Диди очнулась в маленькой, темной палатке. Ее раздели догола, привязав руки за спиной к столбу. В углу стоял фонарь, дающий достаточно света, чтобы превратить палатку в коллаж из жутких теней. Оглядевшись, она увидела женщину, сидящую на ведре всего в нескольких футах перед ней. Женщина жевала. На ней было длинное пальто с поднятым капюшоном. Этот наряд не имел смысла, так как в палатке было по крайней мере сто градусов[5].
— Где я? — спросила Диди.
— В Аду, — ответила женщина.
— В Аду? О, Боже. Ты одна из этих людей, дa?
— Одна из каких людей?
— Людей, о которых мне рассказывал Даг.
— Tы имеешь в виду копа?
— О боже мой! — задохнулась она, и слезы потекли по ее лицу под давлением этой ситуации. — А где Даг?
— Он тоже в Аду.
— Где? Где он? Он мертв?
— Нет, пока нет. И не умрет в ближайшее время. В этом городе никто не умирает быстро. Это Aд. В Аду страдают все. Даже мы.
— Пожалуйста! Не причиняйте нам вреда. Прошу вас!
— Почему? Мы знаем, что вы там делали. Bы пытались устроить нам ловушку.
— Не я. Они уговорили меня сделать это. Я ничего не знаю о вас, ребята. Я ничего не имею против вас.
— Но вы все же пытались поймать нас. Это непростительно. Они полицейские. Это почти ожидаемо от них. Но ты, ты просто какая-то цыпочка. Так что они наверняка умрут. Оба копа: твой Даг и рейнджер. Я серьезно. Вы думаете, мы настолько тупы? После того, что рейнджер сделал с этим городом много лет назад? Думаешь, мы просто так подставимся?
— Тупы? Что? Гарретт? Что он сделал с твоим городом? Я не понимаю.
— Я так и думала. Он тебе ни хрена не сказал, да? Похоже на любого чужака. Они лгут или говорят полуправду, чтобы получить то, что хотят. Это не значит, что ты не отвечаешь за свои действия. Наша кровь была бы на ваших руках. Теперь все будет наоборот. Твоя кровь прольется, много крови. Возможно, вся. И это действительно будет больно.
Желудок Диди скрутило в узел. В глубине души она надеялась, что Гарретт придет ей на помощь. Теперь выясняется, что они и его поймали. Никто не знал, что они здесь. Никто не знал об этой дурацкой миссии. Ей пиздец. Им всем пиздец.
— Таким образом, часть из страданий копов будет тем, что все копы ненавидят больше всего, — сказала женщина.
— И что же это?
— Смотреть, как ты умираешь. Медленно и мучительно. Тогда они поймут, что это они убили тебя. Не мы. Они привели тебя сюда в эту мясорубку. Это была не твоя драка. Черт, это даже не их драка. Они не имеют права доёбываться до нас. Неа. Но теперь не только они умрут, но и ты тоже умрешь, и они будут следить за каждой последней болезненной секундой.
Диди попыталась вытереть слезы о плечо. Она даже не могла понять, что говорит Дон. Даже вообразить собственную смерть казалось нереальным.
— Так а ты кто такая? — спросил Диди.
— Меня зовут Дон. Дон Дьюи.
— Дон, меня зовут Диди. Может, мы сможем поговорить об этом. Может, я смогу тебе как-нибудь помочь.
— Как ты, блядь, можешь мне помочь?
— Я не знаю. Есть много способов.
— Я могу придумать только один способ, — сказала Дон.
Она встала и сняла пальто, явив на свет полностью обнаженное тело. Лишь ремешок вокруг талии удерживал самый большой дилдо, который Диди когда-либо видела. Теперь она поняла, что сейчас будет нечто большее, чем просто игрульки со страпонами. Чего греха таить, у неё был некоторый опыт с другими девушками, и даже с несколькими парнями. Но этот был не меньше восемнадцати дюймов[6] в длину. Ствол изогнулся вверх и наружу, как кобра, готовая ударить. Его наружный слой был ребристым и покрыт шипами. У Диди было чувство, что эта конкретная секс-игрушка не использовалась для доставления удовольствия. Дон подошла к ней ближе, а Диди попыталась вжаться в столб так далеко, как только могла.
— Лучше раздвинь свои ножки, мама. Я возвращаюсь домой.
Когда Дон чуть присела, пристраиваясь к Диди, та попыталась пнуть ее босыми ногами. Дон несколько раз ударила ее кулаком по лицу, чтобы оглушить. После этого удары Диди стали слабее, и Дон легко раздвинула её ноги и скользнула вперед, протаранив фаллоимитатор во влагалище. Глаза Диди расширились, и она закричала, когда Дон закинула её ноги себе на плечи и принялась яростно трахать.
Дилдо долбил киску Диди, и уже кровь, куски кожи и тканей покрывали его. С каждым толчком Диди чувствовала, как шипы разрывают внутренности ее влагалища. Хотя она никогда не рожала, она знала, что это был болезненный опыт. В какое-то мгновение она задалась вопросом, было ли это что-то вроде того. Она не могла представить себе боли хуже этой. Рождение ребенка было болезненным, но естественным процессом.
Но это место, с этой штуковиной, медленно вырывающей внутренности, один слой за другим, было самой неестественной вещью, которую она когда-либо видела. Дон продолжала трахать её, улыбаясь с каждым толчком.
— О да, дааа! Тебе нравится это дерьмо! Тебе это нравится, грязная пизда! Я тебе всю пизду выпотрошу, сука. Тебя когда-нибудь потрошили? Начнём прямо сейчас. Ебать, да! Приятно, ага? — приговаривала Дон, стараясь засунуть поглубже.
— Иди нахуй! — завизжала Диди.
Ей потребовалась вся энергия, чтобы издать этот крик. Боль пронзила ее таз, пронзила желудок. Дилдо долбил так сильно и так глубоко, что казалось, будто он бьет прямо в ее желудок. Дон вытащила его, потрогала развороченную дырку и провела рукой по окровавленному стволу. Когда она скользнула рукой вниз, до конца дилдо, сгустки кровавой плоти закапали на пол. Она сделала глубокий вдох, и снова воткнула его.
Диди продолжала кричать, а Дон продолжала долбить. Кровавое месиво, которое когда-то было ее влагалищем, с каждым толчком издавало хлюпающий звук. Кровь брызгала каждый раз, когда дилдо входил внутрь. Дон сделала еще несколько толчков, прежде чем выйти. Она снова провела руками по окровавленному стволу. Стянув с кончика кусок кожи, она поднесла его ко рту и попробовала на вкус. Жуя, она улыбнулась кровавой улыбкой.
— Хватит, — простонал Диди. — Пожалуйста!
— Хватит для твоей киски, — согласилась Дон.
Она подняла ноги Диди еще выше и расположила фаллоимитатор рядом с ее анусом. Все тело Диди задрожало ещё больше, когда она подняла глаза, чтобы посмотреть в глаза Дон, которая все еще улыбалась.
— Держись крепче, мама, — сказала Дон. — Вхожу «по-сухому»!
Около 38 градусов Цельсия.
Около 45 см.