Я поднялся на второй этаж. Шедшая вперед Алла, остановилась у последней по коридору двери.
— Проходите. Она ждёт. И извините за отца. Не знаю, что с ним.
— Ничего. Между родственниками такое случается, — я повернул резную ручку, толкнул дверь. На всякий случай стукнул костяшками пальцев о косяк.
— Это ты внучек? — голос остался прежним. Всё осталось прежним. Словно Игорь переместил комнатку из обычной пятиэтажки в свой особняк. Простенькие обои, бормочущий телевизор, чёрно-белые фотографии в допотопных рамках, фарфоровые статуэтки на массивном комоде. У меня закружилась голова. А ещё говорят — путешествия во времени невозможны!
— Здравствуйте, Алла Александровна, — выдавил я.
Старушка развернула плетёное кресло. Время почти не изменило её, разве, что стёкла очков, стали более выпуклыми. Она улыбнулась:
— Совсем взрослый.
— Уже четвёртый десяток, — напомнил я. — Возраст.
— Разве то возраст. Вот у меня возраст. Ворчу. Смерть зову, а как серьёзно о ней проклятой подумаю — страшно. Кажется, и не жила ещё.
— Так и нечего о ней думать. Живите, пока живётся.
— Мне-то внучек живётся. А тебе, я смотрю, надоело?
— Почему вы так решили?
— Потому, что приехал ты сюда. Столько лет о тебе ни слуху, ни духу. На похоронах тогда объявился, мелькнул и исчез. А тут вдруг решил погостить. С чего бы это?
— И вы меня гнать будете?
— Ты на Игорёшку зла не держи. Невезучий он. Оттого и злой.
— В таких хоромах и невезучий.
— Ни в хоромах счастье, коли в душе непогодь. А ему досталось. Жена сбежала. Дочка не слушается…
— Я всё равно не уеду.
— А я тебя и не гоню. Разве я тебе хозяйка? Вы же с ней никогда никого не слушали, — Алла Александровна кивнула на одну из фотографий. Я давно не сводил с неё глаз. Мы с Аллой перед её выпускным. — Оттого и беда случилась. Я ведь вас предупреждала…
— И вы туда же, — я захлопнул дверь, так как заметил поблёскивающий в щёлке любо-пытный фиолетовый глаз. — Тоже меня во всём обвините?
— Я тебе не судья. Только… Зачем ты приехал?
— У меня личные проблемы. Возрастные, если хотите. Я решил начать роман. Мне нужен покой. Смена обстановки, — я чувствовал всё большее раздражение. — Я никого не убивал. Я никому не собираюсь калечить жизнь. Всё что мне нужно — крыша над головой, два десятка карандашей и несколько толстых тетрадей. Это преступление? В конце концов, я здесь родился!
— Раньше ты об этом не вспоминал.
— Повзрослел!
— Кто был у тебя сегодня ночью? — вопрос шибанул в лоб, словно камень из пращи.
— Не понял.
— Я слышала голос в твоей комнате. Женский голос.
— Вы ошибаетесь. Я спал. Вот ваш несчастный Игорь, говорят, всю ночь закатывал концерты.
— Его я слышала. Но и другой голос. Это была она?
— Кто она?
— Алла!
— Вы с ума сошли! Она — ребёнок! Вы меня тоже за психа держите?!
— Ты прекрасно понимаешь, о какой Алле я говорю!
— Да вы что! Она же… Она… , — тут удерживаемое в подсознании семнадцать лет, обрушилось на меня. Обессиленный я опустился на старое канапе. — … погибла.
— Слава Богу! — старушка смотрела на меня почти с материнской нежностью. — Я думала, у тебя это так и осталось. Ты ведь так долго не верил, что она разбилась. Я переписывалась с твоей матерью. Она уже всякую надежду потеряла.
— Это жестоко! — я тёр виски пальцами. — Зачем вы так?!
— Я должна была убедиться. Я ведь всё знаю. Ты обещал вернуться. Ты вернулся.
Я чувствовал какую-то несостыковку в словах Аллы Александровны. Что-то, чего не могло быть. Но сейчас моё состояние плохо подходило для разрешения логических задач.
— Не надо возвращать тех, кто ушёл, внучек. Это плохо кончается. Поверь.
— Я никого не собираюсь возвращать. Я только хочу поработать. Спокойно поработать.
— Возьми, — старушка протянула мне ключи. — Это от моей квартиры. Адрес помнишь? Я её Аллочке отписала. Можешь там поработать.
Я молча взял связку. Алла Александровна, покряхтывая, поднялась с кресла. Тонкие паль-цы коснулись заветной фотографии.
— И её возьми. Чтобы не забывать.
— Спасибо, — я стоял посреди комнаты с ключами в одной руке с фотографией в другой. Алла Александровна погрузилась в созерцание бушующих на экране латиноамериканских страстей. Аудиенция окончена.
— Бабушка, — неожиданно произнёс я, подойдя к двери. — Почему Игорь так назвал дочь?
— Потому что сходил по ней с ума, так же, как ты, — услышал я в ответ.