— Только попробуй к ним прикоснуться… — рычу я, но я боюсь скорее не за них. И её улыбка говорит о том, что она это знает. Безумные фантазии о том, чтобы освободиться из этой клетки и стереть улыбку с её лица, не покидают меня. Ударить, укусить, толкнуть, разорвать, ещё раз разорвать. Драться. Но ничего из этого я сделать не могу. Я безнадёжно нахожусь в ловушке.
Её улыбка становится шире, и она машет мне на прощание.
— Пока-пока.
Я тяжело дышу от ненависти. И страха.
Очень медленно они подходят к клетке моих друзей, насмехаясь над нами и давая нам время подумать о том, что скоро произойдёт. Серена бросает взгляд через плечо (на меня), упиваясь моей ненавистью, страхом и беспомощностью. Арманд произносит моё имя, но я не обращаю на него внимания. По его тону понятно, что никакого плана у него нет, а мягкие нотки просто пытаются меня успокоить. Абсолютно бесполезно.
Демоны нюхают воздух, одобрительно переговариваясь, и их движения становятся более энергичными. Ищейки взволнованы запахом. Они начинают танцевать вокруг клетки и, к моему удивлению, дотрагиваться до неё. Я смотрю на Арманда.
— Клетки тамплиеров предназначены для тамплиеров, а не демонов, — его голос напряжён.
Решётка не спасёт моих друзей. От ужаса моё дыхание становится ещё тяжелее. Я судорожно сглатываю.
Хохочущие демоны просовывают руки между прутьев, чтобы ущипнуть, ухватить и царапнуть. Для них это игра. Должно быть, клетка также истощает моих друзей, потому что они не успевают, и им не удаётся увернуться от всех рук. Когти расцарапывают руку Джо, и я кричу вместе с ней. Что-то щёлкает внутри меня, и я яростно кричу, но всё что я могу делать, так это быть частью этой какофонии. Я закрываю глаза и падаю на колени, только чтобы снова их раздвинуть, и ползу вперёд. Я не могу на это смотреть, но и не могу ничего сделать.
По чёрному стеклянному полу разбрызгивается кровь, и у демонов сносит голову. Они визжат, прыгают, танцуют. Один из них хватает Хая и толкает его к решётке. Джо пытается его спасти и попадает в ловушку. Демоны прижимают их к электрической решётке, где Хай и Джо не могут ничего поделать и лишь корчатся и истекают кровью.
Демон со слишком яркой улыбкой берётся за ручку камеры, и та открывается. Трое демонов проникают в маленькое пространство. Ури сражается, но это не имеет смысла.
Они вытаскивают Ури. Я перестаю дышать.
Демоны закрывают за собой дверь. Вернуть его в камеру не входит в их планы.
Они отпускают Джо и Хая, и те падают на пол, но не на долго. Они вскакивают на ноги, бросаются вперёд и кричат, прикасаясь к решётки, и испытывая один шок за другим. Все мои шоки спрятаны внутри. Невидимая рука ползает по моей груди, разрывая на части сердце. Оно сжимается, как резиновая игрушка, издающая искажённые звуки протеста. Больно давит, мягко кусает, превращая в мятую кашицу. Оно было слишком ласково и молодо, но ему не дали возможности.
Ури перестаёт сражаться и смотрит на меня. Его слишком взрослый взгляд не даёт мне сдвинуться с места, и я замираю, когда он произносит одними губами:
— Ни о чём не жалею.
Моё сердце снова начинает болезненно биться. Покалеченное, покоробившееся, слабое сердечко, которое будет биться ради него, ради последних минут его жизни.
— Отправь их в ад, — произношу я в ответ. Ури улыбается, а затем начинает неистово царапаться, пинаться и драться. Демон кричит от боли и отпускает его. Тем не менее, они спускают Ури с лестницы, поспешно сбегая вниз со своим маленьким призом, словно муравьи, несущие свою ношу.
Слышать крик Ури ужасно.
Но ещё хуже, когда он замолкает навсегда.
Глава 18
Мир потускнел. Единственное, что я слышу — не стихающий шум океана. Зияющие промежутки, где должно быть мое сердце, потемнели. Я пытаюсь просунуть ладонь в один из них, но чувствую лишь сплошную стену.
— Меда! — шепчет голос, возвращая миру резкость. — Меда!
Я моргаю. Камера передо мной обретает четкость. Я смотрю вверх и вижу себя в отражении потрескавшегося потолка.
— Я сказал тебе, не прикасаться к прутьям!
Это Арманд.
Я смутно припоминаю, как бросаюсь на решётку, пытаясь дотянуться до Ури. До моих ушей доносится истошный плач. Не мой. Я не могу пошевелиться. Кое-как приподнявшись, я сажусь и трясу головой, пытаясь избавиться от шума моря. Плачет Джо. Изогнувшись на полу камеры, она отбивает ритм мрачной мелодии, известной только ей. Хай сдерживается. Но только сейчас я замечаю его мертвый взгляд и застывшие дорожки слез на щеках. Джо кричит изо всех сил. Это выводит Хая их транса. Он садится рядом с ней и пытается обнять. Джо с ненавистью отталкивает его, от чего тот падает на пол, а сама она вскакивает на ноги.
— Тебе ещё не хватило приключений?! — кричит она.
— Джо... — Хай поднимается и подходит к ней.
Но Джо снова отталкивает, а затем и бьет его. Хай с легкостью уворачивается. Спрятав лицо в ладонях, Джо делает пару неуверенных шагов назад. Затем она снова встречается с ним взглядом.
— Вот этого ты хотел, да?
Ее глаза наполняются горькими слезами.
— Он был ребенком! Он никогда не должен был оказаться здесь. Да и нам тут не место! — Джо налетает на Хая, спотыкается и падает прямо в его объятья. Но даже так она не оставляет попыток ударить его. Хай обхватывает ее руки — но не для защиты, а просто чтобы удержать. Ярость Джо растворяется в слезах. Они ручейками текут по ее лицу, словно стремясь убежать от яростного потока горя, наводнившего ее сердце. Я не вижу лицо Хая. Он прячет его в волосах Джо. Его широкие плечи вздрагивают. Джо и Хай плачут в объятьях друг друга.
Я же в камере одна.
— Может быть, он еще жив... — шепчет Хай, прижимая Джо еще крепче.
— Нет, — говорит Джо. Жизни в ее голосе не больше, чем в теле Ури. Только сейчас она наконец нашла в себе силы взглянуть правде в лицо.
Все верно. Ури мертв, а я вижу, как его душа, свободная от жизни, поднимается по сияющей лестнице, свет от которой ранит мои демонические глаза. Лицо Ури медленно рассыпается, пока он смотрит на Джо и Хая. Он делает шаг им навстречу, останавливается, наклоняет голову, словно кто-то что-то шепчет ему на ухо, и улыбается. Перед тем как исчезнуть, подобно фейерверку, и воспарить к Небесам, он оборачивается ко мне и небрежно машет рукой на прощание.
Сияние души Ури исчезает, а для меня наступают самые темные часы.
Когда двери снова открываются, я понимаю, что за мной пришли. Шестеро демонов совсем не похожи на предыдущих визитёров, больше напоминавших компанию непослушных подростков. Эти трусливо молчат. Джо и Хай ругают их последними словами. Но с тем же успехом на их месте могла бы быть пара древесных лягушек, на которых никто не обращает внимания. Когда демоны подходят к моей клетке, я готова встретить их. Во мне закипает ярость. Я рычу и шиплю, готовая к атаке. Ненависть, которая накопилась во мне, ищет выход. Но один из главных машет рукой, и я цепенею. Я ничего не могу сделать, пока они сковывают мне руки за спиной и вытаскивают из клетки. Как только я оказываюсь за её пределами, демоническая сила наполняет мои вены и возвращает способность двигаться. Но сколько я не пытаюсь избавиться от оков, у меня ничего не выходит. Я беснуюсь, лягаюсь и кричу. Арманд встречается со мной глазами.
Сдайся — вот что говорит его взгляд. В ответ я лишь широко улыбаюсь.
Демонский эскорт вёдет меня по извивающимся лестницам. Руки демонов сжимают предплечья, а когти впиваются в кожу. Я извиваюсь, надеясь хоть кого-нибудь сбросить с этой лестницы. Я жажду увидеть, как череп этого бедолаги разобьется об камни. Но демоны крепко меня держат. На вершине лестницы длинный коридор, но я понятия не имею, куда он ведёт, так он петляет и извивается, напоминая змею. Упирающиеся в потолок арки похожи на кафедральный собор. Они поддерживаются с помощью каменных колонн, украшенных яркими фресками. Всё вместе это напоминает мрачную версию Сикстинской Капеллы. Факелы освещают пространство вокруг, драматически подчеркивая одни детали, в то время как другие остаются в тени. Я не рассматриваю фрески, но беглый взгляд то и дело выхватывает прекрасных монстров, языки пламени и корчащихся в муках людей. Но самая необычная деталь это клыки.
Наш коридор разветвляется на несколько более мелких. Сквозь арочные проходы можно увидеть комнаты с высокими потолками. Моя малоуважаемая охрана копошится рядом. Наши шаги эхом отдаются от гранитного пола, как барабанная дробь — бам-да-да — перед казнью.
Мы поворачиваем в другой тоннель, который чуть поменьше остальных. Коридоры, похожие как две капли воды, все тянутся и тянутся. Они петляют, опускаются и поднимаются, словно делая всё возможное, чтобы запутать меня. И все же я пытаюсь запомнить их, если вдруг получится сбежать. Наконец мы подходим к коридору, который отличается от других. Кажется, это маленькое прямоугольное помещение высекли прямо в камне. Стены грубые и более рыхлые, и походит больше на пещеру, нежели на коридор. Оно постоянно клонится вниз, а воздух становится прохладнее.
В самом низу обнаруживается покрытая ржавчиной металлическая дверь, в центре которой есть небольшое окно. Один из демонов, андроген с подведёнными глазами, наряженный в строгий костюм, извлекает из кармана металлический ключ в виде скелета и распахивает дверь. Она сдвигается, открывая взгляду длинный каменный тоннель. Я не могу разглядеть, где он кончается.
Я начинаю вырываться еще отчаянней. Бесполезно. Их шесть, а я одна. Но я не из тех, кто легко сдаётся. Я изгибаюсь и ударяю демонессу по носу. Ее нос хрустит, а сама она начинает визжать. Я смеюсь. И не собираюсь останавливаться, даже если этот смех будет последним в моей жизни. На месте демонессы появляются два других демона и вталкивают меня в тоннель. Я тяжело приземляюсь на связанные ладони, пока демоны захлопывают и запирают дверь. И снова я под замком.
Я шевелю рукам и понимаю, что оковы исчезли. Они просто растворились. Демоническая магия в деле. Я вскакиваю и всем весом ударяю в дверь. Я толкаю её, как могу, но она не поддается. Я кричу на своих сопровождающих, но они остаются бесстрастными. Я оглядываюсь в поисках другого выхода. В конце туннеля бесконечная тьма смягчается завесой света.
У меня нет ни малейшего желания идти туда. Это явно плохая идея, но выбора мне не оставляют.
Сейчас я слышу голоса. Они шепчутся, бормочут и визжат. Это толпа — не люди, а сборище демонов — ждет именно моего появления. Что бы они ни запланировали для меня, это явно будет публичным спектаклем.
Я стискиваю кулаки и думаю про Ури. О да, я устрою им шоу, которое они никогда не забудут.