Вольф. Будь умником, Давид.
Давид. Да.
Вольф встал, пошел к двери, неожиданно обернулся. Говорит медленно, с растерянной и странной улыбкой.
Вольф. Самое нелепое... Вот - я вернулся домой... Прошло какихнибудь полтора часа и мне уже начинает казаться, что, может быть, я снова ошибся, а?! Может быть, я был совсем не в том Иерусалиме и видел совсем не ту Стену Плача?! (Помедлил, махнул рукой.) Ну, да впрочем, этого ты уж и вовсе не поймешь! Спокойной ночи, Давид!..
Вольф уходит. Тишина. Давид отломил ломоть черного хлеба, густо посыпал солью. Уселся на стол, жует. В окне появляются две головы, темная и светлая, две смеющихся рожицы. Это ТАНЬКА (актриса Л. Толмачева) и ХАНА (актриса А. Голубева).
Танька. Маугли, братец! Доброй охоты! Мы одной крови - ты и я! Хана. Додик! Молчание.
Танька. Месяц скрылся за тучи... Доброй охоты, братец! Мы одной крови ты и я!
Давид (грубо). Чего надо? Танька. Играть выйдешь?
Давид. Нет.
Танька. Почему?
Давид. Потому что... Одним словом - это мое дело - почему!
Танька. Что ешь?
Давид. Хлеб.
Танька. С чем? С вареньем?
Давид. Нет. Просто хлеб с солью.
Танька. Тю ! А у нас сегодня мать пироги с капустой пекла... Я вот такущих четыре куска съела !
Давид. А я не люблю пирогов с капустой.
Танька (иронически). Черный хлеб вкуснее?
Давид. Вкуснее.
Танька. Все ты нарочно говоришь... Ты пойдешь с нами в Маугли играть?
Давид. Нет, не пойду.
Танька. А в Буденного?
Давид. И в Буденного не пойду.
Танька (наконец обиделась). Ну и не надо, подумаешь! Упрашивать его еще... Мы лучше Вовку Павлова позовем - он и рычать умеет, и не задается, как некоторые, и все...
Давид. Вот и валяй. Вот и зови Вовку Павлова.
Танька. И позову.
Давид. Зови, зови.
Танька (чуть не плача). И позову!
Танька исчезает. Давид (соскочил со стола). Танька! Хана. Она убежала уже.
Давид (после паузы). Ну и пусть.
Хана. А я к тебе прощаться пришла. Мы ведь завтра рано уедем - ты еще спать будешь.
Давид. Вы сорок третьим, почтовым?
Хана. Да.
Давид. Плохой поезд... Что ж, до свидания, Хана!
Хана (протянула нараспев). До-сви-да-ния!.. Ты так говоришь, будто мы через неделю снова встретимся! А мы, может, и не встретимся никогда больше.
Давид. Встретимся. Думаешь, я тут торчать буду?! Я тоже в Москву приеду. Учиться, в Консерваторию. Кончу школу и приеду.
Хана. Правда? (Задумчиво улыбнулась.) Ты приедешь, а я тебя встречу... Ты мне письмо пришли, ладно? И я тебя встречу... Запиши мой адрес.
Давид. Говори, я запомню.
Хана (торжественно). Москва. Матросская тишина. Дом десять, квартира пять. Гуревичу для Ханы... Повтори!
Давид. Москва, Матросская тишина... Погоди, а что это такое Матросская тишина?
Хана. Не знаю. Улица, наверное.
Давид (медленно повторил, с интересом прислушиваясь к странному звучанию слов). Матросская тишина!.. Здорово!.. Ведь вот, не назовут у нас так... Только это, конечно, не улица. Это гавань, понимаешь? Кладбище кораблей. Там стоят всякие шхуны, парусники...
Хана. В Москве же нет моря...
Давид (увлеченно). Ну, залив, наверное, какой-нибудь есть... Или река... Это все равно, чудачка! И там, понимаешь, стоят всякие шхуны, парусники, а на берегу, в маленьких домиках, живут старые моряки... Такие моряки, которые уже не плавают, а только вспоминают и рассказывают...
Слышен голос старухи Гуревич:
- Хана-а-а !
Хана. Мне пора. Мама зовет... Давид, а ты скоро приедешь?
Давид. Не знаю.
Хана (робко). Слушай, ты подари мне что-нибудь на память, ладно?