Конвульсия.
Конвульсия нервов и скрежет стремлений -
Натянуты
Ровно и туго, дрожат лишь едва на ветру.
Когда-нибудь…
Знаю: я рухну, сорвавшись с креплений,
Всё скомкаю, вырежу гланды..
И душу взорву.
Она уснула, прислонившись к моему плечу. Что-то, давно забытое и кровоточащее, щемяще ныло в груди. Сердце? Достоин ли я этого дара? Быть рядом с ней, смотреть на неё, вдыхать пряный запах этих волос цвета бургундского вина, цвета крови… Она убила того, кто как ей кажется причинил мне боль. Осторожно, едва касаясь, я провёл пальцами по её волосам — по алому шёлку… Знала бы ты, насколько ничтожна эта боль по сравнению с той мукой, что причиняют мне твои страдания. Я не достоин твоей жертвы, Кассиэль. Не достоин..
Ночь обдала нас прохладным ветром. Холодные звёзды на небе..
Боясь разбудить, я взял её на руки — лёгкую, будто пёрышко, — и внёс в дом. Когда я закрывал двери, её тело прижалось к моей груди и мне впервые за несколько десятилетий стало тепло. Наверное, впервые за всё моё существование..
Поднявшись по лестнице, я вошёл в её комнату и как можно бережнее опустил спящего ангела на постель. Как же она прекрасна. Алые пряди на белом шёлке — кровавые реки у заснеженных берегов; длинные ресницы — тёмное кружево на бледной коже. Такая хрупкая и тонкая. Такая сильная и несокрушимая.
Я слаб. Сломлен. Только тень себя прежнего. Она страдает из-за моей слабости. Я не могу позволить себе быть слабым. Я буду сильным. Ради неё.
Бледные веки дрожали, тихий встревоженный шёпот — не громче дыхания срывался с приоткрытых губ. Наклонившись, я прислушался и…будто тысячи копей вонзились в сердце.
— Абаддон…
Мне снилось что-то странное. К счастью или нет, но ничего из этого в памяти не запечатлелось. Сейчас я кипела от злости и нетерпения, лавируя между спешащими на работу/в школу/ в детский сад/по магазинам гражданами на разношёрстных авто, и одновременно переваривала своеобразный завтрак «на скорую руку»: сосиска в сладкой булочке (потому что в доме не обнаружилось нормального хлеба), кофе, больше напоминающий по вкусу. хм. непонятно что. Пришлось его вылить и запить всё это дело шоколадным молоком из пакетика. Ян, сейчас невозмутимо сидящий рядом с разъярённой мною, от завтрака отказался, сославшись на отсутствие необходимости в приёме пищи. Хотя, я подозреваю, что существенное влияние на него оказал страх получить подобный моему «паёк». Как ни странно, меня даже не мутило — вот что значит закалённый в походных условиях желудок..
Блондин потянулся вперёд и вставил диск в дисковод, при этом чёрный шёлк его рубашки извлёк из кожаной обивки сидения тихий скрип. Вообще, я заметила, что он невероятно быстро осваивает технологии, ориентируется в новых для себя условиях и ситуациях. Нет, ничего. Просто подметила.
Из колонок ударили мощные басы. Кажется, парень стал фанатом рока. Класс.
Христианский рок. Как символично. Криво улыбнувшись, я глянула на сидящего рядом со мной мужчину… ангела, демона и ещё неизвестно кого. Не знаю, что случилось сегодня утром или вчерашней ночью, но перемена в нём наблюдалась разительная. Даже жутко немного — совсем другой человек. Вот перед тобой сломленный, безжизненный парень, вырвавшийся из многолетнего плена, из самого Ада; испытавший ужасающие вещи, воочию наблюдавший сводящие с ума картины; истерзанная душа в прекрасной оболочке. Казалось, что в этой оболочке заключена только тень его прежнего. А вот — ХЛОП! — и перемена. Когда он утром спустился вниз, я даже глаза протерла от удивления: прямая осанка, блеск жизни в изумрудных глазах, плавные и быстрые движения. Он распрямился во весь свой немалый рост (выше ста восьмидесяти пяти, уж точно), из плеч ушла скованность, походка стала лёгкой и уверенной. Я искала причины этих метаморфоз и не находила. Была идиотская мысль о влиянии употреблённого вчера коньяка, но она тут же полетела прочь: блондин выпил совсем немного. В отличие от меня..
Больше книг на сайте - Knigoed.net
— Я ничего вчера случаем не пропустила? — любопытство победило. А может, это была паранойя..
— Пропустила? Нет, ничего. А почему ты спрашиваешь? — светлая бровь вопросительно изогнулась.
И что на это ответить? Единственное, что приходит на ум: «Ты выглядишь так, словно тебя залили супер-клеем и собрали воедино. Не подскажешь мне, что послужило тому причиной?» Ага, идиотизм.
Мне на выручку пришла песня.
— Просто ты выглядишь так, словно в тебя заново вдохнули жизнь.
— Вдохнули жизнь… - протянул он задумчиво, — Что ж, можно и так сказать.
От пристального взгляда, говорящего больше, чем я готова услышать, зудело в затылке и плечи свело в напряжении. Следи за дорогой, просто следи за дорогой.
Минут на пять движение застопорилось, настроение стремительно подползало к отметке среднегодовой арктической температуры, а мелодия к финальным аккордам. Рядом тихо журчала мотором маленькая красная машинка — мечта гламурных барышень. Гламурная барышня не заставила себя долго ждать: искуственно осветлённые и завитые локоны, голубые глазки, которые у меня прочно ассоциируются с демонами — издержка «профессии», розовый блеск на губах. Не девушка, а сборник стереотипов. И этот самый «сборник» очень усердно зарабатывал себе косоглазие, сверля кокетливым взглядом демонический профиль. Что ж, её можно понять — не каждый же день встретишь в пробке нечеловечески соблазнительного мужчину. В данном случае, акцент на слове «нечеловечески». Но стоило леди заметить меня, она досадливо поморщилась и дёрнула плечиком, вперив взгляд в выстроившуюся впереди череду автомобилей. Хм… Интересно, что же такое выразилось на моём лице? Без понятия. Сам блондин, кажется, даже не заметил этой маленькой сценки. Наконец-то, шеренга ожила и мы стали потихоньку продвигаться вперёд.
После утреннего «душевного разговора» с наставником меня всё ещё штормило. На Яна он смотрел искоса, но всё же приветливо улыбнулся. А потом, с таким же приветливым выражением на лице, захлопнул дверь кабинета у него перед носом, буркнув: «Нам с дочкой надо поговорить». Поговорили. Будь у меня характер помягче, а яйц… кхм, уши не такими железными — точно разревелась бы или дала ему в морду. Но, к счастью для нас обоих, ничего подобного не случилось. Не могу я на него злиться — он слепил из меня воина. Конечно, наша дрянная жизнь и проклятые демонские отродья тоже приложили мерзкие лапы к лепке маниакально-депрессивного охотника, но суть от этого не меняется. Если бы в ту кровавую ночь Кирилл не подоспел вовремя, я, к счастью или к несчастью, уже давно гнила бы в могиле. Скорее всего, по частям. И, как бы я себя ни вела, какие финты ни выкидывала, есть один железный факт: если возникнет такая необходимость, я умру за него. Про то, чтобы убить даже упоминать не стану — убийства стали частью каждого моего дня, как завтрак или чистка зубов. С той лишь разницей, что приём пищи и гигиеническая процедура не выдирают куски из твоей души, заливая открытые раны расплавленным железом.
— Ты думаешь, что этот человек знает нужный обряд?
— Если не он, то никто. — Ответила я, возвращаясь в настоящее. — Пять лет назад, Кристоф был известным обрядником — экзорцистом, специализирующимся на редких ритуалах, связанных с демонами. Они работали вместе с братом моего отца. Дядя Анастас был наместником Римской католической церкви в нашей стране, главнокомандующим корпуса изгоняющих дьявола и сильнейшим экзорцистом. После масштабного нападения демонов и смерти моей семьи, Кристоф ушёл из структуры и стал отшельником. Но обширная библиотека с древними источниками и столь же обширные знания у него сохранились.
— Значит, это он рассказал тебе о связующем ритуале? — предположил Ян, когда мы преодолели крутой поворот.
— Фактически, нет. Я нашла описание ритуала в старинном дневнике какого-то экзорциста. Хитрый был тип, надо сказать: изгнал демона из одержимой и связал его, по слухам, с завязкой своего плаща. После этого он нещадно эксплуатировал демона на протяжении нескольких десятилетий. Правда, когда в моей памяти всплыл нужный текст, не было уверенности в том, сработает ли это с тобой. — Я пожала плечами. — Сработало.
— Этот поисковый отряд не был последним. Будучи связанной со мной, ты подвергаешь себя опасности.
— Я в курсе. И плевать на это хотела. — Мотор радостно заурчал, когда я прибавила газу и механическое порыкивание отдалось вибрацией в ногах.
— Ты подставляешься под жестокие атаки. Они не успокоятся, пока не выполнят поручение своего Хозяина. Если этот экзорцист знает нужный ритуал, нам следует разорвать связь. Я буду бороться с ними самостоятельно. — Неколебимым тоном произнёс он.
— У меня другое мнение. Моя задача — не дать планам дьявола осуществиться. Ты — то, что ему нужно. Я — та, кто ему помешает. Логическая цепь спаянна и переплавке не подлежит. — Вот это я называю неколебимым тоном. — Сейчас мы попробуем просто внести некоторые коррективы, чтобы связь по-прежнему позволяла ощущать друг друга, но предоставила большую свободу передвижений не в тандеме. Это облегчит нам жизнь.
— Ты невероятно упряма.
— Ага, я такая.
Отчего-то я улыбнулась. По-настоящему. Ответная улыбка на лице демона заставила меня осознать, как же давно я не разговаривала с кем-то вот так просто, как давно не улыбалась. Фактически, мы с блондином теперь живём вместе: я просыпаюсь и меня встречают не тишина и пустой дом, а тихие шаги, лёгкий аромат полыни в воздухе, ощущение присутствия другого человека (ну ладно, человека с допущением). Ещё недавно, единственным моим спутником в салоне машины был звук, льющийся из колонок. Ещё недавно, я была единственным своим собеседником, не считая разговоров с отцом-настоятелем и «добрых» бесед с одержимыми. Всё это было странно, иначе и пугающе. Да, пугающе… Я вспомнила смеющиеся глаза Виктора, его мягкий голос, крепкие руки; вспомнила любящие лица родителей, сильные и пахнущие ладаном объятия дяди, сощуренные глазки и невинную улыбку новорожденной сестрёнки Марии, пятнадцатилетнего Вальдемара — Вальди, с которым мы вместе часами бродили по округе, разговаривали обо всём на свете и в четыре руки наигрывали на антикварном рояле Адажио Вивальди.
Улыбка исчезла. Её будто содрали с моего лица. С мясом.
— Ника? Что случилось? — беспокойство в зелёных глазах бросило венок на могилу моей прославленной выдержки. Хватит, надо заткнуть воспоминания куда подальше. Слишком много эмоций. Слишком.
— Ничего. Так, задумалась. — Мысленно вздрогнув всем телом, я прогнала ненужные воспоминания прочь. — Кстати, теперь, когда ты вырвался из преисподней, каковы твои планы?
— Планы?
— Да, планы на будущее. Что ты собираешься делать, есть ли у тебя цели?
Ян очень сосредоточенно обдумывал мой вопрос где-то с минуту. Наконец, когда я уже отчаялась услышать ответ, он сказал:
— Я буду охотиться. Моя цель — остановить Апокалипсис, не дать демонам уничтожить человечество и сохранить твою жизнь. — Слишком серьёзно всё это звучало, чтобы у меня могли возникнуть сомнения в его правдивости. Вот чёрт.
— Хм, — я заставила себя криво улыбнуться, — кроме последнего пункта, наши цели совпадают. Так что, блондинчик, нам с тобой по пути.
Вот только конец этого пути, как ни крути, упирается в землю. Этого я не стала произносить вслух. Зачем? Каждый из нас и так прекрасно всё понимал.
— Почту за честь охотиться рядом с тобой. — Понятия не имею, откуда демону были известны эти ритуальные слова. Их произносили экзорцисты, объединяясь с напарником. Когда-то, мы с Виктором тоже говорили это друг другу..
Это было предложение. Поколебавшись, я протянула одну руку для пожатия, продолжая второй удерживать руль в нужном положении.
— Честь для меня проливать свою кровь и умереть в сражении рядом с тобой. — Проговорила я вторую часть клятвы. Интересный вышел дуэт, ничего не скажешь: экзорцистка и падший ангел.
Теперь от него веяло силой, мощью. Его огромный внутренний резерв перестал прятаться, сжавшись в комочек — воздух вокруг буквально потрескивал от силы. Я содрогнулась от мысли, что было бы со всей этой мощью, если бы Ян полностью превратился в демона. Эта мысль пугала. «Я буду охотиться вместе с тобой»- сказал он и загнанность в его глазах наконец-то померкла. Что ж, я добилась чего хотела. Смогу ли теперь с этим справиться?
Кто, я? Да стопудово.
Десять минут спустя, мы остановились возле небольшого аккуратного кондоминиума, выделяющегося белым пятном на фоне окружающих его серо-коричневых строений. Кристоф стал отшельником, но это не значит, что он ушёл в лес и поселился в разваливающейся избушке. Это лишь означает, что он порвал все связи с представителями церкви и экзорцистами, прекратив контакты со старыми знакомыми. Единственным человеком из прошлого, с которым старик продолжал общаться, была я. Он знал меня ещё наивным подростком, с болтающимися по спине золотистыми косичками. Он принял меня настоящую — умытую кровью и с мечом в руке.
Массивная железная дверь отворилась после трёх нажатий звонка и дверной проём почти целиком заполнила собой высокая фигура обрядника. На самом деле ему было под семьдесят, но тренированное тело, живой огонь в чёрных глазах и аура силы не позволяли назвать его стариком. Вслух.
— Ника. — Кивнул экзорцист, внимательно осматривая блондина. Закончив с этим, он протянул мне в знак приветствия свою единственную руку — левую — и спросил ровным тоном:
— Какого нахрен епископа, ты притащила с собой демона?
— Долгая история. Ты позволишь нам войти? — ответила я так же невозмутимо. Старый экзорцист, как и я, обладал отличным чутьём на демонов.
— Заваливайтесь. — просто сказал он, посторонившись.
Мы «завалились» и он запер за нами дверь. Не ожидая дальнейших указаний, я взяла демона за руку и направилась прямо в гостиную. Благодатная прохлада и мягкий диван несколько улучшили моё настроение. Кристоф сел в кресло напротив и выжидательно на меня посмотрел.
— Начнём понемногу? Это Ян. Он со мной.
— Я нутром чую, что это демон, спасибо. Хочу напомнить тебе, если ты вдруг запамятовала, что эти твари порвали всю твою семью, половину корпуса экзорцистов и поубавили кое-кому частей тела. — Он взглядом указал на свою культю — от правой руки остался лишь десятисантиметровый обрубок.
От его слов левое плечо начало зудеть. Мою руку тоже пытался оторвать демон и ему это почти удалось: когда отец Кирилл нашёл меня, она держалась только на розовой ткани потрёпанных мышц. В том месте, где рука прикрепляется к туловищу суставом, её опоясывала цепочка белых стежков — памятный оверлок. Мне повезло больше, чем старику. А вот тому гаду, любящему полакомиться человеческими конечностями, при встрече со мной ой как не повезёт. Смертельно.
— Я помню. — Тихо сказала я. — Отлично помню.
— Тогда какого хрена я вижу?! — Рявкнул Кристоф. — Объяснись.
Что я и сделала: с самого начала, от момента появления демона в моёй ночлежке и до настоящего времени. Пару раз обрядник прерывал меня, задавая блондину вопросы. Ян отвечал и мы шли дальше. За вычетом необязательных подробностей, всё дело заняло пятнадцать минут.
— Ватиканское дерьмо! — Сказал, как сплюнул. Но это единственное, чем старый экзорцист выдал свои впечатления от рассказа.
— Ага. И теперь мне нужна твоя помощь.
— Говори.
— Нужно внести поправку в механизм нашей связи, так, чтобы мы могли в случае необходимости разделиться, при этом продолжая чувствовать друг друга. Это возможно?
— Хм.. — Кристоф задумчиво потёр обросший серебристой щетиной подбородок. — Кажется, я кое-что подобное видел… Ждите здесь, сейчас приду.
— Хорошо. — Кивнула я и он вышел. Скорее всего, направился в свою библиотеку. Оставалось только ждать и надеяться на лучшее. Откинувшись на мягкую спинку дивана, я вытянула ноги и позволила своему телу блаженно расслабиться.
Ворсистая обивка, пропитанная ароматами ладана и табака, приятно щекотала; мерное тиканье часов погружало в вязкую полудрему, прикосновения пальцев к коже…Что?! Вяло приоткрыв глаза я уставилась сначала на своё плечо, не скрываемое простой чёрной майкой, а потом на блондина: он осторожно обвёл пальцами цепочку шрамов, оставленных швами пять лет назад. Всё никак не пойму, почему прикосновение ко мне больше не обжигает этого демона. У меня было две догадки на этот счёт: либо дело в связующем ритуале, либо в сущности падшего ангела. Поймав мой взгляд, Ян убрал руку.
— Прости.
— Ничего. — Я усмехнулась сама себе. — Это единственный шрам, который не проходит — остальные раны затягиваются на мне как на собаке, не оставляя следов. Ты ведь сам видел.
— И единственный твой шрам, заметный окружающим. — промолвил он.
— Да, — хмыкнула я, — догадистый ты парень.
— Аллилуйя, мать вашу! Нашёл! — донёсся из коридора сочный кристофский бас.
Вслед за голосом в комнату вошёл и его хозяин, несущий в руках какую-то потрёпанную тетрадку. Да, не особо солидный манускрипт.
— Чё кривишься, малявка? Ты не гляди, что книженция простенькая — главное ведь содержание. — При последних словах он назидательно задрал вверх указательный палец и я не сдержалась. Когда мы закончили ржать в два голоса, обрядник спросил:
— К чему ты удосужилась привязать красавчика? — На морщинистом загорелом лице расплылась кривая ухмылка. Ян слегка поморщился при его словах, но промолчал.
— Не дождёшься, старик. Вот. — Я вытянула из-под майки висевший на прочной серебряной цепочке родовой медальон.
— Ого ж ты, печать… — только и прошептал экзорцист, уставившись на кулон.
Это была прямоугольная пластина из серебра, отделанная старинной эмалью. В центре красного поля щита расположились два серебряных стропила со срезанными донцами, обращённые вершинами вниз и образующие своим соединением подобие буквы «W»; чуть выше щита — корона, в нашлемнике над которой повторяется таже эмблема. В совокупности эти две «W» являются сокращением от «Veritas, Victoria, Virtus et Vita», что означает «Истина, Победа, Добродетель и Жизнь»- лозунг моего рода. Теперь, вымершего. Посередине герб пересекала продольная трещина, появившаяся в тот памятный день — двадцать второго июня — когда я подняла его с кровавых останков дяди Анастаса.
— Ну, ты так и будешь пялиться на мой кулон или перейдём к делу? — нетерпеливо окликнула я Кристофа.
— Да. — Как-то рассеянно отозвался старик. — Как ведёт себя твой кулон, когда вы отдаляетесь друг от друга?
— Честно говоря, мы не проверяли — просто всё это время держались рядом. Это нужно для обряда?
— Да, — кивнул экзорцист, — ступай-ка ты, Ника, в машину и отъезжай дальше до тех пор, пока я не зафиксирую какую-либо реакцию.
— Ладно. Ты готов? — спросила я блондина.
— Всё будет нормально. Иди. — заверил он меня.
Вообще-то, на этот счёт у меня были сомнения, но иного выхода не было. Только опытно-пыточный путь.
— Включи мобильник и держись со мной на связи! — крикнул мне вслед Кристоф.
Не отвечая, я взяла трубку и подтвердила соединение. Температура в салоне успела подняться из-за пребывания на палящем летнем солнцепёке и я включила кондиционер. Дышать сразу стало легче, и когда из окна на втором этаже раздалось зычное «Давай!», я завела мотор и покатила по длинной и широкой жилой улице. Потом стала сбавлять до тех пор, пока отметка не показала двадцать километров в час — почти что скорость черепахи. Контуженной. На расстоянии примерно в триста метров всё было просто шоколадно; пятьсот — терпимо, только зуд по коже и желудок, стремящийся сделать кульбит. Вот на отметке в шестистах метрах от белого кондоминиума началось дерьмо. Кристоф в трубке заорал, командуя остановиться. Стремясь к тому же, я чуть не пробила лицом лобовое стекло. Из носа закапало что-то горячее. При судорожном вздохе, наконец-то удавшемся мне с пятой попытки, я облизнула верхнюю губу и поняла, что это кровь. Но это ещё не всё. Сердце бешено заколотилось, едва не подпрыгивая до глотки и мои дрожащие пальцы с трудом сумели перевести машину на задний ход. Вдарив по газам, я почти впечаталась багажником в аккуратный свежеокрашенный синий почтовый ящик. Твою ж мать..
— Как там Ян? — выдохнула я в трубку и ворчливый бас донёсся будто издалека.
— Как, как… Херово. Скрутило также, как и тебя — судя по звукам из твоего телефона. Давай, поднимайся.
— Угу.
Я выползла из машины, заперла дверь и поднялась в квартиру обрядника. Последний стоял у окна, уткнувшись в тетрадку и что-то шебурша себе под нос. На диване в каменной позе, правда, слегка привалившись к спинке, сидел Ян. Закрытые веки едва заметно подрагивали и это всё, что выдавало пережитый только что нутродробительный приступ.
— Эй, ты как? — спросила я, плюхаясь рядом на диван.
— Нормально. Всё в порядке. — Ответил открывший глаза блондин и даже ухитрился ободрительно мне улыбнуться. — Ты сама не пострадала?
— Не больше обычного. — отмахнулась я, утирая остатки крови с подбородка.
— Какое расстояние?
— Шестьсот. Но скручивать стало уже на пятистах.
— Самое оно. — Подал голос Кристоф. — Я знаю, как убрать ограничение на расстояние, но тогда возрастёт чувствительность связи. Ты как?
— В самый раз. Чувствительность мы как-нибудь переживём. — Вяло отозвалась я.
— Ладно. Тогда, вы оба — на пол.
На пол так на пол, спорить было бесполезно — сами напросились. Мы с демоном растянулись на мягком ковре, подобно двум параллельным прямым.
— Амулет возьми в ладонь. — Скомандовал мне Кристоф. — А ты, демон, сожми её ладонь в своей — так, чтобы кулон оказался зажат между вашей кожей.
Ян также безропотно повиновался, не отвечая ничего на «демона», и его крепкие пальцы переплелись с моими, замыкая амулет в плену наших рук. Старый экзорцист извлёк из кармана кожаный мешочек с каким-то секретным ингредиентом бурого цвета и обошёл вокруг наших тел, насыпая ровный круг. Он начал читать что-то на латыни — такой древней, что мне были понятны одни предлоги и местоимения. Сквозь тело будто проходили короткие электрические разряды, а воздух вовсю потрескивал от напряжения. Когда старик подошёл к концу последнего абзаца, амулет в наших руках нещадно раскалился и практически в ту же секунду остыл. Грубый башмак нарушил границу круга на уровне моих глаз и энергия рассеялась.
— Подымайтесь, дети мои, — весело хохотнул обрядник, — и начинайте копить на годовой запас пива для гениального обрядника.
— От скромности ты не помрёшь, Кристоф. — Проговорила я, поднимаясь с пола. Ян подал мне руку и справиться с этой задачей оказалось гораздо легче. Но пусть не думает, что я позволю ему часто практиковать подобную помощь по отношению к моей шибко стойкой персоне. Это только сегодня. Ага.
— Это всё? — спросил Ян, явно заинтересовавшийся происходящим.
— А тебе мало, что ли? Могу ещё пенделя дать — не посмотрю, что ты демон. И вот ещё что, — голос экзорциста в раз потерял весь свой шутливый тон, став серьёзным и угрожающим, — если ты подставишь Нику или причинишь ей вред — я тебя удавлю даже одной рукой. Ясно выражаюсь?
— Да, Воин, я прекрасно тебя понял. — Так же серьёзно ответил Ян и отвесил Кристофу уважительный поклон. Честное слово, мне не померещилось. Ватиканское дерьмо..
— «Если ты подставишь Нику или причинишь ей вред…»- передразнила я экзорциста, когда Ян ушёл чуть вперёд по коридору, — Что это было, «папаша»?
— Молчать, малявка. Самому стыдно..
Он был единственным человеком, который мог безнаказанно назвать меня «малявкой». Это было… Ценно. Да, именно ценно.
Когда мы покидали квартиру Кристофа, он внезапно окликнул меня, будто вспомнил о чём-то важном. Ян остался ждать возле машины, а я подошла к экзорцисту.
— Что случилось?
— Я чуть было не забыл. Знаешь, я не поддерживаю связей ни с экзорцистами, ни с церковью, но… С простыми людьми общаюсь. Именно их мы когда-то, будучи ещё сопливыми юнцами, клялись защищать от зла. И ты тоже в этом клялась.
— Да, я тоже. — Кивнула я и он, получив моё поощрение, продолжил.
— Неподалёку отсюда, в Jasny obszar (польск., прим. автора), есть один бордель..
— А? — тупо спросила я, пытаясь сохранить ровное выражение лица.
— Да, я говорю о Ясном районе. Не делай такого лица, я не прошу тебя снять для меня проститутку, если ты об этом подумала.
— Это хорошо. — Хмыкнула я. — Тогда на кой чёрт тебе дался какой-то там бордель?
— Вернёмся к нашей клятве. Зло — это не только демоны и диавол. Люди порой бывают также страшны, как и демоны. И разве может Воин Христа оставаться равнодушным к страданиям других людей, ссылаясь на то, что сражаться ему пристало только с порождениями преисподней? — Тяжёлый выжидательный взгляд старого экзорциста почти придавил меня к асфальту. Что я могу на это ответить? Именно так я и поступаю в большинстве случаев — просто люди стали для меня далеки, я их больше не понимала и уже давно не была частью общества.
— Ты сейчас что, стыдишь меня? — спросила я спокойным голосом, без ударений и акцентов и наградила обрядника столь же тяжёлым взглядом.
— Нет. Указываю на недочёты.
Медленно закипая, я стояла и боролась с сидящим во мне монстром, уже готовым выбросить вперёд своё отравленное яростью жало. Закрыла глаза. Сделала размеренный вдох, потом выдох. Поняла, что он прав и разжала кулаки.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спокойно произнесла я.
В глазах старика заплескалось торжество и… Гордость? За меня, что ли? Не.
— То заведение зовётся «Червона» и носит репутацию престижного клуба, но, нутром чую, там что-то нечисто. Ходят слухи, было несколько подозрительных моментов… Что, если ты сможешь помочь кому-то, а девочка?
— И как мне по-твоему сражаться с преступностью? — без доли сарказма спросила я, мне действительно было интересно это услышать. — Использовать разящий меч против людей я не стану, огнестрельного оружия у меня нет, да и убивать больше необходимого не имею ни малейшего желания. Ещё чуть больше убийств — и я сойду с ума, Кристоф. Правда. И я спрашиваю тебя: каким образом мне бороться на этом поле?
— Даже без оружия, ты сильнее большинства людей. Твои раны заживают быстро, а обучение в аббатстве и постоянные битвы сделали из тебя практически непобедимого воина. Я думаю, тебе не составит труда справиться с парочкой, а то и с десятком отморозков, а? — сказал он, прищурив проницательные чёрные глаза.
— Нет, — медленно произнесла я, — не составит. Но что скажет полиция, если я начну бить морды направо и налево?
Вместо ответа, он загадочно улыбнулся, достал мобильный из кармана кожаного жилета и набрал какой-то номер. Спустя четыре секунды, из динамика послышался сильный мужской голос.
— Збышек Ковалёв? Это Коменский. Да, я сообщил…Ваше предложение всё ещё в силе?.. Отлично. Да, жив буду — позвоню. — С неимоверно весёлым хохотком, Кристоф сунул телефон обратно в карман и торжествующе на меня воззрился.
— Ах ты, чёртов мудак… Ты всё продумал заранее, да? С кем ты сейчас говорил, с обер-полицмейстром?!
— Верно. Збышек приходится племянником моему старому приятелю и ещё он, в отличие от большинства власть имущих, знает о демонах и верит в наше дело. Когда-то давно ему довелось видеть тебя в деле и с тех пор он так и жаждал привлечь экзорциста к работе в своём ведомстве. Так что, могу тебя поздравить — теперь ты без пяти минут специальный детектив главного департамента полиции города Милича.
Вот же старый лис..
— Блять! — Выразила я своё мнение по этому поводу, развернулась и пошла прочь.
— Ты расстроенна. — Заметил Ян, успокаивающе кладя свою руку поверх моей, нервно подрагивающей на краешке водительского сидения. — Это из-за того, что сделал Кристоф?
Я быстро глянула на него: он выглядел сильным, надёжным и уверенным. И готов был выслушать мои жалобы на жизнь. Одна беда — я никогда не жалуюсь ни в чью жилетку.
— Ты всё слышал, да?
Он кивнул.
— Я не расстроенна. Просто зла. — Какой-то серебристый седан имел наглость подрезать меня, в ответ на что пар едва не повалил из моих ушей. Скоро огнём или кислотой начну плеваться. Нужно взять себя в руки. Дыши размеренно, плавно веди руль…
— На кого? — как всегда, вопросы блондина били точно в яблочко.
— Сама не знаю. — честно ответила я.
Длинные пальцы пианиста выводили горячие круги на тыльной стороне моей кисти и вместе с их теплом в тело просачивалось спокойствие. Никому другому это не было бы позволено. Этот полуангел-полудемон ворвался в мою жизнь каких-нибудь четыре дня назад и, чувствуя себя последней идиоткой, не имея тому ни одного рационального оправдания, всё же могу сказать самой себе: «Эй, я доверяю ему». И, чёрт меня подери, я ненавидела себя за это.
— Что ты решила? — Спросил он снова, когда мы выехали с пустынной трассы на оживлённую городскую дорогу и я с некоторой долей неохоты взялась за руль обеими руками.
— А что мне остаётся? — Спросила я в ответ, двинув плечами и слегка расслабляя тем самым затёкшую спину. — Теперь, после слов Кристофа, я не смогу просто так выкинуть это из головы и жить дальше. По существу, он прав — я действительно с головой погрязла в охоте на демонов, в убийствах и экзорцизме, нисколько не заботясь об иных проявлениях зла.
— Ты многое делаешь. Очень многое. — С твёрдой уверенностью сказал он, немного повернувшись на сидении, чтобы иметь возможность смотреть мне в лицо.
— Возможно, — согласилась я, — но, как выяснилось, этого недостаточно. Таким образом, остаётся одно — нужно проверить этот притон.
Часы на приборной доске показывали пятнадцать минут седьмого — слишком рано для визита в клуб. К тому же, насколько мне было известно, жизнь в злачных заведениях Ясного района начинается самое раннее с десяти, так что мы решили поехать домой. Тучи, как это часто бывает в нашем климатическом поясе, набежали быстро и на смену жаркому зною пришла предгрозовая духота, побеждённая в последствии пахнущей озоном прохладой. Всю дорогу, занявшую минут сорок, мы с Яном слушали музыку, обсуждая особо проникновенные и насыщенные смыслом тексты. Никогда бы не подумала, но музыкальные вкусы у нас оказались идентичны. Особенно ему нравилась группа, название которой в переводе с латыни означало «свет». Мне она тоже нравится. Всю мою злость, как водой смыло и, стоило только об этом подумать, как с неба хлынули частые струи воды. Оставшийся до дома путь пришлось проделать с непрерывно включёнными дворниками. Что ж, улыбнулась я про себя, вот и помыла свой запылённый фольксваген..
Уже в откровенно приподнятом настроении, мы припарковались у неприветливого старинного особняка и вышли из машины под тугие холодные струи. И тут я заметила тёмный силуэт прямо на своём крыльце. Некто стоял под проливным дождём, даже не пытаясь укрыться. Первой моей мыслью было — «враг». Второй не было; в руке моментально оказался меч, но на середине рывка Яну удалось поймать меня за левое предплечье. Уже находясь под действием адреналина, я едва сумела подавить порыв опрокинуть его наземь, освобождаясь из захвата.
— Это не демон. — Спокойно сказал он, отпуская мою руку.
— Ясно.
И я просто убрала меч. Как я уже говорила, это была безотчётная вера, на уровне инстинктов. Всё же сохраняя состояние боевой готовности, только уже без оружия, мы направились к дому. Ян шёл справа и немного позади, прикрывая мне спину.
Каково же было моё удивление, когда на крыльце обнаружилась продрогшая и промокшая до нитки девушка, бледностью лица и залёгшими под глазами тенями, способная потягаться с трупом утопленницы.
— Здравствуй, Элис. Не знала, что ты поклонница принятия кислотного душа под открытым небом.