Как ни странно, но предложенные подчиненными способы борьбы со стрессом действительно работали. Сегодня все казалось далеко не таким мрачным и беспросветным, как в момент, когда Данилу сняли с должности начальника бригады. Данила потянулся, перевернулся на бок и решил не вставать с кровати еще как минимум полчаса. Как всегда опаздывающая на работу Оля даже швырнула в него подушкой. Она злилась, что сейчас выйдет на улицу, под холодный дождь, потом целый день промается на службе, а Данила будет и дальше нежиться в постели.
А чем ему еще заниматься? Если уж представился такой шанс отдохнуть, то грех им не воспользоваться. Раньше он всегда вставал очень рано, уходил на пробежку, а Оля сладко посапывала аж до семи утра. Потом резко вскакивала и бежала собираться на работу. Но к этому времени Данила уже был в конторе, не мог себе позволить приходить строго в восемь ноль-ноль. Он все-таки начальник, пример для подчиненных. А сегодня решил специально поваляться подольше. И только после того, как похожая на торнадо Оля выбежала за порог, Данила вылез из кровати, принял душ, сварил себе кофе и с комфортом устроился в гостиной под телевизором. Чего он прежде никогда себе не позволял. Но раз уж отдыхать, так отдыхать по полной.
Идиллию разрушил телефонный звонок. Особисты из Березовой рощи срочно вызывали Данилу для разговора. Быстро же они провели свое расследование. Или он преждевременно паникует, и речь пойдет совсем не об его отставке? Данила хмыкнул. Надеяться можно на что угодно, но надо понимать: начальству нужны виноватые.
Что ж, истинному воину подобает стойко переносить удары судьбы. Тем более у него был и свой интерес в посещении Рощи.
Разговор с особистами длился уже третий час. Данилу расспросили о его предыдущем месте службы, о семье, личных отношениях с Хейфец, о Волковой, о его покупках в последнее время. О Хейфец расспрашивали особенно долго, даже несколько раз пытались пристыдить неуставными отношениями и их мифическим влиянием на работу бригады. Данила с этим был категорически не согласен и в течение получаса методично перечислял все случаи, когда Оля выполняла свои прямые обязанности, а не отсиживалась в конторе. И особенно подчеркнул, что на несостоявшийся штурм убежища некросов он взял именно свою любовницу, а не кого-то еще.
После особист стал допытываться, не пытался ли волк подкупить Данилу или кого-то из его бригады. Данила на полном серьезе спросил, куда сей преступный элемент мог спрятать деньги или другие материальные блага, если из одежды на нем был только разодранный хирургический костюм. Упоминание одежды смутило особиста, и тот поспешил свернуть разговор. Напоследок он сообщил, что Данила по-прежнему отстранен от службы, и в самом лучшем случае вернется на нее в должности старшего сотрудника.
Данила только хмыкнул: начальству нужен был козел отпущения, и они его нашли. Впрочем, этого и следовало ожидать.
Выйдя из кабинета, Данила прошел несколько метров, потом обессиленно прислонился к стене, спрятав лицо в ладонях. Мимо прошли несколько волкодавов, один даже сочувственно похлопал его по плечу. Данила кивнул и криво улыбнулся. Когда они скрылись за поворотом, он сполз по стене, опустившись на корточки, и закрыл голову руками. Пусть все видят, как ему плохо.
Но сюда он пришел вовсе не страдать. Надо же, сняли с должности. Пускай теперь ищут идиота, который захочет управляться с бригадой.
Пора взяться за дело. Данила давно разучивал этот фокус, но получалось далеко не каждый раз. Щупальца энергии пробились через стену и теперь обшаривали помещение за спиной Данилы. Склад улик. Если Эсмеральде нужна личная вещь, чтобы найти человека, то придется эту вещь добыть.
Данила представил, как на нескольких щупальцах появляются глаза, и посмотрел через них. Картинка получилась мутноватой и черно-белой, но большего ему и не требовалось. Только найти запаянный пластиковый пакет с номером «ДН-103». Данила осматривал стеллажи, пока не нашел нужный. Улик по делу профессора Николаева обнаружилось не так уж много: он всегда казался призраком, так же и ушел, растворившись в неизвестности. Когда искомый пакет был обнаружен, щупальца бережно вскрыли его, вытащили небольшой клок одежды и потащили улику к двери.
Осталось только ненадолго застопорить камеры, пока он откроет дверь и вытащит этот клочок. Редко кто задумывается, что психокинетики — прирожденные взломщики. Щупальца, состоящие из одной лишь энергии легко могут вскрыть любой замок за считанные секунды. Данила открыл дверь, поймал летящий ему прямо в руки клочок ткани, закрыл замок и спрятал свою добычу в карман. После чего разблокировал камеры и медленно побрел по коридору, по-прежнему делая скорбное лицо. Пусть все думают, что отстранение от работы сломало бывшего начальника бригады.
Уже перед выходом он встретил Йети и Рысь. Волкодавы тащили за собой темноволосого парня. Волк упирался, пытался вырваться и ныл о том, что не сделал ничего плохого.
После короткого приветствия, Данила поинтересовался:
— За что его?
— А, — отмахнулся Йети, — глупая история. Этот дрыщ — паркурщик. Не знаю, откуда у него взялась Сила, но он, собака, очень быстрый, быстрее наших гончих. Знаешь, сколько мы за ним пробегали?
— А почему тогда он не в конторе?
— Парочка дебилов на девчонку напала, хотели изнасиловать, а этот вступился. И главное, те спермотоксикозники даже не пострадали сильно, но сам понимаешь: нападение на овец, с использованием Силы…
«Этот» чуть не рыдал, наверное, ему уже успели рассказать обо всех прелестях жизни на Рубеже.
— Знаешь, Лис, иногда я ненавижу нашу контору.
Йети сплюнул на пол, подхватил волка под руки и потащил в сторону изолятора. Данила только кивнул ему вслед. Иногда он тоже не понимал методов работы Надзора. Окажись этот парень простым человеком, то, скорее всего, отделался бы штрафом, на худой конец — получил бы небольшой срок. А раз он — Волк, то получит наказание по полной: года два-три на Рубеже. С риском не дожить до конца своей службы. А если и выживет и не покалечится — ему придется еще два года проработать в Надзоре.
Здесь поневоле начнешь понимать банду Петра Петровича: их контора давно нуждается в реформах.
Данила дождался Йети и вместе с ним доехал до города на служебной машине. Возвращаться на пригородном автобусе, так же как добирался сюда, ему не хотелось. К тому же, совместная поездка — неплохой шанс поболтать с волкодавом и узнать, что сейчас происходит в конторе. Оказывается, Илья официально объявил, что в бригаде есть предатель.
Данила только покачал головой. Предателя надо ловить скрытно, а не кричать о его наличии на каждом углу. Похоже, их дружбе пришел конец: раньше рыжий пришел бы к Даниле за советом и поддержкой. Столько всего пережили вместе, а переезд в Солеж сломал их. Или это началось еще раньше, в Москве?
Данила надеялся, что у них еще будет время поговорить и во всем разобраться. Сейчас нужно действовать. Он вышел из машины, попрощался с Йети и направился к Эсмеральде. Волчица поможет найти Петра Петровича.
Не дойдя до кабака нескольких метров, Данила остановился в том самом дворе, где вчера встретился с загадочным мужчиной в помятой кепке. Мужчиной ли? Этот субъект был кем угодно, только не человеком. Персонализированной сущностью города, аватаром какого-то духа, плодом больного воображения Данилы. А что? Вполне вероятно. Не так уж и сложно догадаться, кто в Солеже мог спрятать беглого волка так, что самые лучшие из ищеек его не чуют.
Стая голубей взметнулась вверх, испуганная пробежавшим мальчишкой, и на долю мгновения Даниле показалось: прямо напротив него на скамейке сидит тот самый мужичок и приветливо машет рукой. Но, когда птицы улетели, скамейка оказалась пуста. Данила слегка поклонился, выражая свое уважение. Работа приучила его верить в самые невероятные вещи и существ. И ссориться с ними не стоит. Да и Киса, которого он сейчас разыскивает, тоже не относится к простым смертным.
Виктор так и не оклемался. Он очнулся, но ходил и говорил с трудом, не говоря уже о потерянной Силе. Правая рука и нога почти не слушались лидера, а уголок рта уполз вниз. Профессор говорил, что по симптомам это состояние напоминает инсульт, но поехать в больницу Виктор отказался категорически. Они здорово поссорились из-за этого с Генкой, но лидер стоял на своем. Они схватили Величество, но тот дорого продал свою свободу. Наверное, для всех было бы лучше, если бы их пленник сбежал.
Впрочем, Виктор не собирался сдаваться. По его распоряжению Петр встретил в городе еще одного непонятного хмыря и привез в убежище. Чисто внешне новый гость Виктора выглядел обычно, но Петр чувствовал какой-то подвох. Слишком четкие движения, слишком мало эмоций, слишком уверен в себе, хотя знает, куда едет и с кем там может встретиться. Паранорм? В чем тогда его способности?
Хмырь уверенно дошел до комнаты Виктора и так же равнодушно вошел внутрь. Лидер же, несмотря на полное отсутствие Силы и неспособность нормально двигаться, приказал Петру уходить.
Странно. И подозрительно. Петр послушно вышел, кивнул парочке бойцов, оставшихся у двери, и направился дальше по коридору. Со скучающим видом зашел в библиотеку, после чего рванул к окну, вылез через него и по внешней стороне здания пополз к окну комнаты Виктора. Старые кирпичи крошились под его весом, но пластичное тело легко меняло форму, подстраиваясь под рельеф фасада. Щупальца, когти и присоски сменяли друг друга. За пару десятков секунд Петр добрался до своей цели. Окно было закрыто, но звук хорошо доносился через одинарные стекла и щели в раме.
-… не сможете использовать его возможности. Наше предложение: достаточная денежная сумма в валюте и ваше полное излечение, — судя по интонациям — говорил гость.
- Ммы дадим его вамм наа два дня, — Виктор с трудом выговаривал слова, и разобрать его речь было непросто.
- Не в вашем положении ставить условия. Помните — мы всегда можем сдать местоположение ячейки. И забрать носителя Уводящего, если мы не захотим его отдавать — не выйдет. У вас элементарно не хватит сил его отбить.
- Некросы сдадут анархистов? Не смешите. Вы такие же враги Надзора и примов, как и мы. А этого психа не нужно отбивать… Профессор прекратит свое воздействие, вот и все.
- Еще немного — и врагов у нас не останется. Примы, наши старшие братья, здорово посодействовали строительству храмов, когда притащили сюда аватар Уводящего. Нам он нужен, и мы его заберем. И единственный выбор для вас: отдать аватараЦЙФ добровольно — или погибнуть во время нашей атаки.
- Хех… Уводящий сметет вас и не заметит. Ведь это его главная задача: сторожить ворота в мир мертвых. И сейчас мы контролируем этого стража.
- Его нельзя контролировать. Вы не знаете, что это за существо, и на что оно способно. Подумайте над моим предложением до завтрашнего дня.
Петр чертыхнулся и полез обратно. Несложно догадаться, кому Виктор поручит отвезти их гостя в город. Хотя сейчас Петру хотелось поговорить с лидером наедине: одно дело бороться с системой, и совсем другое — помогать некросам.
За непродолжительное время работы в Надзоре Марк привык к плохому отношению со стороны сотрудников. Плевать, главное — он получил возможность бороться с проклятыми мертвяками. Все его друзья остались в родном мире и, скорее всего, уже давно пополнили ряды некросов. И меньше всего он желал такой же судьбы для жителей этого города. Как и смерти в огне, метку которой он по-прежнему видел на всех встреченных людях.
Но сегодня коллеги вели себя чересчур подозрительно: шептались, отводили глаза и не оставляли его ни на минуту в одиночестве. Марк не выдержал и направился к Илье. Откровенно говоря, рыжий носитель Плазмы ему нравился больше Горецкого. Бывший начальник был суров, скрытен и открыто показывал, что не доверяет Марку. Илья, несмотря на свой взрывной характер, быстро сходился со всеми и никогда не отказывался поболтать с другими сотрудниками.
Марк не дошел до кабинета пару метров: прямо в коридоре на него набросились двое волкодавов и повалили на пол. Наверное, он мог справиться с ними, но зачем? Скорее всего, подозрительные конторщики снова планируют какую-нибудь операцию против мертвяков и так перестраховываются. Внутри все кипело от злости, но нужно терпеть, если он и дальше хочет оставаться в Надзоре.
— Что происходит? — выдавил он.
Волкодавы молча подняли его на ноги и сковали руки за спиной. Из кабинета вышел хмурый Илья, но приказа отпустить Марка так и не последовало, рыжий подошел и встал напротив.
— Как временно исполняющий обязанности начальника пятой бригады, хочу сообщить, что с этой минуты вы более не являетесь служащим Надзора. В самое ближайшее время вы будете доставлены в изолятор Березовой рощи, где вами займутся сотрудники шестой бригады.
— На каком основании?
— Только что нам пришло официальное подтверждение с Заставы города Солеж, что вы, воспользовавшись полученными в Надзоре документами, регулярно совершали переходы на Рубеж. Также есть записи, что из некоторых таких прогулок вы привозили с собой людей.
Илья буквально дымился от гнева, глаз не было видно из-за полыхавшего в них пламени. Несколько секунд он просто молчал, потом добавил совсем другим, ни капли не официальным, тоном:
— Скотина ты, Марк. Мы тебе верили. Передавай привет своему Верховному.
У всего есть предел. В том числе и у терпения. Он спокойно сносил подозрительность конторщиков, беспочвенные обвинения, их пренебрежительность и брезгливость. Но это уже перебор! Никогда и ни за что он не стал бы помогать этим дохлым уродам!
Марк толкнул плечом держащего его волкодава, одновременно с этим его лучезапястные суставы несколько раз хрустнули, меняя положение костей, и наручники шмякнулись на пол. Марк толкнул второго волкодава на Илью и побежал по коридору. Пол под его ногами вспыхнул, путь перегородила огненная стена, но Марк даже не затормозил. Он просто закрыл руками лицо и побежал к выходу. Но через пару метров на Марка навалилась невероятная тяжесть. Не получалось двигаться, казалось, даже сердце стучит через силу, а легкие не могут втолкнуть в себя воздух. Марк медленно опустился на пол, почти распластавшись на нем.
— Далеко собрался, мертвяк? — Илья присел на корточки рядом с головой Марка, как всегда непрошибаемый Вадим стоял чуть в стороне.
— Я. Не. Мертвяк. Не надо равнять меня с этими тварями.
— И кто же ты? Просвети нас, — Илья кивнул Вадиму, и давление на Марка немного уменьшилось.
— Человек. Им родился, им и сдохну.
— Какого ж хрена ты, человек, помогаешь строить в городе мертвяцкий Храм?
— Я не помогал! Все мои друзья и родные погибли или превратились в бездушные марионетки из-за некросов. Если я и мечтаю о чем-то, то это окончательно упокоить как можно больше этой гнуси перед собственной смертью!
— Какого ж ты тогда хотел сбежать, наш народный мститель?
— Вы мне все равно не верите! С самого первого дня не верили, я не полный придурок, чтобы ждать доверия сейчас. На свободе у меня был бы шанс доказать свою непричастность.
Марк заметил тень сомнения, промелькнувшую на лице Ильи, поэтому продолжил гнуть свое:
— В конторе есть паранормы, способные залезть в голову и прочитать мысли? Я согласен пройти такую процедуру, раз по-другому никак.
— Профессор Николаев был единственным достаточно сильным менталистом. Но где он сейчас? Хитришь, Марк.
— Не единственным, — Вадим подошел и помог Марку подняться на ноги. Волкодавы встали по обе стороны коридора, перекрывая возможные пути отхода. Но Марк не собирался бежать, особенно сейчас, когда появился реальный шанс доказать свою невиновность.
— Саша? — Илья почесал затылок.
— Саша, — кивнул Вадим. — Лучшая ученица профессора. Осталось только отпросить ее на пару часов с Рубежа.
— Дожились. Используем волчицу против некросов.
— Душу дьяволу продают по кускам, — прошептал Марк.
— С нашей работой продавать уже нечего, она вся у рогатого.
Вадим ненавязчиво взял Марка под руку и повел в сторону изолятора.
Интересно, а сколько частичек души осталось у него самого? И как ими правильно распорядиться? Марк неожиданно осознал, что если дьявол сейчас предложит ему вечное рабство в обмен на уничтожение мертвяков, он не будет думать ни секунды.
Петр всю дорогу дергался и не мог сосредоточиться на вождении. Не каждый день он возит некросов в своей машине. Впрочем, даже если мертвяк замечал его волнение, то никак не обозначил это. Пассажир спокойно вышел, попрощался и отправился по своим делам. Петр передернул плечами: интересно, как бы отреагировали прохожие, если бы узнали, кто идет сейчас по улице?
А как бы они отреагировали на него самого? Возможно, Надзор не такая уж бесполезная организация, по крайней мере, она даёт людям хотя бы иллюзию спокойствия. Не каждый хочет столкнуться с реальностью. Она бывает слишком жестока.
Петр развернул машину и припарковался возле супермаркета. Пора бы вспомнить о данном обещании и запастись едой. Леля тоже будет рада небольшому презенту.
На покупки ушло неожиданно много времени: посетителей много, касса работала только одна, и в той закончилась лента. Пока со всеми проблемами разобрались, Петр уже пожалел о своем решении закупить продуктов.
На парковке его ждал новый сюрприз: возле машины стоял Горецкий собственной персоной. Как только нашел?
— Данила Сергеевич, какая приятная встреча! Слышал, вас отстранили от работы. Неужто решились, наконец, принять наше предложение? Только, боюсь, теперь оно уже не будет таким выгодным: безработный боец, даже такой незаурядный, интересует нас гораздо меньше, чем начальник пятой бригады.
— Официальная работа — всего лишь шелуха. Есть долг и обязательства, и им нужно следовать.
Гребанный самурай! Чего он приперся? Петр всегда был против того, чтобы Горецкий вошел в их ячейку, за это ратовал только Виктор. Зачем им нужен этот упертый псих со своими средневековыми представлениями о жизни? От такого одни проблемы и никакой пользы.
— В таком случае, чем обязан? Не случайно же вы здесь оказались?
— Не случайно. Я искал именно вас.
Горецкий сделал шаг вперед, сократив расстояние между ними. Глупый поступок: Петр — боец ближней дистанции, Даниле против него не выстоять. Хотя кто знает, какие секреты хранит этот человек.
— А точнее, — серые глаза Горецкого лихорадочно поблескивали под стеклами очков, и Петру стало не по себе, — я ищу одного волка — того самого, что два дня назад сбежал из Березовой рощи.
— Почему вы думаете, что я знаю о его местоположении?
— Помнишь наш последний разговор? Когда ты мне рассказывал о сложностях нашего мира?
Петр кивнул. Вот уж действительно: не стоит злить интеллигента, в гневе они непредсказуемы.
— Так вот, вы можете считать себя кем угодно, но всего вам знать не дано. Считай это моим маленьким секретом. А теперь к делу. Мне нужна вся информация, которая у тебя есть: кто этот волк, на что он способен, как связан с некросами, где он сейчас и как его оттуда вытащить?
Петр хмыкнул. Конечно, так он все и расскажет!
— Боюсь, ничем не могу помочь.
— Тогда мы прямо сейчас направимся в Надзор, где я передам тебя на руки дознавателям. Могу поспорить, через пару дней ты уже примеришь форму рубежного солдата.
— А ты меня вначале поймай!
Петр сжал кулак прямо перед лицом Горецкого. Из костяшек выросли длинные лезвия. Петру всегда нравился этот киношный трюк, а теперь предоставлялся случай испробовать его в жизни. Но затем когти вдруг размягчились и потекли на кожу горячими каплями крови. Стало трудно дышать, руки и ноги потяжелели, Петру захотелось лечь на землю и больше не шевелиться. Самое страшное — он больше не чувствовал Хаос. Тело стало неподатливым и чужим, оно не желало трансформироваться, повинуясь приказам мозга.
— Не надо считать окружающих глупее себя.
— Привыкли думать, что вы — короли мира?
Носитель Стазиса сплюнул на землю, затем встал рядом с Данилой. Тот самый паранорм, что смог поймать профессора Николаева.
Петр тряхнул головой и поднялся. Хотелось бы порадоваться, но он не понимал, как это произошло. Что-то глубоко внутри вскипело и вырвалось наружу, разлившись по каждой клетке его организма. Оно придавало силу и уверенность. Оно само было силой. Хаос. Абсолютный и ничем не сдерживаемый. Но Стихия не рвалась на свободу, она стремилась к чему-то иному. Петр заговорил, но слова диктовал кто-то иной:
— Этот шкет и сам нихрена не знает. Но я удовлетворю твое любопытство.
— Кто ты? — Горецкий побледнел, но не отошел от Петра. Носитель Стазиса попятился назад, прижимая руки к затылку.
— Рыжий бабник любит поговорку про Плазму — царицу Стихий. Хорошо, что не полей. Так что обойдемся без пафоса, зови меня Петром, как этого мальца. В конце концов, на одну восьмую он — это я. И не стесняйся, как ты верно заметил, никому не дано знать о мире все. Ну, кроме меня. И еще троих. Но те — скучные ребята.
Горецкий выглядел ошарашенным, но, к его чести, быстро взял себя в руки и продолжил разговор:
— Теперь я знаю, почему Ольга такая.
— Моя любимица. Нельзя же не любить себя? Ольга уникальна в своем роде, о ней можно говорить вечно. Но у тебя нет столько времени, так что давай к делу.
— Кто такой этот волк?
Краем глаза Петр заметил, что прохожие совершенно игнорируют их странную компанию, как будто не видят. Хотя, возможно, и не видят.
— Это долгая история, и началась она давно. Люди — не первые из наших подопечных. Первыми создали примов — ваш прообраз. Они были совершенством: сильные, умные, живущие очень долго. Но не вечно. Это одно из немногих ограничений, которые на них наложили. И поставили нескольких Высших, вы бы назвали их богами, следить, чтобы никто из примов не перешел пределы дозволенного. Время шло, примов становилось все больше, их дети теряли способности и долгую жизнь, постепенно становясь альтерами — вторыми, такими, как вы.
В один момент некоторым примам захотелось большего — власти над смертью. Тебе незачем знать, что и как они сделали, важен лишь результат: они смогли заключить силу одного из богов в кристалл. Уводящий Во Тьму перестал существовать. Но и примам не повезло: они обрели бессмертие, но утратили жизнь.
— Некросы.
— Да, ты прав, они превратились в некросов — заразу, расползающуюся по всем мирам. Другие примы пытались остановить их, и тогда некросы решились на отчаянный шаг: они раскололи артефакт, хранящий божественную силу, на две части. Одна отвечала за то, чтобы в мир приходили новые души, и ее мертвяки успели вынести в другой мир. И именно эта часть до сих пор служит на благо Храмов, пополняя ряды их адептов.
Вторая — чистое разрушение, воплощенная смерть. Прикрывая свое отступление, некросы активировали этот артефакт. В результате чего погибла Колыбель — прародина примов. Смертоносную силу смогли остановить, но цена оказалась слишком высока: весь цвет нации примов был уничтожен.
Но сам артефакт остался. Его хранили пять тысяч лет, а теперь сила Уводящего перекочевала в тело этого, как вы их называете, волка.
— Хренассе легенда! — носитель Стазиса изумленно потер затылок. — Этот Киса, что, типа ходячей атомной бомбы?
— Скорее — «Звезда смерти», среди существующего оружия нет аналогов его способностям. — Хаос уютно чувствовал себя в теле Петра, самому же ему было не по себе ото всей этой информации. — Но мы с собратьями любим равновесие, поэтому он своей силой не управляет. Киса ее носитель, не более.
— И что нам теперь делать? — Горецкий потер очки, после вернул их на место и сложил руки на груди.
— Откуда мне знать? Я никогда не даю людям прямых указаний, не хочу влиять на свободу выбора. Вы иногда такое творите, что даже я удивляюсь. Все в твоих, Данила, руках. Что бы ни свершилось, оно свершится во славу Хаоса!
После сознание помутилось, очнулся он, лежа на земле в луже воды. Судя по бутылке в руках Горецкого, таким странным способом Петра оказывали первую помощь. Специалисты, чтоб их.
— Я в норме, — Петр поднялся и отряхнул одежду.
— Ты минут десять без сознания был, — известил Горецкий.
— И плющило тебя нехило, — добавил второй, кажется, Вадим, — по ходу, ты решил нам презентацию монстров устроить. Пришлось придавить тебя немного.
Вот почему так погано! Снова Стазис, вражеская Стихия. Жаль, что этот носитель сильнее его.
— Все, спасибо за помощь, информацию вы получили, предлагаю разойтись по-хорошему.
— Ды щас, — Вадим снова потер затылок, и воздух вокруг словно бы загустел, как протестующе заныли мышцы, заемр мир вокруг. — Мы не договорили.
— Спасибо твоей Стихии, теперь мы знаем гораздо больше. Но, как ты понимаешь, у нас будет новая просьба, — Горецкий сделал глоток воды и теперь неспешно закручивал пробку на бутылке.
— Думаете, я принесу вам этого хмыря на блюдечке?
— Да, — ответил он слишком уверенно, словно точно знал, что сможет повлиять на Петра. С чего бы?
— Куда ты денешься?
А действительно — куда? Сдаться конторщикам? И что его ждет? С таким списком прегрешений — лет тридцать службы на Рубеже. И риск сдохнуть раньше срока, но так и не исполнить свою мечту: не покончить с Надзором. И, познакомившись поближе с Величеством, Петр не разделял уверенности Виктора, что этот парень станет помогать ячейке, даже под воздействием Профессора.
— Ты сам слышал, на что способен этот человек. Представляешь, что может случиться, если он попадет в руки некросам?
— А конторщикам? Чем ваша собачья стая лучше мертвяков? Сам подумай, получив на руки такую силу, они запросто могут наладить производство своих бессмертных солдат. Или просто превратят его в оружие массового поражения.
— Не превратят. Я знаю, как исправить эту ситуацию. Этот Киса ведь не из нашего мира, так?
— Да. Но не из соседних миров, откуда-то издалека. Но его не убить и не запереть, на родине не смогли с ним ничего сделать, поэтому продали сюда.
— Вот мы и восстановим справедливость.
— Хм… коты всегда возвращаются домой, — Вадим ухмыльнулся и забрал обратно расплескавшийся Стазис.
Петр застыл на месте. Эти двое ненормальные. Взять и просто так отказаться от такой чудовищной силы? Но, с другой стороны, наверное, это был единственно правильный выход. Да, они не победят примов с помощью магии Величества, но ведь раньше они о ней вообще не знали и все равно на что-то рассчитывали.
Не хотелось себе в этом признаваться, но Петр был даже рад такому исходу: где-то в глубине души он успел проникнуться обаянием Величества и желал тому доли лучшей, чем бессознательная кукла, живущая в плену иллюзий.
— Хорошо, убедили. Только вытащить его будет непросто. Единственный наш шанс — помощь Профессора.
— Так и знал, что этот утырок жив и здоров! — Вадим с досадой хлопнул по капоту машины.
— Не совсем здоров, если тебя это утешит, — буркнул Петр, — я свяжусь с вами, когда узнаю что-нибудь по делу.
— Мы не будем долго ждать.
Данила сидел на лавочке и нервно перебирал четки. Он даже не знал, обманет его Петр или нет. Никаких гарантий, что этот волк станет им помогать. Вдруг он уже сейчас пишет анонимную жалобу особистам или собирает боевой отряд, чтобы уничтожить Данилу и Вадима? В прошлый раз им это почти удалось. Если бы не желание заполучить в сообщники начальника пятой бригады и вмешательство Ольги, то он бы умер еще полгода назад.
— Соскучились?
Помяни черта… Ольга, собственной персоной, шлепнулась рядом, меланхолично пощипывая огромный шар сахарной ваты. Она выглядела совсем иначе, чем при их последней встрече: похудела, перекрасила и подстригла волосы, только глаза остались прежними.
— Соскучился. Ты как?
— Хреново. Надо бы еще недельку отлежаться в тишине. Но не могу же я сидеть спокойно, когда вы снова ищите неприятностей себе на жеппь?
— Как же ты бросишь своего любимого преемника без попечительства?
Ольга пожала плечами и протянула Даниле вату. Как вообще можно есть эту сладкую и липкую гадость?
— Сейчас сложилась такая ситуация, когда к вам в руки может попасть штука пострашнее Кольца Всевластия, так что здесь еще вопрос, кого я оберегаю: вас или всех окружающих?
— Я не собираюсь ничего делать с этим Кисой. Почему-то мне кажется, что ты и сама это прекрасно знаешь.
— И это плохо. Не о том думаете, Данила Сергеевич. Представьте, у вас появится реальная возможность изменить мир. Сдвинуть его с нынешней точки равновесия…
— Прямиком в Хаос?
— Это будет только от вас зависеть.
— Ольга, ты должна понимать, что ни я, ни кто-либо еще не сможет контролировать эту силу.
— Кое-кто сможет. Недаром я оставила его в живых.
— Профессор Николаев? И ты предлагаешь мне ради собственных целей лишить человека разума и возможности на нормальную жизнь? Запереть его в лабиринте собственных фантазий и страхов? — Данила не заметил, как встал со своего места и теперь нависал над Ольгой. Но ей, похоже, было все равно. Даже вату не бросила.
— Он не человек. Знали бы вы, сколько мерзостей Киса натворил, то не жалели бы его. Но это сейчас не важно. Важно лишь то, что в его теле заключена сила, равной которой нет нигде. Ни один из игроков на этом поле не должен получить такой козырь.
— Вот! Теперь ты понимаешь! Ни один, Ольга, ни один! И мы в том числе! Как-то же этот Киса прожил до этого дня: не захватил мир, не разрушил его, не продался некросам, так пусть и дальше справляется со своей Силой в своем мире. Всем от этого будет только лучше.
— Во вселенной вообще не должно быть такой Силы, как у него. Ее нечем уравновесить. Мы просто не имеем права оставить этого котика и дальше бродить самого по себе.
— А такая, как у тебя, должна быть? Чем она уравновешивается? Кто может уничтожить Кровавую смерть? Почему ты бродишь сама по себе, а ему отказываешь в таком праве? Никого из нас вообще не должно существовать рядом с людьми.
Ольга замолчала на пару минут. То ли обдумывала слова Данилы, то ли просто доедала вату, по ее непроницаемому лицу ничего нельзя было понять. Наконец, она выбросила палочку в урну, облизала губы, отряхнула руки, встала с лавочки и обняла Данилу:
— Мой малыш стал совсем взрослым! Мне нечему тебя больше учить. Идем на Роковую гору, друг мой, там мы раздобудем Кольцо Всевластия!
— Там его выковали и уничтожили, не добыли, — гнев все еще бурлил внутри Данилы, и к нему стало примешиваться нехорошее чувство, что его снова использовали в своих целях.
— Ну не подобрала достойной аналогии, что сразу нападать? — Ольга театрально развела руками. — Спасем принцессу из башни, освободим Вилли, так лучше?
Данила улыбнулся: все же на Волкову не получалось долго злиться.
Идиотская ситуация: сейчас Петр должен помочь конторщикам и пойти против своих же. Нет, не так. Он помогает ячейке, используя для этого конторщиков. Пусть уж лучше они самостоятельно разбираются с этой божественной мутотенью, не стоит пытаться откусить кусок, который не сможешь проглотить.
А еще он адски вымотался и сейчас мечтал просто поспать в своей кровати. Можно и без Лели, хотя с ней было бы просто идеально. Прижать бы ее упругое тело к стене и взять ее прямо так, без всяких ласк и разговоров. Леля и сама была не прочь неожиданностей, потому что заниматься сексом как все — это скучно и недостойно истинного носителя Хаоса. В ее объятьях можно позволить своему телу плыть и изменяться, подстраиваясь под самые затаенные фантазии. Чувствовать, как плывет и меняется чужое тело, как оно отзывается на твои движения, как подрагивает от удовольствия… И закончить все быстро, сжимая в руках совершенно невообразимого монстра, и самому быть таким же монстром. Позволить Стихии вырваться на свободу во всей своей дикости и безудержности. А после этого, не тратя время на всякие глупости, бережно поцеловать, приласкать, успокоить разбушевавшееся чудовище, пришедшее на место его подруги. Дождаться, пока она снова вернет себе человеческий облик, и заняться сексом снова. На этот раз — медленно и вдумчиво, прислушиваясь к тому, что нашептывает интуиция, с единственной целью — заставить подругу мучиться от блаженства и просить закончить все это побыстрее. Но сдаваться раньше времени — себе дороже: как только она получит то, о чем просит, начнет мстить, и от предвкушения этой мести еще волнительнее, еще слаще, еще…
Черт! Снова он ни ко времени размечтался. В данный момент никакой Лели, только мать его, Величество, гребанный аватар бога смерти. И Генка. А эта парочка ни у кого бы не пробудила романтических чувств.
Петр поставил машину на стоянку возле шестой городской больницы, выгреб пакеты и направился в сторону леса. Сложно сказать, в чью светлую голову пришла идея расположить больницу за городом, да еще и в отдалении от транспортных путей, но этот человек здорово испортил жизнь многим тысячам медработников и пациентов: добраться до лечебницы иначе как на машине было почти нереально. Конечно, задумывалось все неплохо: лес, свежий воздух, тишина, что еще нужно для выздоровления пациентов? А на деле же получились одни проблемы.
Пожалуй, только члены их ячейки выиграли от этого: после постройки больницы у входа в их убежище появилось отличное прикрытие и бесплатная парковка для машин. Каждый день сюда приезжали сотни, если не тысячи человек, и отследить каждого было нереально. В такой толпе даже самая натасканная ищейка сбилась бы со следа.
Так что можно идти и ни о чем не волноваться. Проблемой будет только вынести Величество из убежища. О чем он думает? Да вся эта затея — одна сплошная проблема для Петра. В ячейке сейчас около тридцати бойцов, и каждый из них, не задумываясь, нападет на него, если поступит такой приказ от их главаря. А Виктор точно не захочет добровольно отдавать свалившуюся ему в руки козырную карту. Остается надеяться на помощь Генки. Или не стоит? Один черт знает, что творится в голове у Профессора. Можно попробовать использовать Верку, чтобы она со своей Силой воздействовала на Генку, но, если Виктор узнает об этом, девушке будет худо.
Подумать только, он жалеет Верку! Самую тупую из знакомых девок, ходячее несчастье, заморыша с крысиным хвостиком блеклых волос. Но от мысли, что Виктор назидательно «срезает» ей Бездной палец, становилось не по себе. Ей и так по жизни достается, незачем еще и в эти разборки втягивать. Временами Петру казалось, что Верка за их главаря держится только потому, что больше не за кого, а одна она пропадет. Черт! Сколько лет живут бок о бок, а он ни разу не поинтересовался, что привело ее в ячейку.
Идиотский настрой, идиотский план, весь построенный на предполагаемой помощи Профессора. Идиотские сумки. Зачем было накупать столько продуктов? Петр перехватил ручки поудобнее и потащил мимо проходной, затем — мимо основного корпуса, мимо инфекционного отделения, пока не забрел в лес.
Дальше начиналось самое интересное: ровно семь шагов по дорожке, три шага вправо, развернуться лицом к больнице, дойти до березы с раздвоенными стволами, обогнуть ее три раза, после чего хитрым способом обойти кустарники и снова вернуться на дорожку. Теперь можно было спокойно идти вперед — все равно попадешь прямиком к убежищу.
Возле самого входа Петр столкнулся с несколькими бойцами, тащившими носилки. Сзади шел побледневший Генка, зажимавший в руках капельницу:
— Мать вашу, не болтайте его лишний раз! И быстрее ногами шевелите, курицы кривоногие. Если не успеем дойти до больницы за пятнадцать минут, на ближайшую неделю вы превратитесь в натуральных кобелей. И я вам гарантирую, гоняться за кошками и нюхать друг другу задницы вы будете точно как собаки. А кто еще раз дернет носилки, станет течной сучкой!
На носилках лежал Виктор.
— Что случилось? — Петр бросил пакеты на крыльцо и схватил Профессора за грудки.
— Отпусти! — Генка стряхнул его руки и снова подогнал бойцов. — Я говорил нашему команданте, что нужно лечь в больницу: с инсультом не шутят! Но он же у нас умнее всех. Можешь полюбоваться — повторный инсульт. В этот раз все еще хуже.
Генка махнул свободной рукой и пошел вперед, Петр продолжал идти за ним. С одной стороны он никак не мог бросить Виктора, но с другой — второго такого удобного случая вытащить Величество из Убежища может и не представиться.
— Генка, мне что, вас и на полчаса оставить нельзя? Все же нормально было! И Виктор на поправку шел!
— А тебе, наверное, сам многоликий Хаос о поправке нашептал? — Профессор развернулся к нему и посмотрел прямо в глаза: — Идиот! Такой шанс профукать хочешь. Иди и вытащи оттуда нашего гостя!
— У меня и свои глаза есть! А он не очнется без тебя?
— Не должен, на несколько часов воздействия хватит, а потом пусть с ним конторщики разбираются. Поверь, он умнее всех нас и не станет нападать на тех, кто помогает ему вернуться домой.
— Лучше иди и присмотри своими глазами за убежищем, а с команданте я сам разберусь. Надеюсь, помнишь, что я — врач? — Генка отвернулся и поспешил вперед, уже отдуваясь от непривычной для его жирной туши активности.
— Если что-нибудь с Виктором случится, я тебя на части разорву!
— Не переигрывай! Встань в очередь! Здесь многие хотят моего комиссарского тела!
Петр фыркнул, снова сгреб уже ненавистные пакеты и зашел внутрь. Затем ненадолго завернул в комнату к Леле, просто она ближе, чем его собственная и оставил там свои покупки. Не нести же их в столовую, съедят ведь все и ему ничего не оставят! И только после этого направился в бывший медпункт, исполняющий у них роль лазарета.
Величество лежал на той же самой кровати, что и пару дней назад, только в данный момент его сознание витало где-то очень далеко. Даже любопытно, каков он, идеальный мир этого человека?
Наверное, там что-то эпическое. Черт, надо будет у Генки спросить. У того всегда было не слишком трепетное отношение к понятию «врачебная тайна».
Рядом с Величеством сидела Верка. Как всегда растрепанная и в синяках. Зачем только сюда приперлась? Или ей стало так скучно, что решила поболтать с коматозником?
Она подняла взгляд на Петра и растерянно улыбнулась:
— Профессор приказал присматривать, а зачем? Наверное, ему и там хорошо. Уже вернулся домой, к семье. Иногда мне тоже хочется бросить этот мир и жить в иллюзии. Здесь-то точно никогда не будет все благополучно, так почему бы не пожить там, где исполняются мечты? Разве ты не думал об этом?
— Нет, не думал. Мне и здесь неплохо.
Вот курица! Если она свою судьбу не может устроить, это не значит, что и все вокруг такие же лохи! Петр не собирался менять свою жизнь на тупую фантазию. «Добрый» доктор тогда вполне по-настоящему отрезал ему руку, так же по-настоящему хотелось бы отомстить людям и нелюдям, разрешившим такое.
— И вот этот хмырь вряд ли по доброй воле согласился бы выпасть из реальности. Он не такая размазня, как ты.
- Да, наверное, ты прав. Есть сильные люди, способные менять мир под себя, а есть такие, как я, совершенно ни к чему не годные, которые только и могут, что страдать и хотеть полностью раствориться в собственных фантазиях, потому что только там они счастливы.
Девушка попыталась тайком вытереть слезы, но Петр все прекрасно видел. Чертова баба! Что ей в комнате не сиделось?
— Хорош ныть! Сходи лучше, передохни пару часиков.
Верка обиженно отвернулась и, кажется, разревелась еще сильнее. Нашла время.
— Верка, брысь отсюда!
Да сколько уже можно с ней сюсюкаться? Взрослая баба, а разрыдалась из-за какой-то ерунды. Она всхлипнула еще раз, потом вытерла слезы и резко встала со стула:
— Я тебе помогу.
— В чем?
— Вынести Анрира отсюда. Это правильное решение, нам не дадут распоряжаться его Силой.
— Как ты…
— Догадалась? Очень просто. Ты, Петя, слишком предсказуемый, поэтому Виктор тебя и недолюбливает.
- Виктор тебя прибьет, если узнает.
— Не прибьет, скорее что-нибудь отрежет. Но я не боюсь, у меня еще девятнадцать пальцев осталось.
Девятнадцать? Но как, на руках же все на месте. Верка стащила с правой ноги балетку и продемонстрировала четыре оставшихся пальца и уродливый рубец на месте мизинца.
— Так что забирай его, иди. В коридоре тебе никто не встретится, как и на выходе. Удача с тобой на ближайшие полчаса.
Наверное, первый раз в жизни Елисей так сильно волновался. И вовсе не потому, что сейчас находился на Заставе. Следящие за ним солдаты, оружие, возможное нападение со стороны некросов, птеродактилей, и так далее по списку — все это сущая ерунда. Через несколько минут он встретится с Сашей. Система пискнула, моргнула несколькими графиками и усилила выброс каких-то гормонов, одновременно снизив выработку других. Елисею было все равно, от волнения это в любом случае не спасет.
Интересно, как Саша его встретит? Захочет ли разговаривать, или нет? Конечно, деваться ей некуда: на руках у Елисея прошения от исполняющего обязанности главы Надзора к генералу Волкову, о временной выдаче рядового Самойловой. Поэтому, хочет она или нет, но проигнорировать приказы начальства не получится. Тем более, что на бумагах уже стояли личная печать и подпись генерала. Но важно ли это? Важно только то, захочет ли она разговаривать с Елисеем?
Осталось совсем немного, и он сам об этом узнает: всего пара минут на то, чтобы дойти до казармы, подняться по лестнице и зайти в комнату. Волков сказал, что у Сашиного отделения сейчас время отдыха, они вчера выходили из расположения Заставы для важного задания, поэтому, скорее всего, еще отсыпаются в своих комнатах.
Несколько шагов до той самой двери. Так мало, но как же тяжело их сделать. И невыносимо страшно, и оттягивать этот момент больше нет возможности. Хочется сбежать, вернуться домой и отложить эту встречу на неопределенное время. Но Саша там, за этой дверью. Его Саша. Маленькая волчица, которая неожиданно оказалась сильнее и храбрее многих знакомых ему конторщиков. И его самого. Наверное, именно поэтому так страшно сделать эти несчастные два шага. Поднять руку и постучаться. Может, передать системе управление над телом?
Нет, нужно все сделать самому. Мужчина он или нет? Сражаться с волками или некросами ему не страшно, а встретиться с девушкой — так паника накрыла?
Елисей не успел поднять руку, как дверь распахнулась. На пороге стояла рыжеволосая девушка с двумя смешными хвостиками, одета она была в коротенькую майку и шорты. Незнакомка широко улыбнулась и картинно изогнулась:
— И кто у нас сегодня счастливица?
— Хвост, уймись, точно не ты! — ее высокая, плотная соседка оттащила рыжую от двери, занимая ее место: — Вы, наверное, комнатой ошиблись, у нас здесь все одинокие.
— Глыба, ты — зануда! Ну и что, что ошибся? У нас здесь такие красотки! — Хвост пихнула подругу бедром, возвращаясь на прежнюю позицию.
— Это ко мне.
Голос был заспанный и немного хриплый, но Елисей даже без подсказок системы точно знал, кому он принадлежит. Кажется, сердце замерло и пропустило пару ударов.
— Точно твой? Такой тихоня. Я бы его научила плохому!
— Пошли проведаем Зену, — Глыба ухватила рыжую за локоть и потащила из комнаты, — а вы проходите.
Она недобро посмотрела на Елисея, как будто намекая, что если он не зайдет, то можно и подтолкнуть слегка.
— Зачем нам проведывать Зену? Она десять минут назад ушла, — Хвост повисла на своей подруге, заметно было, что гость соседки по комнате интересует ее гораздо больше, чем столовая.
— Надо.
Глыба больше не оборачивалась назад, только упрямо тащила любопытную подружку к лестнице. Елисей вздохнул и зашел в комнату.
Надо же, как Саша изменилась за эти месяцы: отрастила волосы до плеч и покрасила их в черный цвет. Набрала пять килограмм и шестьсот грамм, как услужливо сообщила система, только вот не жира, а мышечной массы. Елисей слышал, что солдат на Рубеже специально подкармливают облегченными модификатами, чтобы те не загнулись раньше времени от непосильных нагрузок.
Взгляд у девушки, и тот, стал другим: уверенным, пронзительным, несколько тяжелым. Такой долго не выдержишь.
— Привет, — одно слово, но как же тяжело было его сказать. Тяжелее только согнать себя с порога, закрыть дверь и сделать пару шагов по комнате.
— Привет, — Саша тепло улыбнулась, ненадолго став прежней, — ты по делу?
Сразу захотелось выбросить все бумаги, подойти к девушке, обнять ее и попросить прощения за свою глупость. Но долг есть долг, и… ну почему она не прочитает его мысли? Ведь в них все то, что невозможно выразить словами, что просто не вмещается в них.
— Да, конторе нужна твоя помощь, начальство обещало сократить срок твоей службы за содействие.
— Любопытно. Знаешь, а здесь оказалось не так ужасно, как я боялась. Думаю, после окончания срока все равно останусь на Рубеже. Наш майор пообещал устроить меня на вечернее отделение в местный университет, чтобы потом я могла получить офицерскую должность.
Саша встала с кровати, забрала у Елисея бумаги и начала их пролистывать. Неужели она действительно хочет здесь остаться? А сам-то он как представляет свою жизнь «на гражданке»? Никак. Он — овчарка. И будет служить в конторе столько, сколько сможет, потому как в обычном мире ему места больше нет.
— Саш, прости меня.
Три слова. Простых и сложных. И самых правильных в этот момент.
Саша посмотрела на Елисея, в глазах ее дрожали мелкие слезинки:
— Знал бы ты, сколько раз в первые пару месяцев я пожалела, что не сбежала тогда с тобой. Сейчас — не жалею, а тогда…
— Ты — молодец. Ты сильнее меня. Я вначале злился, но теперь… тоже злюсь. Потому что скучаю.
Да сколько можно! Стоит как первоклассник перед прививочным кабинетом. Елисей подошел и крепко обнял Сашу, прижимая ее к себе. Она расплакалась. Гадина-система сразу же нарисовала несколько графиков с описанием психо-эмоционального состояния Саши, но Елисей в них не вглядывался. Что эти железки могут понимать в людях, если сами люди в себе ничего не понимают? Он наклонился и поцеловал Сашу, крепко и по-настоящему.