Главного «машиниста» страны Андрея Вадимовича Макаревича (1953 г.р.) знает не одно поколение слушателей и зрителей. В 16 лет он основал рок-группу, которой в 2009 году исполнилось— страшно сказать— 40 лет! За эти годы несколько раз менялись не только названия коллектива: вначале — «The Kids» (явное подражание «The Beatles»), затем — «Машины времени» (именно так, во множественном числе), но и состав: через него прошли десятки известных музыкантов. Только имя лидера остается неизменным все эти годы — Андрей Макаревич.
Но и сам музыкант за четыре десятка лет, прошедших после создания группы, в чем только себя не попробовал и не испытал: выучился на архитектора, снялся в нескольких фильмах и написал музыку к десяткам оных, стал художником, кулинаром, теле и радиоведущим, путешественником, дайвером, выпустил несколько книг стихов, прозы и кулинарных рецептов. В писательском багаже Макаревича также книги по наркологии, истории спиртных напитков и культуре их потребления... Все написанное «машинистом» носит мемуарноавтобиографический характер.
С группой «Машина времени» Андрей Макаревич записал и выпустил два десятка альбомов, дал бессчетное количество концертов по стране и миру. Кроме этого, у музыканта вышло несколько «сольников» — сольных альбомов с песнями под гитару. А в 2002 году Макаревич собрал еще один коллектив — «Оркестр креольского танго», с которым тоже немало гастролирует и выпустил несколько чудесно звучащих пластинок...
Жизненной энергии и деятельности Андрея Вадимовича можно позавидовать. Унывать и скучать ему некогда, несмотря на свои почти шесть десятков лет: в планах — новые творческие задумки и проекты, концертные гастроли, съемки и путешествия!
На сегодняшний день у Макаревича — имя одного из главных рок-музыкантов в России (с юбилеями его и группу
поздравляют президент и премьер-министр, и даже присутствуют на концертах «Машины времени»), трое детей и большой дом в подмосковном поселке Павлово, что подчеркивает его статус и заслуги. В повседневной жизни Андрей — веселый и добродушный человек, любящий принимать в своем гостеприимном доме своих многочисленных друзей, обожающий животный мир и хорошую весеннюю погоду, добротную (в том числе и матерную) поэзию и прозу М. А. Булгакова. А еще — увлекается бильярдом, дайвингом, подводной фотографией и видеосъемкой, кулинарией, подводной охотой и археологией, коллекционирует собственные картины, бабочек и часы «Omega»...
Об истории и музыкальной деятельности «Машины времени» давно написаны сотни статей, научные исследования и даже книги. Но далеко не всем поклонникам группы известно, что на становление Макаревича как музыканта и его будущую творческую судьбу в далекой юности повлияло песенное творчество Владимира Высоцкого!
С 12 лет Андрей Макаревич начал самостоятельно заниматься на гитаре и сразу увлекся музыкой Булата Окуджавы и Владимира Высоцкого: «Однажды мне дали на каникулы гитару и показали три аккорда: «большая звездочка», «маленькая звездочка» и «передняк». На этих аккордах можно было играть Высоцкого, Визбора. Все пальцы я стер, но играть кое- как научился», — вспоминает Андрей Вадимович.
«Уже в седьмом классе приятель Андрея Макаревича Слава Мотовилов, используя всего три аккорда, сыграл ему какую-то песню Высоцкого на семиструнной гитаре. Вышеозначенные аккорды тут же были разучены Андреем и... вскоре (в 1968 году) появился самый первый ансамбль», — читаем мы в сборнике «Легенды русского рока».
Несколько по-иному и более подробно вспоминает о том времени сам Андрей Макаревич — в недавно вышедшей книге воспоминаний «Вначале был Звук»: «В восьмом классе мы едем в настоящую биологическую экспедицию. В Хоперский заповедник, в Воронежскую область. Веселый парень Андрюша Асташкевич очень лихо играет на гитаре «восьмерочкой» и еще каким-то особо озорным боем. У него, как и положено, семиструнка (о других мы тогда не слышали), он поет песню про перекаты и какие-то куплеты. Куплеты нравятся не особо, а вот играет Андрюша здорово. Еще очень нравится, как на него смотрят девушки, когда он играет, что-то в их глазах меняется.
Хочу научиться как он, но стесняюсь — я на год младше, а гитара все время на людях, Андрюша играет не переставая. Впрочем, при всем моем стеснении мне удается пару раз отвлечь Андрюшу от девушек, и он показывает мне аккорды, Главное же — мне показывают, как играется «восьмерочкой» — и у меня получается!..
Я вернулся из экспедиции сильно воодушевленный и выпросил у своего школьного товарища Славы Мотовилова гитару для занятий. Он тоже знал три аккорда (аккорды Высоцкого!), но «восьмерочкой» играть не умел, и поэтому не особенно горел к гитаре. Гитара у него была маленькая и слегка продавленная, но играть на ней можно было вполне. Отчего она так притягивала меня? От гитарного звука, особенно если ты сам его издал — по спине пробегают мурашки. Я не выпускаю ее из рук, без конца повторяю три заветных аккорда: «Солдат всегда здоров, солдат на все готов, и пыль как из ковров мы выбиваем из дорог...» На пальцах левой руки у меня мозоли, на пальцах правой — волдыри...
Еще через месяц у нас ансамбль. Никакой это, конечно, пока не ансамбль: просто мы вдвоем с моим одноклассником Мишкой Яшиным бренькаем на двух семиструнках (у него тоже есть!) и напеваем какие-то бардовские песни. Мишка их знает, я — нет, но поскольку разнообразия аккордов в них не наблюдается, я справляюсь. Очень красиво, когда одна гитара играет ритм, а вторая по этим же аккордам перебором — ансамбль, блин! Даже выступили на классном вечере».
Вот оно как, оказывается! Это позже придет повальное увлечение Битлами и другой просочившейся к нам с Запада музыкой, оказавшей существенное влияние на становление и формирование музыкального, а во многом — и жизненного мировоззрения, в том числе Андрея Макаревича и его группы. Но первоосновой, корнями, заложенными в фундамент одной из первых советских рок-групп, стало песенное, музыкальное творчество Владимира Семеновича Высоцкого!
Итак, успех пришел быстро — Макаревич оказался толковым и способным учеником. А вскоре и сам стал учителем — игры на гитаре. В той же книге Андрей Вадимович вспоминает: «Я берусь за неделю обучить трем аккордам медведя. Если ему постричь когти. И если он проявит хоть малейшее желание.
Исключения крайне редки. Никогда не забуду своего школьного учителя физкультуры Игоря Палыча. Он обожал песни Высоцкого, а я ненавидел физкультуру, поэтому соглашение родилось само собой — я научу его играть на гитаре, а он закроет глаза на мои нерегулярные посещения его предмета. Игорь Палыч действительно освоил необходимые три аккорда крайне быстро. Он даже запомнил, в какой последовательности их следует зажимать, чтобы получился Высоцкий. Дальше происходило невообразимое: Игорь Палыч брал первый аккорд и начинал петь. Причем темп его пения чуть-чуть либо отставал, либо опережал темп его игры. И если в первом куплете это еще можно было терпеть, то к середине второго песня неумолимо разъезжалась в разные стороны. Я пробовал повторить это чудо полиритмии — у меня даже близко не получалось».
На одном из концертов Андрей Макаревич вновь заговорил о мелодике песен Владимира Семеновича: «У Высоцкого было «три аккорда», но это именно те три аккорда, которые идеально соответствуют его стихам. И это настоящая музыка: мелодий на три аккорда у него колоссальное множество».
Об этом же музыкант поведал в интервью тележурналисту Владимиру Познеру.
В. ПОЗНЕР: Не бывает худа без добра, это называется. Андрей Макаревич: «Я думаю, что я, конечно, не джазовый музыкант и не роковый музыкант. Может быть, я не очень-то и музыкант. Я рассказываю свои истории под музыку, которую придумываю — вот и все». Значит, в связи с этим поэт? Неще. Музыку слушают по-разному, по разным причинам. Скажем, из-за красоты самой музыки и голоса, ну, опера, например. Или из-за того, кто поет — ну, не знаю, там, Кобзон или Синатра. И тогда неважно, понимаешь или нет — это не имеет значения. Слова для тебя не имеют значения, имеют значение совсем другие вещи. А потом — вот такие певцы, без понимания которых слушать вообще не имеет смысла. Вот, Жорж Брассанс или тот же Боб Дилан. Может быть, «Машина времени», может быть, «Beatles» — здесь совсем другое. Вот Вы себя относите, все-таки?.. Тогда это поэты, новая французская песня, где, опять-таки, слова колоссальное имеют значение, а музыка — я не знаю, Высоцкий, Булат — все оттуда. Или нет?
А. МАКАРЕВИЧ: Я думаю, что на самом деле грани четкой нет — она размыта довольно здорово. Боба Дилана, все- таки, знает весь мир, хотя хорошо бы при этом еще понимать, о чем он поет. Это не со всеми происходит. Но он невероятно эмоционален, он очень точен в передаче того, что он хочет передать. И вообще, даже если слушаешь какое-то имя, то, прежде всего, — качество того, что этот человек делает. Я не думаю, и вообще я стараюсь... Окуджава — великолепный мелодист, Высоцкий— великолепный мелодист, который на 3 аккорда придумал такое количество мелодий, что не сосчитать. Он очень редко повторялся в своих мелодиях, просто средства, которыми он пользовался, были очень простыми. Взял карандашик — и нарисовал. Так это самое трудное и есть. Проще пригласить аранжировщика с оркестром за спиной, и сделают как у всех. Аты попробуй быть интересным, когда у тебя одна гитара, не очень хорошо настроенная еще. Так что, Высоцкий интересен как исполнитель помимо того, что он очень интересен как поэт.
В. ПОЗНЕР: У него не очень хорошо настроенная гитара — это, скорее, говорит о... Но это не специально?
А. МАКАРЕВИЧ: Я уверен, что специально. Уверен, абсолютно. Это такой тоже штришочек к жанру.
Касательно пения и голоса — вообще... Макаревич свой воспринимает как данность: «Он у меня один, выбирать все равно не из чего...» И далее — рассуждает: «Я могу сказать, что самые любимые народом голоса — непрофессиональные: Дилан, Окуджава, Армстронг, Высоцкий. Самодеятельный голос создает у слушателя иллюзию, что он может так же».
Здесь приходится согласиться с музыкантом...
Что же до песен Владимира Высоцкого, то Андрей Вадимович пишет: «Страна (любая страна) распевает хором, как правило, что-то ужасное, ибо общественный вкус — вещь не сильно изысканная, и так было, и так будет. Крайне редко возникает ситуация, при которой объектом всенародной любви становились действительно великие песни: так было с некоторыми песнями Великой Отечественной войны или с песнями Высоцкого (применительно к нашей стране)».
Но, по мнению музыкальных критиков, первые песни самого Макаревича, исполнявшиеся им в стремительно набиравшей популярность в 70-е годы группе «Машина времени», были далеки от идеала...
Музыковед и критик И. Смирнов писал: «Программы «Машины времени», талантливейшей группы этого поколения, похожи на настенный гобелен: замки и корабли с парусами не оставляют практически никакого места для атрибутов реальной жизни. Из местоимений доминирует «ты»...
Настроение песен «машинистов», как правило, чрезвычайно мрачное... Рокеры в этом отношении оказались весьма непохожи на бардов: в песнях Окуджавы, Высоцкого и приобретавшего в начале 70-х годов все большую популярность Аркадия Северного в десять раз больше жизнеутверждающей энергии...»
Тут можно смело делать скидку на возраст и поэтическую молодость Макаревича: в начале тех же 70-х ему едва исполняется 20, а тому же Окуджаве — уже под 50...
(Хотя замечательный, но, увы, — ныне покойный поэт Алексей Дидуров, в дружбе и переписке с которым посчастливилось состоять автору, придерживался совсем иного мнения. Леша ненавидел Андрея и всегда считал его «бездарным», добавляя при этом, что все эти бесконечные «острова надежды», «корабли надежды», «паруса надежды» и т. д., в огромном количестве присутствующие в ранних стихах и песнях Макаревича, — от банальной бесталанности и узости кругозора их автора...)
До последнего времени не было сведений о посещении Андреем Вадимовичем концертов Владимира Высоцкого или его встречах с поэтом. Ни в своих книгах, ни в интервью «машинист» не упоминает о них. Вообще, Макаревич с большим благоговением относится к Булату Окуджаве: о нем он часто рассказывает, пишет, посвящает ему свои стихи... А в конце 2005 года вышел альбом «Песни Булата Окуджавы», записанный Андреем с «Оркестром креольского танго».
— Когда в вашей жизни появился Булат Окуджава? — спросили музыканта журналисты.
— Лет в пять или шесть. Мой отец привез магнитофон из Бельгии и переписал у соседей по даче какую-то странную пленку, где было несколько песен Булата Окуджавы вперемежку с какой-то совершенной бодягой. И я запомнил эти песни, потому что они невероятно отличались от всего остального. Это вообще было первое, что произвело на меня сильное музыкальное впечатление. А потом, спустя десять лет, это наложилось на «битлов» и получилась «Машина времени».
— Из всех бардов только трое не помещались с головой в это жанровое определение: Булат Окуджава, Владимир Высоцкий, Александр Галич. Окуджава вам ближе?
— Каждый из них мне близок по-своему. В отличие от Окуджавы Галича забывают совсем по другим причинам. Все его песни, мастерски написанные с точки зрения поэзии, остро социальны, крепко привязаны ко времени создания. Они — реакция на то, что в те годы творила советская власть. И с исчезновением объекта песни стали неактуальны, а по большому счету непонятны. С Высоцким — другая история. Он настолько силен как исполнитель, что его исполнение — большая составляющая его песен. Поэтому меня чудовищно раздражают все без исключения подражатели Высоцкого. И я совершенно не вижу себя в их ряду. Окуджава же, на мой взгляд, под дается трансформации.
Вот такие откровения главного «машиниста» России.
Но вот в конце 2006 года, в эфире Радио «Маяк», в программе «Машина моего времени» Андрей Макаревич в новой серии воспоминаний рассказал слушателям о творчестве Владимира Семеновича и своем отношении к нему — в связи с выходом компакт-диска с записью последнего концерта Высоцкого. Послушаем «машиниста», тем более что рассказывает он и о совместных концертах Высоцкого и «Машины времени»: «Время от времени, в последнее время больше случайно, возвращаюсь к Владимиру Семеновичу Высоцкому. Случайно, потому что почти все его песни я помню наизусть. А для меня, кстати, это первый показатель качества того, что человек делает. Хорошее, как у Пушкина, запоминается сразу. Поэтому, вроде бы и нет нужды это переслушивать. Однако ставлю, слушаю по новой, и всякий раз на меня накатывает какая-то ностальгия по прошедшим, в общем, скверным временам, в которых мы были молодыми, веселыми.
Вслед за Владимиром Семеновичем как по команде запели хриплыми голосами, получалось это отвратительно. У него одного это получается так, как надо.
Пластинка называется «Последний концерт». И действительно, эта запись 16 июля 1980 года из подмосковного Калининграда — такое прощание, о котором, в общем, тогда мы еще не догадывались.
Предупреждая обязательные вопросы, которые всегда в этом случае поступают, могу сказать, что знакомы мы с Владимиром Семеновичем не были. Хотя несколько раз играли совместные концерты в закрытых научно-исследовательских институтах, которым в силу их закрытости позволялось несколько больше, чем всем остальным. Он играл первое отделение, быстро убегал всегда, я и не шел знакомиться, мне как-то неудобно было, чего это я пойду. А самое главное, я был абсолютно уверен, что это произойдет само собой в более удобных обстоятельствах, потому что у нас было к тому моменту уже огромное количество общих друзей — и Ваня Дыховичный, и Леня Ярмольник, и много-много других, и художников из дома, где он жил, на Малой Грузинской, — поэтому мне казалось, что успеется. Вот не успелось, не надо ничего откладывать, наверное.
Ставлю песню наугад, потому что мне трудно выбирать из того, что он написал, что-то более или менее любимое...»
Уклончивые слова Андрея Вадимовича о «совместных концертах» и «общих друзьях» не дают прямого ответа на главный вопрос: хотя и не были ли знакомы друг с другом музыканты и поэты Макаревич и Высоцкий, но — общались ли?
Ответ на этот вопрос обнаружился в интервью музыканта журналисту Николаю Добрюхе. Андрей признается: «Меня уже тогда (в конце 70-х. —АП.) начинала интересовать работа над словом. А в 79-м буквально потянуло слушать Высоцкого. Я с ним не был знаком. К сожалению! И живьем, кроме спектаклей, я его не видел. Однако я много слушал его на пленках..»
О творческих пересечениях Макаревича и «Машины времени» с Высоцким, правда — по большей части — заочных, вспоминали и другие участники группы. Иначе и быть не могло: ведь в 70-е годы оба имени и название группы были на вершине популярности у любителей музыки в СССР.
Вот что вспоминает по поводу этих пересечений бывший клавишник группы Петр Иванович Подгородецкий в книге своих веселых воспоминаний с не менее веселым названием «Машина» с евреями»: «В подпольной популярности того времени были свои прелести. Осенью 79-го года из каждого открытого окна звучали наши песни примерно в таком же объеме, как песни Владимира Высоцкого. Но Высоцкого в лицо знала вся страна, благодаря кино (одно «Место встречи изменить нельзя» чего стоит), а «Машину времени» не узнавал никто. Ведь даже ее участие в фильме «Афоня», в котором Георгий Данелия использовал фрагмент песни «Солнечный остров», группу саму по себе почти никто не видел».
Удивительное и мало кому известное обстоятельство: по свидетельству автора сценария фильма Александра Бородянского в картину на главную роль сантехника Афанасия пробовались многие популярные актеры того времени. В том числе и Владимир Высоцкий. По замыслу создателей комедии «пьяный сантехник должен был играть на гитаре. Хотя с самого начала в уме мы держали именно Куравлева». Который, к слову сказать, блестяще сыграл роль в фильме.
Подробнее о несостоявшейся совместной работе с Владимиром Семеновичем в картине вспоминает режиссер «Афони» Георгий Данелия: «Первыми, кого я представил в образе Афони, — Владимир Высоцкий и Даниэль Ольбрыхский. Ольбрыхский — хороший актер, и у него русское лицо. Он согласился сниматься, но это было на уровне разговоров. Кто-то донес Высоцкому, что мы обсуждаем его кандидатуру, и он заходил к нам в группу под разными предлогами. Но Володя — сильная личность, и ему зрители не простили бы того, что натворил Афоня, которого несет, куда ветер дует. Вот Куравлев добился благосклонности зрителей».
Еще одна — журналистская версия непопадания Владимира Семеновича в комедию Георгия Данелии: дескать, режиссер пригласил Высоцкого для разговора о съемках в главной роли — сантехника Афони Борщева. Высоцкому нравился сценарий, но до проб он так и не дошел, — Георгий Николаевич и сценарист фильма Александр Бородянский посчитали, что из Владимира Высоцкого получился бы слишком мощный и серьезный сантехник, а снимать хотели кино с юмором.
Так что вполне могло состояться, но не состоялось пересечение Высоцкого и «Машины времени» в кинокартине! Увы...
Далее вновь обратимся к веселым воспоминаниям Петра Подгородецкого: «1980 олимпийский год прошел под знаменем «Поворота». Я нисколько не преувеличиваю, говоря о том, что в то время «Машина времени» по популярности стояла наравне с Высоцким и была неизмеримо круче Пугачевой, Леонтьева, Кобзона, Лещенко и прочих «официальных артистов».
Автор прекрасно помнит то время и полностью согласен со словами Петра Ивановича. Тогда Высоцкого и «Машину времени» не слушал только глухой, ленивый, не имевший магнитофона или равнодушный к музыке вообще, а таковых было очень мало...
О том, что «Машина времени» по своей популярности в конце 1970-х годов стояла вровень с Владимиром Высоцким, пишет и другой музыкант, Максим Леонидов. Участник знаменитого ленинградского бит-квартета «Секрет», ставшего популярным в середине 80-х, в книге мемуаров «Я оглянулся посмотреть...» вспоминает о тех временах: «В головах у нас творился абсолютный сумбур, густой компот из Высоцкого, Окуджавы и «Машины времени».
Более категоричен в оценках популярности в 70-е годы Андрея Макаревича и «Машины времени» журналист Федор Раззаков. И Макаревича со своей группой, да и самого Владимира Высоцкого, он записывает в... «фарцовщики от искусства». Процитируем самого Раззакова: «Фарцовщиков советские власти очень часто ловили и отправляли в места не столь отдаленные. Но это были какие угодно фарцовщики, только не из мира искусства. Этих власти практически не трогали и даже более того — создавали им тепличные условия, особенно если эти фарцовщики были «завязаны» на нужных властям людей. Так было, к примеру, с окружением Владимира Высоцкого. Вокруг самого певца власти создавали ореол гонимого, а сами разрешали ему делать многое из того, чего другим гонимым делать запрещалось: выступать в самых вместительных залах (во Дворцах спорта), по шесть месяцев в году находиться за границей. Также власти закрыли глаза на многие «художества» певца вроде «левых» концертов, нарушений трудовой дисциплины, наркомании и т. д. Та же история происходила и с «Машиной времени», которая в своей среде считалась этаким «рок-н-ролльным Высоцким»... По большому счету никакой особенной борьбы «Машины времени» с советским режимом не было, а была всего лишь ловкая имитация этой борьбы, которая целиком и полностью контролировалась и направлялась из двух ЦК (КПСС и ВЛКСМ) и КГБ. Имитация эта проводилась с одной целью: держать под контролем молодежную (рок-н-ролльную) среду и влиять на нее. Достигалось это разными средствами, в том числе и с помощью стукачей, которыми эта самая среда была сильно унавожена...
Именно с согласия ЦК КПСС и КГБ Макаревич и Ко и были назначены властью Главными Художниками в рок-среде (как Аркадий Райкин в сатире, Владимир Высоцкий в бардовской песне и т. д.)».
Тот же Раззаков, развивая свои мысли по поводу и проводя параллели между Макаревичем, Высоцким и их творчеством, в книге, посвященной «темным сторонам» биографии Андрея Вадимовича, пишет: «Макаревич шел по стопам Высоцкого: он тоже был нонконформистом — несогласным, но внесистемным. Власти понадобилось сделать его системным оппозиционером, сродни Высоцкому. Тем более, что к последнему он испытывал огромное уважение...
В судьбах Высоцкого и Макаревича есть много общего, но главное сходство — оба были системными оппозиционерами. Оба они оказались приручены властью и прекрасно об этом знали. Оба выступали в провластном «цирке», исполняя отведенную им роль — оппозиционную. Как пел сам Высоцкий в песне «Наши помехи эпохе подстать...» (1976):
Судя по всему, себя Высоцкий числил по разряду собак, которые не вальс пляшут, а вселяют испуг. Макаревича можно зачислить в этот же ряд. А до этого он был тем самым «бездомным шалым псом» (полуподпольным рокером-внесистемщиком), о котором Высоцкий пропел следующее:
Как показал случай с Макаревичем, приручить подобных «псин» дело не хитрое. Как говорится, было бы желание. На протяжении долгих девяти лет Макаревич «лаял в свое удовольствие» — костерил в своих песнях советский оптимизм. Однако пришло время, и его «приручили». Поскольку, по тому же Высоцкому:
Короче, власть была заинтересована в том, чтобы «бездомных псов» приучить и досадить на цепь. Среди этих «псин» суждено будет оказаться в итоге и Макаревичу...
Все профессиональные советские артисты работали на систему и получали за это деньги (причем весьма приличные) — вещь неоспоримая. Ведь почти каждый артист входит в обслугу того режима, какой существует на дворе. Он, артист- профессионал, не может быть каким-то автономным субъектом, существующим вне системы. Снова вспомним Владимира Высоцкого и его наши помехи эпохе подстать». В ней он воздал должное как «цирковым собачкам», так и «бездомным» — тем, что еще не приручены властью:
«Машина времени» долгое время тоже была бездомной собакой, когда находилась вне системы — на полуподпольном положении. Но в 79-м согласилась набросить на себя ошейник и тут же была зачислена в состав цирковых собачек, как и Высоцкий. После чего из-под пера Макаревича родилось: «Ты сам согласился на этот путь, себя превратив в раба»...
«Машина времени» теоретически могла избежать этих процессов, оставшись в стороне от них и продолжая свой путь как коллектив внесистемного толка («не сворачивать с пути прямого» или «лаять в свое удовольствие из подворотен укромных» по Высоцкому). Но практически это было нереально, поскольку у группы было второе название — «Машина с евреями». А последние, как мы помним, прирожденные рыночники и чуют запах прибыли чуть ли не на подсознательном уровне. Поэтому, как только на горизонте запахло дивидендами, тут же «Машина» включила форсаж и на полных скоростях въехала на вожделенную профессиональную сцену, дабы уже там заниматься тем же, чем и раньше — исполнять песенки из разряда реформаторских с «фигами», но уже за гораздо бо-о-лыыие гонорары. Как пели тогда «машинисты»: «Но так уж суждено...» То есть превратились в цирковую собачку. Как пел Высоцкий:
«Машина времени» пошла по пути Высоцкого, Аркадия Райкина и других системных оппозиционеров, которых советская система использовала в своих целях: как внутренних, так и внешних (как пример существования демократии в СССР).
...КГБ плотно курировал системщиков-оппозиционеров вроде вышеперечисленных персон. Но на тот момент один из главных глашатаев либерализма среди творческой интеллигенции, бард русско-еврейского происхождения Владимир Высоцкий, находился уже в шаге от смерти, доживая последние месяцы... В советских верхах были прекрасно осведомлены о том, что у него полинаркомания и что жить при таком диагнозе певцу оставалось недолго... В итоге на поприще социальной песни Главного Художника бардовского направления должен был сменить другой Главный Художник (пусть и меньшего масштаба по популярности) — рок-группа «Машина времени».
Помимо таланта «машинистов» учитывалось и другое. Напомним, что в жилах большинства из них текла все та же еврейская кровь, что и у Высоцкого. Всегда относившаяся к бунтарской. Именно эту бунтарскую кровушку власть и стремилась привести в удобное для себя состояние — чтобы она «закипала» под их контролем...»
Что же, и такие мнения, имеют, вероятно, право на существование, так как они — не без доли правоты и истины...
Знал ли Владимир Высоцкий о существовании рок-группы «Машина времени» и если знал, как относился к ней и ее лидеру Андрею Макаревичу? На этот вопрос отвечает музыкальный критик Артемий Троицкий в беседе с журналистом Вадимом Астраханом.
Вадим Астрахан: «Артемий, меня заинтересовали слова в вашей книге «Рок в СССР» о том, что русский рок заполнил вакуум, образовавшийся после смерти Высоцкого. Не могли бы вы сказать пару слов об отношении к Высоцкому рок-общины 70-х и 80-х годов?»
Артемий Троицкий: «Я могу сказать кое-что другое, и это редкий случай, когда я могу сказать что-то, чего никто не может сказать: об отношении Высоцкого к року. Отношения у него никакого не было. Мы с ним общались недолго, в конце 79-го года, и я ему начал впаривать всякие «энтузиастические» истории про «Машину времени» с Макаревичем, про Гребенщикова, с которым я совсем незадолго до того познакомился, и так далее. Про Гребенщикова он совсем ничего не слышал, о Макаревиче что-то слышал, но как-то махнул на это все рукой. Вся наша рок-тусовка его не интересовала, не привлекала, он о ней ничего не знал и знать не хотел».
В. А: «Но он же не видел в них конкурентов?»
А. Т.: «Нет, он не видел в них конкурентов. Высоцкий вообще был человек достаточно экзистенциальный, и во многих его поступках и мотивации не было особой логики. В этом не было чего-то особо рационального, ему просто это было неинтересно. Его интересовали в жизни другие вещи. Его интересовал его круг, его проблемы, его театр, и т.д. К своим потенциальным коллегам он относился просто равнодушно. Я не думаю, что он их побаивался, потому что они, дескать, могли быть круче, чем он. Он был абсолютно уверен, что круче его никого нет. Его интересовали его собственные демоны».
В. А.: «В Северной Америке он, кажется, ходил на рок-концерты, «Emerson, Lake, and Palmer», там...»
А. Т.: «Я думаю, он не столько сам ходил, сколько его водили. Теперь, что касается отношения рокеров к нему. Тут нужно хорошо понимать ситуацию с нашим роком. Изначально весь советский рок был музыкой полностью, стопроцентно навеянной Западом. Это была хипстерская, стиляжная музыка. Поколение наших рокеров 60-х годов вообще считало, что петь по-русски— западло. В 70-егоды появились первые опыты: Володя Рекшан и Санкт-Петербург, Макаревич и «Машина...», но все-таки большинство групп пело по-английски, более того — они писали собственные тексты на английском, как, например, «Високосное лето» с Ситковецким и Кельми (это была вторая после «Машины» по популярности группа в Москве). Традиции писать собственную русскую лирику в русском роке не было. Даже Градский, который себя все время бьет в грудь и говорит, что он был первое то и первое се, в качестве лирики брал стихотворения, от классических до современных поэтов, от Шекспира до Вознесенского. Своей лирики у него было очень мало, и она была очень неубедительная».
Поклонников отечественной рок-музыки откровения Артемия Кивовича не оставили равнодушными. В Сети появились отклики на его интервью. Вот один из них, от пользователя Кропотова: «Троицкий рассказал для меня — человека, интересующегося русским роком, важные вещи. Оказывается, Высоцкий что-то слышал о Макаревиче в 79-м году. Но не воспринял его всерьез. И рок-музыканты оценили масштаб ВВ только после его смерти. Майк, БГ после этого прониклись. Цой — нет.
А разве не так было с большинством людей, живших в СССР? Не только молодежь тех лет, но и люди постарше, знали Высоцкого в основном по юмористически-сатирическим, блатным и военным песням. Свои самые серьезные вещи, шедевры трагического, философского звучания, он редко исполнял на концертах для широкой публики. По записям их знали только «продвинутые» поклонники ВВ.
У большинства владельцев магнитофонов были записи концертов Высоцкого, стандартный набор, типа трека «Дубна-80», например. «Лекция о международном положении», «За что аборигены съели Кука», «Письмо в редакцию передачи «Очевидное-невероятное», «Ой, где был я вчера...», «Милицейский протокол»...
Это то, что больше всего любили слушать — и «жлобье», как выразился Троицкий, и многочисленная интеллигенция.
Многие и сейчас плохо знают ВВ. Скажем, на радиостанции «Эхо Москвы», где до недавнего времени вещал Троицкий, есть передачи «Классика рока» и «Битловский час». Двое ведущих с пренебрежением отзываются о русском роке, они любят и знают «Битлз» и рок 60—80-х. Как-то одному из них задали вопрос о Высоцком, он в ответ после паузы промямлил что-то вроде: «Я не поклонник, но его военные песни — это очень здорово». Человек, подозреваю, по-настоящему Высоцкого не слушал, а ответил так, чтоб отвязались».
Вот такие комментарии по поводу высказываний Артемия Троицкого...
Высоцковед Виктор Бакин пишет: «В 1971 году автор множества легкомысленных мюзиклов («Эвита», «Кошки»...) английский композитор Эндрю Ллойд Уэббер написал рок- оперу «Иисус Христос — Суперзвезда» — произведение, сделавшее его знаменитым.
Рассказывает автор русского либретто Ярослав Кеслер: «Оперу я перевел еще в 1972 году. Мы играли с Малежиком в группе «Мозаика», и однажды Андрей Макаревич принес мне пленку. Я все лето слушал кассету и переводил. Мало кто знает, что в 72-м мы собирались ставить эту оперу на «Таганке». В ней должны были участвовать Высоцкий, Хмельницкий... А не получилось потому, что не было денег».
По всей видимости, не денег, а мозгов не было у тех, кто задумал постановку западной рок-оперы в 70-е годы в СССР. Да только одно ее название отпугнуло бы чиновника, от которого зависела судьба постановки, и постановка эта завершилась бы, даже не начавшись!
Нуда ладно...
Андрей Вадимович узнал о смерти Владимира Высоцкого в тот же роковой июльский день, когда случилось непоправимое...
«...25 июля 1980 года великого человека не стало. Это была его последняя смерть. Несколько лет ранее в Узбекистане он уже умер, но врачи спасли его. В 1980 году — не смогли.
В этот день как всегда в ресторане ВТО после концертов и спектаклей отдыхали актеры и певцы. Как обычно в разных залах ресторана отдельно пили и ели драматические актеры из театра Ленком, МХАТа и актеры театра «Ромен». В зал вошел Андрей Макаревич и тихо сказал: «Умер Высоцкий». Зал на минуту притих, что-то пытались уточнять, потом оба зала непримиримых «врагов» сдвинули столы, и тихо стали поминать рано ушедшего друга и для кого-то — просто хорошего человека».
Конечно, это журналистская байка, но не исключено, что такая сцена вполне могло произойти и в реальности...
«Теперь несколько слов о сольном творчестве Андрея Макаревича. Его песни, исполняемые автором под гитару и не требующие музыкального сопровождения остальных участников ансамбля, завоевали большое число поклонников. По жанру их можно отнести к тому, что принято называть авторской песней.
Эта сторона творчества Макаревича, наверное, и к рок- музыке не имеет отношения. Она сродни работы Высоцкого, Окуджавы и других поющих поэтов. Как правило, песни представляют собой посвящения тем или иным людям, зарисовки, размышления, которые носят явно выраженный личностный характер... Их сокровенный характер, эмоциональность, а порой и конкретный адресат делают произведения популярными у людей разных поколений», — пишут музыкальные критики.
Если честно, Андрей Вадимович не испытывает особых эмоций, когда его имя и сольное творчество ставят в один ряд с именами и творчеством поющих поэтов: «Я вообще не считаю, что людей, из себя что-то представляющих, надо выставлять в какие-то ряды, — говорит Макаревич. — То есть, люди могут выставлять, но это их собачье дело. Я считаю, что каждый выдающийся человек — сам по себе, Окуджава — сам по себе, Высоцкий — сам по себе... Я — сам по себе. И не надо никого ни к кому подставлять».
Резонное замечание, и — верное. Хотя музыкальные критики и журналисты все равно продолжают сравнивать творчество и таланты поэтов и музыкантов: «Владимир Высоцкий остается неразгаданной загадкой. Кто он: бунтарь, хулиган, первый в СССР шоу-бизнесмен, пророк? Проще всего объяснить феномен Высоцкого контекстом эпохи: мол, он пел о том, о чем было не принято говорить вслух. Но если внимательно вслушаться и вдуматься, окажется, что в его песнях нет не то что политической крамолы, но даже и «фиги в кармане» в отличие от тех же интеллигентных бардов (Галич, Окуджава, Дольский). Нет и упадничества, пессимизма — в отличие от молодых тогда рокеров (Андрей Макаревич, Константин Никольский)».
Утверждения, конечно, не бесспорные. В отношении же написанного о «фигах» Высоцкого и пессимизме в раннем творчестве Макаревича — все это подходит на размышления Федора Раззакова и Ко.
Первый сольный альбом Андрей Макаревич записывает в 1985 году, через три года он вышел на пластинке, выпущенной Всесоюзной студией грамзаписи «Мелодия».
На пластинке среди прочих есть песня «Памяти Высоцкого». На мой взгляд, это — одно из лучших песенных посвящений поэту, созданных более чем за тридцать лет, прошедших со дня его ухода из жизни (к таковым также можно отнести посвящения Высоцкому Градского и Лозы).
Автору посчастливилось услышать песню «Памяти Высоцкого» на сольном концерте Андрея Макаревича в Краснодаре в июле 1993 года. Ощущения от прослушивания песни вживую просто непередаваемые! Она «еще больше воздействует на слушателя, что называется — «цепляет», чем когда слушаешь ее на магнитофоне или с пластинки». Даже рок-критики высоко ценят песню «Памяти Высоцкого»: «Макаревичу принадлежат очень удачные строки, несомненные свидетельства поэтической одаренности (посвящения Галичу и Высоцкому)».
Андрей Макаревич прекрасно исполняет песни не только собственного сочинения, но и песни Владимира Высоцкого. В 1998 году, 24 января, на гала-концерте в московском спорткомплексе «Олимпийский» в рамках празднования 60-летия поэта «машинист» исполнил под гитару песню Владимира Семеновича «Здесь лапы у елей дрожат на весу...»
А в январе 2007 года, на вечере, приуроченном к 69-й годовщине со дня рождения Высоцкого, Андрей Макаревич блеснул под аккомпанемент оркестра исполнением «Песни об обиженном времени» — из дискоспектакля «Алиса в стране чудес» (1976 год).
Кстати, на подобных мероприятиях, посвященных памяти поэта, Макаревич — гость не частый. До этих концертов Андрей Вадимович лишь однажды был «засвечен» на похожем. Сие случилось 22 июля 1996 года — в стенах Государственного культурного центра-музея поэта открылась постоянная выставка «Владимир Высоцкий: 1938 — 1980».
Затем состоялся концерт. На сколоченную накануне эстраду поочередно поднимались люди, составляющие цвет и гордость российской культуры: Алексей Петренко и Михаил Козаков, Аркадий Вайнер и Андрей Вознесенский, Алексей Козлов и ведущий концерта Валерий Золотухин. Выступил и наш герой, Андрей Макаревич. Исполнил песню, посвященную памяти Владимира Семеновича Высоцкого.
Через десять лет, 25 июля 2006 года, по традиции, на Петровском бульваре у памятника Владимиру Высоцкому, собирались многочисленные почитатели таланта, а также известные актеры театра, кино, поэты, певцы и композиторы. К памятнику пришли Борис Хмельницкий, Никита Высоцкий, Олег Марусев, Иосиф Кобзон, Александр Панкатов-Черный, Дмитрий Харатьян, Никита Джигурда, Андрей Макаревич, Петр Тодоровский, Владимир Пресняков, Ольга Остроумова, Александр Филиппенко, Андрей Вознесенский, Леонид Ярмольник, Олег Газманов, Виктор Мережко, Александр Митта, Валерий Сюткин, Александр Журбин, Максим Дунаевский и многие, многие другие, для которых память о Владимире Высоцком дорога и близка.
В начале 2008 года, в канун 70-летнего юбилея поэта, журналисты провели своеобразный опрос. Они задавали известным людям всего один короткий вопрос: «Что для вас Таганка?» Андрей Вадимович попал в число респондентов и его ответ был таким: «Это было здорово само по себе — замечательный режиссер, замечательные актеры, но главным было другое. В семидесятые это оказалось очень важно для меня — таганковцы идут в том направлении, делают то, что хотелось бы мне. Таких островков в Москве было несколько — барды, художники на Малой Грузинской, Театр на Таганке. Эти люди говорили в глаза совку, что они о нем думают, причем средствами искусства. Мне кажется, мы с «Машиной времени» занимались тем же, и само это ощущение меня здорово поддерживало. На Таганку попасть было невозможно, но я находил способы, пробирался, стоял на балконе...»
20 апреля 2009 года на Первом канале в эфир вышел очередной выпуск программы «Познер». В тот вечер в гостях у Владимира Владимировича был Андрей Макаревич. В интервью тележурналисту, умышленно задавшему музыканту провокационный вопрос об участии рок-музыки в разрушении советского строя, «машинист» повторил свои слова, сказанные им в канун 70-летнего юбилея Владимира Высоцкого...
В. ПОЗНЕР: Значит, Вы согласны с тем тезисом, что хоть в какой-то степени, но «Beatles» сыграли роль в развале?
A. МАКАРЕВИЧ: Колоссальную.
B. ПОЗНЕР: А вы?
А. МАКАРЕВИЧ: Наверное, и мы.
В. ПОЗНЕР: А Булат?
A. МАКАРЕВИЧ: Безусловно.
B. ПОЗНЕР: Высоцкий?
A. МАКАРЕВИЧ: Безусловно. И Высоцкий, и Галич.
B. ПОЗНЕР: Значит, песня, хотите вы того или нет, или определенный жанр песни — это политическая штука?
A. МАКАРЕВИЧ: Это ее побочное действие. Мы не писали песни с целью разрушить Советский Союз — мы меньше всего об этом думали.
B. ПОЗНЕР: Я не сомневаюсь...
В ответах Макаревича много неправды... Как раз-таки Андрей Вадимович со товарищи был не «разрушителем» Советской власти, а ее «обслугой» и всегда работал на Систему. Чем продолжает успешно заниматься по сей день — только Система ныне другая!
...В начале 2010 года на экраны вышел фильм Гарика Сукачева «Дети Солнца», снятый по сценарию Ивана Охлобыстина. Картина повествует о жизни хиппи в СССР в конце 1960-х — начале 1970-х годов. В ней, помимо главных героев, живущих в Москве, фоном показан квартирный концерт Владимира Высоцкого и подпольное выступление «Машины времени».
Роль молодого рок-музыканта Андрея Макаревича сыграл его сын Иван, а в роли Владимира Высоцкого снялся режиссер картины Гарик Сукачев.
Весной 2011 года «машинист», не забывая о своих кулинарных увлечениях, выпустил очередную книгу по этой теме — «Наше вкусное кино с Андреем Макаревичем». В этой совершенно необычной поваренной книге читатель найдет рецепты наших национальных киноблюд — тех, которые готовили, ели или просто упоминали герои отечественных культовых фильмов. Среди таковых оказалась пятисерийная картина Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя» с Владимиром Высоцким в главной роли. Комментируя рецепт «супчика с поторошками», о котором так мечтал муровец Глеб Жеглов, гениально сыгранный Высоцким в сериале, Андрей Макаревич, в частности пишет: «Забавный рецепт. Скорее всего, одесский. Нигде не упоминает Жеглов о своей, скажем, юности? Вроде, нет. Зато вот к братьям Вайнерам, сочинившим Жеглова, это относится в полной мере. Так что по поводу супчика голосом героя говорит автор. Хотя, с другой стороны, автор постоянно говорит голосом героя — то одного, то другого...
Итак, супчик Бульончик горячий, потрошки... Может, именно эта красочка придает данному супу неповторимость и заставляет Жеглова тосковать именно по нему, а не по банальным щам, как Шарапова?
Вообще рецепт супчика (как все местечковые еврейские рецепты) — от бедности. Куриные потроха и шейки стоили копейки — не то, что сама курица. Что там еще: картошка, лук, соленые огурцы? Еще три копейки. А в результате может получиться деликатнейшая штучка...» И прочие эпитеты...
Не пытаясь спорить с Андреем Макаревичем в кулинарных вопросах, все-таки поправить его следует. Но — в ином. Одесса возникла в сознании кулинара оттого, что фильм свой режиссер Говорухин снимал на Одесской киностудии и частично — в самом веселом Городу у моря. Все остальное — герои в картине, события, в ней показанные, да сами авторы ее сценария — все — московское! Так что «еврейская тема» здесь — отнюдь не местечково-кулинарная, а касательная национальности людей, упоминаемых автором в книге (впрочем, как и самого ее автора).
В подтверждение этому — следующая новость...
В августе 2011 года средства массовой информации запестрили сообщениями: «Андрей Макаревич «споет» на иврите». «Андрей Макаревич и «израильский голос» Владимира Высоцкого записывают совместный альбом. Песни лидера «Машины времени» зазвучат на иврите».
Через время появилась более подробная информация: «В скором времени Андрею Макаревичу предстоит услышать, как звучат его песни на иврите. Как сообщает российский сайт Station.ru, песни лидера «Машины времени» исполняет израильский исполнитель Михаил Голдовский. Сам Макаревич участвует в работе как музыкант и саундпродюсер. Работа над альбомом проходит в Москве.
Ни название, ни трек-лист будущего диска пока неизвестны, Выход альбома в Израиле запланирован на осень 2012 года. Будет ли альбом выпускаться в России, пока не решено.
Station.ru сообщает, что самой известной работой Голдовского является диск с записью ивритоязычных версий песен Владимира Высоцкого. Кстати, в работе над каверами Высоцкого Михаилу помогал Максим Леонидов (группа «Секрет»), в те дни тоже живший в Израиле.
Андрей Макаревич заявил в интервью сайту: «Я всегда думал, что Высоцкий в чужом исполнении в принципе не может звучать. Тем более — на другом языке. Но работа Голдовского мне показалась неожиданно убедительной. И когда он предложил записать альбом с моими песнями — мне показалось, что это может быть интересно. Хотя пока о результате рассказывать рано — будет готова работа, тогда и поговорим».
Что же — поклонникам творчества Андрея Вадимовича и «Машины времени» остается ждать. Как говорится, поживем — услышим!
1 декабря 2011 года Макаревич вместе с сыном Иваном побывал на премьере еще не успевшего выйти, но уже достаточно нашумевшего фильма режиссера Петра Буслова о поэте. Газеты писали: «На премьерный показ широко разрекламированного фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой» собралась чуть ли не вся столичная богема. Создатели картины закатили целое представление — с декорациями, советской атрибутикой, петушиными боями и узбекским пловом.
После просмотра картины Андрей Вадимович поделился с журналистами своим мнением об увиденном: «Качественная работа. Необычное ощущение от главного героя — сходства добились невероятного. Нам с сыном понравилось». Высказавшись о фильме, Макаревич разоткровенничался и поведал: «Я тут недавно неожиданно понял, что знаю все его песни наизусть, хотя никогда специально их не заучивал. Жаль, что так и не довелось познакомиться с Владимиром Семеновичем лично. Пару раз мы выступали на общих концертах, но мне, начинающему артисту, разумеется, было неловко тогда подойти к великому Высоцкому...»
Константин Эрнст, гендиректор Первого канала, продюсер фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой» и друг Андрея Вадимовича, добавляет: «После премьеры Андрей Макаревич сказал потрясающую фразу: «Так странно! На экране Максик Леонидов, Ваня Ургант и Высоцкий». Для меня это была лучшая рецензия».
«Жаль, что так и не довелось познакомиться с Владимиром Семеновичем лично!», — уже не в первом интервью сокрушается музыкант. Похоже, эта самое сожаление с годами будет все больше довлеть на Андрея Вадимовича Макаревича...
25 января 2008 года в студию русской службы радио «Свобода» приехал Андрей Вадимович Макаревич, чтобы в день юбилея великого барда и поэта высказать свое мнение о его творчестве и порассуждать о «феномене Высоцкого». Вот запись его интервью.
25 января — день 70-летия Владимира Высоцкого. Рок-музыкант Андрей Макаревич говорит о великом артисте:« Он замечательно пел, и он был фантастический мелодист, между прочим, что мало кто отмечает. Потому что на четыре аккорда, которые он знал, сочинить такое количество мелодий — это здорово».
В. Б.: Вы знаете, честно говоря, я с некоторым испугом ждал юбилея Владимира Высоцкого, потому что за те почти 28 лет, которые прошли со дня его смерти, столько было уже сказано, что я очень боюсь, что будет сказано много лишнего. И, к сожалению, так оно, кажется, и происходит. Вам так не кажется?
А. М.: Кажется.
В. Б.: Почему?
A. М.: Потому что, во-первых, всег что можно было сказать, уже сказали несколько раз. Во-вторых, такая вещь, как элементарное чувство такта, сегодня, мягко говоря, немодно. Сегодня должно быть обязательно с легкой «желтизной» и со скандальчиком, потому что иначе вообще никто смотреть и слушать не будет. Это становится нормой. И как бы мне это не было противно, мне только остается руками разводить.
B. Б.: Выросло уже несколько поколений без Высоцкого. Вот как ваши дети Высоцкого воспринимают? И воспринимают ли вообще?
A. М.: У детей большая разница в возрасте. Старшая знает и любит. Средний знает, но мне кажется, что песенная составляющая ему не очень интересна, а актерская ему нравится, потому что он сам актер. Младшая еще не знает ничего, потому что ей 7 лет.
B. Б.: Высоцкий всегда стоял достаточным особняком. Первые попытки петь его были в 1980 году, после его смерти, и я практически не знаю ни одной удачной. Как вы думаете, почему?
А. М.: А потому что этого не надо делать. Высоцкий был замечательным актером именно в песенном исполнительстве. И это так же глупо, как мы сейчас устроим, скажем, ежегодный фестиваль памяти Лоуренса Оливье, и все будут пытаться играть Гамлета как он. Вот получится такой же идиотизм совершенно. Мне очень не нравятся эти попытки этих концертов, потому что люди пытаются либо орать и хрипеть, как он это делал, только у него это получалось лучше, либо уже черт знает вообще что такое. Он нам дорог исполнением своим, и я думаю, что очень большой процент его успеха — это его исполнение. Вот читаешь глазами его песни — и все равно слышишь его голос. А человек, который никогда не слышал, как он поет, — у меня был такой опыт, я показывал в Америке одному парню, — он сказал: «Ну, корявые стишки довольно, лобовые такие».
В. Б.: Вы мне напомнили один разговор с Виктором Славкиным, который, в свою очередь, пересказывал нам разговор с кем-то из ваших коллег рок-музыкантов, только несколько более молодых, и он спросил, как они относятся к Высоцкому. И говорят: «Нет, конечно, хорошо мы к нему относимся, он где-то наш учитель. Только одно непонятна а что он так орет?» И вот Славкин говорит: «Я не нашелся, что ответить».
А. М.: Нет, он замечательно пел, и он был фантастический мелодист, между прочим, что мало кто отмечает. Потому что на четыре аккорда, которые он знал, сочинить такое количество мелодий — это здорово.
А теперь дадим возможность читателю ознакомиться со статьей, а точнее — открытым письмом бывшего советского, а ныне — американского журналиста, проживающего в Нью- Йорке, Яна Майзельса. Опубликовано оно в конце 1994 года в русскоязычной американской газете «Новое русское слово». О причинах, побудивших Майзельса написать письмо в газету, читатель узнает, ознакомившись с его содержанием. Как и убедится в абсолютной правоте этого поступка журналиста.
«Мне уже приходилось обращаться в «НРС» по поводу некоторых искажений в понимании творчества В. Высоцкого. Но там разговор был о нюансах, а сейчас я бы хотел высказаться по поводу более явного недомыслия. Конкретно, я имею в виду В. Ярмолинца, который порой утрачивает свое художественное чутье в погоне за журналистскими эффектами.
В статье об Андрее Макаревиче («НРС», 8 ноября 1994 г.)
В. Ярмолинец, упоминая его «совершенно фельетонного свойства песенки о Жириновском...», пишет далее: «Конкретность и узнаваемость образов, блестящее умение играть сравнениями в этих песнях ставят Макаревича в один ряд с Высоцким:
Я совершенно не остерегаюсь сравнивать Макаревича с Высоцким, поскольку оба прочно вошли в массовое сознание своих поколений».
Не буду спорить с самим фактом такого вхождения, однако его качество, а, точнее, тип все же различны. Я не настолько знаком с текстами песен Макаревича, чтобы их огульно недооценивать, но, исходя из того, что вышеприведенный текст послужил для сопоставления обоих авторов, то, он, видимо, для Ярмолинца показателен. В таком случае я просто не могу не возмутиться: позвольте, это же уровень самого заурядного куплетиста, каких тьма-тьмущая! Это текст для капустника, коему далеко до уровня рядовой авторской песни, а об уровне песен Высоцкого и говорить нечего.
Говоря о поверхностном подходе Ярмолинца, я предполагаю, что, возможно, ассоциацию с Высоцким вызвала у него ритмическая близость названной песенки с одной из забавных, но не очень значительных песен Высоцкого, написанной в виде монолога арестованного за мелкое хулиганство алкоголика:
В этой непритязательной, хотя и достаточно остроумной песенке, излюбленное Высоцким единение «высокого с низким», действительно носит упрощенно-фельетонную форму:
Любой мало-мальски разбирающийся в стихах человек даже и здесь заметит безусловное превосходство Высоцкого. Но я умышленно отметил: «в стихах», а не: «поэзии». И здесь, и там перед нами, конечно, не поэтические шедевры, так что, если бы творчество Высоцкого этим уровнем и ограничивалось, то я бы против Ярмолинца ничего не имел. Но такого рода песни (в том числе и гораздо более сильные: «Смотрины», «Антисемиты», «Мишка Шифман», «Товарищи ученые», «Бермудский треугольник», «Милицейский протокол», «Про речку Вачу», «На Шереметьево» и т. п.) — всего лишь одна из множества граней многотемного, многообразного и многожанрового творчества Владимира Высоцкого. Есть у него такие песенные шедевры, которые выделяют его даже из ряда высших поэтических величин, а если говорить о бардах, то это ряд бесспорный: Высоцкий, Галич, Окуджава (можно спорить лишь о месте в этом высоком ряду). Например, «великой песней и великой поэзией» назвал Андрей Вознесенский песню «Кони привередливые», а известный литературный критик Юрий Корякин заметил: «Даже одна его песня «Мы вращаем Землю» салюта воинского достойна».
И это совсем не исключительные примеры, а некая цельность, которой трудно найти аналог даже в великой русской поэзии (один из критиков определил это так «Если Пушкин — великий причал русского языка, то Высоцкий — это корабль, который оттолкнулся от этого причала и поплыл дальше»).
Такая цельность и значимость Высоцкого позволила назвать его не просто поэтом или бардом, а явлением (поэт Р. Рождественский, философ Вал. Толстых). «Явление Владимира Высоцкого» — феномен чисто российский, а возможно даже — и чисто русский, когда в соответствии с формулой Евтушенко, поэт выходит за собственные поэтические границы, становясь трибуном, пророком, властителем дум... Критерий же просто популярности и принадлежности к массовому сознанию есть критерий для западного обывателя, избалованного идейной всеядностью и вседозволенностью, не знающей всей остроты хождения без страховки по тонкому шнуру (песня «Канатоходец»). Но это, может быть, я уже высоко взобрался, отклоняясь от темы, хотя, впрочем, и на бытовых «низинах» уровень Владимира Высоцкого доступен очень немногим:
Мне кажется, что двух-трех запавших в народную душу (а не только в сознание) стихов или песен достаточно, чтобы обессмертить их создателя. А у Высоцкого таких песен — десятки: «Охота на волков», «Банька по-белому», «Братские могилы», «Штрафные батальоны», «Песня о Земле», «Песня о друге», «Песня о горах», «Сыновья уходят в бой», «Он вчера не вернулся из боя», «Як-истребитель», «SOS», «Парус», «Купола», «Как по Волге-матушке», «Человек за бортом», «Райские яблоки», «Чужая колея», «Товарищи ученые»... В. Тростников как-то написал: «А у нас был Высоцкий». Остальное — комментарии...»
И уж в самом завершении главы — любопытный материал белорусской журналистки Валентины Козлович, опубликованный в республиканской прессе летом 2010 года и озаглавленный так: «Прадеды Владимира Высоцкого и Андрея Макаревича жили по соседству».
«Интернет шумит, что в августе в Бресте опять будет сниматься кино (в минувшем году здешний мемориальный комплекс стал съемочной площадкой для патриотической драмы «Брестская крепость»). На сей раз главный герой — Владимир Высоцкий. Автор сценария — его сын Никита. Воспоминания Никиты Владимировича легли в основу сюжета, описывающего события 1979 года, когда его отец гастролировал по Узбекистану. Авторы фильма (режиссер «Бумера» Петр Буслов, оператор — Андрей Гринякин) намерены рассказать об одной неделе из жизни барда и поэта. Для Владимира Высоцкого это был сложный период. Тогда на концерте в Бухаре ровно за год до смерти он уже умирал, пережив клиническую смерть...
Планируется, что в Бресте съемочная группа будет работать в аэропорту (правда, *в Брестском филиале предприятия «Белаэронавигация» утверждают, что договор об аренде не составляли, так как никто пока не обращался. — В. К.). Здесь воссоздадут моменты прибытия в Узбекистан самолета с Высоцким на борту. Ориентировочная дата начала работы киногруппы — вторая половина августа. Съемки планируется провести в течение двух недель, и брестчан, скорее всего, пригласят поучаствовать в массовке. Ожидается, что картина выйдет на экраны в 2011 году — к годовщине смерти поэта.
Почему для съемок некоторых эпизодов выбран Брест? Официально об этом — никакой информации. Смею предположить, что одна из причин — доступность аэропорта, который не задействован на всю мощность, и есть возможность «сдать» его киношникам по приемлемой для них стоимости. Вторая причина уводит к предкам Высоцкого. Брест для них не чужой город, Высоцкие родом с земель, которые нынче входят в состав Брестской области.
— Высоцкие являются выходцами из местечка Селец Пружанского уезда Гродненской губернии (сейчас — Березовский район, а первое упоминание о Сельце относится к 1397 году. — В. А*.), — не сомневается березовский краевед и журналист Николай Синкевич, предоставивший интересные материалы.
Мещанин Шлиом — прадед Владимира Высоцкого— в конце XIX века перебрался из Сельца в местечко Высокое под Брестом. Некоторые исследователи уверены, что именно там он стал Высоцким. Однако не все.
— Мы в корне не согласны, что эту фамилию получил именно Шлиом или даже его отец Герш. Не согласны по той причине, что есть источники, в которых еще в 1837 году упоминается Высоцкий Лейба как кандидат в раввины от Пружанского уезда местечка Селец. Вполне возможно, что этот Лейба являлся предком поэта или родственником его предков, — на сей счет Николай Синкевич имеет одну точку зрения с киевским исследователем родословной барда и поэта Вадимом Ткаченко, с которым сотрудничает.
Шлиом (позже взял имя Семен) Высоцкий некоторое время преподавал в Брест-Литовске русский язык. Здесь в 1889 году у него родился сын Вольф (Владимир) Высоцкий. В 1914 году Высоцкие переехали в Украину. В 1916 году в Киеве у Вольфа родился сын, которого он назвал Семеном, это и есть отец Владимира Высоцкого...
Более 30 улиц, в том числе в Болгарии и Германии, названы в честь Владимира Высоцкого. На Брестчине — ни одной. Правда, некоторые удивляются, узнав, что центральная улица в деревне Горек Березовского района носит имя Высоцкого. Однако нет, не Владимира, а Ивана Семеновича — красноармейца, погибшего в 1944 году при освобождении белорусской деревни.
Удивительно, но родословная еще одного известного россиянина— рок-музыканта Андрея Макаревича— берет начало из того же Березовского района: деревень Павловичи и Первомайская (до 1964 г. — деревня Блудень и станция Погодино), от которых по прямой до Сельца — рукой подать.
И если кинематографисты пока не интересовались уходящими в нынешние белорусские земли корнями Владимира Высоцкого, то телевизионщики минувшей весной уже сняли передачу о родословной Андрея Макаревича. Краевед Николай Синкевич им помогал. У Николая оказалась масса уникальной информации о Макаревичах и Уссаковских, которую он собрал во время работы над журналом «Пстарычная брама». Синкевич рассказал, как проходили съемки:
— Вначале авторы передачи обратились в гродненский архив, который составил ветвь родового древа Макаревичи — Уссаковские. Затем они связались со мной, их интересовали дополнительная информация и помощь в организации съемок. Макаревич приехал поездом Москва — Брест. Здороваюсь, представляюсь. По сценарию я — проводник Макаревича по местам жизни его предков, а это Павловичи, Малеч, Кабаки и Первомайская. Едем, беседуем. Андрей Вадимович задает вопросы, я отвечаю. Музыкант удивляется, какие у нас, в Беларуси, аккуратные населенные пункты...
Дед Андрея Макаревича — Григорий Андреевич Макаревич— родился в Павловичах в 1886 году. Прадеды его тоже жили в этой деревне (кстати, и сейчас в Павловичах почти все носят фамилию Макаревич. — В. К)
После общения с жителями Павловичей Николай сопроводил Андрея Макаревича в соседнюю деревню Малеч — в церковь. Следующая остановка — деревня Первомайская, в прошлом Блудень. В 1901 году здесь состоялось торжественное освящение Петропавловской железнодорожной церкви, настоятелем которой и заведующим церковноприходской школой был священник Антоний Уссаковский — еще один прадед Андрея Макаревича (Уссаковские относятся к старинному шляхетскому роду герба «Сас». — В. К). Позже в Блуде
не работал учителем Григорий Андреевич Макаревич, здесь он встретил Лидию Уссаковскую. В 1924 году в Москве у Григория и Лидии Макаревичей, которые поженились, уехав из Блуденя, родился сын Вадим — отец лидера «Машины времени». В жены Вадим Макаревич взял Нину Шмуйлович — она родом с Витебщины, и в 1953 году у них родился Андрей...
— Кем вы себя ощущаете — россиянином или белорусом, после того как немало узнали о своих корнях? — поинтересовался Николай Синкевич у Андрея Макаревича по дороге на вокзал.
Он ответил:
— Сложно сказать. А чем мы вообще отличаемся?..»