Я достигаю конца тоннеля и останавливаюсь. Мой Голод готов к кровавой бане, но какая-то часть меня ещё сопротивляется. Должно быть, с той стороны последовал сигнал — я слышу, как затихла толпа. Среди наступившего безмолвия я слышу только сердцебиение и резкое дыхание. Моё собственное. Я думаю про Ури. Мысли о мести помогают мне успокоиться. Я умру, но они за всё заплатят.
Занавес распахивается для последнего действия.
Свет тухнет, и толпа начинает шуметь. Они топают, кричат и свистят. Я моргаю, чтобы глаза приспособились к темноте. Я стою на громадной сцене посреди арены. Меня окружают трибуны в несколько ярусов. Они кишат сотнями демонов, напоминающих черно-белое море с проблесками красного. Пол украшен замысловатым узором из чёрного, серого и белого мрамора. С дальней стороны арены в эбонитовом троне восседает красивый мужчина, которого я видела раньше. Ему около сорока, у него выдающийся подбородок и пышная шевелюра, как у молодого. Даже расслабленный, он выглядит уверенно и держится как человек, который всегда получает то, что хочет. На его висках я замечаю элегантные белые полоски, а на голове у него стальная корона, украшенная обсидианом, которая изгибается и устремляется в потолок. Когда я подхожу, он встает и делает шаг мне навстречу. Его чёрное шелковое одеяние колышется перед ним. Он притягивает, ослепляет.
Я припадаю к полу и рычу. Я снесу его коронованную голову с плеч.
Он останавливается в паре фунтах от меня и разводит руки в стороны.
— Добро пожаловать домой, дочь.
Толпа безумствует.
Не совсем то, что я ожидала. Меня это застает врасплох, и я поднимаюсь. «Дочь»? Я шепчу это слово, сама того не желая. Я разглядываю лицо мужчины. Но кроме белоснежной кожи и чёрных демонских глаз ничего похожего на меня не нахожу. Он улыбается. Я улыбаюсь так же? Не знаю. Он мой отец. У меня есть отец. И он убил моего друга.
Ури.
Не мой отец, просто донор спермы.
— Мы довольно долго тебя искали, — усмехается он неодобрительно.
А я непослушная девчонка, да, папочка?
— Как ты нашёл меня? — спрашиваю я, чтобы потянуть время. На самом деле мне плевать, как он это сделал. Так или иначе, я здесь.
— Твоя кровь. Халь-Карим попробовал ее в ночь, когда вы встретились.
Победивший меня демон. Неужели это было всего несколько дней назад?
— Запах крови улетучился, как это бывает, и мы потеряли тебя. Пока ты не показала себя в ДК. — Он улыбается. — Это судьба, что ты пришла сюда, пока мы можем чувствовать тебя.
Судьба или глупость.
— Ты похитил меня.
— Нет, ты не пленница. Ты — наш гость.
Он выразительно машет рукой, и толпа начинает что-то бормотать.
— Ах, да, вышло недоразумение с комнатой с решетками. Ты всех гостей устраиваешь в подземелье?
Он хихикает.
Я такая милашка. Он приподнимает свои идеальные брови.
— А ты бы осталась в противном случае? — Нет. — Дай мне шанс всё объяснить.
— Ты убил моего друга.
Моё сердце — памятник Ури. Его имя вырезано на нём. К моему удивлению демон хмурится и качает головой.
— Мне жаль. Я не знал, что они запланировали.
Его взгляд смягчается настолько, насколько позволяют его тёмные глаза.
— Но ты должна понять, он убил друзей тех, кто убил его. Ты знаешь, как тяжело бывает порой не осуществить месть.
О, я знаю. Я вонзаю свои ногти в ладони.
— Они хотели прикончить твоих друзей сразу же после того, как поймали. Но я остановил их, как только нашёл. — Он скалится. — И они наказаны.
Он не дал им убить Хая и Джо? Почему?
— Почему? Я думаю это и так понятно, Меда. Я не хочу делать тебе больно. Ты принадлежишь нам, своей семье. Своему виду.
Я думаю про Ури. Я понимаю, что двигало демонами. Я же борюсь с этим. Меня не волнуют другие. Мне больно, что мой друг мертв. Я понимаю их, но мне плевать. И я всё ещё злюсь.
— Нет.
— Нет, Меда? Тогда кому ты принадлежишь?
— Народу моей матери.
Но и это неправда. Я не принадлежу никому.
— Здорово познакомиться с тобой в конце концов, Модник, но ты немного опоздал.
— Меда, — он потряс головой, — я никогда не бросал тебя, я даже не знал о твоём существовании. Его прекрасные глаза молят о понимании. — Она не сказала мне. Она просто скрыла это от меня, когда… — его губы дрожат, — когда она получила то, что хотела. Мы нашли тебя только около двух лет назад. С помощью дьявольской силы было уничтожено одно место, и это заинтересовало нас. Там был твой дом, Меда. Я узнал Мэри… и тебя. И с тех пор не переставая искал тебя.
Они искали меня в течение двух лет? Тут я наконец все понимаю. Вот, что нужно было демонам. На какую-то долю секунды я задумываюсь, он искал меня потому, что я его дочь или потому, что я наполовину Тамплиер?
А потом вспоминаю, что это не важно. Даже если бы он дал свою руку на отсечение ради меня, в моем отношении к нему ничего не поменялось бы. Именно мама всегда была для меня путеводной звездой. Она бы не захотела, чтобы я осталась с ним. Поэтому она годами прятала меня.
— Нет.
— Меда, ты принадлежишь нам. — Теперь его голос более строгий, словно он объясняет что-то ребенку. — Конечно ты это знаешь. Вся твоя натура кричит об этом. Не заставляй меня напоминать тебе.
Напоминать мне?
Внезапно я чувствую, как Голод вспыхивает внутри меня. Только однажды я чувствовала его так остро. Он пульсирует в венах. Крокодил, снующий под кожей, превратился в дракона. Единственное, о чём я могу думать, это зверский голод, разрывающий меня. Кожа не может сдерживать этого, а разум не в состоянии остановить. Боль заставляет меня выгибаться. Локти не двигаются, а колени обращаются в камень. Боль проносится по нервным окончаниям, заставляя пылать каждый сантиметр кожи. Я бы содрала ее, если бы это помогло избавиться от боли.
Но зи-Хилу нужна была самая малость.
— Моя любимая дочь, не заставляй меня уговаривать тебя таким образом.
Огонь исчезает. Так же быстро, как затухают свечи. Я чувствую слабость и задыхаюсь, но, по крайней мере, больше не хочется избавиться от собственной кожи.