направляется к нему; он мягко продолжает)
А теперь
Будь ласкова, скажи привет последний
И братьям молодым, и старику.
Макария
(смягченная)
Прости, старик, прости! И передай
Свой ум и этим мальчикам, способный
На все дела... умней тебя зачем
Им вырастать? И попытайся жизнь им
Спасти... да, впрочем, ты и так усерден:
Мы все равно что рождены тобой;
Мы на твоих руках росли. И я,
580 Цветущая невеста, не колеблюсь
За Гераклидов умереть. А вы,
Вы, что ко мне теснитесь, дети, братья,
Да будет счастье с вами: все дары,
Которые в моей таятся жертве,
На долю вам пусть выпадут! Старик
Вот этот и Алкмена там, во храме,
Любите их... Афинян чтите, дети...
А если вам бессмертные предел
Положат испытаньям и отчизну
Когда-нибудь вернут, - не забывайте,
Как должно вам спасительницу вашу
Могилою почтить. А должно - всех
590 Прекраснее. Сестрою малодушной
Я не была у вас - за дом родной
Я умерла. Да будет же могила
Заменой мне детей не принесенных,
Девичества закланного навек...
Коль под землею что-нибудь от нас
Земное остается... Только лучше,
Чтоб не осталось ничего... Куда ж
Деваться нам с печалями, коль мертвым
Их не дано забыть? А говорят,
Что умереть и значит - исцелиться!..
Во время речи Макарии появляются со стороны города несколько почтенных женщин - жриц Персефоны. Они надевают ей на голову венок, обвязывают ей чело серебряной повязкой; прислужницы снимают с нее накидку пепельного цвета, облачают в белые складчатые ризы и украшают ожерельями и запястьями. Затем старшая жрица, творя тихую молитву, срезает ножом прядь ее волос. Все
присутствующие соблюдают благоговейное молчание.
Иолай
О, нет тебя великодушней, нет...
И знай, пока ты дышишь и потом
Священнее тебя для нас не будет...
Прости... прости! Боюсь я оскорбить
600 Печальными словами ту богиню,
Которой ты начатки отдала.
Демофонт, Макария и жрицы удаляются, напутствуемые немыми приветами
Гераклидов и хора.
О дети! Ухожу я... горе ломит