— Извини, Рат. Эта твоя штука вроде легко пьётся, а по мозгам даёт круто.
— Я кое-кого предупреждал. Ладно. Проехали. Главное не начни блистать остроумием ещё где-нибудь. К тебе тут отношение гораздо серьёзнее, чем ты думаешь. Ну, продолжаем?
Капитан кивнул.
Ремень оказался с секретом — он раскладывался в ширину и был оснащён внутри кучей кармаш-ков. Игорь удивился и вроде как протрезвел.
— Смотри капитан, — Ратибор встал, чтобы спиной заслонить стол от видеокамеры, достал из кармашка конвертик размером со спичечный коробок, который чудным образом (после нехитрых манипуляций) обратился в карту, размером со школьный атлас, — это план базы. Два нижних этажа — складские и подсобные помещения, — Красильников привстал со стула — чёрт возьми! Это действительно атлас!!! Атлас, сделанный из тончайшего, немнущегося и неимоверно гибкого материала. — Над ними лаборатории. Вот здесь жилые помещения. И два наземных этажа — вотчина персонала лаборатории и комитетчиков. Квартиры, комнаты досуга и зал для проведения особо торжественных мероприятий. Последняя страница — карта прилегающей к объекту местности, — лёгкое движение и атлас обратился в спичечный коробок. — Я это тебе оставлю на пару дней — изучи досконально. В случае опасности не вздумай глотать, попытайся смыть в канализацию. Впрочем, я сделал всё зависящее от меня, чтобы подобных ситуаций не возникало. Бери не стесняйся.
Игорь опасливо потрогал прямоугольник, вмещавший — шутка сказать! — семь подробных карт.
— Сверхпрочный, сверхэлластичный и сверхтонкий материал на основе бумаги, — предупредил Ратибор возможные расспросы. — Не вздумай изучать в открытую. Возьми в библиотеке журналы… Впрочем, что я тебя учу. Второе — зонд. Его ты просто глотаешь. Оболочка липнет стенке кишечника, растворяется в течение шести месяцев, после чего зонд выводится естественным путём. Абсолютно никакого вреда. У меня кстати такой же. Я должен время от времени проверять твоё местонахождение, кроме того ты всегда можешь по нему со мной связаться — достаточно щёлкнуть языком и каждое слово пойдёт на приёмник. Выключается повторным щелчком. И последнее — собственно приёмник. Вставляется в ушную раковину и совершенно незаметен окружающим.
Игорь положил горошины на ладонь. Чёрт, а ведь это всё действительно не шутка и не бред. Такими штучками просто так никто разбрасываться не будет. Мало того, впервые после похищения, капитан почувствовал страх. Настоящий человеческий страх. Нет, за жизнь Красильников не боялся. Он уже давно бежал марафонскую дистанцию наперегонки с раком лёгких и циррозом печени. До финишной ленточки оставалось совсем немного. Но как ни странно, Игорь испугался. Испугался, увидев эти безобидные, на первый взгляд, технические диковинки. Он ступил на незнакомую территорию, играл, если хотите, на чужом поле, не зная правил и не имея представления о силе противника, а подобное вызовет мандраж даже у самого отъявленного фаталиста.
— Красную вовнутрь, жёлтую в ухо, — Рат деловито собрал пояс, глянул на капитана. — Капсула совершенно безвредна, даже вкуса не почувствуешь.
Красильников хотел съязвить насчёт того, что для такой пилюльки неплохо и запивку соответ-ствующую, однако пересохшее горло вряд ли смогло бы извлечь какой-либо звук, кроме короткого хрипа, в лучшем случае, жалкого козлиного блеяния. Не хватало ещё совершенно опозориться перед этим хлыщом.
Игорь подошёл к столу, налил стакан сока, сделал глоток, тут же закинул в рот горошину, а следом выплеснул остатки сока. Будь что будет! Теперь уже, когда отступать было некуда, он, почти переставшей дрожать рукой, вставил жёлтую горошину в правое ухо.
— Передатчик начнёт действовать, как только нагреется до температуры тела, — Ратибор не замечал или делал вид, что не замечает волнения капитана. — Условимся о проверке?
— А? — желудок вроде не выворачивало, в глазах не темнело, похоже многострадальный орга-низм Красильникова безболезненно принял чудо шпионской техники. — Как скажешь.
— Тогда, сделаем так. Я опаздываю на свидание…
— Какое свидание?
— Игорь, проснись! Сегодня в восемь мы — я и ты — идём в кафе. С Верой.
— Чёрт, совсем забыл.
— Так вот — я опаздываю и ты выходишь со мной на связь. Только чтобы всё выглядело естественно. Без всякого — «первый, первый — приём».
— Ну уж это будь спок!
— Тогда мне пора, — Рат протянул руку.
— Слышь, командир, — Игорь почесал щетину на подбородке, — а нельзя какое-нибудь оружие. Самое завалящееся.
— А вот про это забудь!
— А я и не надеялся — так для проверки спросил.
— Я так и понял. Ну, до встречи?
— А инструктаж?
— Игорь, я тут пока оборудование подбирал, следующее подумал. Не будет сейчас от этого инструктажа никакой пользы.
— Это почему?
— Ты сразу поверил Мишину или, скажем, Каплику? Вот именно! А я расскажу о вещах ещё более невероятных. Лучше будет, если ты всё увидишь сам, вникнешь кое во что, сделаешь выводы. Там уже вдвоём и план действия, вернее противодействия, составить проще будет. Ты как думаешь?
— Хм, пойди туда — не знаю куда, — Красильников разминал сигарету, пока половина табака не высыпалась на пол, — найди то — не знаю что… Хм… Впрочем, тебе виднее.
— Только без обид.
— Ё-моё! Да у меня никакой обижалки на вас всех не хватит! Ты только скажи мне, парень, что здесь вообще происходит? Версию одной стороны я уже слышал, теперь твоя очередь… Хотя бы в двух словах.
Ратибор, собравшийся было уходить, снова присел, потёр переносицу.
— Двумя словами, капитан, здесь не обойдёшься… Хотя, попробую. Есть у вас священная книга. В ней сказано, что Бог создал человека по образу и подобию своему…
— Книга — Библией называется.
Рат кивнул.
— Так вот в этой Библии сказано, что Бог создал человека по образу и подобию своему. Прошло время и уже человек начал перекраивать Бога под себя. Следишь за мыслью?
— Не пальцем делан.
— Замечательно. Переделав Бога и его заветы, подогнав их под себя, человек подумал, а почему бы не перекроить всё остальное. И мы с тобой здесь для того, чтобы предотвратить попытку создания человеком существа по образу и подобию своему. Понимаешь? Ведь если мы, божественные, так сказать, копии, натворили столько зла, представь, что выкинут наши дубликаты?
— Да, убойный отдел — отличное место для оценки.
— Ну, ты меня, как я вижу прекрасно понимаешь. Ты стал свидетелем похождений одного лишь монстра, не самого совершенного, выросшего в неподходящих условиях, действующего стихийно… А теперь представь десятки, сотни подобных существ…
— А он действительно мой… ээээ… родственник?
— Не бери в голову.
— Всё-таки.
— Это слишком сложно, Игорь. Впрочем, по человеческой линии его вполне можно считать твоим потомком. Волчьи гены взяты от подопытного Маугли. Ну а на роль матери вполне подходит выносившая их Платонова.
— Их?!
— Да мальчишек родилось двое. Один из них здесь. В лаборатории.
Красильникова не привели в себя ни глоток редкостного напитка, ни искуренные одна за другой пять сигарет, ни загадочные манипуляции агента Большого Синклита. Он погрузился в ту спасительную пустоту, где уже побывал недавно, когда его квартиру вдруг начали посещать призраки, а сам капитан, чуть было не пустил себе пулю в лоб.
Страх, давящий, выворачивающий суставы, сжимающий желудок, лишающий воли, причинял невыносимую физическую боль. Месяц назад он не мог и подумать, что подобное возможно. Две недели назад, он мог бы сказать, что привык к боли. И вот теперь, он, поскуливая, скорчился в углу комнаты. Ещё не погрузившиеся в трясину ужаса остатки сознания молили об одном: пусть никогда не зажигается свет, пусть не возвращаются люди в белых халатах и особенно тот, высокий, с жидкими волосёнками и рыбьими глазами. Они чего-то хотят, требуют. Чего?! Он уже не помнил. Не помнил, но где-то в самых защищённых и недоступных уголках памяти ещё осталось кое-что.
У него нет, «того», чего хотят они. Когда-то было, но теперь он от «этого» избавился. Кто-то. Кто? Нет он не помнил кто. Но этот кто-то, сперва ласково, потом строго говорил, что «то» чего они хотят — очень плохо. Да — «это» плохо. Он никогда не делал «этого».