Сотрудники бригады сновали по комнате отдыха, перебирая вещи и подготавливаясь к скорому штурму Храма некросов. Данила делал последние пометки в своем блокноте, оттачивая свою модель поведения в будущем сражении. Впрочем, на практике эти наметки обычно летели ко всем чертям, но зато помогали успокоиться и сосредоточиться. Пусть на краткий миг, но все же вселяли уверенность, что у него все под контролем.
Елисей с совершенно механическим спокойствием чистил и перебирал свои пистолеты-пулеметы. Илья пытался хохмить и приставать к девушкам, но выходило неловко и наигранно, да никто на него и не реагировал. Вадим откуда-то вытащил длинный армейский нож и теперь точил его, периодически пробуя на остроту. Алиса металась по комнате, обзванивая своих родственников с просьбой забрать сынишку к себе на неопределенный срок. Оля подпиливала ногти, хотела перекрасить, но Волкова отобрала у нее косметичку, мотивируя: «А нечего тут вонять!». И Данила был ей за это благодарен: сам бы он никогда не смог отказать любимой женщине в такой мелочи, как маникюр, но воздух в комнате, и без того душный из-за стоявшей за окном жары, весь пропитался запахом оружейной смазки, и добавлять к этому амбре еще и нотку лака совершенно не хотелось. Совершив же свое общественно полезное деяние, Ольга уселась в кресло, вытянула ноги вперед и теперь неспешно пила кофе и жевала очередное пирожное, будто бы то, что случится через несколько часов, ее никак не касалось.
Марка здесь не было. По настоянию параноидально настроенной в отношении бывшего пленника некросов Ольги, его временно поместили в изолятор при конторе. Марк возмущался: требовал выпустить и дать ему возможность сразиться с мертвяками. Но Волкова была непреклонна, и Даниле пришлось согласиться. Имелась у него и еще одна причина для такого поступка: видения младшего сотрудника. Марк впервые не мог сказать, выживут ли сотрудники бригады или нет.
Данила не помнил тот момент, когда он стал зависеть от видений бывшего пленника некросов. Привычка регулярно консультироваться у Марка выработалась как-то незаметно, словно бы сама собой. Весьма удобно всегда наперед знать, что сегодня не встретишь старуху с косой. И теперь, впервые оказавшись без помощи своего личного консультанта в этом вопросе, Данила чувствовал себя на редкость неуютно. Надо было вновь вспомнить, как он жил и действовал до того, как смерть из неотвратимого и непредсказуемого финала превратилась для него в вежливого гостя, что заранее предупредит о своем возможном визите.
Но сейчас все было иначе, Данила не знал, переживет ли он сегодняшнюю битву с некросами или нет. Хуже того, он не был уверен, что ее переживут сотрудники бригады. И из всех его кошмаров, страх вновь потерять вверенных ему людей — был самым сильным.
Но выхода не было. Данила мог оставить в конторе только одного сотрудника. Себя он даже не включил в этот список, сразу же задушив внутреннего эгоиста, потребовавшего поступить именно так. После некоторых размышлений он выкинул из этого списка всех мужчин. Что бы там ни думали феминистки или относящие себя к ним неадекватные барышни, война — не женское дело. Осталось всего три кандидатуры: Волкова, Оля и Алиса. Впрочем, нет, не три — две. Оставить в конторе Кровавую Смерть было бы не самым благоразумным поступком, Ольга и сама бы отказалась: при всех странностях, отягощенных стремлением манипулировать окружающими, разгребать жар чужими руками было не в ее правилах.
Внутренний эгоист снова вылез и потребовал оставить в конторе Олю, его любимую женщину. Это разумно и правильно, и никто не сможет обвинить его в предвзятости: Алиса после той операции в резиденции бывшего мэра повысила количество своих УДЕ до пятнадцати, перепрыгнув тем самым показатели Оли. А это значило, что и шансов выжить в схватке с некросами у нее было на порядок больше. Даниле же будет намного спокойнее, если возлюбленная останется в стенах конторы. Хорошее решение. Так и следует поступить.
Нет. Не так. Какие гарантии он может дать, что в грядущей битве вообще будут выжившие? Данила никогда до этого не имел дела с некросами, но по всем документам средний мертвяк уверенно брал от двадцати до сорока УДЕ. В одном теле. А каков запас новых оболочек для фактически бессмертных тварей? Ведь если церебеллум цел, а поблизости есть жрец, то смерть для некроса — всего лишь временная неприятность.
Все подчиненные Данилы могут погибнуть там. И только об этом он должен думать, и только на это ориентироваться. А если так, то нужно оставлять в конторе Алису. Если погибнет она — у маленького Кирюши не останется никого из родных, об отце мальчика Алиса никогда ничего не говорила, бабушки относились к внуку более чем прохладно. Так уж вышло, что никому кроме своей мамы и неожиданно взявшей его под свою опеку Ольги, Кирюша был не нужен.
Все равно — нужно оставить Олю. Да при одной только мысли, что любимую женщину могут убить на его глазах, Данилу словно бы окатывало ледяной водой. А если придется делать выбор, кого спасти: Олю или Илью? А почему только их? Будто бы выбор между Олей и Елисеем или Вадимом будет проще…
Скворцов как-то особенно противно провел точилом по ножу, звук резанул по и так напряженным нервам, и Данила с досадой хлопнул блокнотом по столу:
— Вадим! Довольно издеваться над ножом! Что ты им делать собрался? Некросов этой зубочисткой не испугаешь!
— Не знаете вы, что говорите! — Вадим медленно поднялся со стула, все еще сжимая нож в руке, — Хватит, насмотрелся я уже на вас всех, крутых паранормов, вам Сила глаза застит, мните себя супергероями, а если вдруг ее не станет, что тогда? Задумывались над этим?
— А ты задумывался, что такое боевая особь некроса? И что собой представляет рукопашная схватка с ним? Ты этим ножом даже себя убить не сможешь, тем более — сильную, быструю тварь с мгновенной регенерацией! — Данила почувствовал, как начинает терять терпение, еще немного — и сорвется, наорет на подчиненных, причем — на всех. Нельзя так. Надо успокоиться, отдышаться: сотрудники бригады не виноваты в сложившейся ситуации, а так же в том, что он никак не может сделать свой выбор.
— Данила Сергеевич, нельзя поддаваться панике, — Волкова посмотрела на него с таким сочувственно-благожелательным выражением лица, что только воспитание и личный моральный кодекс не позволили Даниле запустить в нее блокнотом. Впрочем, уже после следующей ее фразы он об этом пожалел:
— Нужно отбросить волнения и тревоги, они мешают рациональному мышлению! Хотите, подскажу вам несколько способов побороть стресс?
— Не хочу! У тебя только один способ борьбы со стрессом: кофе и еда!
— Почему это? — Ольга обиженно поджала губы и поставила чашку с кофе на стол, проводив ее долгим печальным взглядом, словно матроса в дальнее плавание. — Есть еще один очень действенный метод! Только вы сразу не ругайтесь, послушайте вначале, обдумайте, как следует…
— Ольга, хватит! — Данила почувствовал, что его начинает потряхивать от переполнявшего напряжения, он представил себя стоящим на берегу океана и наблюдающим за волнами, но тут же ему пригрезилась Ольга, вольготно раскинувшаяся в шезлонге под пальмой, с огромным коктейлем в руке. Несносная девушка даже в его собственных видениях не оставляла начальника в покое. Данила помассировал переносицу, после чего снял очки и стал протирать стекла, чтобы хоть немного отвлечься от своих переживаний. Молчать и дальше было неловко, тем более, остальные подчиненные вытаращились на него, ожидая каких-то действий.
— Я догадываюсь, о чем ты. Потому давай сбережем друг другу время и не будем озвучивать этот бред.
— Ну и отлично! Тогда берите Хейфец и запритесь в вашем кабинете. Или вам тут удобнее? Не, мы все понимаем, пойдем, погуляем минут десять, я как раз покурить успею.
Данила слишком сильно надавил на очки, и стекло выпало из оправы на стол. Оставшиеся крохи выдержки испарились, и теперь на месте его держал… А демоны знают, что его там держало, но надолго этого фактора явно не хватит, еще один маленький повод, и Данила пойдет в разнос. Хейфец все-таки запустила в подругу своей увесистой косметичкой, но Ольга лениво уклонилась, красный тканевый «сундучок» пролетел мимо и с неприятным звякающим звуком шлепнуться на пол где-то в углу комнаты.
— Не, не вариант, — Вадим вытащил из сумки небольшую фляжку и протянул Даниле — лучше старых добрых фронтовых ста грамм ничего еще не придумали!
— Только если вначале сто грамм, затем — запереться в кабинете, а после можно и кофейку выпить! — влез в разговор Илья, пристраиваясь на подлокотник Ольгиного кресла, — Кстати, Оленька, как насчет вместе обсудить жизнеспособность твоего варианта?
— А смысл? Я-то и не нервничаю, — Волкова сладко потянулась и закинула руки за голову.
— Вы все меня достали! — Данила отшвырнул очки, уже не переживая за их сохранность. — Не боевая бригада, а сборище трудных подростков!
Без очков Данила не мог различить выражения лиц своих подчиненных, но, судя по наступившей тишине, такого всплеска от начальника они не ожидали. Да он и сам не ожидал, надеялся все же сдержаться. Данила сделал несколько долгих выдохов, сплел пальцы перед собой и продолжил уже более спокойным тоном:
— Вас послушать, так секс, выпивка и еда — универсальные средства борьбы со стрессом. И они помогут перебороть любые переживания! Это в корне неверный подход. Цивилизованный и здравомыслящий человек должен искать другие пути: медитации, творчество, двигательные упражнения, успокаивающая музыка.
— И вы еще скажите, что наши способы не работают! — Ольга села ровно, опустив руки на колени, — Все эти медитации-релаксации, это, конечно, хорошо, только вы не учитываете, что когда человеку очень плохо, то он никак не цивилизованный и, уж тем более — не здравомыслящий. Потому вначале экстренные меры, в особо клинических случаях — в предложенной Ильей последовательности. А уже потом, когда немного отпустит, можно попробовать и все ваши.
Данила внезапно почувствовал, что ярость и тревоги схлынули с него, оставив только холодное спокойствие. Глупый и бесполезный спор с Ольгой принес какое-то странное облегчение, помог частично сбросить накопившиеся эмоции. Если же быть откровенным с самим собой, не такие уж и плохие эти способы — чашечка хорошо заваренного чая отлично помогает вернуть душевное равновесие. Только где же его возьмешь, этот чай? Подаренный Елисеем уже закончился, тот, что был у него самого, не отличался хорошим вкусом, да и заваривать сейчас времени нет. Раньше хотя бы лисица иллюзиями дразнила.
Прервав размышления Данилы, в кабинет ворвался взлохмаченный Йети:
— Собирайтесь, через пять минут выдвигаемся! В конторе остается один член бригады, помните, да?
— Да, — кивнул Данила, решение уже было принято, надо его лишь озвучить, — старший сотрудник Ростова, с этого момента и до нашего возвращения вы — дежурный по городу.
И, не вглядываясь в озадаченное лицо Алисы и обиженно-успокоенное лицо Хейфец, Данила первым вышел из комнаты.
Лефф сам не мог поверить в происходящее: в их мире, неподалеку от одной из исследовательских баз, некросы свили свое гнездо. Ведущий По Пути снова решил подшутить над своими нерадивыми чадами: они планировали масштабную атаку на отступников, а те нанесли такой мощный упредительный удар. За рекордно короткие сроки некросы построили практически полностью функционирующий Храм жизни. Лишь пары дней им не хватило на того, чтобы вырастить тело для Верховного жреца, и тогда близлежащий город пришлось бы уничтожить. Но, к счастью, местные альтеры вовремя обнаружили комплекс построек и даже готовились его штурмовать.
Лефф никогда не стремился вмешиваться в дела альтеров, но в этот раз он просто не имел права остаться в стороне: не очень-то приятно выжечь огромный участок населенной местности, останавливая распространение этой заразы. Потому сегодня Леффу пришлось вылезти из своего обустроенного жилища, замаскироваться и толкаться в толпе высокоранговых альтеров, готовящих атаку на некросов.
И это ему не нравилось, ровно как и место, в котором сейчас находился. Большое подземное помещение с угрюмыми бетонными стенами, служившее раньше бункером, давило на сознание и восприятие привыкшего к роскоши Леффа. Раздражали и люди, или, как они сами себя называли, «паранормы», чуть-чуть возвышающиеся над остальной массой. Они считали себя могущественными вершителями судеб мира, не подозревая о том, что сами — лишь очередная ступень в пирамиде власти.
Все вокруг сновали и таскали с места на место различные приборы и оружие, где-то вдалеке увлеченно спорили Мор и Коэн, но идти к ним не хотелось. «Молодняка» видно не было, еще бы, ведь польза от их присутствия весьма сомнительна, зато вред, который может нанести тело прима, взятое под контроль некросами даже представить сложно.
Альтеры вежливо раскланивались с Леффом, принимая его за кого-то из высокого начальства, но внимания не задерживали: у всех здесь были свои дела и четко определенная миссия. Только он сам словно выпал из этого потока: никто бы не посмел четко поставить задачу перед прим-лордом, даже его собратья, а сам он еще не определился со стратегией своих действий. Но Мор и Коэн заверяли, что непосредственное участие первых и не понадобится: они хотели испытать свое недавно приобретенное «оружие» в действии.
Внезапно пришедшая в голову мысль заставила Леффа просканировать помещение, и, когда он почувствовал знакомый привкус холодной, но яркой ауры, то развернулся и пошел в сторону небольшой группы людей, столпившихся вокруг непонятно чего. Лефф жестом разогнал недовольно зароптавших альтеров и подступил вплотную к утыканному приборами металлическому столу, к которому был прикован человек. Полосы стали покрывали его тело так плотно, что почти не оставили свободных участков кожи. Лефф посмотрел на похудевшего и осунувшегося имуса, который сейчас то ли дремал, то ли просто лежал без сознания, и развернулся в сторону выхода. Зачем он вообще подходил? Снова решил поболтать? Определенно, его тяга к этому «обаятельному ублюдку» не поддавалась логическому объяснению.
— Вы не ведаете, что творите, — имус медленно, с некоторым усилием открыл глаза, но сфокусировать взгляд на Леффе у него так и не вышло, да и пластины не позволяли повернуть голову.
— Ошибаешься, — Лефф, окончательно перестав себя понимать, небрежно махнул рукой и поверхность стола пришла в движение, становясь вертикально. Некоторые альтеры испуганно ахнули и отскочили в сторону, но перечить никто не стал. — Я видел гибель Колыбели.
— И сбежал от этого зрелища в самый далекий из миров. А теперь хочешь снова выпустить эту силу на свободу? Зачем, Лефф? Ты же понимаешь — ничем хорошим это не кончится. Лучше отпусти меня…
— Прим-лорд Леффариан!
Лефф почти выкрикнул свое имя: этот имус надоел ему своей наглостью, и уж тем более он не собирался признаваться в терзавших его страхах и отпускать пленника на свободу. Это означало бы выбросить на ветер четверть потраченного на его покупку запаса! Пора было уже заканчивать это представление, оно и так уже привлекло избыточное внимание столпившихся вокруг них альтеров. Они шумели возмущались, что какой-то незнакомый тип на незнакомом языке болтает с их «оружием».
— Лорд Анрир Вейден, — ответил пленник, Лефф, уже развернувшийся к нему спиной, дернулся и стремительно развернулся обратно. У всякой наглости должен быть предел!
— Ты всерьез думаешь, что я стану называть по имени какого-то жалкого имуса?
— Ты представился, и я представился, так принято среди воспитанных людей, — фантазия Леффа сразу подрисовала, как пленник пожимает плечами, хотя в реальности тот даже вздохнуть нормально не мог, не то, что пошевелиться.
— Ты — не человек! Ты — имус, существо низшего сорта! Не знаю, что ты там себе вообразил, но мы с тобой не друзья, и никогда ими не будем! А то, что я стану называть тебя по имени — это уже за гранью!
— Не зарекайся, — хмыкнул имус, — и ты прав: мы с тобой не друзья и никогда ими не будем. И это не мой выбор.
Лефф непроизвольно поджал губы и пошел прочь из этого места, Мор и Коэн справятся со всем сами, а он лучше понаблюдает издали. Да что такое с ним творится в последнее время? Неужели настолько измучился от скуки и одиночества, что первый же встречный человек, чуть отличающийся от его привычного окружения, стал ему настолько интересен? Лефф мысленно хмыкнул: забавная получилась картинка: прим-лорд и имус вместе пьют коньяк и болтают о жизни. Похожа на карикатуру или агитационный плакат о равенстве всех людей. Надо же, друзья! Несусветная чушь! Он себе даже любовниц набирал из имусов только во времена далекой молодости, но глупенькие аматриксы быстро приедались.
А здесь — друг, собеседник… Дальше что? Лефф торжественно освобождает имуса и помогает ему переправиться в свой родной мир, где они вместе ускачут в закат, к ближайшему кабаку с распутными девицами? Полная чушь! Ни в каком, даже самом блеклом и немыслимом варианте будущего, такого не могло случиться!
Тогда почему же ему сейчас так мерзко и тоскливо?..
Данила стоял, прислонившись спиной к дереву, и пытался разглядеть, чем заняты остальные сотрудники его бригады. Сделать это в темноте, посреди леса было совсем не просто.
Еще мешала окутавшая со всех сторон невыносимая вонь. Ужасающий, всепроникающий запах, распространяемый на всю округу мясокомбинатом. А ведь неподалеку есть деревня. Как там люди живут? Даниле казалось, что еще немного, и он твердо и окончательно перейдет в стан вегетарианцев. Тому способствовал и сам факт того, что на территории мясокомбината начали строительство своего Храма некросы.
И надо сказать, мертвяки в этом почти преуспели: по данным нескольких разведывательных групп, проникнувших на территорию предприятия, некросам оставалась всего пара дней до того, как созреет тело Верховного жреца. И если обычным жрецам для пересадки сущности требовалось специально подготовленное мертвое тело, то Верховный с легкостью возвращал к жизни любой более или менее целый труп, находящийся в радиусе пары километров от Храма. Кроме того, с появлением Верховного, сама численность некросов начинала стремительно расти.
Мертвяки были страшными и непонятными противниками, как и любые другие гости из иных миров, чье существование было построено на магии. С одной стороны, некросы были изучены вдоль и поперек: по их жизнедеятельности, строению, социальному укладу было написано множество трактатов. Но с другой — связанных с ними тайн оставалось великое множество. Некросы представляли собой принципиально иную форму жизни, паразитирующую на людях. Они обладали неким подобием коллективного разума и достигли небывалых высот в медицине и магии. Опасные противники, с которыми лучше вообще не встречаться.
Данила поправил бесполезные сейчас очки, пытаясь разглядеть, чем заняты его подчиненные, но вокруг царила лишь деловитая суета и обычная полушутливая тихая перепалка между сотрудниками, а значит — можно было еще немного поразмышлять.
А сам бы он согласился променять свою короткую и смертную жизнь на бесконечно долгое существование в измененном теле? Отринуть человеческое общество и принять уклад некросов, став еще одним рабочим муравьем в огромной системе существ с коллективным разумом? Питаться исключительно смесью, получаемой из трупов?
Данила уверен, что множество людей ответили бы «да» на этот вопрос: слишком силен был страх смерти, живущий в их сердцах. А некросы предлагали жизнь, пускай немного другую, но зато долгую и лишенную старости и болезней. Потому, несмотря на все препоны на их пути, мертвяки раз за разом проникали в мир и начинали строительство своих Храмов.
Но в этот раз скорость развертывания их «ячейки» была фантастической — за считанные недели они проделали работу, занимающую по традиционным подсчетам специалистов не меньше полугода. Чуть больше месяца назад из всего Храма функционировал лишь инкубатор, производящий низшие формы управляющих систем, и лабораторный комплекс по производству смеси и специального состава, стимулирующего у еще живых людей рост церебеллума. Сейчас же, по данным разведки, несколько цехов комбината были полностью переоборудованы под Храм жизни, завершалось созревание Верховного жреца, а в специальных консервирующих камерах дожидались своего часа около трех сотен тел, подготовленных для повторного воскрешения погибших некросов. Весь этот комплекс охраняли не меньше сотни боевых особей и еще около тридцати жрецов различного ранга трудились в залах и лабораториях.
Разведчики не смогли выяснить только личность Первого жреца — того, с чьего прихода обычно начиналось вторжение некросов. Именно он вначале проник в их мир, нашел соратников среди людей, после — контролировал разум свежеиспеченных членов сообщества, пока не созревал Верховный жрец. А это значило, что Первый жрец вполне может избежать этой облавы и начать строительство Храма где-то в другом месте.
Но вначале нужно выиграть. Вполне может статься, что тела конторщиков пополнят хранилище некросов или пойдут на изготовление смеси, а Храм продолжит свое существование. Безликая старуха вновь занесла над ними свою косу. И, возможно, сегодня она соберет урожай.
Даниле было не по себе, но и переходить на сторону врагов он не собирался. «Воину не пристало бояться смерти, лишь жизнь без чести должна быть его единственным страхом» — однажды сказала ему лисица, и эти слова стали его кредо.
Мимо Данилы прошел матерящийся сквозь зубы Йети и встал чуть в стороне, рядом с Вадимом и Ильей. На самом деле волкодава звали Игорь, но свое прозвище, как и многие другие в их конторе, он получил с подачки Ольги. И, надо признать, оно ему весьма подходило: двухметровый, широкоплечий парень сильно злоупотреблял модификатами, и теперь больше походил на мифического снежного человека, чем на обычного представителя рода Хомо сапиенс. Он был чудовищно силен, но за это ему пришлось поплатиться: Йети был одним из немногих, кому было запрещено показываться на людях. Волкодав от этого особо не страдал: все равно передвигаться по городу он предпочитал исключительно на своем любимом мотоцикле и в глухом шлеме.
Йети усиленно жестикулировал и что-то объяснял сотрудникам пятой бригады, Данила тоже подошел к нему поближе:
— …эти «подберезовики» совсем е…! Пока мы тут к атаке готовимся, эти… выстроились кружком, нарисовали на земле какую-то птицу, метра четыре на четыре и теперь поют песни!
— Флэшмоб против некросов? — хихикнул Илья, — Оказывается, они там в Роще следят за веяниями моды!
— Они, конечно, дебилы, но не полные идиоты[1], - задумчиво проговорила Ольга, — не нравится мне это.
— А кому нравится? — Арсен подошел к Даниле, а за ним стали подтягиваться и остальные волкодавы, тоже пребывающие в недоумении от увиденного. — Пока мы тут торчим, как курицы перед лисой, некросы успеют окопаться по самые уши и подготовиться к обороне. Или наше начальство мертвяков совсем тупыми считают? Как не заметить толпу народа ошивающуюся прямо перед воротами?
— По рациям передают, что штурма скорее всего не будет, — вмешался в разговор Елисей, — «подберезовики» хотят оружие против некросов испытать. Но непонятно какое.
Не успел он договорить, как на телефон Данилы пришло сообщение, в котором содержалась точно та же информация: штурма не будет, все сотрудники бригады должны охранять периметр на случай побега части мертвяков. Также не следует поддаваться панике, если столкнутся с непонятными явлениями. Всем эмоционально нестабильным сотрудникам — принять дополнительные успокаивающие средства. Арсен, судя по его ухмылке, тоже получивший такое сообщение, не преминул воспользоваться рекомендацией начальства и вытащил из-за пазухи фляжку с коньяком, после чего сделал щедрый глоток и протянул ее Йети.
— Пойду гляну, что там, — Ольга развернулась и пошла в сторону опушки, туда, где на проселочной дороге стояли автомобили конторщиков.
Данила отдал распоряжения подчиненным, оставил Илью за главного и направился вслед за Ольгой. Увиденное повергло Данилу в шок: он-то, в отличие от Йети, слишком хорошо знал эту самую «птичку». Знак Уводящего был вычерчен на земле и присыпан непонятным синим песком со всей возможной тщательностью и старанием. Вокруг изображения столпились конторщики. Рослые мужики, стоящие кружком и с максимально одухотворенным и сосредоточенным видом распевавшие песни, выглядели бы забавно, если бы не сама ситуация. Ольга права: они не полные идиоты, и не стали бы просто так устраивать непонятное представление прямо под боком у некросов. К тому же Данила и сам успел убедиться, какую силу имеет эта странная «птичка».
Тем временем к опушке подъехал грузовой микроавтобус. Не успел он даже остановиться, как начерченный на земле знак вдруг обрел глубину и объем, птица будто бы воспарила и начала светиться. Подберезовики сменили интонацию и запели громче, все чаще повторяю одну и ту же фразу.
Данила с удивлением заметил, что температура воздуха стала снижаться. Пальцы рук и ног у нег окоченели и перестали слушаться. Он несколько раз переступил на месте, потом сложил руки вместе и потер их друг об друга. Но это не помогло, холод проникал все глубже, захватывая новые и новые участки тела. Потом Даниле показалось, что через его тело прошла судорога, хлесткая и внезапная, похожая на чей-то крик. Прошла и отпустила, заменив такое неуклюжее и тяжелое тело на нечто совсем иное, сотканное из невесомых ледяных нитей.
Лес вокруг заволокло туманом, неправильным, темным и густым, сквозь который проглядывались силуэты людей. Данила и самого себя видел словно бы со стороны: неподвижный манекен поправляющий очки.
В то же время его сознание легко двинулось вперед, разыскивая в тумане Ольгу. Но, стоило ему только подумать об этом, как туман расступился, оставив вместе себя бескрайний степной простор и дорогу, тянущуюся до горизонта.
Такие близкие и яркие звезды, каких не бывает в реальности, завораживали и манили к себе. На обочине росли необычные, светящиеся во тьме цветы, к горизонту сливавшиеся в яркие скопления, из-за чего степь казалась отражением неба.
Данила сделал шаг, затем еще и еще один. По мере того, как он шел, собственное тело и вся прошедшая жизнь казались ему все более и более нереальными, нелепыми порождениями долгого сна. Лишь то, что было впереди, имело для него значение и смысл.
— Зачем ты так торопишься? — рядом с Данилой появилась темная человеческая фигура, закутанная в плащ. Что-то в облике незнакомца делало его похожим на огромную птицу, сложившую за спиной крылья. Данила словно бы видел сразу две картинки, наложенные друг на друга. — По этой дороге нужно идти, только если пришло твое время.
— А оно пришло? — Данила на мгновение остановился, оборачиваясь к собеседнику. Тот беспечно задрал голову вверх и разглядывал звезды, но черты его лица так и оставались неуловимо изменчивыми, не складываясь в конкретный облик.
— Только если ты этого хочешь. Я никого не тороплю, — человек-птица словно бы встряхнул своим плащом-крыльями, потом поправил их и перевел взгляд на Данилу: — Подумай, как следует. Эта дорога — в один конец.
Данила сделал еще несколько шагов вперед: перспектива вернуться в тяжелое и далекое тело его не вдохновляла. Впереди, буквально в паре десятков метров появились темные, пока еще туманные фигуры. Но Данила узнавал их даже по силуэтам: вот копается в телефоне раздолбай Крыса, Лика расчесывает свои длинные, почти до середины бедра волосы, притопывает на месте Эль, курит высокий и широкоплечий Беркут, обнимаются Жанна и Рома, которых все звали Ромео и Джульетта. Они и правда были как попугаи-неразлучники, всюду вместе. Так же вместе и погибли, с разницей лишь в несколько мгновений. Чуть в стороне стоял безбашенный Ник, всегда лезший вперед и первым бросавшийся на врага. Только в тот раз ему не повезло: самый яростный боец, сам искавший смерти, продержался дольше всех и умер в страшных муках…
С каждым сделанным шагом, погибшие подчиненные, ставшие за время совместной работы для Данилы почти родными, виделись все отчетливее. Их черты проявлялись на туманных силуэтах, словно старая фотография. Сейчас они казалисьДаниле живыми и реальными, а не далекий лес и оставшиеся там сотрудники бригады.
— Истинный воин никогда не торопится пройтись дорогой смерти, — бархатистый голос прозвучал в голове впервые за несколько месяцев, и тут же на дороге прямо перед Данилой материализовалась двухвостая лиса. Демоница нахально улеглась поперек утоптанной земли, перегородив путь, и теперь недовольно сверкала своими угольками-глазками.
— За то время, что мы были вместе, я порядком устал от твоих поговорок. Ты противоречишь сама себе: то воину не следует искать смерти, то не надо ее бояться. Определись уже!
- Все верно, — спутник Данилы опустился на колени рядом с лисой и погладил ее по голове. Довольная демоница сразу же сменила облик, нарядившись в предназначенное для торжественных случаев кимоно и церемонно поклонилась человеку-птице. Тот легонько склонил голову в ответ и продолжил: — Не торопись, со мной ты еще успеешь встретиться.
— Зачем мне вы? Я должен к ним идти! — Данила обогнул лису и устремился вперед, туда, где его ждали погибшие товарищи.
— Твоя цель иллюзорна, у каждого своя тропа во тьму, — лисица ухватила Данилу за рукав, не давая идти вперед, — и свое место в ее чертогах.
— Так ты и есть Уводящий Во Тьму? Почему тогда пытаешься меня остановить? — Данила обернулся к своему загадочному спутнику.
— Я провожаю по дороге лишь тех, чье время пришло. И слежу, чтобы никто не пытался увильнуть с этого пути.
Данила отпихнул лисицу и целеустремленно пошел вперед, больше не обращая ни на что внимания.
— Данила Сергеевич, вы куда? — по оставшемуся где-то далеко телу словно бы кто-то ударил: не сильно, но довольно ощутимо влепил пощечину. Теперь на дороге стояла Ольга, недовольно скрестившая руки на груди.
Данила сделал шаг в сторону, обходя ее, Волкова сразу же переместилась, вновь загораживая дорогу. Погибшие друзья были совсем близко, они замерли в нескольких метрах впереди, внимательно следя за разворачивающимися событиями. Они ждали Данилу.
— Там никого нет, — Ольга подошла вплотную и крепко ухватила Данилу за руку. Теперь, чтобы освободиться, ему пришлось бы применить силу. — Это призраки вашей вины и страданий. Отпустите их и возвращайтесь туда, где вас ждут живые.
— Ольга, уйди! Ты не понимаешь!
— Понимаю, вы даже не представляете насколько. Я бы тоже хотела уйти туда, за черту, вместо другого человека, но все вышло иначе! А значит, так было для чего-то нужно!
— Для чего? — Данила выкрикнул эту фразу, ухватив Волкову левой рукой за плечо, и встряхнул девушку, потеряв над собой контроль. Сейчас погибшие товарищи были для него ближе и реальнее, чем казавшаяся призрачной Ольга. — Почему я тогда уцелел? На мне даже ран серьезных не было! Чтобы жить и страдать от мысли, что не смог уберечь вверившихся мне ребят? Мое место здесь, с ними!
— Глупости. Он были бойцами и знали, на что шли. Как и вы. Хватит дурить, пора возвращаться в реальность! — Ольга подвернулась под левую руку Данилы, обхватила его за талию и, не выпуская его правой руки, буквально потащила обратно, туда, где, словно две статуи, замерли Уводящий и лисица.
Звезды и светящиеся цветы перемешались между собой, земля будто растворилась под ногами. Данила вдруг понял, что стоит посреди бескрайнего космоса, опираясь лишь на сотканную из света дорогу. И только прижимавшаяся к нему Ольга напоминала о том, что где-то далеко есть другой мир. Она все еще не выпустила его правую руку и продолжала обнимать за пояс, и Данила подумал, что со стороны они должны быть похожи на пару неумелых танцоров или возлюбленных, слившихся в страстных объятьях. Он дернулся в сторону, отпихивая Ольгу, но та только немного переместилась, еще ближе придвигаясь к нему.
— Ольга, не пытайся меня остановить! У тебя ничего не выйдет!
— Вы меня недооцениваете! Учтите — если сейчас же не прекратите, я сделаю то, о чем вы будете долго жалеть!
— Ноги покалечишь? — хмыкнул Данила, еще раз пытаясь отпихнуть назойливую девушку. Он все уже решил для себя, и отступать от этого решения не собирался.
— Хуже, — Ольга лукаво сверкнула глазами и прижалась к нему еще теснее, — исполню одну вашу маааленькую фантазию.
Данила неожиданно почувствовал тепло ее тела, проникающее даже через плотную ткань его костюма. Ольга бросила его руку, перенесла свою на его волосы, легонько по ним провела и тихо проговорила:
— Потому что есть мечты, в которых мы боимся себе признаться.
И она поцеловала Данилу. Очень легко и нежно, только коснувшись губами. Где-то там, глубоко-глубоко в подсознании, у него действительно жила такая мечта. Конечно, он любил Хейфец и никогда бы ей не изменил, она полностью устраивала его и как любовница, и как возможная спутница жизни. Данила несколько раз даже чувствовал себя обязанным сделать Оле предложение, но она пока что никак не стремилась к браку и от совместного проживания отказалась категорически. На данном этапе необременительные и свободные отношения ее устраивали полностью. Впрочем, как и Данилу.
Но с Ольгой все было совсем иначе. Она была умной, хитрой, сильной и привлекательной даже в своем «сером» облике. А когда она сняла с себя эту маску — или, наоборот, надела новую? — она стала манить, как запретный плод. Тот, что мечтаешь и боишься попробовать.
И сейчас она его поцеловала! Совсем не таким страстным и долгим поцелуем, как он представлял в своих фантазиях, нет — скорее уж невинным и почти детским, но при этом волнующим и настолько точно сочетающим сладость и недоступность, что он взволновал Данилу не меньше, чем некоторые эпизоды из его сексуального опыта.
Все окружающее уплыло на второй план, сметенное внутренними переживаниями и эмоциями, а когда Ольга отстранилась от него, Данила понял, что стоит все в том же лесу, а вокруг него клубится темный, с непонятной синевой туман.
— Хейфец ни слова! — быстро проговорила Ольга, будто бы побледневшая и осунувшаяся за то время, пока они не виделись в реальном мире.
Больше книг на сайте - Knigoed.net
Данила кивнул, сам краснея от смущения: могла бы и не говорить этого.
Темнота и туман словно бы поглотили лес, оставив видимым лишь небольшой его кусок вокруг Данилы. В темном мареве мерцали и перемещались какие-то тени, слышались приглушенные крики и стоны. Внезапно туман словно бы дернулся и начал стремительно истаивать. Будто верный пес, спешивший на зов хозяина.
Когда туман исчез, Данила увидел, что все стоящие вокруг «птички» подберезовики валяются на земле, не подавая признаков жизни. Данила попытался прощупать пульс ближайшему конторщику, но от прикосновения тот сразу же зашевелился и начал медленно подниматься с земли. Следом за ним, охая и ругаясь, приходили в себя и остальные новоявленные жрецы. Впрочем, взывание к загадочной сущности не прошло для подберезовиков даром: за прошедшие минуты они состарились на пару десятилетий, а волосы каждого теперь украшала ярко-синяя прядь. Уводящий, по всей видимости, решил таким образом пометить своих новообретенных жрецов.
Данила испуганно посмотрел на свои руки, но каких-либо следов старения на них не заметил, как и на подошедшем Арсене. Начальник волкодавов непонятно чему кивнул, потом принюхался и уставился на микроавтобус.
Набежавшие конторщики вытащили из машины полностью седого водителя, на его место сразу же вскочил другой парень, завел двигатель и со всей возможной поспешностью погнал машину в сторону дороги.
Данила развернулся и побежал вглубь леса, туда, где остались сотрудники его бригады. И только увидев их в относительно целом, хоть и несколько оглушенном состоянии, Данила смог облегченно выдохнуть. Но кое-кого не хватало.
После суток проведенных в неподвижном состоянии, Елисей каждую минуту дергался и шевелился: переминался с ноги на ногу, делал лишние вдохи-выдохи, беспрестанно моргал, стремясь согнать с глаз сухость. Хорошо еще, что большую часть времени он проспал. Коллеги тогда перевезла его в городскую квартиру, Ольга откуда-то притащила своего желтоглазого друга. И как только Елисей просыпался, Лучик подсаживался поближе, начинал что-то брынчать на своей гитаре, и сон возвращался снова.
Елисей был им за это очень благодарен: так, во сне, было проще переносить свое неподвижно-беспомощное состояние. А когда система наконец позволила ему вновь шевелиться — это было настоящее счастье. Елисей сразу же вскочил и, не слушая причитаний Лучика, побежал в ванную. Чтобы там, в одиночестве, пережить накатившую на него истерику.
То способности Ольгиного друга достали его и там, иначе как можно объяснить спокойствие и непонятную радость, быстро охватившие Елисея. Выйдя из ванной, он хотел поругаться на Лучика, но тот успел первым:
— Все хорошо. Уже все хорошо. Плохое осталось в прошлом, — Лучик подошел и попытался обнять Елисея.
Тот быстро отпихнул Ольгиного друга: не настолько ему плохо, чтобы обниматься с другим мужиком. Лучик развел руками и засмеялся:
— Сразу видно, что тебе стало лучше!..
Елисей мотнул головой, отгоняя воспоминания о вчерашнем дне. Не дело расслабляться перед грядущей битвой. Он сделал короткий шаг в сторону, вытащил пистолеты-пулеметы, потом вернул их на место. Все-таки не вызывало у него доверия сообщение начальства, о новом сверхсильном оружии против некросов: слишком он хорошо помнил, как трудно было победить «Никиту». Да и Данила Сергеевич, разделял его скепсис, потому как сразу же после сообщения отправился посмотреть на это уникальное оружие.
Несмотря на то, что по календарю было лето, сегодняшний вечер выдался на редкость холодным. Елисей уже весь продрог, но система упорно не замечала его состояния и не спешила помочь с обогревом. Да и по ее показаниям температура воздуха держалась на вполне приемлемом уровне в двадцать пять градусов. Рядом стучала зубами Хейфец, Вадим потирал плечи, приплясывал на месте Йети, даже Илья, согреваемый своим внутренним огнем, зябко поежился.
Внезапно откуда-то с опушки словно бы подул ледяной ветер, и отовсюду стал проступать синий туман. Система завопила о приближении некросов, и Елисей бросился вперед, стремясь разобраться с врагами. До цели он добрался меньше чем через пару минут, и сразу же стал палить по неясно проступающей через туман фигуре, полагаясь только на подсвеченный системой контур.
Некрос слабо реагировал на его действия, продолжая продвигаться в сторону конторщиков. Он остановился в полуметре от Елисея, весь изрешеченный пулями, но еще вполне живой и готовый к схватке. Но таинственное оружие подберезовиков наконец-то проявило себя: туман, словно бы щупальцами опутал некроса и притянул его к земле. Плоть мертвяка стала гнить и слезать с костей, оставляя только белый, отполированный скелет.
Елисей судорожно сглотнул. Такая эффективность пугала его. Как бы и самому не попасть в щупальца этого тумана. Из размышлений Елисея выдернуло сообщение системы: где-то там впереди был еще один некрос, какой-то странно-большой, судя по пометкам.
Наверное, можно было и переждать, предоставив оружию подберезовиков самостоятельно разобраться с мертвяком, но Елисей не стал полагаться на неведомого союзника, он хорошо знал, что это может быть чревато большими неприятностями, а значит — нужно бежать на встречу.
Некрос действительно был особенным: настоящий монстр, будто бы слепленный из нескольких тел, под разными углами прикрепленных друг к другу. Словно бы почувствовав Елисея, проклятый мертвяк стал выкрикивать непонятный набор цифр, которые система благосклонно принимала и записывала отдельной строкой, подсвеченной зеленым цветом. Елисей завопил и стал безостановочно палить по челюсти твари, лишь бы успеть быстрее, чем она закончит. Он помнил, чем для него закончился предыдущий такой ввод кода доступа. Челюсть быстро дробилась, но и зарастала еще быстрее.
В этот момент из тумана выстрелили щупальца, опутали некроса и стали тянуть к земле. От мертвяка отвалилось одно из тел, словно бы хвост от ящерицы, и пока туманные щупальца терзали его, монстр закончил читать цифры. Елисей, потянувшийся перезарядить оружие замер по стойке смирно и теперь слушал, как система отвечает за него:
— Код доступа получен. Вам присвоен статус: «Главный распорядитель», ваши приказы приоритетны.
Туман, словно бы обидевшись на неподатливость жертвы, утроил свои усилия, все быстрее и быстрее срывая с монстра его лишние тела. Некрос совершенно равнодушно продолжал свою речь:
— Ты найдешь то, в чем заключена сила Уводящего Во Тьму и принесешь Верховному жр…
Щупальца не дали ему договорить: они с головой опутали некроса, в считанные мгновения уничтожив его.
— Приказ принят к исполнению, — механически ответила система, проигнорировавшая гибель своего «Главного распорядителя».
Даниле надолго запомнился их поход по мясокомбинату. «Птичка» в действии напоминала атомное оружие, избирательно уничтожавшее некросов. Там, где прошелся призванный ею туман, от мертвяков оставались чистые, белоснежные скелеты. Больше всего их обнаружилось возле дальней от конторщиков стены мясокомбината, видимо, некросы до последнего надеялись сбежать от действия таинственной силы. Но Уводящий Во Тьму не бросал так просто тех, кто решил пойти против его воли: все до единого некросы нашли свое успокоение в этот день: от законсервированных тел до Верховного жреца, которого опознали лишь по мантии.
Судя по разбросанным всюду скелетам, разведка сильно недооценила количество затаившихся в здании некросов. Большая часть площади двора мясокомбината была усеяна останками, видимо, мертвяки успели перевести в свои ряды многих его работников. Данила почувствовал, как к горлу снова подкатывает тошнота: специфический запах никуда не делся, и страшное зрелище валявшихся всюду белоснежных костяков серьезно давило на психику, складываясь в нечто непереносимое.
Вместе с тем, Данила реально оценивал количество врагов и мысленно даже попытался поблагодарить непонятного бога из другого мира за то, что расправился с мертвяками и сохранил жизни сотрудникам его бригады. И на долю мгновения ему показалось, что закутанная в плащ фигура, похожая и на человека и на огромную птицу, материализовалась рядом и улыбнулась невидимыми губами.
Неподалеку постоянно вертелась что-то высматривающая Волкова, хотя кто знает, возможно она присматривала за самим Данилой. А после нашелся и Елисей, какой-то зашуганный и дерганный, но вполне себе живой и здоровый. Кажется, у этой истории все же хороший конец.
[1] Здесь Ольга намекает на традиционную классификацию стадий умственной отсталости: самая легкая — дебильность, при ней коэффициент интеллекта находится в пределах 50–70. И идиотия — или глубокая умственная отсталость, с коэффициентом 20 и меньше.