Куда мы шли, шальная голова?
Так выдохлись, а вышли – недалече.
На то они и полуострова,
Что их пристало встряхивать за плечи.
Плешивый истукан Ай-Николя
Венчал нас не на сутки и не на год.
На то и укрепленная земля
Корнями разрастающихся пагод.
1987
Где Ялта, до краев заваленная солнцем,
Роняющая тень со щедрого плеча
На головы хохлам, на спины пошехонцам?
Где весь ее инжир, миндаль и алыча?
Теперь сезон дождей, ставриды и рожениц.
Не видно смельчаков плывущих за буйки.
Лишь серый мол торчит в воде как заусенец,
Да сонные клюют носами рыбаки.
Спокойно, словно поп махающий кадилом,
Ступает теплоход в портовые врата…
Ты помнишь ли еще, как некогда ходила
По этим берегам болтливая чета?
Твой город и сейчас влечет меня. Наверно,
В нем есть твои черты, твои полутона…
Да что я говорю: ты часть его модерна,
Как лампа маяка и левая волна.
1987
А. Папинако
В обескровленном парке,
Где шуруют ветра,
Разожжем по цигарке
За святого Петра.
Если он трижды за ночь…
Он бы нас не отверг.
Будь попроще, Иваныч,
На скоромный четверг.
Не надсаживай глотки,
Ты, я чаю, не кит:
Не летаешь в пролетке
И не селишься в скит.
Мы еще только свищем,
Как повсюду-везде,
Да грозим топорищем
Непонятной звезде.
1987
Кого не поздравишь с наживой,