Абсолютно добрых людей не существует, не так ли? спрашивал Арманд.
Нет. Я унаследовала всё самое ужасное с обеих сторон моего генеалогического древа. Настало время освободить это.
Я выгибаюсь, раскидываю руки и кричу. Я не могу больше сдерживаться, крик вырывается наружу. Я не должна просто стоять и терпеть всё это.
Толпа снова аплодирует и гудит, выражая одобрение. Они хотят этого. Возможно, даже больше, чем я. Для меня это способ сбежать от боли; для них — будущее, которое грядёт. Они ожидают, какую же команду выберет звёздный игрок.
Я кружусь под их топот и визг. Ненависть и ярость наполняют меня. Голоса демонов словно музыкальное сопровождение моего предательства. Я не любимая дочь своей матери, я — папина девочка. Я — принцесса Ада.
— Теперь ты видишь, Меда? — спрашивает отец, и его глаза сияют. — Все было ложью. Будь той, кем ты должна быть. — Отец машет рукой, и появляются четверо демонов, которые ведут из тоннеля двух людей с завязанными глазами. Я чувствую их запах еще до того, как вижу. Я чувствую их сущности, их души. Потому что я наконец признала себя. Я — демон, и я голодна.
Люди кричат и вырываются, их страх наполняет воздух. А их ненависть лучшая приправа. Я буду купаться в их криках и распишу стены их кровью. Хотелось бы мне, чтобы мать увидела меня сейчас, и поняла, что ее эксперимент полностью провалился.
Толпа скандирует:
— Меда, Меда…
Их подстегивает боль и ожидание того, что должно произойти. Жажда крови пьянит этих чувственных созданий, заставляя их кружить и сновать почти в сексуальном возбуждении. Они напоминают угрей в омуте. Я склоняюсь и скольжу вперёд. Мой дорогой папочка ликует. Он вскидывает руки, подстегивая ажиотаж толпы.
Люди прикованы к двум обсидиановым плитам, которые медленно скользили по направлению к центру, ко мне. Эскорт отступает назад на пару шагов, расчищая пространство между мной и людьми.
Мой отец снова вскидывает руки, и на зал опускается тишина, но я все ещё чувствую неистовую энергию. Демоны замирают в своих креслах. Я смотрю на их оскаленные нетерпеливые лица. Я вижу в них сотни отражений себя.
— Меда, прими дар и докажи свою преданность, — говорит отец.
Папочка, а ты умеешь порадовать!
Я размерено двигаюсь вперёд. Люди пытаются бороться со своими оковами, отдавая все силы. Они избавились от повязок. Хорошо. Теперь мы всё видим.
Что-то бьется в моем разуме, сражаясь с сумасшедшей яростью. Это напоминает легкие прикосновения крыльев бабочки.
Но меня не волнуют бабочки. Я обнажаю свои когти, хотя со стороны может показаться, что это просто слабая человеческая рука, обхватившая подбородок женщины. Я упиваюсь ее страхом, когда неожиданно ловлю её взгляд.
Крылья бабочки хлопают, и я наконец понимаю, что пыталось сказать мне прекрасное существо.
Я знаю, чьи это глаза. Джо.
Нахлынувшая волна гасит огонь, оставив меня дрожать от холода.
— Меда, что происходит? — Джо напугана, она вертится, пытаясь вырваться. Ее страх волной накрывает меня, и потухший уже было огонь готов вернуться. Я отступаю назад, чтобы сдержаться. — Меда?
— Меда? Что такое, дорогая? — Это отец. — Толпа шипит и свистит, но отец успокаивает её легким взмахом руки. Я делаю ещё один осторожный шаг назад. Животная часть меня, часть, которая уже почти праздновала победу, снова бьется взаперти. — Меда?
— Меда? — Хай.
— Меда? — Джо.
Они все хотят ответов. Отец думает, что я победила. Джо и Хай не понимают, что происходит. Они хотят ответов. Но у меня их не нет. Я проиграла. Я смотрю в покрасневшие от слез глаза Джо и в разочарованные Хая. Мне нечего им сказать.
— Меда. — Голос отца приобрел командный тон. Он как будто заставлял меня съесть нелюбимые овощи. — Это будет доказательством твоей верности, — говорит он.
Я никогда не слушаюсь чужих приказов.
— Они мои друзья… — Язык стал тяжелым, а голос хриплым.
— Нет, Меда. — И вот он снова любящий папочка, желающего своей девочке только лучшего.
— Да, мы ее друзья, вонючий ты дьявол…
Один из демонов заставляет Джо замолчать. Не самым мягким способом.
— Нет. Они даже не знают, кто ты такая. Как они могут быть твоими друзьями?
— Вот так. — Хай дерзит и геройствует, хотя и дрожит от страха.
— Я не знаю, что здесь происходит, но…
— Сказать им, что происходит, Меда? — спрашивает отец. — Толпа одобрительно ревет. Он машет рукой, и экран оживает. Мы с мамой изучаем комнату.
Нет.
Я скрещиваю ноги, боясь, что иначе упаду.
Нет! Но мой рот открывается и закрывается, не издав ни звука.
— 15 мая 2009 года. Объекту четырнадцать лет и одиннадцать месяцев.
Я кричу и бросаюсь вперёд, пытаясь остановить то, что должно было произойти. Я не могу наблюдать за этим, не могу терпеть. Демоны, о которых я даже не знала, тянут меня назад. Это пара из эскорта Джо и Хая. Теперь они держат меня.
— Меда, что происходит? — Голос Хая дрожит.
Я не отвечаю. Просто не могу. Лицо на экране продолжает говорить, описывая возможности полу-демона, полу-Тамплиера.
— Тебе нужно это увидеть, вспомнить, что ты такое, — продолжает мой отец.
— Я наполовину человек. — Я цепенею, пытаясь объяснить
— Наполовину… Меда. — Хай все ещё не понимает. — Тамплиеры — люди.
До Джо начало доходить.
— Меда, кто это такая?
Она уже знает, но я всё равно отвечаю:
— Моя мама. — Я не смотрю на Джо. Не хочу.