— Как минимум, у тамплиеров есть выбор — они могут перестать быть борцами в любой момент. А вот у демонов выбора нет, не после того, как ты продал свою душу, и у полукровок как такового выбора тоже никогда нет. Мы рождены злыми. Мы такими родились, но они всё равно нас истребляют. — Он наклоняет голову, и мне начинает казаться, что он может быть серьёзным. — Как тебе удаётся с ними дружить? Не устаёшь притворяться кем-то другим? Не устаёшь сдерживаться?
Да.
— Нет.
— Это как посадить волка на цепь.
Это действительно так.
— Всё не так уж и плохо.
— Получается, и волка можно приручить. Кто же знал?
Я шиплю на него.
— Меда? Это ты? — шепчет слабый голос. Мой мрачный компаньон перестаёт для меня существовать, и я кидаюсь к решётке, с трудом останавливая себя от того, чтобы к ней прикоснуться.
— Ури?
— Меда? Ты где? — Я пробегаю глазами по темноте. Затенённая груда тел лежит совсем рядом.
— В темнице у демонов — не прикасайтесь к решётке. — Ури не отвечает, но я слышу его паническое дыхание и спокойно добавляю. — Успокойся, хорошо?
— Успокоиться? — пищит он.
— Только представь, как ты будешь рассказывать о своих приключениях одноклассникам. Вот они будут завидовать!
— Завидовать, — повторяет он, но его голос успокаивается. — Почему тебя посадили отдельно?
Я уклоняюсь от вопроса. Арманд это замечает и ухмыляется.
— Джо и Хай с тобой?
— Да.
— Тогда разбуди их.
Я слышу, как Ури начинает вертеться и расталкивает их, зовя их по имени.
— Меда? — теперь со мной говорит Джо.
— Джо, Хай, я здесь.
— Меда, — в голосе Джо слышится паника. — Я не завершила заклинание. Мне надо всего несколько секунд…
Я бросаю взгляд на Арманда и обрываю её.
— Я поняла.
Никаких новых суперспособностей. Они в метрах шести от меня, и между нами ещё одна камера и выступающая стена, частично загораживающая их клетку от меня и Арманда от них.
— Не прикасайтесь к решётке, — добавляю я, на случай, если Ури забыл их предупредить. Я слышу разговор Хая и Джо.
— Мы выберемся отсюда, — доносятся уверения Хая и замечаю, что он не говорит, как именно мы это сделаем.
— Меда, как давно ты проснулась? — спрашивает Джо.
— Всего несколько минут назад. Здесь ещё один заключённый.
— Здесь?
— Да, — подтверждает Арманд.
— Полукровка, — предупреждаю я. Джо демонстрирует своё отвращение, в достаточной степени пропитанное ненавистью, чтобы заставить меня вздрогнуть. — Он-то мне и сказал, не трогать решётку. Сама я даже не пыталась, — добавляю я.
Тут же до меня доносится небольшой взрыв и проклятия Хая. Значит, Арманд не лгал. Вот и хорошо, кроме того, мне даже не пришлось проверять это на собственной коже.
— Трогать решётку определённо не стоит, — заключает Джо. — Что будем делать?
— Умирать? — шепчет Ури, да так слабо, что я едва ли его слышу.
Ответить решается лишь Хай:
— Нет, этого не случится до тех пор, пока я хоть чем-то могу помочь.
Никого это не успокаивает.
Джо подавляет свою ненависть к Арманду в достаточной степени, чтобы засыпать его вопросами. В её тоне всё ещё слышно презрение, но, кажется, её собеседник больше поражен им, нежели обижен. Арманд же в своих ответах очень любезен, но я вижу, как пляшут его глаза. Наши планы на побег кажутся ему шуткой.
Хай пытается прикоснуться к решётке, обернув руки рубашкой, и лишь узнаёт ещё один способ причинить себе боль. Затем он предпринимает попытку обернуть рубашку вокруг решётки и дотронуться лишь до её краёв. И снова находит лишь (чуть менее) болезненный способ. В итоге, он выходит из себя и со всей силы ударяет по ограде. Это, конечно, не помогает, и Хая отбрасывает на другой конец камеры.
Проходят часы.
Я измеряю камеру шагами, словно запертый в клетке тигр. Арманд пытается со мной заговорить, но только меня отвлекает. Так что я не обращаю на него внимание. Тяжелее же игнорировать растущий голод. Он раздирает меня изнутри, подобно живому существу. Сначала крыса, затем кошка, а теперь крокодил, извиваясь, грызёт мои внутренности. Я улавливаю запах взбрызнутого соусом чили манго, горячего жаркого и, самое невыносимое, попкорна — всё это сладкие ароматы душ моих друзей.
От таких мыслей легче не становится. Я сажусь на корточки, убираю с лица волосы и начинаю следить за Армандом. Он смотрит на моих друзей с настороженным взглядом льва-охотника. Парень ловит меня за наблюдением и расслабляется с досадной улыбкой.
Я вышагиваю по комнате, Джо ругается, Хай снова бьёт себя током, на этот раз, надев на руки ботинки. Молчит лишь попкорн. То есть, Ури. Он сидит на полу, скрестив ноги и вперив взгляд в зеркальную поверхность пола.
— Доллар за твои мысли, — говорю я, и он поднимает взгляд.
— А не цент?
— Ты получаешь то, за что платишь.
Ури улыбается, лениво постукивая по полу.