Полноценно выспаться не удалось. Бестужев понял это в тот же миг, когда разлепил глаза под рокот будильника. Заставив замолчать советский артефакт, он с трудом сел на кровати. Время восемь. Хочешь — не хочешь, а нужно идти, Хачериди шкуру сдерет, если опоздаешь.
Завтраком Бестужев тоже пожертвовал, отдав это время благословенному душу. Стоя под бьющими струями воды, попеременно меняя градус, капитан испытывал настоящее блаженство. Более-менее приведя себя в порядок, Бестужев быстро оделся, на ходу схватил пакет с мусором. С удивлением обнаружил там пустую бутылку из-под коньяка. Странно, он же вчера только пригубил… Опять провалы в памяти? Впрочем, времени на рассуждения уже не оставалось.
Через пятнадцать минут, прыгая через две ступеньки, он поднимался в отдел. Все уже были на месте. Инга и Олег, судя по лицам, тоже выспались не ахти. Зато грек сиял свежевыбритыми лоснящимися щеками, ароматным парфюмом и новым костюмом в коричневую клеточку. Бестужев сначала не поверил, увидев в петлице свежий бутон розы. Вот это франт! На руках красовались большие часы с леопардовым ремешком. Как будто на ток-шоу о моде собрался, ей-богу.
Хачериди развел руки, как будто хотел обнять Бестужева:
— Капитан, только вас дожидаемся. Сегодня была замечательная ночь, вы не видели метеоритный дождь? В этих широтах его можно увидеть не часто. А нынче же — на небе ни облачка, и звезды падают, падают, падают… — Хачериди натурально пустился в пляс, оперативники оторопело наблюдали за ним. Накружившись, Хачериди, как ни в чем не бывало, продолжил: — Верю, что сегодня будет не менее замечательный день. И начнем мы его с удовлетворения любопытства нашего невежественного коллеги Олега. Сейчас, мой юный друг, Инга расскажет тебе о последних веяниях и чудачествах нашего грешного мира. Как говорится, каждый сходит с ума по-своему.
— Развитие современного мира моды привело к тому, что возраст перестал иметь значение, — захватила всеобщее внимание Инга. — Во главу угла поставлена свобода самовыражения. Главное — выделиться из толпы, а каким образом это будет сделано, не важно. Гардеробы тинейджеров и дам бальзаковского возраста перемешались, а, точнее — слились в едином подростковом объятии. Седина и дряблая попа больше не являются причиной носить строгие цвета и костюмы. Наоборот — в ход идут ярко-красные худи и кислотные кеды. Долой чулки или колготки, даешь стройные ножки и мини-юбку! Ведь тебе всего лишь шестьдесят, а значит жизнь только начинается!
Для взрослых дядь и теть, напяливших на себя подростковую одежду, даже придумали свое определение — бинейджер. Оно происходит от совмещения двух английских определений: best ager и teenager. И ведь стоило только дать кораблю имя, как понеслось. Сегодня быть бинейджером просто модно, не быть — преступно.
Самой известной представительницей нового направления является известная журналистка журнала Vogue Анна Делло Руссо, — Инга показала фотографии яркой высокой девушки. — Как вы думаете, сколько ей лет?
— Я бы дал тридцатник, — сказал Олег.
— Ну не больше, — кивнул Бестужев.
— А я знаю правильный ответ и поэтому воздержусь, — захихикал Хачериди.
— Тогда объявляю правильный ответ. В этом году ей исполняется 57 лет, — победоносно заявила Инга.
— Да лааааадно, — не поверил Олег.
— Вот так. Ее визитная карточка — мини-юбки ярких принтов. Вряд ли именно с нее началось стирание гардеробных границ между бабушками и внучками, но она явно стала первым знаменем бинейджеров. И сегодня таких, как она Анна Делло Руссо, миллионы.
Бадди Винкл, самая известная в мире бабушка-блогер. 90-летняя старушка с удовольствием позирует в образе чирлидерши, чемпионки студенческих игр по плаванию или японской школьницы. Среднестатистическому владимирцу она покажется сумасшедшей, но для многих она икона стиля. Как и, например, Мадонна, в свои шестьдесят не желающая расставаться с образом роковой, но наивной девицы.
Самый богатый бинейджер — мама миллиардера Илона Маска. 70-летняя Мэй Маск пошла еще дальше, она стала лицом косметического бренда CoverGirl. Но, справедливости ради, семь десятков мадам Маск не даст никто.
— Ох уж мне эти капиталисты, — проворчал Олег.
— Ты зря так. Среди наших селебрити тоже хватает бинейджеров, пусть и не таких явных. Например, Яна Рудковская уже давно вышла из студенческого возраста, но до сих пор предпочитает носить мини-юбки. Аллу Вербер или Филиппа Киркорова тоже частенько можно встретить в балахоне и кедах. Так что они среди нас… — зловеще закончила Инга.
— Да ну нах… Противно все это как-то, — сказал Олег.
— Это говорит всего лишь об отсутствии у тебя толерантности и понимания развития мира, — снова взяли инициативу в свои руки Хачерили. — Надо признать, что границы между полами, модой, возрастом, культурными ценностями стираются с каждым годом все больше и больше. Женщины в борьбе за равноправие забыли остановиться и сегодня все чаще напоминают мужчин. Мужчины, потеряв чувство полового превосходства, впадают в детство. Ну а дети больше не хотят быть космонавтами и героями, намного прикольнее стать вампиром или трансформером.
— Сегодня в мире есть люди третьего пола и люди без пола, — подхватила Инга. — Количество различных меньшинств в отдельных странах превышает число политических партий. При этом теперь им мало просто быть, им хочется стать полноправными членами общества и влиять на происходящие в нем процессы.
— И далеко за примерами ходить не надо, — снова хихикнул Хачериди. — Наша Инга сама является образцом такого индивида, ведь так?
— Ведь так, — гордо вскинув подбородок, заметила она.
В этот момент в кабинет просунулась голова дежурного:
— Народ, там к вам пришла пара. Забавная такая, — голова заржала. — Приглашать?
— А вот и наши бинейджеры, — в предвкушении вскочил грек. — Я надеюсь, у каждого из вас хватит ума и терпения вести себя политкорректно.
Проще сказать, чем сделать. Даже у секретного агента отвалилась челюсть, когда эти товарищи зашли в кабинет. В коридоре, за их спинами, собрался, по-видимому, весь личный состав РОВД, многие пытались сделать селфи на фоне бинейджеров.
Девушка (женщина, леди, бабушка… черт, как же ее правильно называть?) была одета в ярко-голубые кеды, рваные джинсы и синее худи, стилизованное под экран “Своей игры”: невидимый игрок выбрал тему “ДАМ ЗА 200”. Дополнял образ яркий макияж, больше свойственный подросткам в пубертатном периоде, и дерзкие три косички фиолетового цвета.
— Меня зовут Нина Прокофьевна, — представилась она всем сразу. У нее был голос умудренной годами женщины и никак не вязался с представленным образом.
Ее спутник был ей под стать. Сбитые адидасовские кроссовки из девяностых, узкие джинсы, не доходящие до щиколоток, и черная потрепанная футболка с альбомом “Арии” “Ночь короче дня”. В левом ухе три сережки, в правом — одна. Но взгляд был цепкий и умный. Четко определив в Хачериди главного, он подошел и протянул ему руку:
— Покрышкин. Яков Покрышкин, адвокат из Москвы, — во второй руке появилась визитка.
— Мы оба из Москвы, — добавила Нина Прокофьевна. — Но очень любим посещать древние Владимир и Суздаль. Тихо тут у вас, хорошо. Было тихо, по крайней мере, до недавнего времени. Пока этот окаянный человека на крест не засунул и в землю не воткнул.
— Вы это видели? — подобрался Бестужев.
— Обижаете, молодой человек, — повернулся к нему Покрышкин. — Я адвокат, причем не из дешевых. Поэтому привык взвешивать каждое слово — свое и ниночкино. Поэтому, если она говорит, что видели, значит видели. Хотя близко, сами понимаете, подойти не решились.
— Так, — засуетился Хачериди, прогнав Олега и Бестужева с дивана. — Присаживайтесь и рассказывайте все по порядку.
Гости уселись, переглянулись и Нина Прокофьевна сказала:
— Яков, давай ты. Ты привык перед публикой выступать, а я, в случае чего, тебя поправлю.
— Спасибо, Ниночка, за доверие, — он нежно взял ее руку в свои и не отпускал до самого конца своего повествования. — Мы приехали во Владимир на неделю. Май — это прекрасное время для вашего города. Субботники уже вычистили улицы, деревья покрылись зеленью настоящего ярко-зеленого цвета, а солнышко заставило даже самых заядлых мерзляков сбросить зимнюю одежду, словно старую кожу. Дни очень длинные, и приятно гулять до самого темна. А потом, поужинав в одном из уютных ресторанчиков, просто ходить по улицам в ночи, сидеть на лавочках во дворах, слушать друг друга или гудящие ульи домов.
Этот кусочек старого Владимира в районе улиц Ильича и Казарменной мы приметили еще в прошлом году. Но тогда все подходы были перерыты — видимо, меняли какие-то трубы. Как водится, работы затянулись на все лето, и нам не удалось изучить эту область поближе. А в этом году, как говорится, сам Бог велел.
Мы прекрасно отужинали в ресторане “Панорама”, познакомились там с одной очаровательной парой. Кстати, они нам рассказали, что ресторан хотят снести, дескать, кто-то с кем-то не поделился, и обиженная сторона включила административный ресурс. Вам, господа полицейские, будет очень стыдно, если вы не встанете на защиту этого очаровательного заведения. Там открываются такие сумасшедшие виды на пойму Клязьмы.
— А какие очаровательные там подают тигровые креветки. На углях и с соусом тар-тар, — закатила глаза Нина Прокофьевна.
— Да-да, дорогая, да и стейки тоже очень хороши. Но мы отвлеклись от темы. После ужина мы сходили на смотровую площадку, традиционно пофантазировали, что означают фигурки и символы на стенах Дмитриевского собора — эта игра никогда не утомляет, попробуйте обязательно. Ну а когда стемнело окончательно, мы отправились покорять интересующий нас район. Мы пришли в полный восторг, обнаружив “на заднем дворе” улицы Ильича целый комплекс из церквей и монастырей. Конечно, на территорию нас не пустили, но даже сама прогулка рядом с древними стенами доставляет большое удовольствие.
Когда мы устали, время перевалило за полночь. Прежде чем идти в гостиницу, мы решили передохнуть в одном из двориков. Окно на третьем этаже было открыто, и, вы не поверите, там играл настоящий граммофон. Пластинка с Марком Бернесом начиналась и заканчивалась несколько раз. Мне казалось, что “Любимый город” звучит как-то по-особенному, как будто я слышу эту песню впервые. Ах, господа…
— А что же наш убийца? — аккуратно приземлил адвоката Бестужев.
— Да-да, когда даже Бернес отправился спать, мы решили, что на сегодня хватит. Я тогда посмотрел на часы: было начало третьего. Мы вышли на Княгининскую. Город спал. Как вдруг тишину разрезал рев машины. Красный пикап вырулил с главной улицы — кажется, она у вас названа в честь первого космонавта Юрия Гагарина — и пронесся так близко от нас, что задел зеркалом Нину. От неожиданности она упала и больно ударилась локтем.
Конечно, я такого фортеля не ожидал. Ну я еще пойму в Москве, она, как известно, never sleeps. Но в древнем и спокойном Владимире. И такая меня обида взяла. За город, за его жителей. А потом — злость. Что вот приезжают такие гастролеры и нарушают провинциальный покой. Еще, наверняка, ведь и пьяный.
Первым делом, я, конечно, помог подняться Нине. Но и она, я видел это, была безмерно возмущена. Я, конечно, не дуэлянт, куда уж мне, но просто так стоять и смотреть, как обижают мою женщину, я тоже не буду. Тем более, что я уже подумывал над тем, чтобы подать на нашего обидчика в суд.
В общем, мы вместе с Ниной последовали за этим негодяем. Я не верил, что можем его догнать, как вдруг услышал впереди визг тормозов. Метрах в двухстах пикап дернулся и затих, фары тоже погасли. Мы поняли, что машина остановилась возле Никитской церкви, накануне мы заходили пообщаться с отцом Ильей. Мы давно дружим.
А еще луна зашла, так что мы смогли незаметно подкрасться поближе. Еще загодя я увидел, как человек в черной одежде покинул место водителя и с усилием вынул из открытого багажника что-то массивное. Подойдя ближе, я увидел, что это крест. Настоящий, огромный, выше человеческого роста. Но самое главное, на кресте висел человек. Я не понял, был ли он без сознания или мертвым.
Честно говоря, мне стало очень жутко. Я в Бога не верю уже давно, но тут рука сама потянулась крестное знамение совершить. Но сдержался. В общем, этот злодей взвалил крест себе на плечо, словно лопату нес, и вскарабкался на пригорок. И прямо перед храмом с размаху воткнул крест в землю. Я еще не сразу понял, что не так в этой и без того дикой картине. А потом Нина меня в бок толкнула: смотри, крест верх ногами воткнут.
Жуть, конечно. А потом убийца начал какой-то странный танец с завываниями и притоптываниями. И вот тут, я вам скажу, господа полицейские, пробрало по-настоящему. Понял я, что не в то время и не в том месте мы с Ниной оказались. Беда, бежать надо. А тут еще луна на мгновение выглянула, и ирод этот прямо внутрь меня заглянул, клянусь.
— Ну ведь и вы его разглядели, так? — подался вперед Хачериди.
— Разглядел во всех подробностях.
— Надо художника вызвать, чтобы сразу зарисовал, — вскинулся Олег.
— Не надо художника, — словно извиняясь, сказал Покрышкин. — Тут такое дело. Я уже говорил, что он весь в черном был. Только на бейсболке какая-то эмблема красная была. А вот лица не было.
— То есть? — не понял Бестужев.
— Я имел в виду, что человеческого лица не было. Вместо лица был череп. Голый череп. А в глазницах тьма плескается. Ну вот тут нервы и сдали. Как мы добежали до Золотых ворот, и не скажу. А там такси взяли — и в гостиницу.
— А почему в полицию не позвонили?
— Да я двух слов от страха связать не мог. Да и что я им сказал бы? У вас возле Никитской церкви орудует сама Смерть? И что бы мне ответил дежурный в три часа ночи?
Хачериди хмыкнул.
— Так что вот наша история, — закончил адвокат.
— Да, господа, страху я тогда натерпелась, жуть, — поддержала мужа Нина Прокофьевна. — Мы после сутки не выходили из номера. А потом — ничего, отпустило. При свете дня даже решили снова придти к церкви. А там — и на нашу лавочку зашли посидеть, где Бернеса слушали. Собственно, там нас и нашел ваш коллега.
Бестужеву не хотелось отпускать единственных свидетелей, которые видели убийцу в лицо. Но было ясно, что их показаниям доверять нельзя, у страха, как известно, глаза велики. Да и чем-то нравились ему эти бинейджеры.
Если закрыть глаза и только слушать, как они общались между собой, с полицейскими, можно получить несравнимое эстетическое удовольствие. Создавалось полное ощущение, что сейчас не двадцать первый век, а конец девятнадцатого. Ты зашел на чай к милой семейной паре — востребованному присяжному поверенному и его супруге. Но стоило открыть глаза, и мозг начинал входить в диссонанс со слухом.
— Извините меня, пожалуйста, — не выдержал капитан. — Я бы хотел задать вам один вопрос, личный. Все же объясните мне. Ваша манера общения, род ваших занятий несколько контрастирует с вашим образом. Вы ведь нормальные люди, зачем же вы так одеваетесь?
— Я согласна с вами, молодой человек. Мы абсолютно нормальные и адекватные люди. Я бы даже сказала, адекватнее многих будем. А что касается одежды… Дорогой мой, убейте в себе ретрограда в зародыше.
— То есть дело всего лишь в моде? — почти разочаровался Бестужев.
— Не только. Вы понимаете, однажды я проснулась и поняла, что проиграла извечную женскую войну за молодость. Я посмотрела в зеркало и увидела уставшую, потрепанную сорокалетнюю женщину, уже дважды побывавшую замужем. И главное — я почувствовала себя совсем неинтересной женщиной, ну если вы меня понимаете.
Из всех кивнула только Инга.
— Детей я не нажила ни в одном из браков. Да и сами замужества как будто в кино были. Первого мужа, Сенечку, я встретила еще в институте. “Какой страненький! Вау” — подумала я. А через пять лет развелась. С той же формулировкой. Второй мой муж, Анхель, был красавцем-испанцем, актером, гастролировавшим по всему миру. Год у нас было все хорошо, а потом я узнала, что у него еще три семьи на трех разных континентах. Многоженство я не осуждаю, но в него не верю. Любить по-настоящему прямо сейчас можно лишь одного человека. И постоянно стоять в очереди за своим месяцем счастья я не захотела.
Поэтому в сорок лет я решила кардинально изменить свою жизнь. Сначала смена работы и путешествия, потом йога и рисование, пилотирование самолетов и изучение языков — пять лет я подарила самой себе. Постепенно моя душа пришла в гармонию, а за ней — и тело. Ну кто бы дал этой стройной блондинке сорок пять лет? Ну а если я ощущаю себя молодо, почему я одеваться должна как старуха? В конце концов, мы не в Союзе живем, сегодня магазины завалены отличной одеждой для любого тела и настроения. Но, молодой человек, я прекрасно знаю, сколько мне лет и что может, а что не может мой организм.
— То есть вы только внешне подростки? — уточнила Инга.
— Вот давайте про возраст не будем, милочка, дамам не принято задавать такие вопросы. Сколько мне на самом деле лет, я оставлю при себе. Все же мы банальные бинейджеры, а не отсталые кидалты.
— Кто кого кинул? — не понял Олег.
— Никто ни кого никуда не бросал, молодой человек. Понятие “кидалты” произошло от двух английских слов “ kid” и “adult”. Ребенок и взрослый. Кидалты — это люди, как и мы, в возрасте, но взрослеть они отказываются в принципе. Причем сознательно, головой. Они живут незамысловатой жизнью, не интересуются политикой и биржевыми сводками, ведут себя, словно дети, одеваются, как подростки. Утром — мультики, днем — игровая приставка или футбол, вечером — попкорн и тусы с друзьями. “Семья”, “детишки”, “ответственность” — эти понятия для них, как красная тряпка для быка.
— Есть у меня один такой знакомый, — наморщил лоб Олег. — Дитя дитем, честное слово. Вон оно как — кидалт, значит.
— Именно так. А мы — всего лишь хорошо выглядящие, заботящиеся о своем теле и своем образе пенсионеры. Да, годков много, но, поверьте, в сорок лет я выглядела намного менее привлекательно. Хотя, признаюсь, поначалу мне было не очень уютно выходить на пляж в ярко-розовом бикини, когда вокруг меня все в закрытых черных или серых необъятного размера купальниках. Но потом я встретила Якова, у которого были те же самые проблемы. Мы преодолели их вместе, и мы счастливы. Чего и вам желаем. За сим, господа, вынуждены откланяться, через полчаса в парке Липки начинается свободный сеанс йоги — не хотелось бы опаздывать.
Яков Покрышкин был лаконичнее. Он кивнул каждому из оперативников, потом прижал руку к сердцу и просто сказал:
— Ну, давайте, до свидания! Если что — звоните, моя визитка у вас есть.
После того, как двери за бинейджерами закрылись, никто еще долго не мог вымолвить ни слова. Наконец Олег выдавил:
— Ну и что, в целом, это было такое?
— А черт его знает, — ухмыльнулся Хачериди.
— Пути Господни неисповедимы, — пожал плечами Бестужев.
В дверь снова просунулась голова дежурного. На этот раз он был явно встревожен. Когда он начал говорить, вся честная компания тут же забыла о бинейджерах. Обнаружили новый труп. Почерк тот же.
— И кто на этот раз? Литовец? Монгол? Или пигмей из Африки? — съязвил Хачериди.
— На этот раз жертва — наш соотечественник, — не смутился дежурный. — И чтобы его опознать, даже паспорт не понадобился. Это Иван Голодный.
— Что? Тот самый? Из телевизора?
— Именно. Известный как человек с небинарным гендером.
— Кто-кто? — ошарашенно спросил Олег
— Гермафродит, если говорить на твоем языке, — пояснил Бестужев.
— А чего ж так прямо и не сказать?
— А это, Олежек, неполиткорректно, — усмехнулся капитан, — и не толерантно. Прав товарищ Хачериди: не хватает тебе этого качества.