Ряд пособил бы вех,
Но из горниц медных
Нет пути наверх.
Плавучее сердце —
Мерзлотным лисам корм…
Ягельный хозяин
Прогремел замком.
Шлем на нём железный -
Выше всех митр и чалм,
К запертым от света
Хладно льнут очам
С каймою из кожи
Шерстистых дебри шор,
Рот латунью полон…
Здравствуй, я пришёл!
Плюяся вдаль, маша Елдою,
Апофатически пердеть
И вдруг почуствовать, как Плеть
Занесена рукой святою.
Когда я был микробом,
Меня ебали крупным ёбом,
И птицы пели у меня под нёбом.
Теперь я русскoй,
И кормят меня демоны капусткой,
Американцы из меня
Рыбу говорящую выловить хотят,
И немцы с криком "Русская свинья!"
Меня закалывают и едят.
На самом деле ведь я жид,
Мной Иегова дорожит,
Черт ёбанный за мной бежит.
Но когда совсем уже хуёво,
Помогает мне не Иегова,
А волшебный брянский мальчик Вова,
Которого я изредка ебу,
Сняв с него жолтое пальто,
И это не смотря на то,
Что он давно уже в гробу.
Мчится мое сердце, словно лань,
И растет из глаз моих трава,
Когда Москва сгорела и ёбнулась Рязань,
Мне стали реки словно рукава.
Я крылья выпростал вовне,
Я стал как Александор Мень.
Если не дадут мне кожаный ремень,
То на шолковом повешусь я ремне.
Весь мир кишками заблюю,
Гуд бай, мой рай, мой ад, адью!
А после, из петли освободясь,