Вечные мгновения - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 12

На другом берегу (1936–1942)Полуденный холм (1942–1950)Реки, что уходят (1951–1953)

161. Реквием[32]

Когда — в ночи — века являютвсей красоты своей сиянье,земли глубинное единствообъемлет своды мирозданья.И наша жизнь постичь разгадкусуществования стремится:мы все — равны, мы все — царямиземли. Она одна — царица.Ее бескрайний слышим голос,огромный лоб ее над нами,и собраны мы воединоее могучими руками.И плоть людская — твердь земная,и кровь людская — океан,всех нас ее огонь сжигает,всем нам единый воздух дан.Она — навеки — вместе с нами,и мы — навеки — вместе с ней;за кратость жизни позволяетузнать о вечности своей.И нас высоким озареньемземная одаряет твердь.И нам надеждой: остаемсяв ней, что не знает слова «смерть».

Перевод В. Андреева

162. Внезапная страна

Что за яркий обман —золотом и темнотою!(В этой плоскости светаможно ли существовать?)Что за игры азартныеу солнца со скалою!(В той излучине мглы —умирать?)

Перевод Г. Кружкова

163. Я знаю, откуда птицы…

Все вечераи с вечера до утрапели птицы о птичьих красках.(Не о раскраскеутренних крыльев ясныхв брызгах солнечного серебра.Не о раскраскевечерних грудок атласныхв искрах солнечного костра.Не о раскраскеполдневных клювов алмазных,которые вместе с цветами гаснут,лишь придет ночная пора,и — как мишура —не зажигаются до утра.)Воспевали иные краски —рай первозданный,который люди ищут напрасно,тот рай,что знают прекрасноптицы, цветы и ветра.Птицы, цветы и ветра —благоухающие соцветья,радужные веера…Иные краски —краски немеркнущей сказки,сновидений цветная игра.Все вечераи с вечера до утрапели птицы о птичьих красках.Иные краски —ночные тайны птичьего царства,цветные тайны радужного пера.Неземные краски —наяву я увидел чудо —никому не известные колера.Я знаю, откудаптицы приносят сказкуи о чем поют до утра.Я знаю, из этой сказкимои певучие краскимне принесут ветра.

Перевод Н. Горской

164. Мореплаватель

И снова — море, лишь моресо мною.(Там не звезда либлестит серебром невернымиз дымно-лиловой дали?)А мне темнота сродни(души не прельстить звездою),лицом к необъятной мглепридвинут я вечной мглою.Там, в волнах, — воля моя,в пустыне морской — надежда,таинственно населенытемнеющие побережья.Я — больше моря, но умничтожество мне пророчит,и в мире я одиноктемнейшим из одиночеств.Лишь мгла, единая мгладовлеет хляби и тверди,земля одна и вода однадля жизни. Или для смерти.

Перевод Г. Кружкова

165. Неизменно только одно[33]

Сосне посылает пальматрепетный свет,и трепетно пальме соснашлет свой ответ.Смугло-зеленая ночьбыла голубой и зеленой;«надейся», — мне говоритлик луны просветленный.Но вера — всегда одна,неизменно только одно:в нашей душе живетто, что свыше дано.

Перевод В. Андреева

166. Эта собака

Голубизна голубых глубин —в запредельность душа стремится!Бог лазурный подголубилвсе земное своей десницей.Вышина, сошедшая с вышины,в ладони мои струится;собака по улицам тишиныпроходит Богом лазурнолицым.Однако не сон ли приснился мне?И эта собака, быть может, снится…Или я видел ее в вышине,с Богом лазурным желая слиться?..

Перевод Н. Горской

167. С радугой

Манит меня играна арфе в недвижных тучах,музыка золота и серебранад вечным сияньем жгучим.В скрещенье этих лучей двойныхя бы думы свои озвучил:высокую облачность дней моихс радугой на небесной круче;тебя, негаснущий окоем, —виденье ночей летучих,твое отраженье в сердце моем,мое устремленье к тучам.

Перевод Н. Горской

168. Дальше, чем я

Последние вспышки заката,за собой вы что увели? —все мое, что исчезло в небе,все мое, что взяла земля,все мои затонувшие корабли?..Что за далью, в этой дали —дальше моря и неба,дальше предельных пределов земли?Дальше веков, что во мрак ушли,дальше грядущих эпох,дальше смертей и рождений,распыленных в звездной пыли?Дальше меня и моих озарений,дальше снов, что быльем поросли,дальше предбытия и небытиямоего — дальше моей неземли?Дальше, чем я и мое ничто,дальше, чем я в ничто — на меливсех никуда, никогда и нигде,дальше дали самой… и — дальше — вдали?

Перевод Н. Горской

169. Сосны вечности

На запоздалом рассветескоро и я в синеву,за корабельную рощу,к вечной сосне уплыву.Нет, не под парусом белым.Вынесет тело волной,той молчаливой, что сменитмертвую зыбь тишиной.Там, где свидания вечны,с солнцем сойдется звездаи не пришедшего встретиттот, от кого ни следа.Будет нас пятеро равныхв сетке теней на свету.Равенства голая сущностьвсе подведет под черту.Из бесконечного вычестьтак же нельзя, как причесть.Раз несущественна разность,все остается как есть.И чтоб душа не смолкалав их отголоске морском,вечные сосны сомкнутсянад первозданным песком.

Перевод А. Гелескула

170. Извечный кармин

Этот кармин не иссякнет,кармин вечерних долин,карминовая кантатаиз глубины глубин.В лиловой ночи необъятнойгорит заката кармин;рядом с рассветом краснымгорит заката кармин;рядом с лазурным полднемгорит заката кармин.Заката карминные волны,стойкой сосны рубин —беспредельное умираньепламени средь руин.В сердце, тоской объятом,горит заката кармин;в сердце карминно-красномгорит заката кармин;в сердце бесстрастномгорит заката кармин.Никогда не погаснетнебесный костер-исполин,вечности яркая ясностьза пределом земных долин.

Перевод Н. Горский

171. Лучшая ночь

Я успокаивал долгои убаюкал как мог,а соловей за стеноюдаже к утру не замолк.И над постелью звенели,тая, как вешние льды,самые синие звезды,все переливы воды.«Слышишь?» — я спрашивал. «Слышу, —голос, как дальний отлет,сник и приблизился снова:— Как хорошо он поет!»Можно ли было иначеслышать разбуженный сад,если душа отлетала,силясь вернуться назад,если с последним усильемстало светлей и больнейвидеть последнюю правдуи потерять себя в ней?Можно ли было иначетам, на исходе своем,слышать уже ниоткудаслитно со всем бытием?

перевод А. Гелескула

172. Деревья-люди

С волнами мглыпройдя сквозь густой шиповник(были цветы нежны и круглы),я прокрался под вечертуда, где застыли стволы.Одиночество было извечным,был бесконечным немой простор.Я деревом стал меж деревьеви услышал их разговор.Улетела последняя птицаиз моего тайника,только я остался в укрытье,где клубились темные облака.Я собой не хотел становиться —я боялся вызвать их гнев,как дерево чуждой породысредь народа вольных дерев.И они позабыли мой облик —облик блуждающего ствола,и, безликий, я долго слушал,как беседа деревьев текла.Я первой звезды дождалсяи вышел на берег реки,где играли лунные блики,невесомые, как светляки.Когда я к реке спускался,деревья смотрели издалека.Они обо мне догадались,и меня забрала тоска.Они обо мне говорили —сквозь опаловый зыбкий туманя слышал их добрый шепот…Как же им объяснить обман?Как сказать, что я только путник,что им совсем не родня?И не смог я предать деревья,что поверили вдруг в меня.Знает полночная тишина,как я с ними беседовал допоздна.

Перевод Н. Горской

173. Самый подлинный

Как голос самой судьбы,зовут петухи тоскливо,и, сон раздвигая, людивстают, как на край обрыва,Когда обожгло зареюразломы в сосновой кроне,глаза он один не поднял,далекий и посторонний.Стихали слова вошедших,и кротко сопели звери,по-женски дохнуло дымом,и даль распахнули двери.И колос, вода и птицаяснели как на ладони,но он не взглянул ни разу,далекий и посторонний.(Где видел теперь он водуи птичий полет над нею,откуда глядел он — навзничь,как желтый сноп, цепенея?)Но так и не подняв веки,но так и не подав вести,далекий и посторонний,теперь на своем он месте.(Он там начеку, простертый,стоит, как река на шлюзе,и жажда водою стала,правдивейшей из иллюзий.)Глаза он один не подняли, счеты сведя с судьбою,навеки в себе осталсяи стал наконец собою.

Перевод А. Гелескула

174. Вопросы к живущему

ПервыйС корнем внутренним рожден ты,проходящий по каменьям?Со своею почвой сплавлентак же ты, как я с моею?Странствующий вместе с ветром,у тебя наружный корень?Сон к тебе слетает, точнок средоточью и опоре?ВторойИ тебе громады-тучигруз свой на плечи кладут?Солнце гасит головешкитакже и в твоем саду?Ни во что ты тоже ставишьвсю нездешнюю тщету?Третий(соснам-людям)Вы и здесь и там? Об этомнам вы, людям, говорите?Бесконечность ваши корниодинаково магнитит?Ваш доносится ветрамиэтот тихий шум подзвездный?Бор — единственный? И всякий —тот и этот — только сосны?ЧетвертыйОт свинца глухих небесты скрываешься в дому?Ждешь дня завтрашнего, чтобыотослать его во тьму?Родины своей не знатьдаже в вечности ему?ПятыйКраешек какого раяперья облачков в кармине?С упованием какимждешь конца, следя за ними?Соскользнет ступня — в какомморе взгляд твой захлебнется?Распадение дыханьяс верой! Гаснущие солнца!

Перевод М. Самаева

175. Последний ребенок

Какая музыка в закате,как полнозвучна и легка —от необъятности покояона уходит в облака!Я ухожу легко и твердо,легко и твердо, вместе с ней,как по волнам песка ступаюво сне — в своем ребячьем сне.Селенье белое, в пожарезаката, ждет вдали меня,селение, где все застылов последнем отблеске огня,где крик над площадью распластан,пронзительный застывший крик,последний крик, который в туче,в закатном пламени возник.И в центре, в самом сердце крика, —все, что ребенок увидал,все, что хотел бы он увидеть,все, что не видел никогда.Все человечество — ребенок,и я: ребенок ли, старик, —я все ребенок, о найденыш,потерянный мной — в тот же миг.

Перевод В. Андреева

176. Безмолвное мироздание, ты, что меня окружаешь

Море было огромнее неба.Но огромней ли моря небо сейчас?Море вышло навстречу — всей ширью,и сужается — сзади нас.То, что нас уносит, — не море?Нас к лазури оно вознесет!(То есть — к нам?) В моем сердце трепещущеммироздания сердце живет.(И становится море — черным,одиночеством волн полно;снова море — от края до края,всюду море — и только оно.)Высь, ты нас в небеса поднимаешь,низвергаешь в пучину опять, —бесконечное это круженьесуждено ли кому осознать?Мирозданье, меня окружившее,закружившее шар земной, —что ты нам подаешь на ладони,что ты просишь своей немотой?Необъятность, глухая, слепая,в моем сердце всегда трепещии в круженье своем непрерывномцельность жизни и цель отыщи!

Перевод В. Андреева

177

…Знаю, стала ты светом,но не ведаю, где ты,и не знаю, где свет.

Перевод А. Гелескула

178. Цвета; Идеи

Цвета, в которые свет одевает тело,бодрят, будоражат, уводят от небытия;идеи, в которые тень одевает душу,гнетут, будоражат, мне не дают житья.Зачем нам эти цвета, зачем нам идеи эти,перемешавшие тень и свет?Они существуют?Или их нет?..Их судьба, быть может, — светотени небытия?Небытие меж светом и тенью — это судьба моя?

Перевод Н. Горской

179. Ты одна…

Нет, не Венера, ты —одна, навсегда:моя звезда вечерняя,моя утренняя звезда.

Перевод В. Андреева

180. Говорит мне река Гвадиана[34]

Вспомни мои зеркала,где отражалось тогдавсе, что река унесла…Не постарела вода.

Перевод А. Гелескула

181. Эта безбрежная Атлантика

Бездна одиночества одна.И один идешь к ней издалекаодиноко, как одна волнав одиноком море одинока.

Перевод А. Гелескула

182. Цвет твоей души[35]

Тебя цéлую, — солнца яркий светсливается с листвой, что им прогрета,в поток единый; половодье света —моя любовь, в которой смерти нет.Но ни зеленый цвет, ни белый светне донесут мне от тебя привета;прощаясь, миру оставляет летоцвет солнца — темно-золотой: твой цвет.Он — цвет твоей души; в твоих глазахогонь струится, золотом мерцая;день светозарный гаснет, в небесахцвет золота на красный цвет меняя;ты угасаешь; Но в твоих глазах —мой мир и вера: жизнь моя земная!

Перевод В. Андреева

Стихотворением «Реквием» (Requiem) в «Третьей поэтической антологии» открывается раздел «На другом берегу» (En el otro costado), созданный поэтом в эмиграции.
Возможно, стихотворение «Неизменно только одно» (Рего lо solo) создано под впечатлением от стихотворения Генриха Гейне (1797–1856), широко известного у нас в переводе М. Ю. Лермонтова — «На севере диком стоит одиноко…». Лермонтов несколько изменил смысл стихотворения Гейне. Если верно, что стихотворение Хименеса связано с произведением Гейне, то переводчик испанского поэта пошел «по пути Лермонтова»: дело в том, что и по-немецки, и по-испански слова «сосна» и «пальма» — мужского и женского рода, по-русски они — женского рода. Надо сказать, что Хименес высоко ценил творчество немецкого поэта книгу («Далекие сады» (Jardines lejanos; 1904) он посвятил «бессмертной памяти Генриха Гейне».
Гвидиана — одна из крупнейших рек Пиренейского полуострова, впадает в Атлантический океан в Андалусии.
Стихотворение: «Цвет твоей души» (Еl color de tu alma) — последнее в «Третьей поэтической антологии»