Я в вере тверд и твердо знаю я Смерть - Воскресенье в радуге Сиона Расколот дух и в страхе плоть моя
Господь... молю коленопреклоненно: Дай силы мне... яви Себя... подвинь Меня на подвиг Твоего Закона
Очисти душу дьявола отринь Дай насладиться ангельским покоем Сопричаститься таинств и святынь
В стигматах небо видеть голубое И научи меня любить людей... Триипостасья знаменье простое
Раскрой страницей Библии Твоей
5 мая 1968 года
55.
МАРФИНЬКЕ
Кудель косматую годов Расчешет глупой Мойры гребень. Гортанный переплеск ладов Поглотит пламенная темень...
И с инфернальным багажом Ты выскочишь на полустанке, Свернешься на земле ужом, Угрев собой мои останки...
Я в трубку выйти дам листу, Колючки пробужу от лени, Чертополохом прорасту И обовью твои колени,
Смешно заухаю совой, Взлечу ночной эфемеридой, Заплачу мышью полевой, Прощу посмертные обиды.
14 марта 1978 год
56.
Кс.
Над заштопанным прошлым Ни к чему мудровать, Коль стал глупым и пошлым, Как тройная кровать.
В суете муравейной, В одиночке избы С вязкой смазкой портвейной Я сорвался с резьбы.
Ненавистная служба: Что ни день, так удар. Живописная дружба: То проклятье, то дар.
В горле рвотные крошки Сдобной булки земной. Лишь собаки и кошки Безраздельно со мной.
Моя бедная Ора (Я - неправедный муж) Скандальезного ора Не стесняется уж.
Человечка б, словечка... Фитилек мой погас. Рвет траву, как овечка, У крылечка Пегас.
4 июня 1983 года
57.
МАКСИМИЛИАНУ ВОЛОШИНУ
Прожив неполную неделю Под Кара-даговой грядой, Я уезжал из Коктебеля С такой щемящею тоской, Что увлажнялось сердца око Слюною с кровью вперемеж... Под дуновеньем нежным рока Я ощутил такую брешь В себе, в судьбе, в житейской вере... Самокопание - чума! Вот и воздалось в полной мере Мне за прельщение ума... Как сладкопевец Сирин, вежды Я закрывал, болтая дичь, Свои нелепые надежды Пытаясь коротко обстричь. Каким-то полоумным теткам Читал с листа крутую ложь, Соображая очень четко, Что пропадаю ни за грош... И словно желтохвостый кенар Чего-то верещал, свистал, И как провинциальный тенор Автографы я раздавал. Кому-то мерзко улыбался Все невпопад: то да, то нет... Каким я был, таким остался, А мне почти что тридцать лет.
1 июня 1977 года
58.
А. Б.
Мой путь не извилист, но кляузен. Судьбы незатейлива лепка. Как тот пресловутый Мюнхгаузен, Я спутан тенетами крепко.
Барон, мы теперь в обороне. Как Вы, я - бездельник и псих. Веди же меня, чичероне, По саду видений своих.
Барон, мы сейчас в нападенье. Остроты опасней клинка. Что толку в паденье, в раденье Скулящего нервно щенка.
Барон, мы на пире... - В сортире Вонючем и тесном, как гроб. Сбренчать бы на лире, но в тире Мне кто-то прицелился в лоб...
...Обрушится снежной лавиною Заемное лживое кредо И станет для нас с половиною Эрзацем шотландского пледа.
27 декабря 1981 года
59.
ПИСЬМО АНДРЕЯ БЕЛОГО К НИНЕ ПЕТРОВСКОЙ
Д.
Все бросив и уехав в Нижний Забыться в площадной гульбе Я - хулиган и трутень книжный Скучал и думал о тебе
Как ни играй с собою в прятки Как ни юродствуй и ни лги Приходят святки - взятки гладки Помилуй мя и помоги
Мороз и толчея у стойки Похмелье... вьюга над Венцом Я еду к Метнеру на тройке С глухим до боли бубенцом
В багете в кабинете Гете Сияет рамой золотой Хозяин в бархатном жилете Нальет мне рюмочку простой
Нальет мне рюмочку... я выпью... Как Валтасарово кольцо Над пьяной и угарной зыбью Возникнет милое лицо
Ну - бес - загадочно и лестно Беду мне новую сули... Звучи - единственная песня В метельной иглистой пыли
Пусть пляшет в сердце ретивое Где тонко - там порвется нить Есть нечто роковое, злое В том что нельзя соединить
Все бросив и уехав в Нижний Забыться в площадной гульбе Я - хулиган и трутень книжный Скучал и думал о тебе
8 ноября 1972 год
60.
Кукленок, позер, ходя-ходя На нитке висит, не дыша. Витальная сила уходит. В потемках и струпьях душа.
В трясучке бумажное тельце. Песчинки в картонной башке. Какое нехитрое дельце: Сломаться в неверном шажке.