Волшебница Шалотт и другие стихотворения - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 5
Волшебница Шалотт и другие стихотворения - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 5
ПРИЛОЖЕНИЕ
1. ДРУГИЕ СОВРЕМЕННЫЕ ПЕРЕВОДЫ
КРАКЕН
Под толщей вод, от волн и бурь вдали,В глубокой бездне испокон вековБез сновидений на краю ЗемлиВо мраке Кракен спит: его боковДостичь не может даже слабый свет:Над ним гигантских губок лес — и ввысьИз гротов и расселин поднялисьЗа тусклым солнечным лучом вослед,Полипы-исполины — ловят в сетьГустых ветвей — дремотный полумрак.Так суждено ему лежать и впредь,Морских червей глотая в вечном сне,Но в Судный день моря вскипят в огне —Узрят и ангелы, и люди, какОн в грохоте всплывет, чтоб умереть.
А. Хананашвили
КОРОЛЕВА МАЯ
Разбуди меня пораньше, с первым светом, слышишь, мама!Завтра — долгожданный праздник, самый лучший, самый-самый!Эту радостную пору целый год я предвкушаю:Я ведь стану Королевой, мама, — Королевой Мая!Много черных глаз, но ярче чем мои — уж извините!Есть и Маргарет, и Мэри; есть и Кэролайн, и Китти;Только краше крошки Элис вряд ли сыщется другая —Значит, быть мне Королевой, мама, — Королевой Мая!Я ведь сплю так крепко, мама, я ведь ни за что не встану,Если ты меня не кликнешь на рассвете, рано-рано:Мне ж еще свивать гирлянды, с травами цветы сплетая,Я ведь стану Королевой, мама, — Королевой Мая!А кого же повстречала нынче я, идя долиной,Как не Робина — стоял он у мосточка под лещиной.Мучился, небось: сурово с ним вела себя вчера я,Я-то стану Королевой, мама, Королевой Мая!Он решил, что видит призрак, мама — я была вся в белом;Промелькнула — он лишь взглядом проводил оторопелым;Все зовут меня жестокой, только мне беда какая?Я ведь стану Королевой, мама, Королевой Мая!Говорят, он умирает от любви — болтают, право!Говорят, разбито сердце у него, а мне — забава!Много юношей храбрее поспешат ко мне, сгорая;Я ведь стану Королевой, мама, Королевой Мая.Я возьму сестрицу Эффи — поплясать под сенью древа;Приходи и ты: посмотришь, как я стану Королева.Пастухи туда сойдутся со всего родного края —И я буду Королевой, мама, Королевой Мая!Жимолость сплела над входом у крыльца душистый полог,Белой кипенью жасмина наряжается проселок,Лютики цветут в низинах, огоньками полыхая:А я буду Королевой, мама, Королевой Мая!Ночью ветер прилетает, гладит луговые травы;Звезды то заблещут ярче, то прижмурятся лукаво,Ни дождинки не прольется завтра днем, я точно знаю!И я стану Королевой, мама, Королевой Мая!Завтра будет вся долина свежей зеленью одета,На холме, куда ни глянешь, запестреют первоцветы;Ручеек на дне оврага зажурчит, в лучах играя,И я стану Королевой, мама, Королевой Мая!Разбуди ж меня пораньше, с первым светом, слышишь, мама!Завтра — лучший праздник года, самый лучший, самый-самый!Долгожданный день, который целый год я предвкушаю:Я ведь стану Королевой, мама, — Королевой Мая!
Д. Катар
ВОЛШЕБНИЦА ШЕЛОТ
I
Среди долин, среди холмов,Полей ячменных и лугов,Одетых россыпью цветов,Течет река. Вдоль береговЛежит путь в Камелот.Спешит тропою местный люд,В затонах лилии цветут.Стоит пустынный остров тут,Зовется он Шелот.Порой в порывах ветеркаСтволы осин дрожат слегка,И день за днем несет рекаЛисты с деревьев островкаВ могучий Камелот.Четыре серые стеныИ башни с берега видныТам, где живет средь тишиныВолшебница Шелот.Весь остров магией объят.И мимо молчаливых вратТо барку лошади влачат,То лодки быстрые летятВ могучий Камелот.Но кто при солнце иль лунеСаму ее видал в окнеИли на башенной стене —Волшебницу Шелот?Лишь слышат пред началом дня,Серпами острыми звеня,Жнецы в колосьях ячменя,Как песня, за собой маня,Несется в Камелот.Иль в час, когда луна взошла,Селяне, завершив дела,Вздохнут: «Знать, песню завелаВолшебница Шелот».
II
В высокой башне с давних порОна волшебный ткет узор,Суровый зная приговор:Что проклята, коль кинуть взорРискнет на Камелот.Не ведая судьбы иной,Чем шелком ткать узор цветной,От мира скрылась за стенойВолшебница Шелот.Дана отрада ей в одном:Склонясь над тонким полотномВ прозрачном зеркале стенномУвидеть земли за окном,Увидеть Камелот.Там отражений чередаСменяется: бредут стадаИ тихо плещется водаУ острова Шелот.На глади зеркала скользятМалютка паж, гурьба ребят,В седле гарцующий аббат,Иль бравых рыцарей отряд,Спешащих в Камелот.Любой из них себе избралПрекрасной дамы идеал,Но клятвы ни один не далВолшебнице Шелот.И отражений светлый ройОна в узор вплетает свой,Следя, как позднею поройЗа гробом певчих юных стройШагает в Камелот;Иль бродят ночью вдалекеВлюбленные — рука в руке.«Как одиноко мне!» — в тоскеВоскликнула Шелот.
III
На расстоянье, что стрелаСвободно пролететь могла,От замка, где она жила,По той дороге, что велаВ могучий Камелот,Среди колосьев ячменяСверкала яркая броня —То ехал, шпорами звеня,Отважный Ланселот.Едва ль доселе видел светПодобный благородства цвет.В доспехи ратные одет,Овеян славою побед,Скакал он в Камелот.И сбруя на его конеПылала в солнечном огне,Как звезд плеяда в вышинеНад островом Шелот.Седло под рыцарем лихимМерцало жемчугом морским;Забрало и перо над нимСияли пламенем одним —Так ехал Ланселот.Он привлекал невольно взор,Как ночью — яркий метеор,Что звездный бороздит просторНад островом Шелот.Скакун резвился вороной,Герб серебрился расписной,И кудри черные волнойСтруились по броне стальной —Так ехал Ланселот.Храбрейший рыцарь на земле,Он песню распевал в седлеИ отразился в хрусталеВолшебницы Шелот.И, прекратив плести канву,Она впервые наявуУзрела неба синеву,Блеск шлема, лилии во рвуИ дальний Камелот.Со звоном треснуло стеклоИ ветром на пол ткань смело.«Проклятье на меня легло!» —Воскликнула Шелот.
IV
Покрылись мглою небеса,Умолкли птичьи голоса,Шумели хмурые леса,Дождей холодных полосаОбъяла Камелот.В заливе, где растет ветла,Ладья печальная ждала.И имя ей свое далаВолшебница Шелот.И, отрешившись от тревог,Что ей сулит жестокий рок,Как в час прозрения пророк,Она взглянула на поток,Бегущий в Камелот.А в час, когда багрян и алЗакат на небе догорал,Поток речной ладью умчалВолшебницы Шелот.Струились белые шелкаВ дыханье легком ветерка,И листья падали, покаЛадью ее несла рекаВсе дальше в Камелот.И мир окрестный, замерев,Внимал, как льется меж деревПрощальный горестный напевВолшебницы Шелот.Печальный гимн ушедших днейЗвучал то тише, то сильней,А сердце билось все слабейИ становилось все труднейСмотреть на Камелот.И только в сумраке ночномВстал над рекою первый дом,В ладье уснула вечным сномВолшебница Шелот.И, в белый шелк облачена,Как призрак мертвенно-бледна,Вдоль темных стен плыла онаСквозь царство сумерек и сна —Сквозь спящий Камелот.Покинув лавки и дворцы,Дворяне, дамы и купцыСошлись на брег; и мудрецыПрочли: «Леди Шелот».Но кто она? Никто не знал.Весь город ужас обуял.Любой себя — и стар, и мал —Знаменьем крестным осенял.Лишь рыцарь ЛанселотСказал, шагнув за круг людей:«Она была всех дам милей.Господь, яви же милость ей,Прекраснейшей Шелот!»
М. Виноградова
«ГРЯНЬ, ГРЯНЬ, ГРЯНЬ»
Грянь, грянь, грянь,В грани серые скал, Океан!Как найти мне слова для тоски,Что клубится в груди, как туман?Хорошо от восторга кричатьРебятне на прибрежных камнях,Хорошо рыбаку отвечатьСмеху чаек на синих волнах.Возвращаются кораблиК тихой гавани береговой,Но вовек не коснуться мне милой руки,Не услышать тот голос родной.Грянь, грянь, грянь,Влажной пылью разбейся у ног!Никогда не вернутся блаженные дни,Когда петь и смеяться я мог.
Г. Кружков
MORTE D’ARTHUR
Так целый день гром битвы грохоталУ моря зимнего, среди холмов,И паладинам Круглого СтолаМогилой стали земли Лионесс.Смертельно раненого короляВзял на руки отважный Бедивер —Сэр Бедивер, последний средь живых, —И снес в часовню на краю полей.Разрушенный алтарь и древний крестНа пустоши чернели; ОкеанПростерся справа, озеро леглоЛевей; светила полная луна.И молвил Бедиверу лорд Артур:«Исход сраженья возвестил конецДостойнейшего братства — мир не зналСтоль славных рыцарей. Глубоким сномСпят те, кого любил я. Верно, впредьБеседой нам души не услаждатьО доблестных деяниях мужей,Прогуливаясь в залах и садахСтолицы Камелот, как встарь велось.Народ мой пал — я гибну рядом с ним.Хоть Мерлин клялся, будто я вернусьНа трон — но это как решит судьба.Столь глубоко клинок рассек мой шлем,Что до утра мне, верно, не дожить.Возьми же ты мой меч Эскалибур,Мою былую гордость; помнишь, какВстарь, в летний полдень, поднялась рукаИз бездны вод — таинственный фантом,Одетый в белоснежную парчу.Рука сжимала меч. Я вывел челн,И принял дар, и с честью им владел.Впредь, — песнь ли, сказ ли сложат обо мне, —Помянут и об этом всякий раз.Но ты не жди; возьми ЭскалибурИ в водные пучины брось клинок.Взгляни, что будет — и вернись сказать».Ответствовал отважный Бедивер:«Не след тебя оставить, сэр король,Без помощи: ты слаб, твой шлем пробит,А раненому повредить легко.Однако я исполню твой наказ.Взгляну, что будет — и вернусь сказать».Так молвив, из часовни вышел онНа кладбище, в неверный лунный свет,Где ветер с моря, холоден и дик,Над прахом паладинов стариныСлагал напев. Извилистной тропойМеж заостренных глыб сошел он внизК мерцающему зеркалу воды.Там обнажил он меч Эскалибур,И в то ж мгновенье зимняя луна,Посеребрив края тяжелых туч,Одела изморозью рукоятьВ лучистой россыпи алмазных искр,Зажгла огнем топаз и гиацинтОтделки филигранной. Бедивер,Сиянием внезапным ослеплен,Стоял, раздумывая про себя,Готовясь бросить меч; но вот решил,Что лучше схоронить ЭскалибурСреди иссохших ирисных стеблей,Что шепчутся под ветром у воды.И к королю побрел неспешно он.И молвит Бедиверу лорд Артур:«Исполнил ли веление мое?Что видел ты? И что ты услыхал?»Ответствовал отважный Бедивер:«Я слышал плеск волны у тростников,Прибой шумел и пенился у скал».Слаб и измучен, молвит лорд Артур:«И суть свою, и имя предал ты,Заведомой неправдой запятнавВассала верность, рыцарскую честь!Иного знака жду: раздастся глас,Рука возникнет, дрогнет гладь воды.Устам мужей не подобает лгать!Теперь, велю тебе, спеши назад,Собрат и друг, исполни мой наказ,Взгляни, что будет — и вернись сказать».И вновь отправился сэр БедиверЧерез хребты, прошелся вдоль воды,Считая гальку, в мысли погружен;Тут взгляд его упал на рукоятьПричудливой работы; хлопнул онЛадонью о ладонь и закричал:«Положим, я и выброшу клинок —Воистину бесценный талисман, —Ужели навсегда утратит мирСокровище, отрадное для глаз?В чем благо, буде так произойдет?В чем вред — коль нет? Непослушанье — зло,Повиновением крепится власть.Но должно ль покоряться королю,Затеявшему вздор — себе во вред?Король изранен, смысла нет в речах.И что за память сохранят века О короле? Лишь вздорную молвуДа слух пустой! Но если меч сберечьВ сокровищнице славных королей, —Пред всем ристалищем клинок явятИ скажут так: „Вот меч Эскалибур:Сработан девой Озера клинок.Над ним трудилась дева девять летВ глубинах вод у потаенных скал“.Так мудрый старец поведет рассказПеред благоговейною толпой.А сгинет меч — и слава вместе с ним!»Так молвил он, тщеславьем ослеплен,И снова схоронил Эскалибур,И к раненому возвратился вспять.Тут, задыхаясь, прошептал Артур:«Что видел ты? или чего слыхал?»Ответствовал отважный Бедивер:«Я слышал, как у скал плескал прибойИ как дрожала зыбь у тростников».Воскликнул в ярости король Артур:«А, жалкий, недостойный маловер,Предатель малодушный! Горе мне!Бессилен умирающий король,Чей взор, умевший волю подчинять,Померк! Я вижу, кто передо мной:Последний из соратников моих,Кому пристало мне служить за всех,Готов предать за дорогой эфес;Ты алчешь злата, или же, под статьДевице, суетной красой пленен!Но дважды согрешивший, в третий разПорой являет стойкость. Так ступай:Но если пожалеешь бросить меч,Своей рукою я тебя убью!»Вскочил сэр Бедивер и побежал,Легко преодолел скалистый кряж,Извлек из камышей заветный мечИ с силой размахнулся. ОстриеЧеркнуло молнией в лучах луны,Вращаясь, описало полукруг,Тьму рассекло предвестником зариНад бурным морем северных краев,Где горы льда сшибаются в ночи.Сверкнув, пал вниз клинок Эскалибур:Но над водою поднялась рука,Одета в белоснежную парчу,Поймала меч, им трижды потряслаЗа рукоять, и увлекла на дно.А рыцарь возвратился к королю.Тут молвил, задыхаясь, лорд Артур:«Исполнено; я вижу по глазам.Так говори: что видел, что слыхал?»Ответствовал отважный Бедивер:«Зажмурил я глаза, чтоб блеск камнейНе ослепил меня (таких чудес,Как эта рукоять, я не видалИ не увижу впредь, хотя б прожитьТри жизни довелось мне, не одну!),И меч двумя руками бросил вдаль.Когда ж взглянул опять, смотрю — рука,Одета в белоснежную парчу,Поймала меч за рукоять и, имПотрясши трижды, под воду ушла».Промолвил, тяжело дыша, Артур:«Конец мой близится; пора мне в путь.На плечи бремя тяжкое примиИ к озеру снеси меня: боюсь,Проник мне в рану хлад, и я умру».Сказав, он приподнялся над землей,С трудом, на локоть тяжко опершись;Был скорбен взор глубоких синих глаз —Как на картине. Храбрый БедиверСквозь слезы сокрушенно поглядел —И отозвался б, да слова не шли.Встав на колено, ослабевших рукКольцо он на плечах своих сомкнулИ раненого меж могил понес.Он шел, Артур дышал все тяжелей,Как ощутивший гнет дурного снаВ ночном безмолвии. Вздыхал корольИ повторял в бреду: «Скорей, скорей!Боюсь, что слишком поздно: я умру».Но Бедивер спешил через хребты:В туманном облаке, слетавшем с губ,Он мнился исполином мерзлых гор.Вздох моря — за спиной, плач — перед ним;Стрекалом мысль гнала его вперед,Доспех бряцал в пещерах ледяныхИ в гулких впадинах; сколь хватит глаз,Лязг отзывался в скалах, только онСтупал на скользкий склон, и тот звенелПод поступью окованной стопы.И вдруг — ло! — гладь озерная пред нимВ величественном зареве луны.Глядь: в смутных сумерках плывет ладья,Темна, как креп, от носа до кормы;Сойдя же вниз, сумел он различитьФигуры величавые у мачт,Все — в черных столах, как во сне. Меж нихТри королевы в золотых венцах.К звенящим звездам устремился крик:То в неизбывной муке голосаСлились, подобно ветру, что поетНад пустошью ночной, где не ступалНикто с тех пор, как сотворен был мир.Шепнул Артур: «Снеси меня в ладью».Простерли руки трое королевИ приняли, рыдая, короля.А та, что выше прочих и милей,Над раненым склонилась в полумгле,Растерла руки, расстегнула шлем,По имени, стеная, позвала,Роняя слезы скорби на челоВ запекшейся крови. Был бледен ликАртура, словно тусклая луна,Пронзенная лучом с восточных гор.Сочились влагой сеч оплечье латИ наручи. Блеск золотых кудрей,Лоб осенявших солнцем, что встаетНад троном сфер, запорошила пыль;Обвисли пряди, сбились колтуном,Мешаясь с пышным обрамленьем уст.Так рухнувшим столпом король лежал —Артур, что встарь, с копьем наперевес, —Звезда турнира, от пера до шпор, —Через арену Камелота мчалПеред глазами дам и королей!Тогда воскликнул громко Бедивер:«Милорд Артур, куда податься мне?Где преклоню я голову теперь?Я вижу ясно: прошлое мертво.Встарь каждый день путь к подвигу являл,И каждый подвиг выдвигал впередДостойного, — впервые с той поры,Как луч звезды путь указал Волхвам.Но ныне уничтожен Круглый Стол —Зерцало чести, доблести оплот;А я, последний, обречен блуждатьЗатерянным во тьме годов и дней,Средь чуждых мне людей, умов и лиц».И медленно изрек с ладьи Артур:«Былой уклад сменяется иным;Неисчислимы Господа пути —Дабы привычка не сгубила мир.Утешься; что за утешенье — я?Я прожил жизнь; деяния моиДа освятит Всевышний! Ну а ты, —Ты о душе моей молись, коль вновьНе свидимся. В молитве больше сил,Чем мыслит этот мир. Пусть голос твойВозносится всечасно за меня.Чем лучше человек овец и коз,Чья жизнь в слепом бездумии течет,Коль, зная Бога, не возносит словМолитвы за себя и за друзей?Так золотыми узами земляС престолом Божьим скреплена навек.Теперь прощай. Я отправляюсь в путьСредь тех, кого ты зришь, — коль это явь,(Сомненья затемняют разум мой), —К долинам острова Авилион,Что ни снегов не ведают, ни гроз,Ни даже рева ветра; дивный крайТенистых кущ и заливных лугов,Где летним морем венчан вешний сад.Там я от смертной раны исцелюсь».Умолк король, и отошла ладья —Так полногрудый лебедь в смертный часВзлетает, гимн неистовый трубя,Ерошит белоснежное пероИ на воду садится. БедиверСтоял, в воспоминанья погружен;Ладья ж растаяла в лучах зари,И скорбный стон над озером угас.
* * *
Чтец замолчал, и наш последний свет,Давно мигавший, вспыхнул и померк.Тут Пастор, мерным гулом усыпленИ тишиной разбужен, молвил: «Так!»Мы ж замерли, дыханье затая:Быть может, современности штрихиСловам пустым придали скрытый смысл,Иль, автора любя, превознеслиМы труд. Не знаю. Так сидели мы;Петух пропел; в ту пору всякий часПрилежной птице чудится рассвет.Вдруг Фрэнсис недовольно проворчал:«Пустое, вздор!» — откинулся назадИ каблуком полено подтолкнул,Каскады искр взметнув над очагом.Мы разошлись по спальням — но во снеЯ плыл с Артуром мимо грозных скал,Все дальше, дальше… позже, на заре,Когда сквозь сон все громче отзвук дня,Помстилось мне, что жду среди толпы,А к берегу скользит ладья; на ней —Король Артур, всем — современник наш,Но величавей; и народ воззвал:«Артур вернулся; отступила смерть».И подхватили те, что на холмах:«Вернулся — трижды краше, чем был встарь».И отозвались голоса с земли:«Вернулся с благом, и вражде — конец».Тут зазвонили сто колоколов,И я проснулся — слыша наявуРождественский церковный перезвон.
Д. Катар
ТИФОН
Истлеет лес, истлеет лес и ляжет,Туман придет и выплачется в почву;Придет, уйдет под землю земледелец,И лебедь, житель долгих лет, умрет.Лишь я жестокого бессмертья пленник;Я чахну медленно в твоих пределах,Седою тенью, как во сне, скитаюсьПо вечно молчаливому Востоку,Блуждаю лабиринтами тумана,Вхожу в чертог сияющей зари…Увы! Я был когда-то человекомИ юношеской так блистал красою,Что ты на мне остановила выбор;И я, счастливый сердцем, возгордилсяИ возомнил, что я такой же бог.Я попросил тебя: «Дай мне бессмертье!»И ты его дала мне с небреженьем,С каким монетку подает богач.Но бдительные Оры, негодуя,Меня согнули и опустошилиИ, так как мне не может быть кончины,Оставили меня калекой, прахом,Бессмертным ветхим стариком, соседомБессмертной юности. Твоя любовьИ красота не облегчили горя,Хотя поныне от моих стенанийВ очах твоих, наполненных слезами,Подрагивает кормчая звезда.Пусти меня, возьми свой дар обратно!Зачем я отделился от людей,Зачем презрел исконный распорядок,По коему в конце всего — покой?Сквозь тающие тучки на мгновеньеПроглянул темный мир, где я родился;Но вновь крадется тайное сияньеОт чистого чела и чистых плеч,И сердце просыпается в груди.Во мгле твои ланиты заалели,Но очи милые, с моими рядом,Еще не ослепили звезд, и кониТвоей упряжки дикой не проснулись,И не стряхнули с грив остатков мрака,И первых искр не высекли из мглы.Да, в утреннем молчанье ты прекрасна,Но, как всегда, ни слова не ответишь —Слезинку лишь оставишь на щеке.Зачем слезами ты меня пугаешь?Ужели верно старое реченьеИз мира темного, что сами богиСвоих даров назад не в силах взять?О, горе! Ведь когда-то с легким сердцемСчастливыми глазами наблюдал я, —Не верится, что то был тоже я, —Как свет тебя очерчивал во мраке,Как локоны от солнца пламенели;Вслед за тобой и я преображался,И кровь во мне пылала тем пыланьем,Каким багришься ты и твой чертог;Губами, лбом, закрытыми глазамиЯ чувствовал: роса на мне теплеетОт поцелуев, нежных, как бутоныПолураскрывшейся весны; и слышалИз уст твоих безумный сладкий лепет,Сравнимый разве с пеньем АполлонаПри возведенье илионских стен.И все ж позволь мне твой Восток покинуть;Мне по природе можно ль быть с тобой?Твои прохладны розовые тениИ свет прохладен, — как прохладны ногиМои на золотых твоих ступенях,Когда пары неясного рассветаВозносятся над темными домамиСчастливых, наделенных даром смерти,И над гробами более счастливых.Освободи меня, верни земле!Богиня, обновляй от утра к утруСвою красу — ты можешь все; а мне —Дай мне могилу, чтобы, прах во прахе,Забыл я, как в серебряной упряжкеТы возвращаешься в родной чертог.
А. Сергеев
«В ЧЕМ, В ЧЕМ ПРИЧИНА ЭТИХ СТРАННЫХ СЛЕЗ?»
В чем, в чем причина этих странных слез?Они высокой скорбью рождены,Идут из сердца, застилают взор,Когда смотрю на ширь осенних нивИ думаю про канувшие дни.Свежее первого луча, что палНа парус, приносящий к нам друзей,Грустней луча, который обагрилВсе милое, идущее ко дну,Грустны и свежи канувшие дни.Грустны и странны, как в предсмертный часХор полусонных птиц перед зарей,Когда глазам тускнеющим окноКвадратом, все светлея, предстает,Грустны и странны канувшие дни.Вы дороги, как память милых устУсопшему, лобзаний слаще выПридуманных, бездонны, как любовь,Как первая любовь, как совесть, злы,О Смерть средь Жизни, канувшие дни.
В. Рогов
МЕРЛИН И ЛУЧ
I
О Морестранник,В гавань пришедший,Под сень утеса, —Ты, что не сводишьС седого МагаГлаз изумленных, —Я — Мерлин,И умираю,Я — Мерлин,Ведомый Лучом.
II
Могуч Волшебник,Что на рассветеМеня разбудилИ Чарам наставил!Велик МагистрИ дивны — Чары;В ту пору над доломВ начале лета,Над горным кряжем,По лицам смертных,Вокруг, повсюду,Песне покорен,Струился Луч.
III
Раз Ворон, каркнув,Взвился навстречу;Варваров племя, —К магии слепо,К музыке глухо,Меня проклинало.Язвил меня демон;Свет затмился,Земля померкла,Песня угасла,Шепнул Магистр:«Ступай за Лучом».
IV
Тогда вслед песне,Над пустошью дикойСкользя и видяЭльфа лесного,Горного тролля,Грифона, гнома,Фей хороводыВ пустынных лощинах,Призраков скальных,Игры драконовУ водопадов,Под гул певучийШумных потоков, —Искрился Луч.
V
По горной кручеВниз, на равнину,Искрясь, мерцаяНа водной глади,На светлой иве,Пашне и поле,Девах невинных,Детях болтливых,Над домом, садом,Жнецом и жницей,И по румянымЛицам батрацкимПронесся Луч.
VI
Тогда, в лад песнеГордой и звучной,Привел меня ЛучВ город и к замкуВладыки Артура;Коснулся златогоКреста над храмом,Блеснул над Ристалищем,Вспыхнул, метнувшисьОт шлема к шлему,И вот на челеАртура безгрешногоПомедлил Луч.
VII
Тучи и тьмаКамелот укрыли;Сгинул Артур, —Куда — я не ведал;Меня возлюбившийКороль — бессмертен;Ибо из тьмы,Неслышно, неспешноЛуч, что померкДо стылого блика,По льдистой пашне,Сквозь лес увядший,Потек в долину,В обитель тени,И, разгораясьИз тусклой искры,Медленно, плавноКружась в лад песнеДо боли нежной,Тени коснулся, —Уже не тени,Одетой Лучом.
VIII
Ширясь, светлея,Луч вдаль унесся,С песней обвенчан,Что в мире звучит;Слабея, медля,Стар и измучен,Но вслед влекомый,Я видел: где онВ пути касалсяСела иль града, —В саду умерших,Что под Крестами,Безжизненный холмОдевался цветом.Так я дошелДо пределов мира —Окончен путь мой,Но смерть отрадна,Ибо силою ЧарМогучего Мага,Что в детстве учил меня,Здесь, у границыБескрайнего Моря,Едва ли не в НебеТрепещет Луч.
IX
Рожден не солнцем,Не звездным светомИ не луною!О Морестранник,Прямо к причалуДрузей скликай ты,Спускайте челн вашИ ставьте парус,Пока не угас онЗа горизонтом,Вослед спешите,Вослед Лучу!
Д. Катар
2. ИЗ ПЕРЕВОДОВ XIX — НАЧАЛА XX ВЕКА
ПОГРЕБАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Бледные руки скрестивши на грудь,Спи! Совершил ты тяжелый свой путь…С листьев плакучей сребристой березыКаплют на гроб твой росинки, как слезы.Горе в груди не совьет уж гнезда;В дом твой стучаться не будет нужда.Грустно шумит над тобою дубрава…Спи! отдохнуть ты купил себе право!Жизнь трудовая не даром прошла…Ратовал ты против мощного зла,Честно стоял ты за честное дело —Сердце враждой и любовью кипело!Спи! Над могилой зеленой твоейПтичка звенит в темной чаще ветвей;Мирного сна не встревожит шипеньеЗависти черной и сильных гоненье!Пчелы, которых здесь манят цветы,Слаще поют, чем уста клеветы;Спи беспробудно под сладкие звуки,Накрест сложив свои бледные руки!В твой одинокий, цветущий приютЛюди с своей суетой не придут;Только скользят по могильной ступениСолнца лучи да волнистые тени…
[1864]
А. Н. Плещеев
ЛЭДИ КЛАРА ВЕР-ДЕ-ВЕР
О лэди Клара Вер-де-Вер!Простите! К вам я равнодушен, —Не в силах вы меня пленить.От скуки сердцем деревенским;Вам захотелось пошутить;Но как ни страстны ваши взоры,Не обожгут меня они.Не вы мне счастье подарите,Хоть двадцать графов вам сродни!О лэди Клара Вер-де-Вер!Вы родословного гордитесь,Гордитесь именем, гербом;А мне до предков дела мало,Крестьянин был моим отцом.Нет, не разбить вам это сердце!Иная ждет его судьба:Ему любовь крестьянки добройДороже всякого герба.О лэди Клара Вер-де-Вер!Я не такой ручной, поверьте,Каким, быть может, вам кажусь;И будьте вы царица мира,Я все ж пред вами не склонюсь.Над бедным парнем для потехиХотели опыт сделать вы…Но так же холодно он смотрит,Как на воротах ваших львы.О лэди Клара Вер-де-Вер!Зачем тот день я вспоминаю,Когда, под тенью старых лип,Лежал недвижим бедный Лоренц?(Лишь две весны — как он погиб!)Вы завлекли… Околдовали…Вам не учиться колдовать;Но этот череп раздробленныйВам страшно было б увидать!О лэди Клара Вер-де-Вер!Лежал он бледный. Мать рыдала…И слово горькое у нейНевольно вырвалось… СтраданьеОжесточает так людей!..Не повторю я здесь, что слышатьПришлось мне в миг печальный тот.Да, мать была не так спокойна,Как Вер-де-Веров знатный род!О лэди Клара Вер-де-Вер!За вами тень его повсюду,И на пороге вашем кровь!Вы сердце честное разбили…Когда бедняк свою любовьРешился высказать, улыбкойИ взором нежным ободрен, —Вы тотчас выдвинули предков…Удар был метко нанесен!О лэди Клара Вер-де-Вер!С какой насмешкою взираетС небес наш праотец АдамНа то, чем все вы так гордитесь,На эту ветошь, этот хлам!Поверьте, тот лишь благороден,Чья не запятнана душа…А ваши графские короныНе стоят медного гроша!О лэди Клара Вер-де-Вер!Вы свежи, молоды, здоровы,А утомление леглоНа ваши гордые ресницы,На ваше гордое чело!Однообразно, бесконечноИдут для вас за днями дни —И вот вы ставите от скукиСердцам наивным западни!О лэди Клара Вер-де-Вер!Не зная, что с собою делать,Вы умираете с тоски;Но неужель к вам не стучатсяРукою робкой бедняки?Войдите в хижины… начнитеУчить вы грамоте сирот,А уж на нас рукой махните.Мы неотесанный народ!
[1864]
А. Н. Плещеев
КОРОЛЕВА МАЯ
I. ОЖИДАНИЕ
Разбуди меня завтра, родная,Только солнышко в небе блеснет;Всех-то дней этот день веселее:Не бывает такого весь год.Разбуди же, смотри! С нетерпеньемЖду давно я веселого дня;Королевою Майской, я знаю,Они выберут завтра меня!Не одну в стороне нашей встретишьПару черных, сверкающих глаз;Красотой своей славятся Мери,Маргарета и Китти у нас;Но в глазах у веселой Алисы,Говорят, еще больше огня,Потому-то и выберут завтраКоролевою Майской меня!Крепок сон мой: сама я не встану;Так смотри же, погромче кричи.Чуть в окно нашей спальни, родная,Золотые проникнут лучи.Еще много венков мне придетсяИз цветов и из зелени свить;Ведь я знаю наверное, завтраКоролевою Майской мне быть.Я вчера, по долине гуляя,Увидала, сказать ли — кого?Увидала Робина! УгрюмоМне лицо показалось его.Он под ивой стоял… Верно, думал,Отчего я с ним так холодна?Ну, да пусть! Королевою МайскойЗавтра быть я, родная, должна!Может, принял меня он за духа;Я одета вся в белом была.Пред глазами его промелькнувши,Я исчезла вдали, как стрела.Бессердечной меня и холоднойНазывают Робина друзья;Всё равно! Королевою МайскойБуду ими же выбрана я!Говорят, что умрет он с печали,Что разбила я сердце его;Но какое мне дело, родная,Ты сама посуди, до него?Без него женихов здесь немало,Не один он красив и богат.Ах, как весело мне! Меня выбратьКоролевою Майской хотят!Я хочу, чтоб сестра моя ЭваШла со мною на праздник весны.Да и ты приходи! КоролевойМеня видеть вы обе должны.Даже с гор отдаленных приходятПастухи, чтоб на праздник взглянуть,А я буду на нем королевой!Разбуди же меня, не забудь.Белоснежная жимолость вьетсяПо столбам галереи. С лугов,Из долин и ущелий несетсяАромат от весенних цветов…Расцвели ноготки над болотом,Колыхает кувшинчик волна…Что за радость, за счастье, что быть яКоролевою Майской должна!Над лугами стемнело, родная,Ветерок там гуляет ночной;Каждый раз, как повеет он, звездыСловно ярче горят над землей.Нет ни облака в небе! НенастьеНе отравит веселого дня.Королевою Майской я буду —Разбуди же с рассветом меня!Вся объята и тишью и мглоюСпит долина, свежа, зелена;И на склоне холмов что-то шепчутЛистья темных деревьев, сквозь сна,А в овраге чуть слышно журчаньеУтомленного бегом ручья…Завтра всё оживится, и будуКоролевою Майскою я!
II. ВЕЧЕР НА НОВЫЙ ГОД
Как проснешься ты завтра, родная,Разбуди меня. Солнца восходВ этот день я хотела бы встретить;Начинается им новый год.Новый год! Для меня уж последний!Прежде чем он настанет опять,Буду в темной, холодной могилеЯ, забытая всеми, лежать!Я с лучами заката простилась;Я смотрела, как гасли они,Старый год за собой оставляя,Унося мои ясные дни!Новый год настает! Но не видетьНа лугах мне росистой травы,Мне не видеть на яблонях цветуИ не слышать шумящей листвы.Хорошо было в мае, родная!Не забыла я этого дня,Как они королевою Майской,Всю в цветах, посадили меня.На лужайке, под деревом майским,Танцевали мы долго потом,Пока месяц не всплыл, обливаяКровли наших домов серебром.А теперь — ни цветочка в долине!И замерзли все окна у нас.Если б мне хоть подснежник, родная,Довелось увидать еще раз!Довелось увидать, как покинетЛедяную одежду река…Неужель умереть мне придется,Не дождавшись и почки цветка?На вершинах высокого вязаБудут гнезда вороны свивать,И унылым пронзительным крикомБудет чибис поля оглашать.А потом из-за моря вернутсяК нам и ласточки ранней весной;Но я их не увижу, родная.Мои очи засыплют землей!Той порой, когда все еще тихо,Когда все еще в доме молчит,Прежде чем ты проснешься, родная,И на ферме петух прокричит, —Уж окно нашей церкви убогоИ погост на обрыве крутом,Где я буду лежать, озарятсяПервым розовым утра лучом.Не видать тебе больше, родная,Когда вновь запестреют цветы,Как брожу по лугам и долинамЯ с утра до ночной темноты.Не заманят к себе меня летомЗеленеющий в поле овес,Водяная фиалка — в болоте,Ветви белых плакучих берез!Пусть шиповник и жимолость будутНад моею могилой цвести;И, как теплое лето настанет,Ты порой свою дочь навести.Я тебя не забуду, родная,И когда над моей головойСтупишь ты по росистому дерну,Каждый шаг буду слышать я твой.Своенравна была я… Но знаю,Все простит мне твоя доброта.Поцелуй же теперь меня крепче,Поцелуй и в чело и в уста!О, зачем ты так плачешь, родная!Сокрушать тебя скорбь не должна:У тебя еще дочь остается,Ты на свете не будешь одна.Из могилы холодной и теснойСтану я приходить… И хоть тыМеня видеть не можешь, родная,Но твои я увижу черты,И, безмолвна сама, я услышуЗвуки милых, знакомых речей.Знай, что дочь твоя будет с тобоюКаждый раз, как ты вспомнишь о ней.Доброй ночи! Когда мне придется«Доброй ночи»… сказать навсегда…И меня унесут на кладбище, —Не пускай нашей Эвы тудаДо тех пор, пока зеленью свежейНе оделась могила моя.Эва — милый ребенок и лучшейБудет дочерью, нежели я.В кладовой — весь прибор мой садовый,Там и заступ, и грабли лежат;Я их Эве дарю. Мне уж большеНе копать в цветнике своем гряд.Под окном я гвоздику и розыПосадила. Им нужен уход,Так пускай же она хорошенькоИх по смерти моей бережет.Да, еще… Ты Робину, родная,Отнеси мой прощальный поклон.Бог пошлет ему лучше подругу,На меня пусть не сердится он.Ведь останься в живых я, быть может,За него бы я вышла… Как знать!Все прошло! И в могиле я скороБуду, всеми забытая, спать!Доброй ночи, родная! Смотри же,Разбуди ты меня; не забудь.Я могу после ночи бессоннойСлишком крепко под утро заснуть.А ты знаешь, что мне бы хотелосьУвидать завтра солнца восход…Разбуди! Ведь уж мне не дождаться,Как наступит опять новый год!
[1871]
А. Н. Плещеев
«МЕНЯ ТЫ ЛЮБИЛ КАК СЕСТРУ…»
Меня ты любил как сестру —Тебя я сильнее любила…И знаю — когда я умруКо мне ты придешь на могилу.
* * *
И может, заплачешь над ней,И сердце мое встрепенется,Когда из любимых очейСлеза за слезою польется.
* * *
И если услышишь ты вдруг,Что птичка в кустах распевает…То знай: это Мери — мой друг —Привет тебе с ней посылает.
А. Н. Плещеев
ПАМЯТИ БЕДНЯКА
Окончились тяжелый труд и муки,Сложи, бедняк, измученные руки.Что для тебя речей земные звуки?Оставь другим безумье грез!Здесь, над твоей могилою — с весноюПокрывшейся зеленою травою,Мелькает тень от молодых берез…Оставь другим безумье грез.Здесь клевета настичь тебя не может,Глубокий сон ничто не потревожит.Червь гробовой? Но он не душу гложет:Оставь другим безумный бред.Здесь над твоей могилою зеленой,С закатом дня росою окропленной,Сменяются чудесно тень и свет.Оставь другим безумный бред.Там над тобой лишь крокодилов слезыЛились ручьем, — тут жимолость и розыКропят росой несбывшиеся грезы;Оставь другим безумный бред.Шумят дожди, и с влагою весеннейЗдесь аромат струится от сиреней,Здесь горестям былого места нет.Оставь другим безумный бред.Не лучше ли рабочих пчел жужжаньеИ нежное цветов благоуханье,Чем клеветы пустые нареканьяИ тяжкий гнет житейских бед?Нежнее мха — не только у вельможи,У короля едва ль найдется ложе.Всех горестей здесь исчезает след.Оставь другим безумный бред.Немногие тебя судили верно.Кто клеветал и осуждал безмерно,А кто жалел — постыдно лицемерно;Оставь же им безумье грез.Окончились тяжелый труд и муки.Сложи, бедняк, измученные руки,Достаточно ты в жизни перенес…Оставь другим безумье грез.
О. Чюмина
IN MEMORIAM
1
Мне кажется почти грехомИзлить в словах мою кручину:Возможно выразить стихомПечаль души лишь вполовину.Когда душа поражена —Врачует боль размер певучий,Невольно черпает онаЗабвенье в музыке созвучий.Как плащ тяжелый в холода,Слова — от скорби мне защита,Но ту печаль, что в сердце скрыта —Не передам я никогда.
О. Чюмина
2
Со мною будь в часы тоски,Когда светильник догорает,Биенье жизни замираетИ с силой кровь стучит в виски.Со мною будь в печальный миг,Когда в душе слабеет вера,И жизнь — зловещая мегера,А время — хилый гробовщик.Будь здесь, когда слабею духом,И люди, мнится мне тогда,Живут, жужжат, подобно мухам,И умирают без следа.Будь здесь, когда в борьбе суровойКонец настанет для меня,И там за гранью жизни новой,Блеснет заря иного дня.
О. Чюмина
СЛЕЗЫ
О слезы, слезы, чтó в вас, я не знаю,Из глубины какой-то высшей болиВы к сердцу подступаете, к глазам,Глядящим на желтеющие нивы,На призрак дней, которых больше нет.Вы свежи, словно первый луч, что глянулНа корабле, любимых нам вернувшем,Вы грустны, как последний луч, вдали,На корабле, увлекшем наше счастье,Так грустны дни, которых больше нет.О, странно-грустны, как в рассвете летнемКрик сонных птиц, сквозь сон поющих песнюДля гаснущего слуха, в час, когдаГорит окно для гаснущего взора,Так странны дни, которых больше нет.Желанные, как сладость поцелуев,Как сладость ласк, что мыслим мы с тоскоюНа чуждых нам устах, — и как любовь,Как первая любовь, безумны, страстны,Смерть в жизни, дни, которых больше нет.
К. Бальмонт
ВОЛШЕБНИЦА ШАЛОТ
Часть 1-я
По обе стороны рекиВо ржи синеют васильки,Поля безбрежно-далеки,Ведут в зубчатый Камелот.Мелькает тень и там, и тут,И вдаль прохожие идут,Глядя, как лилии цветутВкруг острова Шалот.Осина тонкая дрожит,И ветер волны сторожит,Река от острова бежит,Идя по склону в Камелот.Четыре серые стены,И башни, память старины,Вздымаясь, видят с вышиныВолшебницу Шалот.Седеют ивы над водой,Проходят барки чередой,Челнок, тропою золотой,Скользя, промчится в Камелот.Но с кем беседует она?Быть может, грезит у окна?Быть может, знает вся странаВолшебницу Шалот?Одни жнецы, с рассветом дня,На поле желтом ячменя,Внимают песне, что, звеня,С рекой уходит в Камелот;И жнец усталый, при луне,Снопы вздымая к вышине,Тихонько шепчет, как во сне:«Волшебница Шалот!»
Часть 2-я
Пред нею ткань горит, сквозя,Она прядет, рукой скользя,Остановиться ей нельзя,Чтоб глянуть вниз на Камелот.Проклятье ждет ее тогда,Грозит безвестная беда,И вот она прядет всегда,Волшебница Шалот.Лишь видит в зеркало онаВиденья мира, тени сна,Всегда живая пеленаУходит быстро в Камелот.Светло-вспененная река,И темный образ мужика,И цвет мелькнувшего платкаПроходят пред Шалот.И каждый миг живет тропа,Смеется девушек толпа,И ослик сельского попаБредет в зубчатый Камелот.Порой, в зеркальной глубине,Проскачет рыцарь на коне,Ее не видит он во сне,Волшебницу Шалот.Но все растет узор немой,И часто, в тихий час ночной,За колесницей гробовойТолпа тянулась в Камелот.Когда же, лунных снов полна,Чета влюбленных шла, нежна,«О, я от призраков — больна!»Печалилась Шалот.
Часть 3-я
На выстрел лука, в стороне,Зарделись латы, как в огне,Скакал в доспехах, на коне,Бесстрашный рыцарь Ланчелот.Служил он даме-красоте,Чье имя было на щите,Горевшем пышно, как в мечте,Вдали-вблизи Шалот.Свободно бились повода,Алмаз горел в них, как звезда,Играла звонкая узда,Пока он ехал в Камелот.Блистала светлая броня,Могучий рог висел, звеня,И бился по бокам коня,Вдали-вблизи Шалот.Седло в огнях из серебра,Герба лучистая игра,И шлем, и яркий цвет пера,Весь блеск уходит в Камелот.Так бородатый метеорВо тьме ночей плетет узор,Как в этот миг сверкал просторПред стихнувшей Шалот.Как пышен был поток лучей.Копыта били все звончей,Светились кудри горячей,Пока он ехал в Камелот.Внимала песне гладь реки,Осин и бледных ив листки,Внимали песне васильки,Пел рыцарь Ланчелот.Забыт станок, забыт узор,В окно увидел жадный взорКупавы, шлем, коня, простор,Вдали зубчатый Камелот.Порвалась ткань с игрой огня,Разбилось зеркало, звеня,«Беда! Проклятье ждет меня!»Воскликнула Шалот.
Часть 4-я
Бледнели желтые леса,В реке рыдали голоса,Закрыла буря небеса,Летя с востока в Камелот.Она сошла, как в забытьи,И начертала у струиНа светлом выступе ладьи:Волшебница Шалот.Шумя, туманилась волна,И, как провидец, в блеске сна,Взирала пристально она,Глядя на дальний Камелот.И день померкнул вдалеке,Она лежала в челноке,И волны мчали по рекеВолшебницу Шалот.Мерцало платье белизной,Как хлопья снега под луной,Она плыла во тьме ночной,И уплывала в Камелот.И песню слышала волна,И песня та была грустна,В последний пела раз она,Волшебница Шалот.И смолк напев ее скорбей,И вот уж кровь остыла в ней,И вот затмился взор очей,Глядя на сонный Камелот.И прежде чем ладья, светла,До дома первого дошла,Со звуком песни умерлаВолшебница Шалот.В виду альтанов и садов,И древних башен, и домов,Она, как тень, у берегов,Плыла безмолвно в Камелот.И вот кругом, вблизи, вдали,Толпами граждане пришли,И на ладье они прочли —Волшебница Шалот.В дворце веселый смех погас,«О Господи, помилуй нас!»Молились все, греха страшась,И только рыцарь Ланчелот,Подумав, молвил, не спеша:«Лицом как ангел хороша,Да успокоится душаВолшебницы Шалот!»
К. Бальмонт
ВКУШАЮЩИЕ ЛОТОС
«Смелей! — воскликнул он. — Вон там, в туманной дали,Причалим мы к земле». Чуть пенилась вода.И в сумерки они к чужой стране пристали,Где сумеречный час как будто был всегда.В тревожно-чутких снах дышала гладь морская,Вздымался круг луны над сумраком долин.И точно бледный дым, поток, с высот сбегая,Как будто замедлял свой путь, изнемогая,И падал по скалам, и медлил меж теснин.О, тихий край ручьев! Как бледный дым, иныеСкользили медленно по зелени лугов,Иные падали сквозь тени кружевные,Роняя дремлющий и пенистый покров.Огнистая река струила волны в мореИз глубины страны; а между облаковТри мертвые горы в серебряном убореХранили след зари, и сосны на простореВиденьями росли среди немых снегов.На Западе Закат, навек завороженный,Горя, не погасал; и сквозь провалы горВиднелась глубь страны, песками окаймленной,Леса из пышных пальм сплеталися в узорДолины и луга, в сверканьи бледной влаги,Страна, где перемен как будто нет и нет.И, бледнолицые, как тени древней саги,Толпой у корабля сошлися Лотофаги,В их взорах трепетал вечерний скорбный свет.Душистые плоды волшебного растеньяОни давали всем, как призраки глядя,И каждый, кто вкушал, внимал во мгле забвенья,Как ропот волн стихал, далеко уходя;Сердца, в сознаньи всех, как струны трепетали,И если кто из них друг с другом говорил,Невнятные слова для слуха пропадали,Как будто чуть звеня во мгле безбрежной дали,Как будто приходя из сумрака могил.И каждый, хоть не спал, но был в дремоте странной,Меж солнцем и луной, на взморье, у зыбей,И каждый видел сон о Родине туманной,О детях, о жене, любви, — но все скучнейКазался вид весла, все большей тьмой объятаКазалась пена волн, впивающая свет,И вот один сказал: «Нам больше нет возврата!»И вдруг запели все: «Скитались мы когда-то.Наш край родной далек! Для нас возврата нет!»
<ХОР>
1
Есть музыка, чей вздох нежнее упадает,Чем лепестки отцветших роз,Нежнее, чем роса, когда она блистает,Роняя слезы на утес.Нежней, чем падает на землю свет зарницы,Когда за морем спит гроза,Нежней, чем падают усталые ресницыНа утомленные глаза;Есть музыка, чей вздох как сладкая дремота,Что сходит с неба в тихий час,Есть мшистая постель, где крепко спит заботаИ где никто не будит нас;Там дышит гладь реки в согретом полумраке,Цветы баюкает волна,И с выступов глядя, к земле склонились маки,В объятьях нежащего сна.
2
Зачем душа болит, чужда отдохновенья,Неразлучимая с тоской,Меж тем как для всего нисходит миг забвенья,Всему даруется покой?Зачем одни лишь мы в пучине горя тонем,Одни лишь мы, венец всего,Из тьмы идя во тьму, зачем так скорбно стонем,В терзанье сердца своего?И вечно и всегда трепещут наши крылья,И нет скитаниям конца,И дух целебных снов не сгонит тень усильяС печально-бледного лица?И чужды нам слова чуть слышного завета:«В одном покое торжество».Зачем же только мы томимся без привета,Одни лишь мы, венец всего?
3
Вон там, в глуши лесной, на ветку ветер дышит,Из почки вышел нежный лист,И ветер, проносясь, едва его колышет,И он прозрачен и душист.Под солнцем он горит игрою позолоты,Росой мерцает под луной,Желтеет, падает, не ведая заботы,И спит, объятый тишиной.Вон там, согрет огнем любви, тепла и света,Растет медовый сочный плод,Созреет, и с концом зиждительного летаНа землю мирно упадет.Всему есть мера дней; взлелеянный весною,Цветок не ведает труда,Он вянет, он цветет, с землей своей родноюНе разлучаясь никогда.
4
Враждебен небосвод, холодный, темно-синий,Над темно-синею волной,И смерть предел всего, и мы идем пустыней,Живя тревогою земной.Что может длиться здесь? Едва пройдет мгновенье,Умолкнут бледные уста.Оставьте нас одних в тиши отдохновенья,Земля для нас навек пуста.Мы лишены всего. — Нам ничего не надо.Все тонет в сумрачном Былом.Оставьте нас одних. Какая нам отрада —Вести борьбу с упорным злом?Что нужды восходить, в стремленье бесконечном,По восходящей ввысь волне?Все дышит, чтоб иметь удел в покое вечном,Все умирает в тишине.Все падает, мелькнув, как тень мечты бессильной,Как чуть плеснувшая волна.О, дайте нам покой, хоть черный, хоть могильный,О дайте смерти или сна.
5
Глаза полузакрыв, как сладко слушать шепотЕдва звенящего ручья,И в вечном полусне внимать невнятный ропотИзжитой сказки бытия.И грезить, и дремать, и грезить в неге сонной,Как тот янтарный мягкий свет,Что медлит в высоте над миррой благовонной,Как будто много-много летОтдавшись ласковой и сладостной печали,Вкушая Лотос день за днем,Следит, как ластится волна в лазурной дали,Курчавясь пеной и огнем.И видеть в памяти утраченные лица,Как сон, как образ неживой,Навек поблекшие, как стертая гробница,Полузаросшая травой.
6
Нам память дорога о нашей брачной жизни,О нежной ласке наших жен;Но все меняется, и наш очаг в отчизнеХолодным прахом занесен.Там есть наследники; и наши взоры странны;Мы потревожили бы всех,Как привидения, мы не были б желанныСреди пиров, где дышит смех.Быть может, мы едва живем в мечте народа,И вся Троянская война,Все громкие дела теперь лишь гимн рапсода,Времен ушедших старина.Там смута, может быть; но, если безрассудноЗабыл народ завет веков,Пусть будет то, что есть: умилостивить трудноВсегда взыскательных богов.Другая смута есть, что хуже смерти черной, —Тоска пред новою борьбой;До старости седой — борьбу и труд упорныйВезде встречать перед собой, —Мучение для тех, в чьих помыслах туманно,Кто видел вечную беду,Чей взор полуослеп, взирая неустанноНа путеводную звезду.
7
Но здесь, где амарант и моли пышным цветомВезде раскинулись кругом,Где дышат небеса лазурью и приветомИ веют легким ветерком,Где искристый поток напевом колыбельнымЗвенит, с пурпурных гор скользя,Как сладко здесь вкушать в покое беспредельномВосторг, что выразить нельзя.Как нежны голоса, зовущие оттуда,Где шлет скала привет скале,Как нежен цвет воды с окраской изумруда,Как мягко льнет акант к земле,Как сладко здесь дремать, покоясь под сосною,И видеть, как простор морейУходит без конца широкой пеленою,Играя светом янтарей.
8
Здесь Лотос чуть дрожит при каждом повороте,Здесь Лотос блещет меж камней,И ветер целый день, в пленительной дремоте,Поет нежней и все нежней.И впадины пещер, и сонные долиныПокрыты пылью золотой.О, долго плыли мы, и волны-исполиныГрозили каждый миг бедой, —Мы ведали труды, опасности, измену,Когда средь стонущих громадЧудовища морей выбрасывали пену,Как многошумный водопад.Клянемтесь же, друзья, изгнав из душ тревоги,Пребыть в прозрачной полумгле,Покоясь на холмах, бесстрастные, как боги,Без темной думы о земле.Там где-то далеко под ними свищут стрелы,Пред ними нектар золотой,Вкруг них везде горят лучистые пределы,И тучки реют чередой.С высот они глядят и видят возмущенье,Толпу в мучительной борьбе,Пожары городов, чуму, землетрясенье,И руки, сжатые в мольбе.Но в песне горестной им слышен строй напеваИной, что горести лишен,Как сказка, полная рыдания и гнева,Но только сказка, только сон.Людьми воспетые, они с высот взирают,Как люди бьются на земле,Как жатву скудную с полей они сбираютИ после тонут в смертной мгле.Иные, говорят, для горечи бессменнойНисходят в грозный черный ад,Иные держат путь в Элизиум блаженныйИ там на златооках спят.О лучше, лучше спать, чем плыть во тьме безбрежной,И снова плыть для новых бед.Покойтесь же, друзья, в отраде безмятежной,Пред нами странствий больше нет.