— Так значит?! Театр продолжается! Не хочешь говорить здесь — потолкуем в отделении. Минута на раздумье.
Ночная гостья молчала и через минуту, и через две, и через пять. Капитан потерял терпение.
— По хорошему, значит, не хотим? Ладно.
Он направился к креслу, безжалостно пиная стеклянных обитателей комнаты. Игорь походил на екзорциста, что под колокольный звон шествует к одержимому демонами прихожанину. Правда, вместо флакончика со святой водой рука капитана сжимала рукоять ТТ.
Шум не произвёл на Лену (или кого-то на неё похожего) никакого впечатления. Она продолжала сидеть, наклонив голову.
— Шутки кончились!
Красильников щёлкнул предохранителем, другой рукой откинул волосы с лица жены. Через секунду Игорь с диким воплем отлетел в дальний угол. Он не слышал звона бьющейся посуды, не слышал долбящих в стенку соседей, он даже не слышал собственного крика. Капитан напрочь забыл и об оружии, и о бывшей жене. У окна сидела найденная в поле девушка!
Волна, нет шквал, цунами ужаса накрыл капитана. Игорь смотрел в мёртвые глаза и чувствовал, как задыхается. Сердце колотилось где-то то ли в горле, то ли в животе. Ноги и руки окаменели. Девушка открыла рот, силясь что-то сказать, оттуда хлынуло нечто тёмное и вязкое. Красильников, наконец глотнул воздуха, вместе с выдохом из его груди вырвался новый вопль.
Всё та же мокрая тельняшка, всё тот же Хауер на экране — ошалевший капитан сжимал не первой свежести простынь и едва сдерживал истерику. Сон во сне или съехавшая крыша? Рациональный мозг опера исключал возможность появления призраков и прочей лабуды. Простейший вариант — включить свет и обследовать квартиру. 99 из 100, что входная дверь закрыта, соседняя комната забита бутылками и там ни малейшего следа присутствия посторонних. Один ничтожный процент… Именно эта малость и пугала Игоря. Что если… Нет! Невозможно!
Красильников проверил документы и оружие. На месте. Нащупал бутылку — тоже не приснилась. Сейчас, по сценарию, должна явиться ночная гостья. Бред! Абсурд! Однако Игорь не мог унять дрожь в руках и оторвать взгляд от тёмного проёма. Согласно законам материализма, ничего, естественно, не произошло. Капитан немного успокоился, глотнул для храбрости пива и решился на вылазку в соседнюю комнату.
Небольшой коридор Игорь пересёк согласно всем правилам работы в местах повышенной опасности. Рациональная часть сознания хохотала над нелепостью и глупостью положения. Четвёртый час ночи, захмелевший капитан милиции крадётся по собственной квартире, приготовив оружие и, надеясь задержать не то призрака, не то собственный похмельный глюк. Комедия! Красильников с удовольствием бы посмеялся за кампанию, если бы не был так напуган. Он мог поклясться в реальности происходившего несколько мгновений назад. Если не сон и если (глупость какая!) не призрак, значит крыша съехала. Значит прощай работа в органах, и здравствуй, доктор — дядюшка мелкого воришки.
Вот и комната. Долгие мучительные секунды, пока рука шарит по стене в поисках выключателя. Находящийся в помещении (бред!) либо не заметил капитана, либо не обратил на него внимания. Пальцы упираются в пластмассу. Игорь представляет пожелтевший от времени квадрат с чёрным седельцем в центре. Не одного лишнего движения! Стремительность и напор! Окно едва проглядывается сквозь плотные шторы. Силуэт кресла расплывчат и неясен.
Красильников мысленно рисует план комнаты. Ещё раз прокручивает порядок действий и, наконец, решается. Щелчок, вспышка не особо мощной лампочки слепит почище солнечного света. Капитан прыгает, рассчитывая оказаться за спинкой кресла.
Комната встречает Игоря возмущённым звоном бутылок и (что естественно) пустым креслом. Ещё с мгновение Красильников пялится на пыльные углы и с полувздохом, с полувсхлипом опускается на пол. Это конец! Взгляд капитана останавливается на зажатом в руке оружие. Действительно, чего проще, поднести ствол к подбородку, лёгкое, едва уловимое движение пальца и всё! Покой! Ни трупов, ни призраков, ни похмелья, ни осточертевших сослуживцев. Покой!
А есть ли Там покой? Кто прав советские агитаторы или постперестроечные проповедники разных мастей. Хорошо если тлен и забвение, а если нет?!
Пока Игорь ведёт сам с собой теологические споры, рука подносит оружие всё ближе и ближе к лицу. Щёлкает предохранитель, палец ложится на спусковой крючок. Красильников заворожено смотрит в чёрный глазок ТТ. Что Там? Земля, черви, небытиё? Вечные муки, новые перерождения, кипящие котлы? И почему он, Красильников, ещё не Там? Почему он должен ежедневно видеть останки тех, кто по наивности считал нелепую череду событий, прозванную жизнью, бесценным даром? Почему не наоборот. Игорь чувствовал себя преступником осуждённым на пожизненное заключение в этом страдающем от алкоголизма теле, в этом забытом богом райцентре, в этом периодически сходящем с ума государстве, в этом пожирающем себя человеческом сообществе. Надежды на амнистию никакой… Хотя стоп! Вот она, в руке!
Воронёная сталь почти касается кожи. Указательный палец покоится на спусковом крючке. Ещё мгновение…
Взгляд Игоря скользит по полу, и капитан едва успевает отдёрнуть руку. Выстрел оглушает, пуля обжигает кожу и царапает по скуле. С потолка сыплется побелка. Амнистия отменяется, отменяется одним коротким словом, что вывел на пыльном полу чей-то тонкий палец.
Красильников не отрывает глаз от четырёх, знакомых с детства букв. Он никак не может постичь смысл простенького вроде бы слова. Кто или что обращается к нему с посланием? Капитан неподвижно сидит до утра, зачарованный выведенным в пыли словом «УТРО».
Полина Васильевна с шести часов утра заняла пост у лифта. Сегодня она решила в пух и прах разнести алкаша соседа. Всю ночь за стенкой били посуду, а под утро ещё чего-то и взорвали. Сегодня непутёвый забулдыга получает последнее замечание, а уж следующий разговор Полина Васильевна собиралась проводить в присутствии начальства ночного дебошира. Пусть только слово поперёк скажет, только рот откроет! По такому случаю у пенсионерки была заготовлена соответствующая бумага.
Готовясь к атаке на опустившегося соседа, Полина Васильевна подмела площадку перед лифтом, попыталась очистить стены от нанесённых тинэйджерами иероглифов, проследила с общественного балкона за расходящимися и разъезжающимися по рабочим местам жителями многоэтажки и, исчерпав лимит общественнополезных дел, снова взялась за веник.
— Мети, не мети, — ворчала пенсионерка, — всё равно насвинячат. Что за народ пошёл?! Дома-то, небось, каждую пылинку с мебелей сдувают, а в подъезде разве что на голову не гадят. Сволочи! Ни стыда, ни совести! Никакой управы не найдёшь. Ничего не боятся. Да и как тут бояться! Послал бог соседа — милиционера — пьёт, как сапожник! И все они такие! Раньше-то по другому было… Ой, здравствуй, Оксаночка, — Полина Васильевна одарила соседку медовой улыбкой, — работать?
Раздражённая ранним пробуждением, серединой рабочей недели и крошечным прыщиком над правой бровью, девушка едва кивнула.
Лифт, подчиняясь каким-то неведомым законам, останавливался на всех этажах, кроме того, на котором стояли пенсионерка-общественница и опаздывающая на работу Оксана.
— А я всю ночь глаз не сомкнула, — заскучавшая было на посту Полина Васильевна пользовалась каждым мгновением ожидания блудного спускового механизма. — Ни-ни. И знаешь отчего? Сосед, ну, милиционер, всю ночь пил! Представляешь?! Ладно, пил — дело его — я ему ни мать, ни тёща. Так он, варнак, посуду бить начал. Кричать чего-то. А под утро как что-то грохнет! Не слыхала?
Оксана, которой и мент-алкаш и грохот в его квартире, были абсолютно безразличны, буркнула нечто отрицательное.
— А у нас аж стёкла задрожали! Во как! И что он там делает? Может он этот, про которых в новостях говорят, оборотень в погонах?! Или ещё хуже — моджахед! Как думаешь?! Может нам заявление написать, собрать подписи да отнести куда следует? А?
Лифт лязгнул дверями где-то над головой и бессовестно рванул на первый этаж. Оксана вздохнула.
— Да бросьте вы, тёть Поль, обычный алкаш. Какие в нашей дыре моджахеды. Да и бери он взятки — Ленка бы не сбежала. Она, помню, жаловалась, что муж всё, до последней копейки пропивает. Тушь приличную купить не на что.
— Ой, Матерь Божья! И как его не погонют со службы до сих пор?!
— А какой дурак к ним пойдёт за такую зарплату?
— Верно, ой верно. Вот…
Лифт, наконец соизволил остановиться. Оксана юркнула в кабину и нажала кнопку.
— За такую зарплату, — передразнила пенсионерка. — Ишь, фифа! Знаем мы каким местом ты зарплату получаешь! Уж тридцать скоро стукнет, всё малюется, да задницей из-под юбчонки сверкает! Мужики-то скоро тропку протопчут. Один за другим, один за другим. Тьфу!
Такая же или примерно такая же сцена повторялась при появлении очередного соседа. Надо сказать, что Полина Васильевна вовсе не была сплетницей или злобной старухой. Дома, она терпеливо ухаживала за мужем инвалидом, воспитывала двух внуков, подброшенных ушедшей в челночный бизнес дочкой, а по ночам подрабатывала санитаркой в городской больнице. Ворчание по поводу соседей и активное изучение их личной жизни являлись для уставшей женщины своеобразной психотерапией.
Желанная дверь распахнулась ровно полдевятого. Утомлённая дежурством пенсионерка приготовилась к гневной тираде и… прикусила язык. Такого Красильникова она не видела лет пять, а то и все шесть. Розовые, гладко выбритые щёки никак не могли принадлежать любителю ночной пьянки! А вычищенные сапоги, а хотя и не новые, но добросовестно выстиранные джинсы?! Чудеса!
Полина Васильевна протёрла глаза. Уж не ошиблась ли дверью? Нет, мужчина вышел именно из беспокойной квартиры. Припухшие глаза и осунувшееся лицо намекали на бессонную ночь, однако в общем-то приличный мужчина средних лет никак не походил на любителя ночной стрельбы.
— Как дела, коллега? — губы знакомого незнакомца тронула приветливая улыбка. — Без происшествий?
Мозг пенсионерки напряжённо подбирал нужный ответ, когда двери отходящего лифта скрыли неожиданно преобразившегося соседа. Полина Васильевна несколько минут переваривала загадочное происшествие, придя к выводу о непорядках творящихся за стеной и о необходимости информирования об оных соответствующих инстанций, поспешила готовить завтрак просыпающемуся семейству.
Игорь не чувствовал себя подобным образом с тех пор, когда под напором начальства и законной тогда ещё жены не прошёл курс лечения от пагубной привычки. Вопреки всему внутренности не пожирал мучительный жар, а мысли не долбили в виски свинцовыми гирями. События прошедшей ночи отошли на задний план и казались дурным сном, Красильников с удовольствием отправил бы их в мусорную корзину, если бы не стреляная гильза.
Игорь подошёл к палатке скорее по привычке, чем по требованию организма. Выудил из кармана два замасленных червонца и поймал себя на мысли достойной извращенца. Он подумывал отказаться от привычной утренней дозы пива и посматривал на пластмассовые бутыли с минералкой! Перемена пугала. Начиная с кошмарного пробуждения, капитан всё явственнее и явственнее ощущал присутствие чужой, очень сильной воли.
— Хрен тебе в зубы, — пробормотал Игорь и потянул червонцы к окошку, когда ему на плечо легла чья-то рука.
— Вы же не испытываете острой потребности в алкоголе, Игорь Владимирович, — прогудел приятный, но слишком уж рафинадный баритон. — По крайней мере, в данный момент.
Красильников попытался произвести болевой захват. Капитан уже представлял мученический вскрик и гримасу обладателя дикторского голоса, когда его пальцы ухватили пустоту. Игорь с трудом удержал равновесие и бросил злобный взгляд в сторону, где должен быть ловкач. Он увидел высокого широкоплечего субъекта в неброском на вид, но по-видимому очень дорогом плаще. Либо бизнесмен, либо бандит, скорее всего и то, и другое в одном флаконе. А может шакал из отдела внутренней безопасности? Вряд ли, у тех другой стиль работы — наручники, понятые, каверзные вопросики. Значит, бандит. Ему-то зачем нужен опер из провинции?
— Возраст, отсутствие практики, плюс пристрастие к алкоголю, — выбритые до синевы щёки дёрнулись в мерзкой улыбке. — Однако не скрою — вашей реакции можно позавидовать.
— Чего нужно?
— Короткий разговор.
— Парень, ты чего-то путаешь. Я не из УБОПА, я из убойного. Я в последнее время вашими делами не занимаюсь. А если есть вопросы, решим на рабочем месте. Хватит трепаться, я и так на работу опаздываю.
— Ошибаетесь. Вы с сегодняшнего дня в командировке.