Из числа отметенных знакомых
К вам вернется единственный друг.
Только жаль, что за этим сметением
Самых темных и злых перспектив
Остаются приливы цветения
Не попавшие в ваш объектив.
1984
Пока глупцы толпой «сумлящеся ничуть»
Спешат вперед меня по анфиладам комнат,
На ощупь я ищу единственный свой путь
В заброшенном крыле, которого не помнят.
Пока они галдят, что страхи ни к чему,
Что все вокруг светло с тех пор как жил Анания,
Безмолвие свечи ведет меня во тьму,
Все дальше вглубь себя, к отшибам мироздания.
Безмолвие свечи – той мысли рикошет,
Которой не прочесть глазами ясновидца -
То будто за углом рассеялся твой свет,
То вновь у самых ног блеснул на половице,
Той мысли рикошет, что, все в себя вобрав,
Осветит под конец мой замутненный разум.
Безмолвие свечи верней опасных трав
Смыкает мне уста и исцеляет разом.
1985
Оставимте пылить, мой пылкий Сирано,
По гиблым большакам. Забросимте в ножны
Бессмысленную сталь, коль скоро все равно
Бретеры не в ходу, поэты не нужны.
Отправимте в утиль кирасы, а коней
Устроит живодер, а шляпы – фраерам,
Да станемте удить колхозных окуней,
Под кустик у прудка засев по вечерам.
А если вам претит провинция, мой друг,
Наедем в погребок под вывеской «Вино».
Пускай себе в поход сбирается Мальбрук.
Иль кто-нибудь еще. Здоровье, Сирано!
1985
Сердце державы, надежен ли твой гороскоп?
Сто разночтений – и нет на Москве угомона:
Тот обещает в ближайшее время потоп,
Этот все ищет над нами звезду Соломона…
В книге судьбы позолоченный вижу обрез,
Четкие подписи вижу и многие лета.
Жалко сограждан, которых – один интерес
Все пролистать и найти прописные ответы.
Вы обернитесь: сливаются наши следы.
Мы – пассажиры, мы давим друг дружку как шпроты.
Будто двухпалубник вмерзла столица во льды.