В предчувствии сладкого плена.
Все кошки серы в темноте,
И каждая баба -- Елена.
Едва на Дрейбан я свернул,
Взошла луна горделиво,
И я величавую деву узрел,
Высокогрудое диво.
Лицом кругла и кровь с молоком,
Глаза -- что аквамарины!
Как розы щеки, как вишня рот,
А нос оттенка малины.
На голове полотняный колпак,-
Узорчатой вязью украшен.
Он возвышался подобно стеке,
Увенчанной тысячью башен.
Льняная туника вплоть до икр,
А икры -- горные склоны;
Ноги, несущие мощный круп,-
Дорийские колонны.
В манерах крайняя простота,
Изящество светской свободы.
Сверхчеловеческий зад обличал
Созданье высшей природы.
Она подошла и сказала мне:
"Привет на Эльбе поэту!
Ты все такой же, хоть много лет
Блуждал по белому свету.
Кого ты здесь ищешь? Веселых гуляк,
Встречавшихся в этом квартале?
Друзей, что бродили с тобой по ночам
И о прекрасном мечтали?
Их гидра стоглавая -- жизнь -- унесла,
Рассеяла шумное племя.
Тебе не найти ни старых подруг,
Ни доброе старое время.
Тебе не найти ароматных цветов,
Пленявших сердце когда-то,
Их было здесь много, но вихрь налетел,
Сорвал их -- и нет им возврата.
Увяли, осыпались, отцвели,-
Ты молодость ищешь напрасно.
Мой друг, таков удел на земле
Всего, что светло и прекрасно".
Да кто ты, -- вскричал я, -- не прошлого ль тень
Ко плотью живой ты одета!
Могучая женщина, где же твой дом?
Доступен ли он для поэта?"
И женщина молвила, тихо смеясь:
"Поверь, ты сгущаешь краски.