— Нет. — Я прочищаю горло. Оно охрипло от криков Аннабель. Я — это я, призрак ушёл. Мозг начинает медленно возвращаться к работе. Должно быть, Ури видел, как сначала я разговаривала сама с собой, а после и вовсе потеряла сознание. — Нет, Ури, я в порядке. — Я сажусь. Комната немного качается, но вскоре всё становится резким. — В порядке, — повторяю я.
Ури выглядит неубеждённым. Я пытаюсь найти какое-нибудь объяснение.
— У меня эпилепсия. Бывают припадки.
Его глаза сужаются.
— Нет, дело не в этом. Я видел, как ты с кем-то говорила.
— У меня галлюцинации? — Я не хотела, чтобы это прозвучало, как вопрос. Ури отрицательно качает головой. Когда всё уже перепробовано, придётся попробовать правду.
— Ты умеешь хранить секреты?
— Да.
— Я вижу мёртвых. — Он не смеётся. — Я не шучу. Я вижу призраков. Они мне кое-что рассказывают.
Ури вздёргивает подбородок от неожиданности.
— Кое-что? Что именно?
А он принял это лучше, чем я ожидала. Наверное, когда растёшь в семье охотников на демонов, твоё мировоззрение немного восприимчивее к такого рода изменениям, чем у обычного человека.
Я осторожно поднимаюсь, пока не оказываюсь в вертикальном положении, и опираюсь на спинку кровати.
— Как они погибли. Они хотят, чтобы я нашла их убийц.
Я трясу головой, пытаясь развеять стоящий перед глазами туман, и Ури с беспокойством кладёт ладонь мне на руку.
— И что дальше?
Замучить их до смерти.
— Убедиться, что они больше никому не причинят боль. — Ури чувствует двусмысленность моего ответа, поэтому я перехожу к чистой лжи. — Сдать их в полицию, дать показания, что-то вроде этого. — Выпотрошить, утопить в раскаяние и крови.
Лицо Ури оживает.
— Вот оно, Меда! Вот твоё предназначение! Ловить злодеев! — Он останавливается, чтобы ещё раз всё обдумать. — Но зачем держать это в секрете? Надо рассказать Хаю и Джо.
Не знаю, почему я могу видеть демонов, но так как я ещё не встречала тамплиеров с такими же способностями, придётся признать, что это мне досталось от демонов. Мне нельзя идти на риск, Джо может догадаться, сложив всё вместе. Слишком уж она умная. — Потому что… — Ну же, думай! — Потому что призраки попросили меня никому не рассказывать.
— Но ты только что мне рассказала.
Тупица! Я не сдаюсь.
— Только после того, как ты меня поймал. Я не должна об этом никому говорить.
Ури это обдумывает, и стараюсь не задерживать дыхание.
— Но мы должны им сказать. Значит, мы знаем твоё предназначение, как маяка, а следовательно, нам не надо искать Люка.
Нет! Только этого не хватало!
— На самом деле, нет. То есть, Джо сказала, что я — единственный маяк, который в то же время является тамплиером. Тогда каковы шансы, что моя принадлежность к тамплиерам не относится к моей миссии маяка?
Он закидывает голову.
— А каковы шансы, что твоя способность видеть мёртвых не относится к твоей миссии маяка?
Твоя взяла. Умный маленький мерзавец.
— Возможно, относится и то, и другое, — предполагаю я.
Ури перекатывается на пятки и постукивает пальцем по подбородку. Волнующий вопрос — Меда.
— А другие тамплиеры видят призраков? — спрашиваю я.
— Не слышал о таком, — отвечает он, зачем останавливается, чтобы подумать. — Кажется, демоны могут.
Опасность!
Лицо его светлеет.
— Джо, возможно, сможет нам сказать.
— Мы не можем рассказать Джо. — Мы определённо не можем сказать Джо. — Призраки дали мне обещание. — Выглядит так, будто он всё никак не может решиться, и в какой-то степени, от этого он кажется ещё младше. — Как тебе такой вариант — думаю, нам всё ещё надо выяснить прошлое моей мамы, потому что она может быть как-то с этим связана. В любом случае, наши ближайшие планы от этого не меняются, а я пока узнаю, разрешат ли мне призраки нарушить обещание.
Ури хмурится, обдумывая моё предложение, а я вновь пытаюсь не показать своим видом, насколько мне важно его решение. В конце концов, он кивает.
— Обещаешь?
— Обещаю, — соглашается он. И я расслабляюсь, откидываясь обратно на кровать.
— Можешь рассказать мне о приведениях? Если уж я всё равно о них знаю?
Не думаю, что это доставит какие-либо проблемы, поэтому решаю ему рассказать. Он падает на кровать, закидывая руки за голову.
На самом деле, мне не так уж и много известно. У приведений в основном одна цель — наказать убийцу. У них всегда с собой что-то вроде сумки, у Аннабель, например, была корзинка. Однажды, я спросила призрака, для чего это. На самом деле, я спрашивала многих, но ответил мне только один. Как я уже говорила, они ещё те собеседники. Так или иначе, он мне показал.
Если основной «фильм» больше всего похож на ужастик, то в корзинке как раз лежит то, что большинство предпочло бы показать на празднике, посвящённому их жизни. Дни рождения и Рождество, поездки на пляж, новые домашние питомцы, родители, дети. Но это нечто больше, нежели просто воспоминания. Воспоминания обладают свойством выцветать и выдыхаться. А здесь вы словно всё переживаете впервые.
— Зачем они их собирают? — интересуется Ури, поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня.
— Не знаю, — честно отвечаю я. — Возможно, они слишком рана показались на пороге Рая, и Святой Пётр не даёт им зайти. — Я вытягиваю руки, словно в попытке кого-то остановить. — Нет свободных мест. — Я пожимаю плечами и легко продолжаю. — Им надо чем-то заняться, чтобы скоротать время.
Ури не смеётся. Он снова начинает смотреть в потолок, и его лоб хмурится так, словно он пытается прочесть ответы среди замысловатых узоров. Затем его лицо расслабляется.