Любить не хочу на словах, Привычных, затертых, случайных... Покуда огонь не зачах, Храни золотое молчанье.
Покуда он ярко горит, Заботливый взгляд понимаю. Ведь каждый твой жест говорит, Что любишь. Я верю, я знаю.
x x x
Есть камень у залива. Зовут его Рыбачкой. Здесь волны торопливо По лукоморью скачут.
Здесь запах ливней горек, Здесь время камни рушит. И люди смотрят в море, А камень смотрит в душу.
x x x
"Нет, нет, я не погиб в пути!
Конец ночлегам на большой дороге
Под небом осени глухой."
Басе
"Что я на свете значу? Жизнь я спросил свою". Утраты и неудачи. Некрепко я в ней стою. Сед и помят годами. Радоваться бы весне... Видать, угасает пламя, Стареющее во мне.
Жизнь ничего не сказала, Да что и могла-то она, Кроме "начни сначала", Сгорающая до тла.
"Да разве же ты прекрасна?! Не жизнь, а потертый грош."
Шепнула трава безучастно: "Радуйся, что живешь".
x x x
В часах жила кукушка На радость старику, И старилась избушка Под тихое "ку-ку".
За десять верст в округе Ни счастья, ни беды... Дед подставлял пичуге Хлеб с мискою воды.
Дед ладил домовину (Привык топор к руке), Рубаху из сатина Берег он в сундуке.
Печаль в избе-светлице, А на дворе темно, И выпорхнула птица В раскрытое окно.
Видение наяву
О, господи! Что же такое? Да что же случилось со мной? Склонившись, стою над рекою, Над бурой водою речной...
Гляжу я на воды, страдая. Чьи души из бездны глядят? Посульники светлого рая, Как прежде, готовят нам ад.
Из темной реки не напиться. Как грешен земной неуют! Я вижу, - в реке не водица, А кровушка та, что прольют.
x x x
На выжженном поле стою... И все еще верю в добро. А жизнь разменяли мою На злато и серебро.
А ветер разносит золу Моих опаленных россий. Я все еще кланяюсь злу, Твержу ему: "Не убий!"
Все заповеди кругом Сгорели в пламени лжи. Приют мой и отчий дом Средь серой спаленной ржи.
Дорожный инок
(из русской летописи)
Я шел по иссохшей степи босиком, Мне жажда и зной не давали покоя. Струящийся пот я истлевшим платком С лица вытирал, что струился рекою.
Один ли я был иль за мною брели Огромные толпы бездомных и нищих? Им нечего брать у бесплодной земли Ни ласки, ни доли, ни воли, ни пищи...
А в белых светлицах, в резных теремах Решали бояре судьбину народа, И шлюхой продажной валялась в ногах Нагая, тупая людская свобода.
Мне нужно в пути себя трудном сберечь. Спасти и сберечь мы крянемся друг друга! За поясом драным - отточенный меч, Под рубищем ветхим - стальная кольчуга.
x x x
Жгу костер я в распадке, Он и жарок, и сыт. Ветер полог палатки Без конца теребит.
Растворяюсь в природе Необычной, что сон. То ли жизнь на исходе, То ли только рожден?
Я сквозь легкую дрему Ясно слышу шаги. Это друг незнакомый. Так не ходят враги.
На охоте
Над светлою протокой плачут гуси, В далекий путь отставших собирая. Горят в костре осин осенних брусья И щелкает в огне листва сырая.
Кромсают воздух гулкие дуплеты, И дробь стремится к птицам сизо-черным. Чего ж вы ждете? Торопитесь в лето! Здесь непонятен плач по обреченным.
x x x
Не дай мне, бог, взвести курок ружья, Когда олень идет к ручью напиться, На свет гнезда летит ночная птица, Летит к теплу. Останови меня!
Не дай мне, бог, представить, что паду На эти травы под сверканьем синим. Иду с добром я по моей России. В пути я в спину выстрела не жду.
* Юлия Рюмшина. СТИХОТВОРЕНИЯ *
Мы и они.
Один, другой, четвертый... Кому сколь довелось. Мы были распростерты, пронзенные насквозь. Мы распростерты были, и слезы в этот час до век не доходили, близ сердца испарясь.
Теперь живем с другими,
остывшими, как мы.
Привычно дорогими