Голос блокадного Ленинграда - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4
НАЧАЛО
«Мы предчувствовалиполыханье…»
Мы предчувствовали полыханьеэтого трагического дня.Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье.Родина! Возьми их у меня!Я и в этот день не позабылагорьких лет гонения и зла,но в слепящей вспышке поняла:это не со мной — с Тобою было,это Ты мужалась и ждала.Нет, я ничего не позабыла!Но была б мертва, осуждена —встала бы на зов Твой из могилы,все б мы встали, а не я одна.Я люблю Тебя любовью новой,горькой, всепрощающей, живой,Родина моя в венце терновом,с темной радугой над головой.Он настал, наш час, и что он значит —только нам с Тобою знать дано.Я люблю Тебя — я не могу иначе,я и Ты — по-прежнему — одно.Июнь 1941
Начало поэмы
…Всю ночь не разнимали руки,всю ночь не спали мы с тобой:я после долгой, злой разлукиопять пришла к тебе — домой.Мы говорили долго, жадно,мы не стыдились слез отрадных,—мы так крепились в дни ненастья…Теперь душа светла, мудра,и зрелое людское счастье,как солнце, встретит нас с утра.Теперь навек — ты веришь, веришь? —любовь одна и жизнь одна……И вдруг стучит соседка в двери,вошла и говорит: — Война! —Война уже с рассвета длится.Войне уже девятый час.Уж враг за новою границей.Уж сотни первых вдов у нас.Войне идет девятый час.И в вечность канул день вчерашний.Ты говоришь: — Ну как? Не страшно?— Нет… Ты идешь в военкомат? —Еще ты муж, но больше — брат…Ступай, родной… И ты — солдат,ты соотечественник мне,и в этом — все.Мы на войне.1941
Первый день
…И да здравствует социа-
листическая революция во всем
мире!
Надпись на памятнике В. И. Ле-нину около Финляндского вокзалав Ленинграде. Это слова, сказан-ные Лениным 16 апреля 1917 года.…И вновь Литейный — зона фронтовая.Идут войска, идут — в который раз! —туда, где Ленин, руку простирая,на грозный подвиг призывает нас.Они идут, колонна за колонной,еще в гражданском, тащат узелки…Невидимые красные знаменасопровождают красные полки.Так шли в Семнадцатом — к тому ж вокзалу,в предчувствии страданий и побед.Так вновь идут. И блещет с пьедесталанеукротимый Ленинский завет.22 июня 1941
В госпитале
Солдат метался: бред его терзал.Горела грудь. До самого рассветаон к женщинам семьи своей взывал,он звал, тоскуя: — Мама, где ты, где ты? —Искал ее, обшаривая тьму…И юная дружинница склониласьи крикнула — сквозь бред и смерть — ему:— Я здесь, сынок! Я здесь, я рядом, милый!—И он в склоненной мать свою узнал.Он зашептал, одолевая муку:— Ты здесь? Я рад. А где ж моя жена?Пускай придет, на грудь положит руку.—И снова наклоняется она,исполненная правдой и любовью.— Я здесь, — кричит, — я здесь, твоя жена,у твоего родного изголовья.Я здесь, жена твоя, сестра и мать.Мы все с тобой, защитником отчизны.Мы все пришли, чтобы тебя поднять,вернуть себе, отечеству и жизни.—Ты веришь, воин. Отступая, бредсменяется отрадою покоя.Ты будешь жить. Чужих и дальних нет,покуда сердце женское с тобою.Август 1941
Стихи о ленинградскихбольшевиках
Нет в стране такой далекой дали,не найдешь такого уголка,где бы не любили, где б не зналиленинградского большевика.В этом имени — осенний Смольный,Балтика, «Аврора», Петроград.Это имя той железной воли,о которой гимном говорят.В этом имени бессмертен Ленини прославлен город на века,город, воспринявший облик гневныйленинградского большевика.Вот опять земля к сынам воззвала,крикнула: — Вперед, большевики! —Страдный путь к победе указалаЛенинским движением руки.И, верны уставу, как присяге,вышли первыми они на бой,те же, те же смольнинские стягивысоко подняв над головой.Там они, где ближе гибель рыщет,всюду, где угроза велика.Не щадить себя — таков обычайленинградского большевика.И идут, в огонь идут за ними,все идут — от взрослых до ребят,за безжалостными, за своими,не щадящими самих себя.Нет, земля, в неволю, в когти смертиты не будешь отдана, покабьется хоть единственное сердцеленинградского большевика.Сентябрь 1941
Песня оленинградской матери
Двадцатое августа 1941 года.
Ленинград объявлен в опасности.
Вставал рассвет балтийский ясный,когда воззвали рупора:— Над нами грозная опасность.Бери оружье, Ленинград! —А у ворот была в дозореседая мать двоих бойцов,и дрогнуло ее лицо,и пробежал огонь во взоре.Она сказала: — Слышу, маршал.Ты обращаешься ко мне.Уже на фронте сын мой старший,и средний тоже на войне.А младший сын со мною рядом,ему семнадцать лет всего,но на защиту Ленинградая отдаю теперь его.Иди, мой младший, мой любимый,зови с собой своих друзей.Да не падет на дом родимыйбесчестье плена и плетей!Нет, мы не встанем на колени!Не опозорить, не попратьтот город, где Владимир Ленинучил терпеть и побеждать.Нет, осиянный ратной славой,великий город победит,мстя за Париж, и за Варшаву,и за твою судьбу, Мадрид.…На бранный труд, на бой, на муки,во имя права своего,уходит сын, целуя руки,благословившие его.И, хищникам пророча горе,гранаты трогая кольцо,—у городских ворот в дозореседая мать троих бойцов.20 августа 1941
Я говорю с тобойпод свист снарядов…
Август 1941 года. Немцы неистово рвутся к Ленинграду
Ленинградцы строят баррикады на улицах, готовясь, если понадобится, к уличным боям.
…Я говорю с тобой под свист снарядов,угрюмым заревом озарена.Я говорю с тобой из Ленинграда,страна моя, печальная страна…Кронштадтский злой, неукротимый ветерв мое лицо закинутое бьет.В бомбоубежищах уснули дети,ночная стража встала у ворот.Над Ленинградом — смертная угроза —Бессонны ночи, тяжек день любой.Но мы забыли, что такое слезы,что называлось страхом и мольбой.Я говорю: нас, граждан Ленинграда,не поколеблет грохот канонад,и если завтра будут баррикады —мы не покинем наших баррикад.И женщины с бойцами встанут рядом,и дети нам патроны поднесут,и надо всеми нами зацветутстаринные знамена Петрограда.Руками сжав обугленное сердце,такое обещание даюя, горожанка, мать красноармейца,погибшего под Стрельною в бою:Мы будем драться с беззаветной силой,мы одолеем бешеных зверей,мы победим, клянусь тебе, Россия,от имени российских матерей.Август 1941
Из блокнотасорок первого года
1
…Видим — опять надвигается ночь,и этому не помочь:ничем нельзя отвратить темноту,прикрыть небесную высоту…2
Я не дома, не города житель,не живой и не мертвый — ничей:я живу между двух перекрытий,в груде сложенных кирпичей…3
О, это явь — не чудится, не снится:сирены вопль, и тихо — и тогдаодно мгновенье слышно — птицы, птицыпоют и свищут в городских садах.Да, в тишине предбоевой, в печали,так торжествуют хоры вешних птиц,как будто б рады, что перекричалиогромный город, падающий ниц…4
В бомбоубежище, в подвале,нагие лампочки горят…Быть может, нас сейчас завалит.Кругом о бомбах говорят…. . . . . . .…Я никогда с такою силой,как в эту осень, не жила.Я никогда такой красивой,такой влюбленной не была…5
Да, я солгу, да, я тебе скажу:— Не знаю, что случилося со мной,но так легко я по земле хожу,как не ходила долго и давно.И так мила мне вся земная твердь,так песнь моя чиста и высока…Не потому ль, что в город входит смерть,а новая любовь недалека?..6
…Сидят на корточках и дремлютпод арками домов чужих.Разрывам бомб почти не внемлют,не слышат, как земля дрожит.Ни дум, ни жалоб, ни желаний…Одно стремление — уснуть,к чужому городскому камнющекой горящею прильнуть…Сентябрь 1941
Сестре
Первые бомбардировки Ленинграда, первые артиллерийские снаряды на его улицах.
Фашисты рвутся к городу.
Ежедневно Ленинград говорит со страной по радио.
Машенька, сестра моя, москвичка!Ленинградцы говорят с тобой.На военной грозной перекличкеслышишь ли далекий голос мой?Знаю — слышишь. Знаю — всем знакомымты сегодня хвастаешь с утра:— Нынче из отеческого домаговорила старшая сестра.—…Старый дом на Палевском, за Невской,низенький зеленый палисад.Машенька, ведь это — наше детство,школа, елка, пионеротряд —Вечер, клены, мандолины струныс соловьем заставским вперебой.Машенька, ведь это наша юность,комсомол и первая любовь.А дворцы и фабрики заставы?Труд в цехах неделями подряд?Машенька, ведь это наша слава,наша жизнь и сердце — Ленинград.Машенька, теперь в него стреляют,прямо в город, прямо в нашу жизнь,пленом и позором угрожают,кандалы готовят и ножи.Но, жестоко душу напрягая,смертно ненавидя и скорбя,я со всеми вместе присягаюи даю присягу за тебя.Присягаю ленинградским ранам,первым разоренным очагам:не сломлюсь, не дрогну, не устану,ни крупицы не прощу врагам.Нет. По жизни и по Ленинградуполчища фашистов не пройдут.В низеньком зеленом палисаделучше мертвой наземь упаду.Но не мы — они найдут могилу.Машенька, мы встретимся с тобой.Мы пройдемся по заставе милой,по зеленой, синей, голубой.Мы пройдемся улицею длинной,вспомним эти горестные дни,и услышим говор мандолины,и увидим мирные огни.Расскажи ж друзьям своим в столице:— Стоек и бесстрашен Ленинград.Он не дрогнет, он не покорится,—так сказала старшая сестра.12 сентября 1941
«Я говорю, держана сердце руку…»
Я говорю, держа на сердце руку.Так на присяге, может быть, стоят.Я говорю с тобой перед разлукой,страна моя, прекрасная моя.Прозрачное, правдивейшее словоложится на безмолвные листы.Как в юности, молюсь тебе суровои знаю: свет и радость — это ты.Я до сих пор была твоим сознаньем.Я от тебя не скрыла ничего.Я разделила все твои страданья,как раньше разделяла торжество.…Но ничего уже не страшно боле:сквозь бред и смерть сияет предо мнойтвое ржаное дремлющее поле,ущербной озаренное луной.Еще я лес твой вижу и на камне,над безымянной речкою лесной,заботливыми свернутый рукаминемудрый черпачок берестяной.Как знак добра и мирного общенья,лежит черпак на камне у реки,а вечер тих,неслышно струй теченьеи на траве мерцают светляки…О, что мой страх, что смерти неизбежность,испепеляющий душевный знойперед тобой — незыблемой, безбрежной,перед твоей вечерней тишиной?Умру, — а ты останешься, как раньше,и не изменятся твои черты.Над каждою твоею черной ранойлазоревые вырастут цветы.И к дому ковыляющий калеканад безымянной речкою леснойопять сплетет черпак берестянойс любовной думою о человеке…Сентябрь 1941
Первое письмона Каму
Сентябрь 1941 года. Враг у ворот Ленинграда. Непрерывные бомбежки и обстрелы
Хлебная норма резко уменьшена.
Я знаю — далеко на Каметревожится, тоскует мать.Что написать далекой маме?Как успокоить? Как солгать?Она в открытках каждой строчкой,страшась и всей душой любя,все время молит: «Дочка, дочка,прошу, побереги себя…»О, я любой ценою радатревогу матери унять.Я напишу ей только правду.Пусть не боится за меня.«Я берегу себя, родная.Не бойся, очень берегу:Я город наш обороняюсо всеми вместе, как могу.Я берегу себя от плена,позорнейшего на земле.Мне кровь твоя, чернея в венах,диктует: гибель, но не плен!Не бойся, мама, я не струшу,не отступлю, не побегу.Взращенную тобою душунепобежденной сберегу.Не бойся, нет во мне смятенья,еще надолго хватит сил:победоносному терпеньюнедаром Ленин нас учил.Не бойся, мама, — я с друзьями,а ты люби моих друзей…»…Так я пишу далекой маме.Я написала правду ей.Я не пишу — и так вернее,—что старый дом разрушен наш,что ранен брат, что я старею,что мало хлеба, мало сна.И главная, быть может, правдав том, что не все узнает мать.Ведь мы залечим эти раны,мы все вернем себе опять.И сон — спокойный, долгий, теплый,и песни с самого утра,и будет в доме, в ясных стеклахзаря вечерняя играть…И я кричу знакомым людям:— Пишите правду матерям!Пишите им о том, что будет.Не жалуйтесь, что трудно нам.Сентябрь 1941