Годы странствий - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3
III. 3ВEЗДА ПОЛЫНЬ
Александре Михайловне Петровой
«Быть черною землей. Раскры покорно грудь…»
Быть черною землей. Раскрыв покорно грудь,Ослепнуть в пламени сверкающего ока,И чувствовать, как плуг, вонзившийся глубокоВ живую плоть, ведет священный путь.Под серым бременем небесного покроваПить всеми ранами потоки темных вод.Быть вспаханной землей… И долго ждать, что вотВ меня сойдет, во мне распнется Слово.Быть Матерью-Землей. Внимать, как ночью рожьШуршит про таинства возврата и возмездья,И видеть над собой алмазных рун чертеж:По небу черному плывущие созвездья.Сентябрь 1906
Богдановщина
«Я шел сквозь ночь. И бледной смерти пламя…»
Одилону Рэдону
Я шел сквозь ночь. И бледной смерти пламяЛизнуло мне лицо и скрылось без следа…Лишь вечность зыблется ритмичными волнами.И с грустью, как во сне, я помню иногдаУгасший метеор в пустынях мирозданья,Седой кристалл в сверкающей пыли,Где Ангел, проклятый проклятием всезнанья,Живет меж складками морщинистой земли.<1904
Париж>
КРОВЬпосвящение на книге «Эрос»
В моей крови — слепой Двойник.Он редко кажет дымный лик, —Тревожный, вещий, сокровенный.Приникнул ухом… Где ты, пленный?И мысль рванулась… и молчит.На дне глухая кровь стучит…Стучит — бежит… Стучит — бежит…Слепой огонь во мне струит.Огонь древней, чем пламя звезд,В ней память темных, старых мест.В ней пламень черный, пламень древний.В ней тьма горит, в ней света нет,Она властительней и гневней,Чем вихрь сияющих планет.Слепой Двойник! Мой Пращур пленный!Властитель мне невнятных грез!С какой покинутой вселеннойТы тайны душные принес?Зачем во тьму кровосмешений,К соприкасаньям алых жалМеня — Эдипа, ты послалИскать зловещих откровений?1907
Петербург
САТУРН
М.А. Эртелю
На тверди видимой алмазно и лазурноСозвездий медленных мерцает бледный свет.Но в небе времени снопы иных планетНесутся кольцами и в безднах гибнут бурно.Пусть темной памяти источенная урнаИх пепел огненный развеяла как бред —В седмичном круге дней горит их беглый след.О, пращур Лун и Солнц, вселенная Сатурна!Где ткало в дымных снах сознание-паукЖивые ткани тел, но тело было — звук,Где лился музыкой, непознанной для слуха,Творящих числ и воль мерцающий поток,Где в горьком сердце тьмы сгущался звездный сок,Что темным языком лепечет в венах глухо.1907
Петербург
СОЛНЦЕ
Б.А. Леману
Святое око дня, тоскующий гигант!Я сам в своей груди носил твой пламень пленный,Пронизан зрением, как белый бриллиант,В багровой тьме рождавшейся вселенной.Но ты, всезрящее, покинуло меня,И я внутри ослеп, вернувшись в чресла ночи.И вот простерли мы к тебе — истоку Дня —Земля — свои цветы и я — слепые очи.Невозвратимое! Ты гаснешь в высоте,Лучи призывные кидая издалека.Но я в своей душе возжгу иное окоИ землю поведу к сияющей мечте!1907
Петербург
ГРОТ НИМФ
Сергею Соловьеву
О, странник-человек! Познай Священный ГротИ надпись скорбную «Amori et dolori».[6]Из бездны хаоса, сквозь огненное море,В пещеры времени влечет водоворот.Но смертным и богам отверст различный вход:Любовь — тропа одним, другим дорога — горе.И каждый припадет к сияющей амфоре,Где тайной Эроса хранится вещий мед.Отмечен вход людей оливою ветвистой —В пещере влажных нимф, таинственной и мглистой,Где вечные ключи рокочут в тайниках,Где пчелы в темноте слагают сотов грани,Наяды вечно ткут на каменных станкахОдежды жертвенной пурпуровые ткани.1907
Коктебель
РУАНСКИЙ СОБОРРУАH 24 ИЮЛЯ 1905 Г
Анне Рудольфовне Минцловой
1 НОЧЬ
Вечер за днем беспокойным.Город, как уголь, зардел,Веет прерывистым, знойным,Рдяным дыханием тел.Плавны, как пение хора,Прочь от земли и огнейВысятся дуги собораК светлым пространствам ночей.В тверди сияюще-синей,В звездной алмазной пыли,Нити стремительных линийСерые сети сплели.В горний простор без усильяВзвились громады камней…Птичьи упругие крылья —Крылья у старых церквей!1907
2 ЛИЛОВЫЕ ЛУЧИ
О, фиолетовые грозы,Вы — тень алмазной белизны!Две аметистовые РозыСияют с горней вышины.Дымится кровь огнем багровым,Рубины рдеют винных лоз,Но я молюсь лучам лиловым,Пронзившим сердце вечных Роз.И я склоняюсь на ступени,К лиловым пятнам темных плит,Дождем фиалок и сирениВо тьме сияющей облит.И храма древние колонныГорят фиалковым огнем.Как аметист, глаза бессонныИ сожжены лиловым днем.1907
3 ВЕЧЕРНИЕ СТЕКЛА
Гаснет день. В соборе всё поблекло.Дымный камень лиловат и сер.И цветами отцветают стеклаВ глубине готических пещер.Темным светом вытканные ткани,Страстных душ венчальная фата,В них рубин вина, возникший в Кане,Алость роз, расцветших у креста,Хризолит осенний и пьянящий,Мед полудней — царственный янтарь,Аметист — молитвенный алтарь,И сапфир, испуганный и зрящий.В них горит вечерний океан,В них призыв далекого набата,В них глухой, торжественный орган,В них душа стоцветная распята.Тем, чей путь таинственно суров,Чья душа тоскою осиянна,Вы — цветы осенних вечеров,Поздних зорь далекая Осанна.1907
4 СТИГМАТЫ
Чья рука, летучая как пламень,По страстным путям меня ведет?Под ногой не гулкий чую камень,А журчанье вещих вод…Дух пронзают острые пилястры,Мрак ужален пчелами свечей.О, сердца, расцветшие, как астры,Золотым сиянием мечей!Свет страданья, алый свет вечернийПронизал резной, узорный храм.Ах, как жалят жала алых тернийБледный лоб, приникший к алтарям!Вся душа — как своды и порталы,И, как синий ладан, в ней испуг.Знаю вас, священные кораллыНа ладонях распростертых рук!1907
5 СМЕРТЬ
Вьются ввысь прозрачные ступени,Дух горит… и дали без границ.Здесь святых сияющие тени,Шелест крыл и крики белых птиц.А внизу, глубоко — в древнем храмеВздох земли подъемлет лития.Я иду алмазными путями,Жгут ступни соборов острия.Под ногой сияющие грозди —Пыль миров и пламя белых звезд.Вы, миры, — вы огненные гвозди,Вечный дух распявшие на крест.Разорвись, завеса в темном храме,Разомкнись, лазоревая твердь!Вот она, как ангел, над мирами,Факел жизни — огненная Смерть!1907
6 ПОГРЕБЕНЬЕ
Глубь земли… Источенные крипты.Слышно пенье — погребальный клир.Ветви пальм. Сухие эвкалипты.Запах воска. Тление и мир…Здесь соборов каменные корни.Прахом в прах таинственно сойти,Здесь истлеть, как семя в темном дерне,И цветком собора расцвести!Милой плотью скованное время,Своды лба и звенья позвонковЯ сложу, как радостное бремя,Как гирлянды праздничных венков.Не придя к конечному пределуИ земной любви не утоля,Твоему страдающему телуПричащаюсь, темная земля.Свет очей — любовь мою сыновьюЯ тебе незрячей отдаюИ своею солнечною кровьюЗлое сердце мрака напою.1907
7 ВОСКРЕСЕНЬЕ
Сердце острой радостью ужалено.Запах трав и колокольный гул.Чьей рукой плита моя отвалена?Кто запор гробницы отомкнул?Небо в перьях — высится и яснится…Жемчуг дня… Откуда мне сие?И стоит собор — первопричастницаВ кружевах и белой кисее.По речным серебряным излучинам,По коврам сияющих полей,По селеньям, сжавшимся и скученным,По старинным плитам площадей,Вижу я, идут отроковицами,В светлых ризах, в девственной фате,В кружевах, с завешенными лицами,Ряд церквей — невесты во Христе.Этим камням, сложенным с усильями,Нет оков и нет земных границ!Вдруг взмахнут испуганными крыльямиИ взовьются стаей голубиц.1907
ГНОСТИЧЕСКИЙ ГИМН ДЕВЕ МАРИИ
Вячеславу Иванову
Славься, Мария!Хвалите, хвалитеКрестные тайныВо тьме естества!Mula-Pracriti —Покров Божества.Дремная грезаОтца Парабрамы,Сонная Майа,Праматерь-материя!Греза из грезы…Вскрываются храмы.Жертвы и смертиЖивая мистерия.Марево-Мара,Море безмерное,Amor-Maria[7] —Звезда над морями!Мерною рябьюРазбилась вселенная.В ритме вскрываетсяТайна глубинная…В пенные крыльяСвои голубиныеМорем овита,Из влаги рожденная —Ты Афродита —Звезда над морями.Море — Мария!Майею в миреРождается Будда.В областях звездныхНад миром царит.Верьте свершителюВышнего чуда:Пламя, угасшее в безднах,Горит!..Майа — Мария!Майа, принявшаяБога на крест,Майа, зачавшаяВечер — Гермеса.С пламени вещихСверкающих звездСорвана дняЛедяная завеса.Майа — Мария!Мы в безднах погасли,Мы путь совершили,Мы в темные яслиБога сложили…Ave Maria!1907
Петербург
КИММЕРИЙСКИЕ СУМЕРКИ
Константину Феодоровичу Богаевскому
1 ПОЛЫНЬ
Костер мой догорал на берегу пустыни.Шуршали шелесты струистого стекла.И горькая душа тоскующей полыниВ истомной мгле качалась и текла.В гранитах скал — надломленные крылья.Под бременем холмов — изогнутый хребет.Земли отверженной — застывшие усилья.Уста Праматери, которым слова нет!Дитя ночей призывных и пытливых,Я сам — твои глаза, раскрытые в ночиК сиянью древних звезд, таких же сиротливых,Простерших в темноту зовущие лучи.Я сам — уста твои, безгласные как камень!Я тоже изнемог в оковах немоты.Я свет потухших солнц, я слов застывший пламень,Незрячий и немой, бескрылый, как и ты.О, мать-невольница! На грудь твоей пустыниСклоняюсь я в полночной тишине…И горький дым костра, и горький дух полыни,И горечь волн — останутся во мне.1907
<Петербург>
2
Я иду дорогой скорбной в мой безрадостный Коктебель…По нагорьям терн узорный и кустарники в серебре.По долинам тонким дымом розовеет внизу миндаль,И лежит земля страстная в черных ризах и орарях.Припаду я к острым щебням, к серым срывам размытых гор,Причащусь я горькой соли задыхающейся волны,Обовью я чобром, мятой и полынью седой чело.Здравствуй, ты, в весне распятый, мой торжественный Коктебель!1907
Коктебель
3
Темны лики весны. Замутились влагой долины,Выткали синюю даль прутья сухих тополей.Тонкий снежный хрусталь опрозрачил дальние горы. Влажно тучнеют поля.Свивши тучи в кудель и окутав горные щели,Ветер, рыдая, прядет тонкие нити дождя.Море глухо шумит, развивая древние свитки Вдоль по пустынным пескам.1907
4
Старинным золотом и желчью напиталВечерний свет холмы. Зардели красны, бурыКлоки косматых трав, как пряди рыжей шкуры.В огне кустарники и воды как металл.А груды валунов и глыбы голых скалВ размытых впадинах загадочны и хмуры.В крылатых сумерках — намеки и фигуры…Вот лапа тяжкая, вот челюсти оскал,Вот холм сомнительный, подобный вздутым ребрам.Чей согнутый хребет порос, как шерстью, чобром?Кто этих мест жилец: чудовище? титан?Здесь душно в тесноте… А там — простор, свобода,Там дышит тяжело усталый ОкеанИ веет запахом гниющих трав и иода.1907
Коктебель
5
Здесь был священный лес. Божественный гонецНогой крылатою касался сих прогалин.На месте городов ни камней, ни развалин.По склонам бронзовым ползут стада овец.Безлесны скаты гор. Зубчатый их венецВ зеленых сумерках таинственно печален.Чьей древнею тоской мой вещий дух ужален?Кто знает путь богов — начало и конец?Размытых осыпей, как прежде, звонки щебни,И море древнее, вздымая тяжко гребни,Кипит по отмелям гудящих берегов.И ночи звездные в слезах проходят мимо,И лики темные отвергнутых боговГлядят и требуют, зовут… неотвратимо.1907
Коктебель
6
Равнина вод колышется широко,Обведена серебряной каймой.Мутится мыс, зубчатою стенойСтупив на зыбь расплавленного тока.Туманный день раскрыл златое око,И бледный луч, расплесканный волной,Скользит, дробясь над мутной глубиной,То колос дня от пажитей востока.В волокнах льна златится бледный кругЖемчужных туч, и солнце, как паук,Дрожит в сетях алмазной паутины.Вверх обрати ладони тонких рук —К истоку дня! Стань лилией долины,Стань стеблем ржи, дитя огня и глины!1907
Коктебель
7
Над зыбкой рябью вод встает из глубиныПустынный кряж земли: хребты скалистых гребней,Обрывы черные, потоки красных щебней —Пределы скорбные незнаемой страны.Я вижу грустные, торжественные сны —Заливы гулкие земли глухой и древней,Где в поздних сумерках грустнее и напевнейЗвучат пустынные гекзаметры волны.И парус в темноте, скользя по бездорожью,Трепещет древнею, таинственною дрожьюВетров тоскующих и дышащих зыбей.Путем назначенным дерзанья и возмездьяСтремит мою ладью глухая дрожь морей,И в небе теплятся лампады Семизвездья.1907
Коктебель
8 MARE INTERNUM[8]
Я — солнца древний путь от красных скал ТавризаДо темных врат, где стал Гераклов град — Кадикс.Мной круг земли омыт, в меня впадает Стикс,И струйный столб огня на мне сверкает сизо.Вот рдяный вечер мой: с зубчатого карнизаКо мне склонился кедр и бледный тамариск.Широко шелестит фиалковая риза,Заливы черные сияют, как оникс.Люби мой долгий гул, и зыбких взводней змеи,И в хорах волн моих напевы Одиссеи.Вдохну в скитальный дух я власть дерзать и мочь,И обоймут тебя в глухом моем простореИ тысячами глаз взирающая Ночь,И тысячами уст глаголящее Море.1907
9 ГРОЗА
Див кличет по древию, велит послушатиВолзе, Поморью, Посулью, Сурожу…Запал багровый день. Над тусклою водойЗарницы синие трепещут беглой дрожью.Шуршит глухая степь сухим быльем и рожью,Вся млеет травами, вся дышит душной мглойИ тухнет, гулкая. Див кличет пред бедойАрдавде, Корсуню, Поморью, Посурожью, —Земле незнаемой разносит весть Стрибожью:Птиц стоном убуди и вста звериный вой.С туч ветр плеснул дождем и мечется с испугомПо бледным заводям, по ярам, по яругам…Тьма прыщет молнии в зыбучее стекло…То, Землю древнюю тревожа долгим зовом,Обида вещая раскинула крылоНад гневным Сурожем и пенистым Азовом.1907
Коктебель
10 ПОЛДЕНЬ
Травою жесткою, пахучей и седойПорос бесплодный скат извилистой долины.Белеет молочай. Пласты размытой глиныИскрятся грифелем, и сланцем, и слюдой.По стенам шифера, источенным водой,Побеги каперсов; иссохший ствол маслины;А выше за холмом лиловые вершиныПодъемлет Карадаг зубчатою стеной.И этот тусклый зной, и горы в дымке мутной,И запах душных трав, и камней отблеск ртутный,И злобный крик цикад, и клекот хищных птиц —Мутят сознание. И зной дрожит от крика…И там — во впадинах зияющих глазницОгромный взгляд растоптанного Лика.1907
11 ОБЛАКА
Гряды холмов отусклил марный иней.Громады туч по сводам синих днейВвысь громоздят (всё выше, всё тесней)Клубы свинца, седые крылья пиний,Столбы снегов, и гроздьями глицинийСвисают вниз… Зной глуше и тусклей.А по степям несется бег коней,Как темный лёт разгневанных Эринний.И сбросил Гнев тяжелый гром с плеча,И, ярость вод на долы расточа,Отходит прочь. Равнины медно-буры.В морях зари чернеет кровь богов.И дымные встают меж облаковСыны огня и сумрака — Ассуры.1909
12 СЕХМЕТ
Влачился день по выжженным лугам.Струился зной. Хребтов синели стены.Шли облака, взметая клочья пеныНа горный кряж. (Доступный чьим ногам?)Чей голос с гор звенел сквозь знойный гамЦикад и ос? Кто мыслил перемены?Кто, с узкой грудью, с профилем гиены,Лик обращал навстречу вечерам?Теперь на дол ночная пала птица,Край запада лудою распаля.И персть путей блуждает и томится…Чу! В теплой мгле (померкнули поля…)Далеко ржет и долго кобылица.И трепетом ответствует земля.1909
13
Сочилась желчь шафранного тумана.Был стоптан стыд, притуплена любовь…Стихала боль. Дрожала зыбко бровь.Плыл горизонт. Глаз видел четко, пьяно.Был в свитках туч на небе явлен вновьГрозящий стих закатного Корана…И был наш день — одна большая рана,И вечер стал — запекшаяся кровь.В тупой тоске мы отвратили лица.В пустых сердцах звучало глухо: «Нет!»И, застонав, как раненая львица,Вдоль по камням влача кровавый след,Ты на руках ползла от места боя,С древком в боку, от боли долго воя…Август 1909
14 ОДИССЕЙ В КИММЕРИИ
Лидии Дм. Зиновьевой-Аннибал
Уж много дней рекою ОкеаномНавстречу дню, расправив паруса,Мы бег стремим к неотвратимым странам.Усталых волн всё глуше голоса,И слепнет день, мерцая оком рдяным.И вот вдали синеет полосаНочной земли и, слитые с туманом,Излоги гор и скудные леса.Наш путь ведет к божницам Персефоны,К глухим ключам, под сени скорбных рощРаин и ив, где папоротник, хвощИ черный тисс одели леса склоны…Туда идем, к закатам темных днейВо сретенье тоскующих теней.17 октября 1907
Коктебель
«Зеленый вал отпрянул и пугливо…»
Зеленый вал отпрянул и пугливоУмчался вдаль, весь пурпуром горя…Над морем разлилась широко и лениво Певучая заря.Живая зыбь как голубой стеклярус.Лиловых туч карниз.В стеклянной мгле трепещет серый парус. И ветр в снастях повис.Пустыня вод… С тревогою неяснойТолкает челн волна.И распускается, как папоротник красный, Зловещая луна.«Вещий крик осеннего ветра в поле…»
Вещий крик осеннего ветра в поле.Завернувшись в складки одежды темной,Стонет бурный вечер в тоске бездомной, Стонет от боли.Раздирая тьму, облака, туманы,Простирая алые к Ночи руки,Обнажает Вечер в порыве муки Рдяные раны.Плачьте, плачьте, плачьте, безумцы-ветры,Над горой, над полем глухим, над пашней…Слышу в голых прутьях, в траве вчерашней Вопли Деметры.1907
«Священных стран…»
Священных странВечерние экстазы.Сверканье латПоверженного Дня!В волнах шафран,Колышутся топазы,Разлит закатОзерами огня.Как волоса,Волокна тонких дымов,Припав к земле,Синеют, лиловеют,И паруса,Что крылья серафимов,В закатной мглеНад морем пламенеют.Излом волныСияет аметистом,СтруистымиСмарагдами огней…О, эти сныО небе золотистом!О, пристаниКрылатых кораблей!..1907
ОСЕНЬЮ
Рдяны краски,Воздух чист;Вьется в пляскеКрасный лист, —Это осень,Далей просинь,Гулы сосен,Веток свист.Ветер клонитРяд ракит,Листья гонитИ вихритВихрей рати,И на скатеПерекати-Поле мчит.Воды мутит,Гомит гам,Рыщет, крутитЗдесь и там —По нагорьям,Плоскогорьям,ЛукоморьямИ морям.Заверть пылиЧрез поляВихри взвили,Пепеля;Чьи-то рукиНапружили,Точно луки,Тополя.В море прянет —Вир встает,Воды стянет,Загудёт,Рвет на частиЛодок снасти,Дышит в пастиПенных вод.Ввысь, в червленыйСолнца диск —МиллионыАлых брызг!Гребней взвивы,Струй отливы,Коней гривы,Пены взвизг…1907
Коктебель
«Над горестной землей — пустынной и огромной…»
Поликсене С. Соловьевой
Над горестной землей — пустынной и огромной,Больной прерывистым дыханием ветров,Безумной полднями, облитой кровью темной Закланных вечеров, —Свой лик, бессмертною пылающий тоскою,Сын старший Хаоса, несешь ты в славе дня!Пустыни времени лучатся под стезею Всезрящего огня.Колючий ореол, гудящий в медных сферах,Слепящий вихрь креста — к закату клонишь тыИ гасишь темный луч в безвыходных пещерах Вечерней пустоты.На грани диких гор ты пролил пурпур гневный,И ветры — сторожа покинутой земли —Кричат в смятении, и моря вопль напевный Теперь растет вдали.И стали видимы средь сумеречной синиВсе знаки скрытые, лежащие окрест:И письмена дорог, начертанных в пустыне, И в небе числа звезд.1907
«Возлюби просторы мгновенья…»
Ек. Ал. Бальмонт
Возлюби просторы мгновенья,Всколоси их звонкую степь,Чтобы мигов легкие звеньяНе спаялись в трудную цепь.Ах, как тяжко бремя свободы,Как темны просторы степей!Кто вернет темничные сводыИ запястья милых цепей?Что рук не свяжете?Ног не подкосите?На темной пажитиМеня не бросите?Не веют крылияЖивых вестейЗдесь, на развилииСлепых путей.Не зови того, кто уходит,Не жалей о том, что прошло:Дарит смерть, а жизнь лишь уводит…Позабудь и знак, и число.Ах, как дики эти излоги!Как грустна вечерняя муть!..Но иди: в полях без дорогиПусть неверен будет твой путь.Край одиночества,Земля молчания…Сбылись пророчества,Свершились чаянья.Под синей схимоюПростерла дальНеотвратимуюПечаль.1908
Париж
Люби и страдай (лат.).
Любовь — Мария (лат.).
Внутреннее море (лат.).