Оставили пост позади — ушли достойно, под настороженными взглядами служивых. Аграрии молча надеялись, что проблемы исчезнут с диковатой командой — прям откровенно светились идеей.
Шест придержал шаг, заставив телегу коротко скрипнуть подвеской, и я отрицательно качнул головой. Транспортный барьер — этап неинтересный и пройденный. Впереди сумрачные улочки заводской окраины в редких отсветах факельной подсветки, что отмечала пристройки смотровых башенок вдоль ограды.
Бойцов слегка попустило. Да и сам испытал зачатки облегчения — вроде как избавился от груза, что давил на плечи, попутно доставая до кишок. А казалось бы, с чего? Всего-лишь добротная стена по левую руку, охранка и облагороженные надстройки корпусов. Аграрная крепость, в которой зональная угроза чувствуется легким амбре с черными нотками и не более.
Мотнув головой, я отогнал призраки условной защищенности и твердо посмотрел на поплывших бойцов. Их шаг — уже не стремление, выражение лиц — без остринки. Вроде как барьер преодолен и говно осталось за скобками.
— Порадуем аграриев, да? — уточнил у команды, сворачивая на объездную дорожку. — Все для Фермы, от щедрот?
— Все? — Шест напрягся. Марта резким шорохом вильнула по обочине. — В смысле, все?
— Жадный что ли? — Я выказал недоумение. Мимо текли группки прохожих, возвращавшихся со смены. Слышался негромкий говор с зачатками напряжения. И если слух мне не изменяет, настрой у аграриев склонялся к области пессимизма.
— Рачительный, — встрял Замес. Тощий покосился и торопливо закивал.
— Командир, мы добыли это кровью, — строго сказала Крыса.
— Хорошо, пошлем их наху… — резюмировал. И с любопытством покосился на Фрау. Женщина, почувствовав взгляд, обернулась и с некой вековой мудростью изрекла:
— Рано расслабились, да?
Порушила всю сцену, так скажу. А ведь тощий начал уже мандражировать. Но верный посыл, пусть и в сокращенном варианте, возымел действие — подопечные собрались и прибавили в темпе. Мир и рай наступят только по моему приказу и никак иначе.
— Готова сцеживать, — отрапортовала Крыса и украдкой оперлась на борт колесницы. Шест поднажал.
У корпуса администрации, на асфальтированном пятачке правее от входа, нас встретил Хризолит. Ну как встретил? Стоял нахохлившимся орлом и мял кулаки в карманах. Искренне надеюсь, что мял без распальцовки. Захотелось уточнить и среагировать. Но из тени, подчеркнутой мутно-желтым фонарем, уже вынырнул айсберг Амиго. Походка, мордаха, дыхание — ровные, точно у машины. Невольно залюбовался — имидж, сука, наше все.
— Господа, — выдал я четкую приветственную отмашку головой. По-кадетски, от души.
— Может послать? — забормотал Хриз под нос. Вроде мысли вслух. Тревожный звоночек, так-то. — Ну а че… в жопу там или нахер… но ведь не уйдет… — Громче добавил: — Здравствуй Джимми.
— Зачтено, — хмыкнул я.
Встали, помолчали. Подошедший Амиго изучил мою почернелую лысину, со слабыми бликами огней, и сделал неуловимое движение бровями. Надо думать, поставил галочку в мысленной текстовке. Попутно скользнул взглядом по измученным бойцам и расщедрился на понимающий вздох.
— Жарко было? — решил выказать сочувствие Хризолит. Но одним глазом уже косил на темнеющий груз за бортом Марты. Профдеформация, понимаю. И не осуждаю.
— Замес? — намекнул я безэмоционально.
Столь же ровно умник ответил:
— Не рассчитали с костром. Тушили час. Устали.
— Я обед сожгла, — покаялась Фрау.
Хриз и Амиго переглянулись, обменялись невербальным и главный безопасник спросил:
— Звали по делу?
Вот товарищ и поднасрал празднику. Сугубо деловой подход и ни шага в сторону, когда вежливые и ничего не значившие словеса скрадывают смысл. А я немного притомился играть на повышенных, пробуя на прочность фермерские закрома. Да и команда держится на последних волевых. Так сократим, чего уж.
— Одна винтовка, все патроны и 30 био нам, — озвучил я под благородную бледность Шеста. Вот чей вечер не вышел томным. Тощий воздух втянул, а с выдохом не успел.
— Синий рюкзак с припасами, — напомнила Фрау. И точно, успела ведь отобрать сладкое.
— И синий рюкзак, — кивнул. — Остальное забирайте по потребности.
Хризолит сорвался цепным псом и Амиго чутка поморщился, наблюдая, как подчиненный ныряет в груз. Скрипнула подвеска телеги. Немного не соблюден протокол, да не выдержан образ, но мне похрен. Хочу закончить.
Главный безопасник понаблюдал за извлекаемым хабаром и одобрительно склонил голову. Глянул исподлобья:
— Ты знаешь главное, Джимми. Улов отличный, тем более платили восходники, но Ферме нужны адхары.
Замес получил мое молчаливое одобрение и начал выставлять блистеры. Когда счет перевалил за сотню, Амиго сдался и выказал эмоцию. Жирную и непосредственную. Покосившись на внешнюю стену, точно хотел увидеть темное полотно зоны, вежливо спросил:
— Там еще живые остались?
— Вам хватит, — ответил коротко.
— Чет закололо. — Хриз выронил пару сапог и потер грудь, не отрывая взгляда от щедрого зеленого блеска. Не выдержав, добавил: — Но как, бл…?
— Шли, шли и нашли, — пояснил охотно.
Хмыкнув, Амиго подхватил винтовку, повертел в руках, примериваясь, и вскинул к плечу. Опустил, быстро проверил боевую часть, вновь поднял, примериваясь. Видно, что с оружием знаком, но скорее факультативно, в отличие от привычного шмалабоя. Как говорится, с чем родился, на то и фетиш.
— Неплохо, — выдохнул безопасник. — Норма с вас снята. Бессрочно.
— Согласен, — завороженно повторил Хризолит, держа руку над био. Еще бы передернул по-быстрому, для полноты картины, и можно считать возвращение смены № 7 запоминающимся.
— Выгружай, — напомнил Амиго. — Не будем задерживать команду. Им показан отдых.
Заботливый — не отнять. Но механические интонации портят впечатление. Хризолит, вздрогнув, уцепился за первый тюк и замер, поскольку Шест соблаговолил выдохнуть.
— Ферма благодарна, — сказал кшатрий.
— Но капля в море, это капля в море, — закончил я и не услышал возражений. Боевой сегмент администрации получил немного товара, но планка общего дефицита по итогу снизилась незначительно. Так — заткнуть пару дыр и фальшиво улыбнуться в ответ на общественный негатив.
Тощий качнул полегчавшую Марту и сказал в пространство:
— А я это пер.
— Отдыхайте, — расщедрился Амиго на дипломатию. Его взгляд костлявый не сдюжил, потупился.
Лады, соглашусь — весовые категории разные. Но немного обидно и хочется накинуть постного на праздник фермерской жизни. Я вытащил из кармана подвеску с эмблемой восхода, изъятую у командира поста, и пришлепнул цацку к груди Хризолита:
— Занесите патронов с утра. Тех, что брал, и сколько не жалко.
— Оху…? — Хризолит мигом вернулся в интендантскую канву. — Количество скажи, а я подумаю.
— Занесут, — пресек торги Амиго. — Я скажу сколько.
Вот ведь падла от мира профессионалов. Толчком направив костлявого на дорожку, что вела к нашей обители, развернулся и не прощаясь зашагал прочь. Бойцы незамедлительно присоединились. Лишь Крыса напоследок оглянулась, выдохнула и рубанула:
— Пусть будет большая цифра.
Замес показал ей большой палец. А я… Ну что я? Улыбнулся скупо, и мелкая довольно засопела. Поставила точку и молодца.
Комнатки почившего Мастера достигли минут за двадцать. Спешить некуда, хоть тощий и порывался ускориться, дергая колесницу. Паре-тройке аграриев, двигавшихся встречным курсом, пришлось посторониться и затем добавить ворчливого в спину, когда отошли на порядочное расстояние. Но это так — издержки.
На подъезде к родному жилью, не сговариваясь, притормозили. В сумрачных изгибах теней светились желтым оконца — теплые провалы в уют и покой дома. Нет, поймите правильно — по корпусам достаточно отсветов, огни, порой, тянулись гирляндами, подсвечивая кладку. Народ жил, гулял и жег топливо в щедрой вечерней жизни. Но перед нами другое — точно долго бродили во мраке и вдруг нашли дорогу назад. Огни маяка, что зовут вернуться и обещают тихую гавань.
— Керосин изводит, — буркнул тощий и наваждение спало.
Марта послушно приткнулась в закутке у стены здания, груз перекочевал на наши плечи и щедрый шаг вынес на порог. Скрипнула дверь… И опять, сука, словили диссонанс — пробрало до отвисшей челюстей у отдельно взятого Замеса.
За столом в строгой позе восседал Паша. Перед ним тлела лампа, чуть колыхая облако света; парила эмалированная кружка. В углу тихо потрескивала буржуйка, радуя теплом. А Паша читал — оставил потрепанный томик на вытянутой руке и с задумчивым видом шевелил губами.
— Ты чего? — напрягся тощий, уйдя с порога вправо. Надо полагать, уклонился с линии прицела.
— Читаю, — смотритель обстоятельно заложил прочитанные страницы и закрыл книгу. — Вечерочка вам.
Не торопясь поднявшись, он в два приема допил чай, если верить аромату, подхватил рюкзачок и затолкал книгу в боковой карман. Дернул из-за стула уже свернутый спальник и выказал явное намерение с нами расстаться. Не прошло и минуты. Народ охренел, а я слегка удивился демонстрации профессионализма. В комнате не осталось и следа чужого присутствия.
Паша внимательно присмотрелся к Шесту:
— Пересчитывать будете?
— Позже, — очнулся тощий. — Но обязательно.
— Чайник еще горячий, — кивнул мужчина. Посмотрел на меня: — Все прошло спокойно. Лишние не лезли.
— Потому что внутри Паша, да? — усмехнулся я. У Амиго любопытный персонал, мне бы с ними познакомиться накоротке, во избежание.
Безопасник равнодушно пожал плечами и зашагал к двери. Вышел под общее молчание, разбавленное неопределенным сопением тощего. Костлявый самец не мог определиться, насколько пострадало его эго и за кем осталось заднее слово.
— Расслабься, — сказал я ему, пристраивая рюкзак на лежанке. — Готовьте бельишко и воду. Сполоснемся перед потерей сознания. Фрау намешай нам чего-нибудь питательного.
— Пойдешь вниз? Сейчас? — тревожно уточнил Замес, препарируя взглядом люк над спуском.
— А тянуть, только портить, — буркнул. В руку холодной тяжестью лег сервис-модуль. Функция окатила благодарным восторгом — перед ней оператор года и только так.
— Свисти ежели че, командир, — Шест отвернулся от распотрошенного рюкзака и отхватил короткий подзатыльник от резкой Крысы. — Да не, я серьезно.
— Бидон подними, — строго приказала мелкая, выказавшая неожиданную мудрость.
И я полез вниз, равнодушно отмечая болезненное дергание ран. Ступенька — высверк, ступенька — болезненный спазм, движение — и нет, сука, радости, только брыкание плотской оболочки. Наивное мясо, хоть и свое…
Под нехитрую мысль в стопы толкнулся пол тоннеля. С прибытием, Джимми. Луч фонарика метнул по стенам легкий желтый флер, что добавило тоскливых ноток. Но не за тем спустился — похер на стылую пустоту тоннеля, важен лишь шаг. А то и два — до гермоствора, а там глядишь и счастливый конец.
Кривая усмешка сама исказила мимику. Невольно провел рукой по лицу, стирая оскал, и терпеливо выждал, пока шлюз рывками уползет в пазы. Оборудование хрипело-гудело болезненными нотами — вроде горячечного бреда «щас сдохну, щас сдохну, щас…»
— А можно бл… не нагнетать, — попросил я у зала, слабо подсвеченного плафонами.
В операторской, само собой, ничего не поменялось. Разбитая, опрокинутая мебель, скрюченные тела, щедрые мазки черного и развороченная аппаратура — набор без пояснений, если вкратце. Хочешь пой, хочешь танцуй и это еще рассмотрены цивильные варианты.
— Техподдержка, — объявил я, после того как несколько секунд звенела тишина. Помогать машинерия не собиралась — даже намеком. Лады, тогда модуль в зал и пусть нештатное обосрется. Почти девиз…
Усталые злые мысли закончились, не успев толком порадовать. Шар, что с натяжкой именовался устройством, вспорхнул с ладони, описал короткую дугу и врубился в ближний ящик на полу, сиротливо помаргивавший оранжевым индикатором.
Коротко треснуло, осветив заскорузлый пол синеватыми росчерками. В глубине агрегата затрещало, и я невольно приготовился вдыхать ароматы паленой проводки. Но запахло пережженным сахаром, что несколько сбило предчувствия. А модуль, хорошо порезвившись в первом ящике, ворохом осколков упорхнул ко второму несанкционированном прибору и столь же основательно пробил корпус.
Если в целом — то уважаю. Техническая поддержка запредельного уровня — когда прибываешь на вызов, с порога заносишь пару наступательных гранат, укатываешься в коридор отсекая очередью шевеление клиента, пробиваешь с ноги, подавляя, и укоренившись перед дымящимся девайсом вежливо спрашиваешь: «Вы пробовали, включить-выключить?». А охреневший клиент медленно кивает. Полное взаимопонимание и панибратство.
Сервис-модуль покинул разбитое оборудование, подвис в метре от пола и смазался в стремительном вращении. Дёрнулся в метровом диаметре непредсказуемым зигзагом и резко зашел к проводам, что тянулись в недра операторского модуля. Рассек на раз — как серпом по нежным яйцам.
На мониторе нехорошо зарябило — черточки, точки мелькали зеленым шумом. А фоном звучал визгливый гул машинерии, набиравший обороты. И хрен поймешь — насколько штатно сработал модуль, который, между делом, изобразил траекторию стравливающего воздух шарика, замер под потолком… и обрушился вниз дождем мелких серых капель.
Дробно застучало. А мне чет захотелось уйти. Потому как функция резко возражала против стрельбы.
Мелкая дробь запрыгала по пульту, ускользнула по углам и через мгновение крайне неэффектно растворилась в электронной начинке. Но общий концепт, полагаю, не нарушен — машинерия не выглядела феерией инженерной мысли — по сути пара коробок, древний монитор на неказистом столе, сенсорный захват под операторскую лапку и никакого футуристического говна. И сервис под стать — шар, который просто перестал быть шаром, уйдя в закрома.
Прошла минута в непрерывной смене тональности работы невидимых приборов. Сперва, конечно, напрягло, скрутило мышцы в готовности принимать защитные позы, но затем попустило — едва осознал, что визуально перемен не наблюдаю.
Прошла еще минута.
Разогнувшись, аккуратно переступил разбитую вражескую аппаратуру и подтупил к столу:
— А можно, сука, с подробностями? — вопрос такой себе, без фантазии, но усталые мозги не способствовали. Хотя в душе поселилось чувство, одобренное инсталляцией, что в машинном закулисье творится нечто масштабное.
Я приценился к сенсор-контакту. Сунуть- не сунуть? Вопрос почти философский, но определенные сомнения присутствовали.
Гул резко стих, точно обрубили динамики. Лишь тихий электронный шорох сочился из-за стен. Монитор мигнул и налился чернотой, стерев рябь непонятного. Ну, вступление достойное, да и ждать надоело.
«ПРЕРЫВАНИЕ»
«Загрузка. Нулевая матрица»
«Загрузка»
Надписи проступили блекло-зеленым пиксельным рядом и задрожали в непонятном усилии. Как говорится, Ось терпела, вот и нас нагнула. Моветон.
«Оператор. ДЫ…»
Вот это «ДЫ» напрягло, скрывать не стану. Рука сама потянулась к рукояти пистолета. Я типа тоже могу пойти с «ды», мне не сложно. Но не успел. На экране полыхнула прям эпитафия.
«РЕСУРСНЫЙ ДЕФИЦИТ»
Я прищурился, пытаясь избавиться от зеленых бликов. Песнь, знакомая до боли.
«Пороговое отключение. Сбой.»
«РЕСУРСНЫЙ ДЕФИЦИТ»
«Ошибка формирования директивы… Переадресация. Сервис-модуль»
— Звучит гаденько, — поделился я, отступая на шаг. Меня никто не приглашал к контакту. Столь вопиющее отклонение искренне нервировало — словно на сцене появился некто третий, о ком я не знал, но уже недолюбливал.
А дальше случился обратный дождь. Из ближайших щелей рванула мелкая капель сервис-модуля и, собравшись в изначальный шар, зависла напротив моей шрамированной руки. Но стремно не это — модуль потыкался мне в кисть, точно пес, ищущий ласки.
И вот он — сучий момент. Ты стоишь, не понимаешь, как дошел до такой жизни, а жернова вселенной равнодушно крутятся, перетирая твое непонимание. Но у меня есть ответ. Буквы на три, четыре. Я Джимми…
Молча и почти стоически протянул руку, коснувшись устройства. Вновь напахнуло жженым сахаром и модуль растекся по запястью темно-серым литым наручем. Сел крепко, обдав кожу жаром.
— Не понял? — решил я обострить.
Функция образно замурлыкала сытым котенком. Да тут, бл… встреча потерянных родственников, хоть и без танцев. Но, справедливости ради, композиция из функции и прилипшего модуля чувствовалось более гармонично. Полнее? Насыщенней?
На эмоции саданул приобретенным нарукавником о край стола. И не поверите — реакции ноль. Я согнул и осмотрел руку. Если не знать, то напоминает непритязательный элемент защиты, что сел излишне плотно. Давление почти не чувствуется, как и вес. Только пульсирующее тепло…
— У оператора вопрос, — сказал я притихшему пространству.
Всем похер — так интерпретировал отсутствие перемен. Стою подле стола, слева трупы, справа выход, а на задворках нудно зудит аппаратура. Хотя поспешил — есть новый сигнал, что проявился в сознании скромным огоньком.
Целевой объект — скопление аэро на 10 %. Найти, доставить, получить удовольствие.
— Мне че, уже тестеры команды отдают? — уточнил на пике злого всплеска. Не комильфо, да и в целом бесит.
Одним слитным движением приник к столу, достал пистолет и ткнул дуло в металл браслета. Что могу сказать, проявись хоть один электронный писк, скорее всего, не сдержался бы — порадовал пулей украшение. Но модуль, да и функция отнеслись поверхностно-равнодушно.
И знаете? Я развернулся и пошагал на выход. Хотелось сполоснуться, закинуться протеином и давануть лежанку — всему свое время. Какая-то сраная ячейка не испортит мне день. Очередное задание? Так оно лишь приблизит к ответам. Да и справедливости ради, хотелось бы иметь под боком правильно функционирующую машинерию. С нее можно поиметь, добавив смене шансов.
Подъем прошел как в забытье. Серые стены, холод лестничных скоб, мазки фонарного луча. Вывалился в комнату усталым чертиком и с нижних ракурсов оценил свершения команды. Подвижки весьма скромные — по лежанкам, стульям разложена добыча, напоминавшая гаражные развалы, где все по тридцатке, и никто не уйдет обиженным. Бодренько светила лампа, фыркал котелок на печке. За окнами поблескивал отсветами аграрный вечер, со стороны внутренних помещений корпуса слышался шум гулящей обители.
— Походу, зашло лучше, — отметила Крыса мое появление. — А что на руке, командир?
Я молча принял вертикальное положение и чутка повращал корпусом, разгоняя кровь. Задумчиво поводил облагороженной рукой и задержал взгляд на любопытствующем Шесте:
— Доставай колун.
— Командир? — интонации бойца непозволительно быстро соскользнули к паническим оттенкам. Вот и нахрена учу, спрашивается?
А в следующее мгновение мне стало не до забав. Функция оценила-прикинула, и меня перекрутило в болезненном спазме — реально завернуло по часовой, усадив на филей.
Постояли, поморгали. Насупившийся Шест решительно потянулся к оружию.
— Отставить. — прохрипел я. — Значит так сука? Думаешь унесешь?
Инсталляция мгновенно сдала назад и выдала серию успокоительных импульсов, вроде ласково потрепала. Ничего не случилось, а если и случилось, то фикция, глюк и неправда. Бойцы напряглись, Фрау даже рот открыла. Но вопросов не прозвучало. И правильно — пока командир на ногах и шевелится, лучше переждать.
— А теперь всем заголиться, — кивнул я и ухватился за спинку стула.
— Командир? — в голосе Замеса проскользнули почти просительные нотки. Полагаю на тот случай, если я еб…
— Сполоснемся. Нести грязь за стол дурной тон, — сфокусировался я на умнике. Тот вздрогнул.
Минут через пять перекочевали под открытое небо — в закуток к Марте. Мужчины благородно в трусах, женщины накинули куски брезента, видимо придерживаясь идеи, что у солдата есть гендерная принадлежность. Да и кто их увидит? За чахлым кустарником просматривается тротуар, местечково освещенный факелами, прохожих раз два и обчелся, да и нет среди них праздно шатающихся — народ спешит до хаты. Но нести просвещение в массы мне лень, проблема решаема на раз.
— Шест первый.
— А чего это… — вскинулась Крыса, позабыв о скромности. И увяла под моим вопросительным посылом.
— Завидуй молча, — важно отозвался тощий и заголился. Ведущий самец смены № 7. Одобряю.
Воду черпали кастрюлькой из трофейных бидонов. И кусочек мыла приспособили. Все по регламенту, все по процедуре. Тощий фыркал счастливым китом — минут десять. Как говорится, сколько успел.
— А теперь бери шмалабой и на дорожку. Создай дамам приват.
— Чего? — не понял Шест. Но насторожился.
— Следи, чтоб аграрии не покусились, — вздохнул я.
Тощий радостно кивнул, поддернул трусы и метнулся за оружием. На пост заступил эпично — слов нет. И редкие пешеходы перестали быть как данность. Сами понимаете — когда вечерней порой на обочине вальяжно мнется мужик в труселях парусом, небрежно закинувший шмалабой на плечо, то лучше развернуться и уйти к херам. Это не позорно и способствует выживанию. А тощий в довесок еще и резинкой щелкал — оттянет бельишко, отпустит, хмыкнет. Звук получался насыщенным.
— Давайте, — махнул я женщинам. — Никто не увидит.
— Замес пялится, — насупилась мелкая.
— Охренела? — вздрогнул умник. — Да ты мне как сестра…
— И че?
— Живо, — резанул я. — Достали.
Минут за тридцать управились. Воду извели в ноль, но бренные тушки подчистили, смыв грязь и кровь. В приподнятом настроении команда нырнула в комнату и торопливо облачилась. Только Шест, зашедший последним, действовал не спеша. Но то скорее, копируя меня, нежели выражая философский посыл.
За ужином окончательно отлегло — вернулись, выжили, прибарахлились. Сытые, подчищенные, перевязанные организмы благодарно восприняли дозу био и вознамерились отрубиться. Крыса душераздирающе зевнула, напустив сонного в массы. Помотав головой, Замес решил добавить конструктивного в окончание дня:
— Так что машина? Работает?
Я поцарапал ногтем сервис-наруч. Сигнал звал к свершениям — сдается, миссия столь же директивна, как и полученная через сенс-контакт. У сраной техники сели батарейки.
— У нее сели батарейки, — ответил ровно. — Надо сходить, принести.
— Адхары? — мигом смекнул умник. — В сборщике не хватит?
На мое отрицательное покачивание тут же разродился актуальным вопросом:
— Когда выступаем?
Вот тут порадовал, как и остальные. Они не сомневались в необходимости задания, командир сказал, смена — сделала.
— Пойду один, — отрезал я возможные поползновения. — Сигнал недалеко, за полцикла обернусь.
— Возражать бесполезно? — на редкость серьезно уточнил Шест. Да и смотрел без показной дурашливости. Как тогда — у фанов в клетке.
— Но… почему? — попыталась Фрау. На осунувшемся лице тревожно поблескивали глаза.
— Потому что я так сказал, — прищурился. — Ячейка щедра на задания, вам хватит. Но не сейчас.
Почему решил выполнить миссию соло — и сам не знаю. Решение просто пришло и укоренилось на подкорке. Возможно, чуйка, возможно, усталость… Но инстинктам привык доверять.
— Если не вернешься через полцикла, Шест меня не остановит, — хмуро сказала Крыса, расставшаяся со сном.
— И пойдем мы…? — с намеком протянул Замес.
Я расщедрился на отмашку в сторону сигнала. Вариации исключать нельзя. Никогда.
Ночь в родных пенатах прошла спокойно и почти умиротворяюще. Двери на замок и знай себе, посапывай, а то и похрапывай, если брать Шеста. Но никто не сподобился вынести ему предупреждение — устали и оттого пребывали в темном провале забытья без оглядки на внешние факторы.
Утро началось со стука. Я сел и понял, что целюсь в дверь из пистолета на предохранителе. Охренеть, расслабился. Взвел оружие и медленно повел стволом к средней линии гипотетической фигуры визитера. Чуть ниже и звякну пулей о стальные яйца храбреца.
— Открыть? — Фрау уже изображала утреннюю суету.
— О-о… — затянула Крыса, хватаясь за поясницу. — А какой здесь орган?
— У тебя — никакой. — Замес потер бок, поморщился. Вот и постбоевое пожаловало. Показания просты — восстановление, пока есть такая возможность.
Подойдя к двери, убрал оружие и открыл. Зевнул, не удержавшись. За порогом присутствовал невозмутимый Паша с холщевой сумкой. Чистый сюр, как по мне.
— Амиго обещал, — сказал мужчина, протягивая груз.
Я заглянул, прислушиваясь к тяжелому позвякиванию. Патроны. Рассыпуха. И калибров больше одного, если навскидку. Доставлено в пакете, как пачка галет. Прям, сука, мечта.
Уходить Паша не спешил. Смерив меня оценивающим взглядом, решился:
— Отец-Земля готов с тобой встретиться.
— А че так?
— Твоя команда произвела впечатление и Амиго договорился о встрече. Если готов, то я провожу.
Резковатое начало дня, но мне в радость. Старший безопасник запомнил мой посыл и подсобил. Надо бы при случае проставиться — мол жест оценил, все такое. Ну как положено у цивилизованных людей, прежде чем они начнут друг друга убивать.
Собрался за пару минут — легкая униформа и нож. Мне достаточно, а уровень агрессии обманчиво невысок, если ко мне захочет прицениться местный бомонд. На пороге, ступив в серое марево утра, оглянулся на подтянувшихся бойцов:
— Отдыхайте. Если что необходимо из припасов, докупите.
— Сделаем, командир, — кивнул Замес.
Я прикрыл дверь. Они справятся, а мне предстоит важное — новая веха на пути, что позволит воткнуть в общую мозаику пару недостающих кирпичиков. Если, конечно, отец Земля не пустышка, а мало-мальски держит фишку.
Паша вел молча. Прям человек-автомат, который лавировал по дорожкам, не совершая лишних движений. Будки, сараи сменяли друг друга в зачинавшейся рабочей суете — хлопали двери, звенел инструмент и бодрое крепкое словцо стелилось над урбанистическим пейзажем.
Минут через 20 вышли к двухэтажному кирпичному строению, напоминавшему укороченный пенал, врытый в землю. Типичный вспомогательный консруктив для цеховых нужд — подточить, нарезать, сколотить, а то и припрятать бесхозные отходы трудовой деятельности. У одинокой двери ближе к торцу бдела двойка стражей.
А если есть охрана, можно оценить общий концепт безопасности. Я присмотрелся к строению — окна на первых этажах наглухо заложены, вдоль стен подчищено — ни досочки, ни кирпичика. На втором этаже тускло блестели стекла. Решение очевидное, но спорное. Допустим второй этаж меня не остановит.
Охранка молча открыла перед нами двери. Паша скупо кивнул, отметив выслугу аграриев, и проследовал в небольшой вестибюль, ярко освещенный парой ламп. Экономии ноль в угоду представительности. В дальнем конце вестибюля темнела наглухо закрытая металлическая дверь внушительных габаритов. По правую руку виднелся лестничный пролет.
Никакого маринования визитеров на подступах к руководству Фермы. По большей части создавалось впечатление, что обитателям насрать — с дарами ты или поручкаться пришел. Вошел, поднялся, проследовал. Минимализм как есть.
На лестничном марше мимоходом отметил добротную отделку стен. Видно, что латали, а потом следили, чтоб блестело. В предбаннике, вроде секретарского офиса, куда вывела лестница, такая же милота — пара добротных столов, кушетка, стеллажи с бумагами, в чистые окна льется свет, а в уголке сидит секьюрити под сотню весом. Впору поностальгировать, на мгновение забыв о рухнувшем мире. Чисто оазис прошлого. Лепота.
Я помахал охраннику. Охранник нахмурился.
— Не надо, — спокойно сказал Паша. — Тебе сюда. Топай прямо. Можно не стучать.
Из комнаты вело три двери — безликие пластиковые близнецы. Вошел в указанную, оказавшись в небольшом коридорчике — справа, слева есть отнорки, целомудренно прикрытые шторками, впереди очередная дверь. Прям спасибо, сука, за доверие. Польщен, растроган.
— Не глупи, — прозвучало напутственное. — Я тут подожду.
Где я, а где глупость? Чет, непонятно прозвучало. Преодолев коридорчик, без стеснения толкнул створку и вступил… Ну в такое себе, если честно.
Огромный кабинет, заставленный несочетающейся мебелью. Драпировки, циновки — немного выцветшие, но не утратившие аляповатости. Богатое освещение на керосине. По стенам картины, на самой большой — анатомически подробно воспроизведена голая женщина в возрасте. Но сочная и аппетитная. Есть книжные стеллажи, тематически заставленные, в достатке статуэток и мелкого декора. Если описать одним словом — подойдет «чересчур».
Но я сконцентрировался на картине.
— Джимми? — прозвучало издали.
За резным столом с парой скромных папочек, письменным прибором и цветочным горшком сидел Он. Я приблизился, оценивая перспективу. Полноватый мужчина, с кудряшками темных волос. Лицо круглое — мелкие смешливые глазки, нос картошкой и пухлый рот. Ничего демонического. Одет в просторную светлую рубаху с длинным рукавом и льняные штаны, краешек которых вижу. Скорее сельский труженик, плоть от сохи и балагур за всю деревню. Но от него несло гео, как от намазанного — подобной интенсивности ранее не встречал.
Мне указали на стул. Так и посидели с минуту. Отец Земля переплел пальцы под подбородком и щурился по-доброму, я ждал. Если начнет посвящать, возможны нюансы. Но с парой местных сторожевых я справлюсь.
— Ферма благодарна тебе за помощь. — Голос у главного непритязательный. Обывательский, можно сказать, голосок.
Я ждал.
— Гадаешь, когда достану кадило? — хмыкнул мужчина.
— А есть? — встрепенулся я.
— Нет, — отмел подозрение отче. — Выпьешь?
Как он подал сигнал не понял. Но через пару секунд из неприметной двери, коих я быстро насчитал в количестве трех, вышла обслуга. Женщина с показательной фигурой, в костюме горничной — с белым чепчиком, передником и короткой юбкой, что ничего не скрывала. Дамочка продефилировала к столу и выставила поднос. Сделала это медленно, грациозно, изогнувшись в положенном месте. А мне вроде как открылся вид сзади.
Ну я склонился, посмотрел. Определенно женщина, ошибки нет.
— Ступай, Чара, — махнул отче. Горничная покосилась на меня, усмехнулась и растворилась в недрах комнаты, только каблучки цокнули, удаляясь.
— У меня таких три, — пояснил мужчина, аккуратно разливая по кружкам рубиновый напиток из графина.
— Графина? — приподнял я брови в вежливом интересе.
— Служанки, — хмыкнул Отец. — А у меня не стоит.
Но я все еще не готов вынести вердикт. Непонятный товарищ, легко ошибиться. Погоняв в таре жидкость, принюхался и намахнул. Настойка из плодов класса «хрен угадаешь». Но с утра заходит тепло.
— Теткам в радость. Должность престижная, почти синекура. И за стену не пошлют, — поделился отче мудростью. — Сперва одна была, а потом администратор Марина сказала надо и стало больше.
— А вы отче вообще в себе? — уточнил я, плеская себе и собеседнику на три пальца. Главный инициативу одобрил, улыбнулся, отчего его лицо стало просто няшным. Походу, небольшие отклонения имели место быть.
Мужчина подвинул ко мне горшок, в котором одиноко торчала зеленая травинка. Напряг ладонь, поводя над землей. И чернота грунта поплыла, по-другому не скажешь — сменила несколько оттенков, дрогнула холмиками, опала, а стебелек чутка подрос. Отче смахнул со лба бисерину пота и резюмировал:
— Вот он я.
— Впечатляет, — признал честно. — А у моих от гео только жопа каменеет.
— А как там за стенами? — жадно спросил Отец Земля. И я понял, что глубоко копать тут не придется. Передо мной просто заложник своей роли — посаженный в золотую клетку и наделенный формальной властью.
— Мертво, — ответил односложно.
— Тогда еще выпьем.
Выпили. Помолчали. Толстячок завздыхал, вращая кружку меж ладонями. И неожиданно хмыкнул:
— Амиго говорит, ты ищешь ответов? Думаешь, оно того стоит?
Еще один безнадежный, сука. Чет Ферма ушла в минус по числу перспектив. И все думают, что Джимми страдает херней.
— Оно того стоит, — сказал спокойно. Играть, так играть. — Никогда не слышали об операторах Аади?
— Аади? Аади? — посмаковал слово отче. И потыкал пальцем в графин — лей, коли уж взялся. — Нет, не слышал. Ты пойми, ежели тебе что про землю спросить, то давай, не стесняйся. А что там за забором…
— А что с землей? — не понял я.
— Ты видел? — Он показал мне ладонь. Эманации гео усилились. — Мне приходится торчать на грядках круглыми циклами и накачивать, накачивать, накачивать. В позе рака, всегда в позе рака. Что-то высасывает силу из земли, делает ее мертвой, непригодной. Я жру гео, но с каждым разом усилий требуется все больше. А сменить некому, нету таких дебилов, что по неосторожности свалились в разлом на россыпь адхар и не сдохли.
— Достойный спич, — одобрил. Есть толика информация, а я не жадный. — А кто, простите, сосет?
— Шутишь? — мужчина напрягся. Выдержал пару секунд и сдулся. — Я тут лабораторию накидал, посадил двух бездельников. Если хочешь, Чара потом проводит. Посмотришь, спросишь… Какого хера они там делают ленивые суки.
Начальство повело. Я бы даже уточнил — повело на старых дрожжах.
— Ищешь ответов? — он безрадостно фыркнул. — Ты пришел из старого мира?
— Да. Не местный, — уточнил осторожно.
— Тогда, что ты помнишь последним?
— Ну ебану… знатно и все посыпалось.
— Да, да, да… А еще старые помнят, как горело небо, а земля вздымалась до небес. Помнят ураган, пахнущий горечью, и кипящие волны. Помнят, как мир сошел с ума. Но дело не в этом, дорогой Джимми. Совсем не в этом. Скажи, не случись всего этого, что бы стало с миром?
— Ну так… — Я задумался. А действительно, что бы стало? Благополучием на районе, типа совсем не пахло.
— Все было не очень хорошо, да? — вкрадчиво спросил Отец.
— Пандемия. Вирус. Ну и еще по мелочи. — Направление разговора мне неожиданно разонравилось. Внутри чет откровенно напряглось.
— Не факт, что выжили бы? — улыбка толстяка напоминала оскал. — А я вот трудился инженером-агрономом под Костромой. Молодой был, дураком был… Пока взбесившееся солнце не выжгло часть атмосферы. И хана — ученые спрогнозировали пару недель до коллапса. Но небеса вспыхнули раньше. Ты удовлетворен ответом Джимми?
— Нет. — Я встал. — Ты рассказал занятную историю. Но за каждой историей есть автор. Надо лишь найти суку…
— Найди, Джимми, — привстал Отец Земля. — Найди. И спроси с падлы.
Он запулил кружкой в угол и под хруст рявкнул:
— Чара!
Горничная нарисовалась испуганной куклой. Даже в лоске потеряла. Хлопнула длинными ресницами и приняла выжидающую позу.
— Проводи человека в лабораторию. Потом на выход.
— Хорошо, — голос у дамочки бархатный.
Она поспешила, я поспешил следом. Сдается, у нас одинаковое желание, удалиться от начальства, сходящего с ума. И удалиться быстро, слыша позади злое бормотание.
Лаборатория нашлась на этом же этаже — спустя три дверцы и лабиринт коридорных переходов. Планировка не самая адекватная, если оценивать навскидку. Вроде как впустят за десяточку, а выпустят за сотню, да и то если найдешь кому заплатить.
Чара услужливо распахнула дверь, на которой поблескивал жирно намалеванный знак бесконечности, и отступила в сторону. Нагнетать не стал — просто вошел. И с порога словил удивленный вопрос:
— А ты че за хрен?
Если брать по метражу передо мной типичный офис, загроможденный под завязку. При этом наполнение далеко от функционального — скорее, набили чем под руку подвернулось. Ну и смотрелось, солидно по-рабочему. На многочисленных столах навалены части приборов, крепеж, откровенный мусор и мятые журналы. За столиком в центре в продавленных креслах сидели двое мужчин вида ботанического умеренного. Свитера, безразмерные штаны, щетина. Один мял сигарету, второй замер с чашкой чего-то дымящегося. Работа кипела, что скажу.
— Амиго велел, расстрелять вас к херам, — ответил охотно. — Так что встали к стенке.
— Зачем…
— Встали, бл… к стене! — надбавил децибел.
И все, они уже не в своей главной норке — сидят хлопают глазами, кривя губы.
— Ладно мужики, шучу, — отмахнулся я. — Смешно, правда?
— Не очень, — рискнул ответить товарищ с сигаретой. — Ты кто?
— Да Батя Грунт разрешил зайти ознакомиться с вашим творчеством. Сказал, поможете овладеть общим концептом, по типу, что за дерьмо вокруг творится. Так что за дерьмо вокруг творится?
Они ощутимо расслабились, обменявшись нервными смешками и один со значением выдал:
— Энтропия.
— Не знаком, — покачал головой. — А в практическом разрезе?
— Все сложное становится простым, — терпеливо пояснил второй. — Если упростить. А мы пытаемся понять, почему.
— И как успехи?
Первый потыкал пальцем вверх и видя мое непонимание приглашающе махнул рукой. Встав, отступил к ближайшему столу, на котором красовались поддоны с грунтом и жалкими образцами растительности. Над поддонами пристроены непонятные сетчатые, тороидальные конструкции с пучками проводов. С виду — поделки из четвертого класса.
— У вас есть электричество? — уточнил осторожно. Вопрос важный, зашел не зря.
— Динамо. Не суть. — Лаборант обеими руками указал на ближний образец. — Смотри, проверяли без экранирования, затем делали наводку. С наводкой образец дохнет на 30 % медленней. А значит что?
Мы одновременно посмотрели на потолок. Значит что-то сосет. Но не факт, что сверху, хотя, как утверждают старожилы — там что-то есть.
— Не факт, что уходит наверх, — озвучил я мысль.
— Не факт, — охотно согласился мужчина. — Но мы в процессе.
Лады, результаты в сухом остатке могу счесть положительными. Хотя в намеки отчего вникать совсем не хочется, с чем полностью согласна функция. Ей необходим оператор, рвущий когти за батарейкой и никак иначе.
— А Амиго точно против нас… ну… — Нарушил паузу второй лаборант. — Мы стараемся.
— Передам. — Я направился к терпеливо ждущей горничной, что сильно напоминала элемент декора. Любопытная выучка. Такая может и сталь подсадить в печень — незаметно и аккуратно. — К выходу, любезная.
— Ты лысый, — неожиданно сказала женщина и чуть прикусила губу.
— Знаю, брутально. Но давай к выходу.
По итогу меня вывели и сдали на руке Паше, что вел неспешную беседу с охранником. Ну а чего, базар службе не мешает, в их аграрном понимании. Безопасник торопливо подорвался и зашагал к двери, предполагая, что я пойму и проследую. Лишние слова — лишние возможности. Понимаю.
На выходе из корпуса нас встретил Амиго. Паша тут же совершил чудо — исчез столь быстро, что я позавидовал. Само собой, хорошей белой завистью. И походу с наливкой старшого я чутка переборщил.
Отошли с безопасником на десяток метров от входа, в закуток у тротуарного изгиба, и Амиго шумно вдохнул. Едва заметно поморщился:
— Он что, опять бухает?
— Со мной исключительно культурно пьют, — отринул я подозрения. Подумал и добавил: — Но я ушел.
— Ясно. Ты получил, что хотел?
— Амиго, а ты в курсе, что старшой у вас немного того? — Я заинтересованно прищурился. Не услышав ответа, кивнул. — Что смог, получил. За мной должок.
— И у тебя будет возможность его вернуть. Договоримся так, когда вернешься из зоны, посидим у Чука и ты ответишь на пару вопросов.
С почином, как говорится. Служба безопасности пошла на официальный диалог — пока в легкой форме, если готова ждать и отпустить. А вот Чука мне искренне жалко. Хотя сейчас больше актуален другой вопрос. Усмешка вышла немного кривоватой:
— Амиго, я отправляюсь в зону. Смекаешь последовательность? Теперь ты знаешь и можешь говорить о том, что будет когда я вернусь.
— Джимми, — вновь вздохнул безопасник. — Засунь свои подозрения в жопу. Твой выход в зону очевиден, как… — Он пощелкал пальцами. — Как Ось. Не знаю, только в каком составе уйдешь.
— До встречи у Чука.
— Не дай себя убить.
И мы разошлись.
— окончание главы 6)