Гарретт стоял у столба в темноте. Тень тела Диди, свисающего с креста, была видна в свете полной луны. Она выглядела устрашающе, частично освещенная лунным сиянием. Гарретту было не до страха. Он понятия не имел, почему они оставили его здесь. Они забрали Дага несколько часов назад. Гарретт слышал его крики большую часть вечера, но, по крайней мере, они наконец прекратились. Скорее всего, это означало, что он мертв, по крайней мере, с той болью, через которую ему пришлось пройти, покончено. Если Гарретт не выберется оттуда, он будет следующим.
Несмотря на усталость, он старался не заснуть. Засыпание будет означать верную смерть. Затем снова приблизились тихие шаги, которые он слышал позади себя уже несколько раз. Он не мог повернуть голову, а горло было слишком сухим, чтобы позвать. Оказалось, что ему это и не нужно.
— Мистер. Не двигайте руками, — сказал голос маленькой девочки.
Ему удалось посмотреть направо, и он увидел маленькую девочку, которую он видел при распятии, ту, которая помахала ему рукой. Сейчас она пыталась освободить его. Вскоре его руки были свободны. Затем она перерезала веревку вокруг талии и лодыжек. Он споткнулся и упал на землю, так как его ноги затекли.
Он медленно встал и увидел, как девочка протягивает ему нож. Сначала он не был уверен, собирается ли она ударить его ножом после освобождения. Это был охотничий нож с фиксированным лезвием. Неизвестно, откуда она его взяла, но в этом городе, вероятно, не было недостатка в огромных ножах.
— Вот, — сказала она. — Возьмите его. — Она указала на конец города, где росли небольшие деревья и кусты. — Идите туда. Там тоже есть большие сети, как над городом, но они покрывают кучу машин. Они хранят ключи в машинах людей, которых привозят сюда. Возьмите машину и езжайте по тропе вниз по холму. Она выходит к шоссе.
Он опустился на колени и взял нож.
— Почему ты мне помогаешь?
— Потому что вы кажетесь хорошим человеком.
— Как тебя зовут?
— Дороти. Дороти Вэлландер.
— Ну спасибо, Дороти Вэлландер. Почему бы тебе не пойти со мной? Я уверен, что твоя семья безумно скучает по тебе.
— Я не могу. Я не хочу висеть на кресте, если меня поймают. Просто идите и приведите помощь.
Он не хотел оставлять здесь этого ребенка, ей не могло быть больше одиннадцати или двенадцати, но у него не было времени спорить. Также он не хотел хватать ее и рисковать, что она зашумит, поэтому он просто кивнул и погладил ее по голове.
— Я приведу помощь. Я обещаю.
Она повернулась и побежала к одной из лачуг. Он встал, пробрался к тропе и пошел по ней, продираясь сквозь заросли. Палки и колючки царапали его, пока он, хромая, продолжал путь. Он был так измучен, что его ноги были похожи на желе, как будто они могли отказать в любой момент, но он должен был двигаться вперед. Не только смерть была реальной возможностью, в этом месте она была ещё и невероятно болезненной.
Он продолжал неуклюже спускаться по тропе, пока не услышал шаги позади себя. Это был не топот детских шагов. Они были громче и быстрее. Он попытался ускорить темп, но ничего не вышло. Он не мог двигаться быстрее. Он добрался до поляны и увидел машины, замаскированные сеткой, растянутой над ними на столбах. В первом ряду стоял белый «Bronco» Диди. Ублюдки!
Он, спотыкаясь, подошел к «Bronco» и открыл дверь, подтягиваясь к кабине. Он оглянулся, но никого не увидел. Кто-то определенно шел за ним. Без сомнения, он или они наблюдали. Он положил нож на консоль и заметил ключи в подстаканнике. У Диди было несколько ключей на цепочке «Hello Kitty». Он покачал головой, собираясь закрыть дверь, но тут появилась рука.
Там стоял мужчина в разорванной рубашке, лицо его было в крови. Гарретт схватил нож и прижал его к горлу мужчины.
— Кто ты, блядь, такой? — спросил он.
— Я, Жан-Пьер Ван Дамм, — сказал мужчина с французским акцентом.
— Кто? Твой акцент…?
— Я из Франции. Я учусь здесь по программе UTEP. Мы были в походе, когда появился какой-то клоун в маске. Он убил двух моих друзей и схватил третьего. Я сбежал. Я прятался здесь в пустыне несколько дней. Я думал, ты один из них.
— Если ты был здесь, почему не взял одну из машин?
— Я даже не знал, что они здесь есть, пока не увидел тебя. Ты точно не один из них?
— Я, блядь, похож на одного из них? Черт, чувак, будь я одним из них, я бы тебя уже порезал. Залезай, чудило.
Жан-Пьер, спотыкаясь, обошел «Bronco» и забрался внутрь. Гарретт завел двигатель и включил передачу. «Bronco» покатился вперед, он немного добавил газу и направился вниз по холму. Было так темно, что он ничего не видел перед собой, поэтому Гарретт включил фары, которые спасали его от падения в огромный кювет. На этом бы их попытка побега быстро закончилась. Вместо этого он двигался по маршруту, упомянутом Дороти, и уже начал спускаться с холма.
Автомобиль повернул и покатился по грунтовой дороге. Когда они ехали, Гарретту показалось, что вдалеке он слышит гром.
— Черт, гроза приближается? — спросил Жан-Пьер.
— Hе знаю. Это был странный звук для грома.
Они услышали его снова, но на этот раз громче. В зеркале заднего вида появилась пара ярких огней, которые освещали все вокруг, как будто это был дневной свет. Эти огни были фарами, установленными на большой машине, которая приближалась к ним быстрее, чем Гарретту это хотелось.
— Что за хрень? — закричал Жан-Пьер.
— Блядь, я не знаю!
— Вытащи нас отсюда!
— Я пытаюсь, черт возьми! Держись!
Гарретт нажал на газ, и автомобиль ускорился, но грузовик позади них стремительно приблизился и протаранил бампер «Bronco», толкая их вперед и заставляя «Bronco» крутиться. Гарретт выровнял занос и снова ускорил ход. На этот раз они обогнули крутой поворот, но грузовик снова врезался в них. Уже в левую сторону. Удара вместе с их скоростью было достаточно, чтобы сбить «Bronco» с дороги и отправить его катиться вниз по склону холма.
Гарретт попытался прикрыть голову, вжавшись в сиденье. Воздух наполнил звук хрустящего металла и разбитого стекла. Он услышал крик Жан-Пьера, но на этом все закончилось. «Bronco» катился и, казалось, этому не будет конца, как вдруг Гарретт плюхнулся, как тряпичная кукла, и он, наконец, остановился. Рейнджер лежал на крыше перевернутого автомобиля. Его тело было покрыто кровью, и он чувствовал, как кровь стекает по его лицу. Он протянул руку и почувствовал, что макушка его головы мокрая и липкая. Он слегка надавил на голову и почувствовал, как его череп дрогнул, и тогда острая боль пронзила его голову, а затем и тело.
Он быстро убрал руку, не желая больше ничего знать. У него было головокружение и очевидный пролом в черепе, как минимум. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Шаги приближались, пока он беспомощно лежал, зная, кто бы это ни был, он наверняка убьет его. Водительская дверца внезапно распахнулась. Гарретт не видел, кто это был, но он схватил его за сломанную лодыжку и вытащили из кабины.
Гарретт закричал, когда мужчина вытащил его наружу. Каждая кость в его теле чувствовала себя так, словно была сломана или ушиблена. Оказавшись за пределами «Bronco», он понял, что случилось с Жан-Пьером. Француз висел наполовину в пассажирском окне, наполовину снаружи. «Bronco» перевернулся на него несколько раз, выдавив голову, как прыщ, и раздавив его туловище. Его голова выглядела так, будто ее отстрелили ружьем, и осталась только нижняя челюсть, свисающая на куске кости. Органы и внутренности липкой массой вываливались из дыры в боку.
Мужчина держал фонарик и смотрел на Гарретта. В свете он увидел грузовик, припаркованный на холме. Это был самосвал с дополнительными фарами. У него не было ни единого шанса против этой штуки.
— Привет, рейнджер Гарретт, — сказал мужчина, опустившись на колени. — Я Коул. Ты совершил большую ошибку.
— Значит, было бы лучше просто остаться там и позволить вам убить меня?
— Да, так и должно было быть.
Коул подошел к большому холщовому мешку, освещенному фарами «Bronco». Он открыл его, протянул руку и вытащил маленькую девочку. Дороти Вэлландер. Ее руки были стянуты за спиной, a вся голова была обмотана клейкой лентой, закрывающей рот. Коул притащил ее к Гарретту. Слезы текли по ее лицу, когда она пыталась кричать, но только приглушенно визжала.
— Нет! — сказал Гарретт. — Не причиняй ей вреда!
Крики повредили грудь Гарретта, и он кашлял кровью, выплевывая ее, когда говорил.
— Я не причиняю ей вреда. Ты сделал это. Как только позволил ей помочь тебе.
Дороти продолжала кричать, когда Коул достал карманный нож и спокойно воткнул его ей в грудь. Маленькая девочка визжала и брыкалась, а он резал ее от пупка до грудной клетки. Он сложил нож и положил его обратно в карман, а затем полез в отверстие в ее животе и начал вытаскивать кишки, позволяя им упасть на грязную землю.
Гарретт был не только в ужасе от того, что видел, но и от того, насколько Коул был спокоен, делая все это. Можно было подумать, что он небрежно менял масло в машине, а не вытаскивал органы Дороти. Кислый запах ее желудка вместе с хлюпающим звуком крови и скользких органов заставил желудок Гарретта вздрогнуть. Однако он не хотел блевать, не говоря уже о том, насколько это было бы больно.
Дороти закричала и забилась в конвульсиях, когда Коул снова полез в ее живот, копаясь, будто он что-то потерял в ее грудной полости. Она вздохнула и в последний раз вздрогнула, когда он вырвал свою руку, держа ее крошечное сердце в руках. Он позволил ее телу упасть на землю, отбросив сердце в сторону, как будто это была банка с содовой.
Гарретт почувствовал, как слезы катятся по его лицу. Не только от беспомощности его собственной ситуации, но и от того факта, что он только что убил ту маленькую девочку. Это не было похоже на Aд, штат Техас, с которым он столкнулся много лет назад. Tо была кучка тупых деревенщин и простаков. Это была совершенно новая порода. У них были машины, оружие, и они были более безжалостны, чем Гарретт или кто-либо мог себе представить. Гарретт задрожал, когда Коул снова опустился на колени рядом с ним, посветив ему в лицо.
— У тебя серьезный пролом в черепе. По крови, вытекающей из твоих ушей, я могу сказать, что у тебя серьезное повреждение мозга. Дрожь — от внутреннего кровотечения, от которого ты страдаешь. Ты умрешь через несколько минут. Но я хочу, чтобы ты кое-что знал. Я действительно должен поблагодарить тебя. Поблагодарить за то, что ты сделал здесь много лет назад. Да, ты убил всех в «старом городе», но им это было нужно. Они были настроены по-своему, слишком зациклены на своих идеях. Теперь они должны были создать меня и других, подобных мне. Или, по крайней мере, похожих на меня. Теперь, как ты можешь видеть, нас почти не остановить, и нас намного больше. Кроме того — дети. У нас есть целое поколение «Гелионов», которых мы растим. Это ты построил этот город, рейнджер. И теперь ты можешь умереть, зная это.
Гарретт прислушивался к словам Коула, а в это время его зрение начало ослабевать, и темнота сгущаться. Его мозг все больше насыщался кровью, и очень скоро это отнимет у него жизнь. Коул поднялся на холм, оставив мертвое, выпотрошенное тело Дороти лежать в нескольких дюймах от Гарретта. В темноте он видел ее открытые, мертвые глаза, как будто они смотрели на него обвиняюще. Он хотел сказать ей, что сожалеет. Если не можешь ничего другого, подержи ее мертвое тело минутку, хотя бы для того, чтобы утешить себя. Ничего из этого не произошло, поскольку его органы продолжали отключаться, и тьма, наконец, забрала его.