С того дня Миа практически не выходила из комнаты, и все время проводила у мольберта. Кхаорин, Телари и Аласур заходили к ней каждый день под разными предлогами, только чтобы убедиться, что ей не становится хуже. Миа общалась с ними, выходила прогуляться в сад, обсуждала последние новости. Она вела себя так, будто ничего не произошло, но потом неизменно возвращалась к мольберту, снова погружаясь в свои мысли. На Рэма она старалась даже не смотреть.
Демон опасался, что ее снова начнут преследовать кошмары, поэтому каждую ночь тайком пробирался в ее комнату, когда она уже спала, и уходил до рассвета, чтобы не тревожить ее. После того, как поддалась искушению и была «поймана на горячем», Миа старательно избегала его. Он же, не без труда, держал себя в руках и не задевал ее, давая время справиться со своими мыслями, смириться с произошедшим.
Через две недели Мие все же пришлось с ним пообщаться. Именно Рэму выпало везти ее к провидице, потому что у всех остальных появились «важные неотложные дела». Миа все ещё прятала от него взгляд, Рэм делал вид, что этого не замечает.
Дом бабушки Имари находился в тихом районе на окраине Ваардума. Совсем рядом находился один из многочисленных парков, откуда доносилось пение птиц и журчание воды в маленьких водопадах.
Сама провидица оказалась милой маленькой старушкой с удивительно ясными изумрудно-зелеными глазами. Миа не смогла скрыть удивления, до этого ей казалось, что все жители Пандемониума молоды и красивы. Видеть морщины среди этого парада идеальных лиц было, по меньшей мере, странно.
Имари радушно приняла гостей и предложила чай с домашней выпечкой. Ее дом был маленьким, но очень уютным — повсюду взгляд падал на искусно вышитые занавески и подушки. Резная мебель, ажурные салфетки под вазами, камин в гостиной, мягкий плед на диване — все это создавало невероятно теплую атмосферу. Миа никогда не видела свою бабушку, она умерла задолго до ее рождения, но ей показалось, что именно так красиво и уютно должно быть в гостях у бабушки.
Имари говорила только на древнем языке, и Миа даже не пыталась понять ее разговор с Рэмом, а потому молча пила ароматный чай и с интересом разглядывала великолепные картины, украшавшие стены гостиной.
Старушка вдруг сняла с пояса небольшой золотой нож, украшенный лишь аккуратной гравировкой на рукояти.
— Ей нужно пару капель твоей крови, — пояснил Рэм, — протяни руку.
Миа сделала, как было велено — острие ножа легко рассекло кожу на пальце, и провидица размазала ее кровь по плоской стороне лезвия, всматриваясь в узор, который на глазах растекался по ножу, складываясь в изящные линии и завитки. Миа машинально зажала ранку пальцем, будто забыла, что может мгновенно ее заживить.
Бабушка сказала что-то Рэму, а после облизала лезвие, пробуя кровь ведьмы на вкус. В комнате, где они сидели, вдруг начал сгущаться мрак. Вокруг Имари появилось ядовито-зеленое сияние, она закрыла глаза и начала раскачиваться, входя в транс. По уютной гостиной расползалась гнетущая потусторонняя аура, из ниоткуда повеяло холодом и сыростью, слух заполнился тихим неразборчивым шепотом сотен голосов.
Когда Имари открыла глаза в них был лишь зеленый свет, неотрывно глядя на Мию она начала произносить что-то похожее на заклинание. Рэм замер, стараясь разобрать и запомнить каждое слово.
Потом задал, судя по интонации, несколько вопросов, старуха что-то отвечала, но по лицу демона невозможно было определить о чем они говорят, и что он об этом думает.
Уходя Рэм оставил на столе провидицы увесистый кошель монет.
— Что она сказала? — спросила Миа, все еще глядя куда угодно, только не на него.
— Поцелуешь, тогда скажу, — ухмыльнулся демон.
Миа нахмурилась, глядя себе под ноги, и ускорила шаг, — «опять он издевается…»
— За что ты меня так мучаешь, Сатори?
Ведьма резко остановилась и развернулась на каблуках:
— Что? Это я тебя мучаю? — она наконец посмотрела на него.
— Безжалостно… сначала сама домогаешься, а потом избегаешь.
— Это ТЫ домогаешься! С первой нашей встречи, то руки распускаешь, то изводишь насмешками, для тебя это гребаная игра, вот только я не кукла, и не собираюсь быть твоей игрушкой!
Демон удивленно выгнул бровь:
— То есть ты хочешь, чтобы я был серьезнее?
— Да!
— И перестал играть…
— Да!!!
— И наконец довел домогательства до конца…
— Д… — она замерла на секунду, понимая, что он опять ее провоцирует, — Ты сволочь, Рэм…
— Мне нравится как ты выкрикиваешь это «да», если б еще немного с придыханием… я знаю как это устроить…
Он остановил пощёчину у самого лица, неотрывно глядя в ее глаза, в его выражении уже не было и тени насмешки. Мие стало не по себе — это не было похоже ни на одну из его «масок», его взгляд, казалось, проникал под кожу, пробуждая неизвестные до этого чувства.
Демон заметил порез на ее пальце:
— Это не хорошо, может случиться заражение, давай помогу. — Он обхватили губами раненный пальчик и ведьма почувствовала легкое пощипывание, когда его язык скользнул по порезу, заживляя его. Она невольно затаила дыхание, глядя как его губы скользят по ее коже. Ранка уже затянулась, но Рэм продолжал целовать и облизывать ее палец, крепко держа ее запястье, чтобы она не отняла у него лакомство. Под его длинными ресницами появился проблеск золота, — «он злится? Или это что-то другое?»
— Рэм, прекрати, — шепнула Миа, пряча залитое краской лицо.
— Нет, позволь мне хотя бы это, — он раскрыл ее ладонь и потерся об нее щекой. — Ты же понимаешь чего я хочу…
— Я н-не…
— Ты знаешь. Я хочу тебя, и ты хочешь того же…
— Рэм…
— Не отрицай, ты давно заметила, что каждую ночь я провожу рядом с тобой, но молчишь об этом. — Его голос, будто бархатом скользил по коже, проникая в самое сердце, — ты знаешь, что нуждаешься во мне, потому что твои кошмары отступают только рядом со мной. Я готов ждать сколько угодно, но позволь мне продолжать эту игру, иначе я сойду с ума. Понимаю, тебе нужно время, чтобы свыкнуться со всем, только прошу, не подавляй своих желаний, двоих безумцев этот город не выдержит. Все что тебе нужно, это сказать… до тех пор я тебя не трону, просто позволь мне быть рядом.
— Делай что хочешь. — в ее голосе чувствовалась досада, ведь он был абсолютно прав. — Так… что она сказала?
— А что насчет моей награды?
— Рэм… — она снова смущенно потупила взгляд.
— Не прячься от меня, — он приподнял ее лицо за подбородок и прижался к ее губам, всего на пару секунд. Мие почудилось, что его рука в этот момент дрожала.
Она едва сдержала разочарованный вздох, когда он отпустил ее и пошел к машине, так и не дав ответа.
Портал перенес их прямо к дому, они нашли Кхаорин в библиотеке, нетерпение без труда читалось на ее лице.
— Наша ведьмочка действительно Каррас, — сказал Рэм, опускаясь в одно из кресел.
— Я хочу знать все, что сказала старуха! — Выпалила Рин, прожигая его взглядом.
Рэм начал слово в слово повторять то, что произнесла Имари, а Рин с секундным отставанием переводила все на общий язык:
— «Дитя Чистого света и Тьмы изначальной в обличье мертвеца.» Неужели он пошел на это?
— Выходит, что так. Три тысячи лет в бездне могут толкнуть и не на такие решения.
— О чем вы?
— Велиус, твой отец, похоже заключил договор с Изначальной тьмой, — отвечала Рин, — а плата по таким договорам одна — он исчез, не осталось ни души, что могла бы переродиться, ни духа, который можно было бы вызвать — ничего, он стал частью тьмы.
— А договор он заключил…
— Чтобы дать тебе жизнь, оставить после себя хоть что-то хорошее. Бабушка сказала еще что-нибудь?
Рэм кивнул и продолжил:
— «Маире Каррас нарекаю тебя,
моя сила — твоя сила,
моя смерть — твоя жизнь,
черное пламя да будет мечом тебе,
кровь моя — щитом,
дитя преисподней,
правитель рассветных земель.»
С каждым словом лицо Кхаорин все больше мрачнело, когти впились в подлокотники кресла, волосы зашевелились как потревоженные змеи. Она начала что-то неразборчиво бормотать себе под нос, перескакивая то на древний, то на общий язык, было видно, что ее охватывает ярость. Мие удалось разобрать только пару слов «Грейсон» и «Малорис». Она едва успела отскочить, когда вокруг демоницы вихрем закружилось пламя. Кресло, в котором она сидела, в считанные секунды обратилось пеплом, ковер под ее ногами обуглился, пламя начало расползаться по комнате.
Рэм оттащил Мию подальше и выхватил из кармана аналог мобильного телефона:
— Держи ее! — выкрикнул он, уже набирая номер.
Ведьма мгновенно сориентировалась и создала вокруг Кхаорин магический кокон, который тут же отсек пламя от окружающих предметов. Рэм прижался к ее спине, вливая в нее свою силу, потому, что удерживать эту огненную бурю с каждой секундой становилось сложнее.
— Ксан, дома, библиотека. У тебя секунд десять… — бросил он в трубку, и еще ближе прижал к себе ведьму, чувствуя, что она слабеет.
Ксандер появился даже быстрее и мгновенно оценил ситуацию:
— Тоже мне, панику устроили, — хмыкнул демон, магическими путами забрасывая жену в открытый рядом портал, — к ужину вернемся, — бросил он и исчез вслед за ней.
Миа облегченно выдохнула, опускаясь на пол, ее руки все еще дрожали от напряжения:
— Что это было?
— Это был эмоциональный срыв. Не волнуйся, Ксан приведет ее в чувства.
— Но что ее так разозлило?
— Насколько я понял, это был обряд наречения, и твои родители провели его во время инициации, в святилище Малорис. Но Рин этого не расслышала, потому, что появились светлые. По всему выходит, что твое имя — Маире Каррас, и в ту ночь ты получила в наследство всю силу своих родителей.
— Все потому что она не узнала об этом раньше?
— Ее психика крайне не стабильна, любая мелочь может вывести ее из себя. Только Ксандеру удается ее обуздать, хотя он прав, бывало и хуже…
— Интересно, как он ее успокоит?
— Кто знает… может скормит ей пару монстров, может сам с ней подерется, может…
Кхаорин с размаха шлепнулась в холодную воду горного озера.
— Малышка, ну неужели все так страшно? — выкрикнул Ксандер стоя на берегу.
— Ксан, сука, ты труп… — прошипела демоница выбираясь на берег. Ее волосы метались над головой как взбешенные змеи, мокрое платье прилипло к телу, от горячей кожи поднимался густой пар.
Демон улыбнулся, сбросил с себя рубашку и принял боевую стойку.
— Ну давай, расскажи, кто обидел мою девочку… — ответом ему была серия молниеносных ударов и глубокие порезы от когтей на руке и груди.
Кхаорин выглядела как кошка, вышедшая на бой против тигра, однако ее атаки заставляли его отступать.
— Золотко, оно не стоит твоих нервов, — продолжал Ксандер, отбиваясь от нового града ударов, украсивших его новыми царапинами.
— Ты же знаешь, что никто не достоин гнева моей малышки, — он поймал ее руку — три плавных движения и демоница оказалась прижата лицом к мокрой траве, — это только мое… — тихо пророкотал его голос, в котором не осталось и капли игривости.
Не обращая внимания на ее гневное рычание и попытки вырваться, он подмял ее под себя. Одной рукой он прижал ее запястья к земле над головой, другой с легкостью рвал платье на ее спине, неторопливо покрывая поцелуями обнажающуюся кожу.
— Только мне можно видеть тебя такой, — рычал он оставляя следы от укусов на ее плечах, грубо лаская покрытую змеиной чешуей кожу. Он просунул руку между землей и ее телом чтобы добраться до груди, продолжая бормотать что-то нежное, отчего она начала еще яростнее извиваться под его весом.
— Моя бестия… — шептал он, проникая рукой между ее бедрами. Кхаорин низко зашипела, возмущенная таким вторжением. Ксандер не обращал внимания на ее брань и проклятия, — да, я знаю чего ты хочешь, я чувствую это, — он с наслаждением облизнул свои пальцы и мягко потерся об неё бедрами, давая ей почувствовать свое возбуждение.
— Отпусти меня, мразь! — шипела демоница, в то же время выгибаясь навстречу его движениям.
— Никогда… — выдохнул он, резким рывком вонзаясь в ее тело.
К началу ужина Ксандер и Рин все же немного опоздали. Телари тут же бросилась обнимать зятя, на руках и шее которого еще виднелись следы от недавних ран:
— Ксанди, малыш, как ты?
— Да-да, мамочка, я в порядке, этот здоровенный мужлан меня почти не покалечил, — пробурчала Кхаорин, изображая недовольство тем, что ее опять не замечают. На ее руках, тоже постепенно заживали многочисленные ссадины и синяки.
— Все хорошо, мама, это мелочи, — ответил парень тепло обнимая тещу.
— Рин, как ты могла? Опять чуть не разодрала мальчика в клочья…
— Да он меня тоже ото… кхм… в общем, в долгу не остался.
Телари быстро усадила их за стол, расспрашивая Ксандера, как идут дела в форте.
— Лучший способ выбрал, — хмыкнул Рэм.
— Постой, — не поняла Миа, — он позволил ей избить себя?
— Не совсем. В подобных случаях Рин пытается его убить, а он ее… хм… любит…
— Ясно, — лицо девушки украсил румянец.
— Весь фокус в том, чтобы отвлечь ее от жажды крови, заглушить жестокость более яркими эмоциями.
Миа ненадолго задумалась:
— То есть, говоря, что должен был меня остановить тогда в Ордене, ты имел в виду…
— Хотелось бы… но я не знаю как бы это подействовало на тебя, поэтому, скорее всего, отдал бы тебе на растерзание какую-нибудь зверушку.
Миа злобно прищурилась, глядя на него:
— Хотелось бы?
— Ты даже не представляешь насколько… — шепнул он, и его глаза блеснули золотом.