Вечерние огни - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 134

Студент

Посвящается С. П. X-о

IГляжу на вас я, умница моя,Как на своем болезненном вы ложеОткинулись, раздумие тая,А против вас, со сказочником схоже,И бормочу и вспоминаю яО временах, как был я молод тоже;Когда не так казалась жизнь пуста,8 И просятся октавы на уста.IIЯ был студентом. Жили мы вдвоемС товарищем московским, в антресолеРодителей его. Их старый домСтоял близь сада, на Девичьем поле.Нас старики любили и во всемПредоставляли жить по нашей воле. — Лишь наверху; когда ж сходили вниз,16 Быть скромными, таков наш был девиз.IIIНельзя сказать, чтоб тяжкие грехиНас удручали. Он долбил тетрадкиДа Гегеля читал; а я стихиКропал; стихи не выходили гладки.Но, боже мой, как много чепухиБолтали мы; как нам казались сладкиПоэты, нас затронувшие, все:24 И Лермонтов, и Байрон, и Мюссе.IVИ был ли я рассеян от природыИли застенчив, не могу сказать,Но к женщинам не льнул я в эти годы,Его ж и Гегель сам не мог унять;Чуть женщины — лишь не совсем уроды — Глядишь, влюблен, уже влюблен опять.На лекции идем, — бранюсь я вволю.32 А он вприпрыжку по пустому полю.VПо праздникам езжали к старикамРазличные почтительные лицаИз сослуживцев старых и их дам,Бывала также томная девицаИз институтских. По ее словам,Был Ламартин всех ярче, как денница;Две девочки, — и ту, что побледней,40 Звала хозяйка крестницей своей.VIСвершали годы свой обычный круг,Гамлет-Мочалов сотрясал нас бурно,На фортепьянах игрывал мой друг,Певала Лиза, — и подчас недурно — И уходила под вечер. — Но вдругСудьбы встряхнулась роковая урна.— "Вы слышали? А я от них самих.48 Ведь к Лизаньке присватался жених!VIIНе говорят худого про него,С имением, хоть небольшого чину;У генерала служит своего,Ведет себя как должно дворянину:Ни гадких карт, ни прочего чего. — Серебряную подарю корзинуЯ ей свою большую. — Что ж мне дать?56 Я крестная, а не родная мать".VIIIЖених! жених! Коляска под крыльцом.Отец и дочка входят с офицером. — Не вышел ростом, не красив лицом,Но мог бы быть товарищам примером:Весь раздушен, хохол торчит вихром,Торчат усы изысканным манером,И воротник как жар, и белый кант,64 И сахара белее аксельбант.IX"Вот, Лизанька! Бог дал и женишка!А вы ее, мой милый, берегите,Ребенок ведь! Немножечко дика,Неопытна, — на нас уж не взыщите". — А мне ее отец: "Вы старикаУтешьте, вы и ей не откажите,Мы с Лизою решились вас просить,72 С крестовым братом шаферами быть.XТы, Лизанька, уж попроси сама,Вы, кажется, друг другу не чужие,Старинной дружбой связаны дома,А с крестным братом даже и родные".— "Я вас прошу". — "Ах, боже, дела тьма.Пора и дальше, люди молодые,И к тетушке мне нужно вас завесть. — 80 Так по рукам?" — "Благодарю за честь".XIГорит огнями весь иконостас,Хрустальное блестит паникадилоИ дьякона за хором слышен бас…Она стоит и веки опустила,Но так бледна, что поражает глаз;Испугана ль она иль загрустила?Мы стали цепью все, чтобы народ88 На наших дам не налезал вперед.XII"Где ж мой платок? — старик воскликнул наш, — Дай мне хоть свой; отдам тебе на бале.Что возишься! да скоро ли подашь?Ну дайте вы, хоть вы бы отыскали".— "Да не найду". — "Вот завели cache-cache!"— "И у меня! и у меня украли!" — "Обчистили? Народец-то каков!" — 96 Вся наша цепь без носовых платков.XIIIСтою да мельком на нее взгляну;Знать, от свечей ей томно, — от угара.И жалко, жалко мне ее одну,Но жалко тож индейского фуляра. — "А не такую бы ему жену. — Пожалуй, что она ему не пара". — Вот повели кругом их наконец,104 И я топчусь, держа над ней венец.XIVВсе кончено. Пустеет божий храм. — Подробностей уж не припомню дале,Но помню, что с товарищем я там,У них в дому, на свадебном их бале,Стою в гостиной полусветлой сам,А музыка гремит, и танцы в зале,Не знаю, что сказать, а предо мной112 Давнишняя подруга молодой.XV"Пойдемте вальс! Вы не хотите? Нет?Но вы должны, — ведь я вознегодую…Вы сердитесь за давешний ответ?"— "Я не сержусь; я просто не танцую". — "Ну дайте ж руку! ссориться не след. — Та к сердцу ближе. — Руку ту, — другую".И без перчатки стала хлопотать,120 Чтобы с моей руки перчатку снять.XVIНо тут товарищ мой влетает в дверь:"Вот где они! Куда запропастились.Вас кавалер, как разъяренный зверь,Повсюду ищет. — Вы б поторопились.Да ты-то что? Не кисни хоть теперь,Ступай за мной; там словно взбеленились".— "Нет, уж уволь. Тебе оно под стать,128 Ты по полю давно привык плясать". — XVIIВот грянула мазурка. — Я гляжу,Как королева средневековая,Вся в бархате, туда, где я сижу,Сама идет поспешно молодаяИ говорит: "Пойдемте, я прошуВас на мазурку". Голову склоняя,Я подал руку. Входим, стульев шум,136 И музыка гремит свое рум-рум.XVIII— "Вы, кажется, не в духе". — "Я? Ничуть,Напротив, я повеселиться радаВ последний раз". — И молодая грудьДохнула жарко. — "Мне движенья надо:Без устали помчимся! отдохнутьУспею после там, в гортани ада".— "Да что вы говорите?" — "Верьте мне,144 Я не в бреду, и я в своем уме.XIXА хоть в бреду, безгрешен этот бред!Несчастию не я теперь виною,И говорить о нем уже не след;Умру и тайны этой не открою.Тут маменька, виновница всех бед,Распорядиться ей хотелось мною.Я поддалась, — всю жизнь свою сгубя. — 152 Я влюблена давно!" — "В кого?" — "В тебя!"XXИ мы неслись под пламенные звуки,И, боже мой! как дивно хорошаОна была! И крепко наши рукиСжимались, — и навстречу к ней душаМоя неслась в томленье новой муки."И я тебя люблю! — едва дыша,Я повторял. — Что нам людская злоба!160 Взгляни в глаза мне: твой, — я твой до гроба!"XXIЧто было дальше, трудно говоритьИ совестно. Пришлось нам поневолеС товарищем усерднее ходитьВ дом, где бывали редко мы дотоле.Тот все вином старался угостить;Пьешь, и душа сжимается от боли,Да к всенощной спешишь, чтоб как-нибудь168 Хоть издали разок еще взглянуть.XXIIО, сладкий, нам знакомый шорох платьяЛюбимой женщины, о, как ты мил!Где б мог ему подобие прибрать яИз радостей земных? Весь сердца пылК нему летит, раскинувши объятья.Я в нем расцвет какой-то находил.Но в двадцать лет, как несказанно-дорог176 Красноречивый, легкий этот шорох!XXIIIЛюбить всегда отрадно, но писать — Такая страсть у любящих к чему же?Ведь это прямо дело выдавать,И ничего не выдумаешь хуже.Казалось бы, ну как не помышлятьО брате, об отце или о муже?В затмении влюбленные умы,184 И ревностно писали тоже мы.XXIVЯ помню живо, в самый Новый годОна мне пишет: "Я одна скучаю,Муж едет в клуб; я выйду из ворот,Одетая крестьянкою, и к чаюПриду к тебе. Коль спросит ваш народ,Вели сказать, что из родного краюЗашла к тебе кормилицына дочь. — 192 Укутаюсь — и не заметят в ночь".XXVС товарищем переглянулись мы;Хотя не очень прытки были сами,Но видим ясно: этой кутерьмыИ бабушка не разведет бобами.Практические подлинно умы!Нашли исход! Рядиться мужиками.Голубушка! Я звать ее не мог;200 Я не себя, — ее я поберег.XXVIА время шло. Кто любит так, не знает,Чего он ждет, чем мысль его кипит.Спросите вы у дома, что пылает:Чего он ждет? Не ждет он, а горит,И темный дым весь искрами мелькаетНад ним, а он весь пышет и стоит.Надолго ли огни и искры эти?208 — Надолго ли? — Надолго ль все на свете?XXVIIОднажды мы сидели наверхуС товарищем, витая в думах нежных, — Вдруг горничная. — Весь платок в снегу.Лицо у ней бледнее хлопьев снежных. — — "Да что ты?" — "Все пропало! Быть греху;Все письма отыскал он в нотах прежних,Да как пошел, — в столах, в шкапах, в трюмо216 И в туфлях даже, глядь, — сидит письмо.XXVIIIПод крик его и гам тут горьких слезИз девичьей я слышала немало.Не треснул ли ее, проклятый пес!Он сам ушел. В испуге написалаВам тут она. — Не помню, как донесМеня господь. Ответ я обещала.Прочтите же; а я пока пойду224 И за калиткой стану — подожду".XXIXЧитаю: "Все проведал этот зверь.С тобою он стреляться, верно, станет;И если ты убьешь его теперь, — Тогда, тогда и счастие настанет.Я верую, ты тоже сердцем верь,Оно меня, я знаю, не обманет.Я убегу в деревню за тобой,232 И там твоею стану я женой.XXXА послезавтра в восемь приходиНа монастырь и стань там у забораИ на калитку с улицы гляди,— Хоть на часок уйду из-под надзора, — Стой там в тени и терпеливо жди,Как восемь станет бить, приду я скоро.Недаром злые видела я сны!240 Но верь ты мне, мы будем спасены".XXXIБез опыта, без денег и без сил,У чьей груди я мог искать спасенья?Серебряный я кубок свой схватил,Что подарила мать мне в день рожденья,И пенковую трубку, что хранилВ чахле, как редкость, полную значенья;Был и бинокль туда же приобщен248 И с репетиром золотой Нортон.XXXIIТебе в могилу тихую привет,Мой старый друг, я, старец, посылаю.Ты был у нас деканом много лет,К тебе, бывало, еду и читаюЯ грешные стихи, пускаясь в свет,И за полночь мы за стаканом чаюСидим, вникаем в римского певца…256 Тебя любил и чтил я как отца!XXXIIIЗачем всю дрянь к наставнику я вез?Но лишь вошел, он крикнул мне: "Что с вами?"Я объяснил, как мог, повеся нос,И вдруг, как мальчик, залился следами.Меня он обнял и почти донесДо кресла. Сам он с влажными глазамиИ с кроткой речью, полною любви,264 Стал унимать рыдания мои.XXXIV— "Спасти ее!" — я только мог твердить."Спасти-то нужно вас; расстроить этуБезумную попытку. ЗаложитьНемедленно я прикажу карету…Инспектора вас в карцер посадитьЯ попрошу на месяц по секрету.Когда своей не жаль вам головы,272 То хоть ее-то не губите вы".XXXVДавно стою, волнуясь, на часах,И смотрит ярко месяц с тверди синей,Спит монастырский двор в его лучах,С церковных крыш блестит колючий иней.Удастся ли ей вырваться-то? Ах!И олуха такого быть рабыней!На колокольне ровно восемь бьет;280 Вот заскрипел слегка снежок… Идет!XXXVIОткинула покров она с челаИ месяц светом лик ей обдал чистый.Уже моих колен ее полаКасается своей волной пушистой,И на плечо ко мне она легла.И разом круг объял меня душистый;И молодость, и дрожь, и красота,288 И в поцелуе замерли уста.XXXVIIИ я ворвался в этот мир цветов.Волшебный мир живых благоуханий,Горячих слез и уст, речей без слов,Мир счастия и пылких упований,Где как во сне таинственный покровОт нас скрывает всю юдоль терзаний.Нельзя душой и блекнуть, и цвести, — 296 Я в этот миг не мог сказать "прости".XXXVIIIА вам не жаль? Чего? спросить бы надо:Что был я глуп, или что стал умней?Какая же за это мне награда?Бывало, точно, и не спишь ночей,Но сладок был и самый кубок яда.Зато теперь, чем дальше, тем горчей,Все те же рельсы и машина та же,304 И мчит тебя, как чемодан в багаже.XXXIXДня через два хозяйка за столомВдруг говорит: "А наши молодыеУехали — и старики вдвоемОстались. Он сказал, что там большиеВ деревне хлопоты у них. КругомПадеж скота, и есть дела другие.А вы чем сыты, молодой народ,312 Что капельки вы не берете в рот?"XLЗатем, затем — настал конец. А выПростите, если сказка надоела.Я скоро сам уехал из Москвы,И мне писали: Лиза овдовела.Поздней искал я милостей вдовы,Но свидеться она не захотела.Болтали: там… какой-то генерал…320 А может быть, кто говорил — соврал.

146