весло... О чем, красотка современная, ты вдруг
вздохнула тяжело?
Меж домом графа Аракчеева и домом Дельвига,
барона, как между Было и Не стало - нерукотворная
черта. Ее мы топчем упоенно и преступаем окрыленно, и кружимся, и кувыркаемся, и не боимся
ни черта.
Как просто тросточкой помахивать,
раскланиваясь и скользя! Но род людской в прогулке той не уберегся
от урона меж домом графа Аракчеева и домом Дельвига,
барона.
1976
x x x
Летняя бабочка вдруг закружилась над лампой
полночной: каждому хочется ввысь вознестись над
фортуной непрочной. Летняя бабочка вдруг пожелала ожить в
декабре, не разглагольствуя, не помышляя о Зле
и Добре.
Может быть, это не бабочка вовсе, а ангел
небесный кружит по комнате тесной с надеждой чудесной: разве случайно его пребывание в нашей глуши, если мне видятся в нем очертания вашей души?
Этой порою в Салослове - стужа, и снег,
и метели. Я к вам в письме пошутил, что, быть может,
мы зря не взлетели: нам, одуревшим от всяких утрат и от всяких
торжеств, самое время использовать опыт крылатых
существ. Нас, тонконогих, и нас,длинношеих, нелепых,
очкастых, терпят еще и возносят еще при свиданьях
нечастых. Не потому ль, что нам удалось заработать
горбом точные знания о расстоянье меж Злом и
Добром?
И оттого нам теперь ни к чему вычисления эти. Будем надеяться снова увидеться в будущем
лете: будто лишь там наша жизнь так загадочно
не убывает... Впрочем, вот ангел над лампой летает...
Чего не бывает?
1980
ЕЩЕ ОДИН РОМАНС
В моей душе запечатлен портрет одной
прекрасной дамы. Ее глаза в иные дни обращены. Там хорошо, и лишних нет, и страх не властен
над годами, и все давно уже друг другом прощены.
Еще покуда в честь нее высокий хор поет
хвалебно, и музыканты все в парадных пиджаках. Но с каждой нотой, боже мой, иная музыка
целебна... И дирижер ломает палочку в руках.
Не оскорблю своей судьбы слезой поспешной
и напрасной, но вот о чем я сокрушаюсь иногда: ведь что мы с вами, господа, в сравненье с дамой
той прекрасной, и наша жизнь, и наши дамы, господа?
Она и нынче, может быть, ко мне, как прежде,
благосклонна, и к ней за это благосклонны небеса. Она, конечно, пишет мне, но... постарели
почтальоны и все давно переменились адреса.
1980
О ВОЛОДЕ ВЫСОЦКОМ
Марине Владимировне Поляковой