Темнота, опять темнота. Свет почти не пробивается через испещрённое дождевыми каплями окно. Изредка жёлтое пятно раскачиваемого ветром фонаря проникает в помещение, оставляя на стенах и потолке когтистые тени веток. На соседней койке кто-то сопит и постанывает во сне, с другой тишину взрывают мощные раскаты храпа. Третий человек не спит. Он забился в угол. Завернулся в одеяло. Он скулит от страха. Для него — темнота живая. Тени — руки призраков. Храп и стоны — их голоса. Они приходят каждую ночь. Человек боится темноты, но свет включить не может. Нельзя. Опять заявится девчонка в белом халате и сделает укол. Она заодно с призраками. Он уснёт и окажется в их власти. Нет, он не настолько глуп. Нужно терпеть. Дожидаться рассвета. Он перехитрит их всех. Он выспится днём. А ночью… Ночью животный ужас. И поединок с призраками. Кто кого!
Я не испытываю сочувствия к человеку. Он заслужил это. Никаких призраков в темноте нет. Там притаились его грехи и поступки. Именно они терзают разум и душу.
Словно уловив мои мысли, человек скидывает одеяло с головы. Смотрит на соседнюю койку. Сосед спит. Храп из другого угла говорит сам за себя. Человек улыбается. Поборов страх, сползает с матраца. На цыпочках подбирается к шкафу с одеждой. Секунда и ремень из брюк соседа у него в руках. Он выскользнул из палаты. Воровато оглядел тускло освещённый коридор. Предутренний сон сморил медсестру. Все спят! Все кроме него и призраков! Но он решился! Он знает, как их обмануть!
Не обращая внимания на холодный линолеум, он добегает до двери запасного выхода. Всё в порядке! Только бы никто не помешал! Человек торопливо прикуривает. Несколько нервных затяжек. Красный огонёк тлеющей сигареты дугой разрезает мрак, чтобы приземлиться на заплёванный пол.
Голые ноги, наконец, ощутили холод каменных ступеней. Надо торопиться. Сделать всё быстро, но без суеты. Второй попытки может не быть.
Хорошо, что сосед толстяк. Ремень почти полтора метра в длину. Повезло! Человек вешает его на шею. Пропускает кожаную ленту через пряжку. Затягивает наподобие галстука. Перешагивает через перила. Балансируя на краю ступеньки, закрепляет свободный конец на железном пруту, соединившим два пролёта. Привыкшие к гаечным ключам и баранке пальцы вяжут надёжные узлы. Человек в них уверен. На лице появляется блаженная улыбка. Он делает шаг в пустоту.
Я ещё могу его остановить. Спасти. Даже сейчас, когда он хрипит и дёргает ногами, раскачиваясь в лестничном пролёте. Могу, но не хочу. Он сам выбрал это. Не сейчас — семнадцать лет назад. Я смотрю на перекошенное багровое лицо, на побежавшую из штанины струйку и понимаю — всё кончено.
Неведомая сила выталкивает меня прочь с тёмной лестницы. Жадная пасть воронки. Омут бесконечности. Я лечу. Лечу. Лечу… чтобы упасть на кровать в собственной квартире.
— Господи, — слышу я женский голос. — С вами всё в порядке? Я пристукну этого идиота!
— Куда он меня? — нет никакого желания открыть глаза.
— Что?
— Куда он меня ранил?
— Никуда! — я чувствую, как Алла садится рядом. Узкая ладошка опускается на мой лоб. — Это игрушка, понимаете?! Детская пукалка! Вам очень плохо?
— Что?! — я подпрыгнул на кровати. Недомогания как не бывало. Видения отступили на задний план. — Что ты сказала?!
— Это не настоящее оружие, — Алла предпочла отойти подальше от разъярённого родственника.
— Где этот засранец?! — в данный момент я мог только рычать. — Я ему эту игрушку знаешь куда засуну?!
— Он потому и сбежал. Пока вы не очнулись. Хотите пива? Я у вас в холодильнике нашла. Ещё бутерброды. Не сердитесь, дядя Алёша, — тонкие пальцы робко дотронулись до заросшей щетиной щеки. — Он ещё совсем глупый.
Я растаял. Возможно, я никудышный педагог, и другой на моём месте повёл бы себя жёстко. Но я не мог сердиться на Аллу. Она всё больше и больше становилась похожей на Неё.
— Ладно, — стараясь сохранить маску строгости, я опустился на стул. — Давай пиво.
— И бутерброды, — девушка метнулась на кухню.
— Хорош кавалер! Заварил кашу, а расхлёбывать тебя оставил.
— Зря вы так. Он вас и с чердака стащил, и домой доставил. Проверил пульс, убедился, что всего лишь обморок и только тогда ушёл. Он же не круглый идиот — знал, что будет, когда вы очнётесь. Как вы дерётесь, уже все знают.
— А ты, значит, храбрая?
— Я вас не боюсь, — девичье лицо появилось в проёме кухонной двери. — Мне вот сон вспоминается. Будто я… тут, у вас… хочу вас… это, ну, понимаете,… соблазнить. А вы меня пальцем не тронули. Разозлились даже. Ой, болтаю всякие глупости! Извините!
— Действительно, глупости, — она, вовремя вернулась на кухню. Очень не хотелось демонстрировать девушке собственную вытянувшуюся физиономию. Сон. Хм. — Ты давай призывай собственные сновидения к порядку. Иначе, отцу пожалуюсь, — увиденное на тёмной лестнице всплыло в памяти. — Как он, кстати? — я затаил дыхание.
— Спит целыми днями, — равнодушно сообщила Алла. — Приходится снотворное на ночь давать. Ой, представляете, — она появилась в комнате с двумя бутылками пива и бутербродами на блюде, — ему ведь гипс сняли. Определили-то перелом, а он и пальцами шевелить начал и не болит ничего. Пристал к врачихе, та проверила — никакого перелома. Представляете, какие там костоломы? Здоровую руку загипсовали!
— Представляю, — я подавил желание рассказать девушке о недавно виденном. Это не её дело. — Теперь поведай, что это за затея с пистолетом.
— Вы не будете сильно ругать Ворона?
— Уж постараюсь.
— Знаете, он это не столько для себя сделал, сколько для вас.
— Ну, я ему благодарен по гроб жизни! Мне только этого и не хватало!
— Нет, действительно. Он прочитал ваши вещи и сказал, что вы неплохо разбираетесь в мистике.
— Теперь об этом на каждом углу буду рассказывать! Надо же, какой чести удостоился!
— Если вы не прекратите, я больше ничего не скажу.
— Ладно, молчу как рыба об лёд! — я демонстративно приложился к пиву.
— Вот он и решил устроить вам ощущения человека перед смертью. Ну смерть, конечно, ненастоящая, но вы-то об этом не знали.
— А ты?
— Я его отговаривала, — девушка потупила глаза.
— Ну, и что дальше?
— Дальше, вы напишите об этом. Всё будет правдиво. Ворон — почти соавтор. Ему тоже это понадобится для собственных теорий.
— Держалась бы ты от него подальше.
— И вы туда же. А что здесь ещё делать? С дебилами по подъездам тискаться? С тёлками перезрелыми у ларьков околачиваться и гоготать на всю площадь? С ним хотя бы интересно!
— Дело твоё. А давно вы на той крыше обосновались?
— С полгода, наверное… Правда там здорово? Вот если бы вы вечером туда пришли…
— Я был там вечером, Алла. Это очень нехорошее место.
Комната наполнилась тягостной тишиной.
— Извините, — я едва слышал голос девушки. — Она была красивой?
— Очень. Ты на неё похожа.
— Бабушка тоже так говорит. А вы её любили?
Я молчал. Не хватало ещё расплакаться перед девчонкой.
— Мне отец говорит, что я на маму очень похожа, — Алла тактично сменила тему. — Особенно, когда сердится. Знаете, я её совсем не помню. Только руки — добрые-добрые и глаза — грустные-грустные. Почему она бросила меня? Почему не взяла с собой?
— Знаешь, девочка, бывают обстоятельства, когда нужно исчезнуть. Исчезнуть в одно мгновение, бросив всё. Но она любит тебя, поверь. А раз любит, значит, вернётся к тебе. Этот город не то место, где оставляют тех, кого любят.
— Правда?
— Правда.
Мы промолчали ещё целый час. Несколько раз звонил в телефон. Кто-то настойчиво сопел в трубку. Я уже догадался, что юный экспериментатор пытается узнать результаты недавнего опыта, но специально опережал руку девушки и брал трубку первым. Пусть, господин Ворон поточит клюв в неведении. Наконец я сжалился над современным Базаровым и уступил девушке первенство у аппарата.
Алла взяла трубку и одарила меня красноречивым взглядом. Я ушёл на кухню за пивом. Из прихожей доносилось бормотание. Рычаги телефона клацнули. Алла зашла на кухню.
— Знаете, меня подруга попросила зайти, — она тщательно избегала моего взгляда. — Что-то очень важное.
— Ага, подруга, наверное, особенно интересуется, как чувствует себя подопытный.
— Вы всё равно сердитесь?
— Прощаю, только ради тебя. Так и предай подруге.
— Спасибо. А вы к бабушке когда зайдёте. Она вас очень хочет видеть.
— Вот сейчас и отправлюсь. Скажу больше, — меня оглушило предчувствие, что Алле ни в коем случае не стоит появляться сегодня в доме, — можешь вместе с подругой посещать всякие чаты и форумы. Я тебя подстрахую.
— Бабушку покормите?
— И бабушку, и собаку, и тебе алиби выдумаю.
— Ой, вы прелесть. Знаете, Интернет, он по ночам дешевле. Там так интересно. А до скольких?
— Хоть до утра. Только, если подруга позволит себе что-то лишнее… Так и передай — я эксперименты тоже умею ставить.
— Да что вы! — девушка рассмеялась. — Ворон как в «паутину» влезет — ему всё до лампочки! Да и я сама ещё ничего не решила. Он просто друг.
— Верю на слово. Ну ладно, привет Пернатому…
— Спасибо, — Алла чмокнула меня в щёку и выскочила из квартиры.