жаждой;
Были песни, болтовня, танцы до упаду;
Славный Мэггот хоть и толст, а плясал, что надо;
Том в волынку дул - пока кружка наполнялась;
Дочки встали в хоровод, всласть жена смеялась.
Разошлась семья ко сну, кто - в кровать, кто - в сено;
У камина старый Том с Мэгготом степенно
Сели, стали смаковать новости да сплетни
От Курганов и до Гор; о торговле летней,
Про пшеницу и ячмень, жатву и посевы,
Слухи странные из Бри, байки кузни-хлева,
Что напел буран, о чем шепчутся осины;
Что за Стражи у Реки, Тени над трясиной.
Старый Мэггот, наконец, задремал на стуле:
На рассвете Том исчез; словно сны минули
Тот - печален, тот - смешон, те - полны угрозы...
Дверь не скрипнула за ним; утренние грозы
Смыли след у ската Мит и с дороги выше;
Ни шагов, ни песен люд на Сенном не слышал.