Факт № 668Артефакты — это не просто диковинки из подземелья, которые нужно сдавать администрации, а потом отдельно покупать. Такие предметы часто имеют необычные свойства, а некоторые образцы так и вовсе могут переломить ход любого сражения, и даже поражение сделать громкой победой.
Я пытаюсь как можно скорее встать, но сделать это с Кристианом на себе почти невозможно, это аналогично падению большого камня. К счастью, в отличии от камня, напарник и сам понимает, что нельзя терять ни секунды, поэтому пытается встать как можно скорее. Люциан справа одним прыжком снова на ногах, но драгоценное время все равно потрачено, так как Ли Дун может уже завершать атаку. Но ничего такого не происходит, так как вокруг нас вращается сферический барьер, похожий на полупрозрачное стекло.
Это очевидно дело рук отца Григория, который стоит, раскинув руки. Не знаю, сколько сил потребляет такое действие, но наверняка немало. Лидер группы тут же снимает барьер, как только понял, что все снова на ногах. Даже боль Эмбер утихла под защитой барьера. Однако снятие купола произошло скорее всего без участия отца Григория, так как правая рука Ли Дуна полностью превратилась в длинное черное лезвие в окружении странных росчерков того же цвета.
При этом янтарь на лице врага промерз насквозь, а потом развалился кусками, это уже работа того ледяного синкера. Я вижу, как Ли Дун широко замахивается и разрезает барьер, полностью последний уничтожая. Мне очевидно, что это какое-то ультимативное проявление суперспособностей Ли Дуна, такой удар скорее всего прорежет даже створки ворот в Минос.
— Он использует артефакт, — выкрикивает Люциан, но я не вижу никакого артефакта у главаря банды. Вот только напарник смотрит в другую сторону, а именно в сторону очкарика, управляющего льдом.
Я не сразу обратил внимание на то, что на пальце незнакомца чуть сияет перстень, а вытянутая рука указывает на Ли Дуна. Похоже, это какой-то усиливающий артефакт, который делает главного врага в неизвестное количество раз сильнее. Я ничего не успеваю с этим поделать, так как Ли Дун наседает на нас, зная, что может убить с одного удара. Отец Григорий концентрирует щиты на маленьких зонах тела Кристиана, и таким образом они пока что выдерживают вражеский напор, но вся группа постоянно отступает к стене.
Но проблемы не заканчиваются, так как со всех сторон появляются ледяные мечи, а Эмбер вновь теряет равновесие, когда Клара Кольц опять взялась бить исподтишка. Этот «Пыточный взгляд» очень неприятная штука не только из-за оказываемого эффекта, но еще потому, что действует даже на большом расстоянии. Вероятно, нужно лишь видеть цель для активации способности.
Воздух над нами приходит в движение, но Люциан не может создать по-настоящему штормовой ветер, но способен чуть изменить траекторию летящих снарядов. Я же вообще на это не обращаю внимание, так как держу Эмбер за плечи и пытаюсь подействовать на неё «Презрением к боли».
Снова перед глазами появляются огоньки, показывая какие-то процессы в моем организме, но я не могу посмотреть на происходящее в теле Эмбер, так как у нее нет такого биомонитора, да даже если бы был, доступа у меня к нему не было бы. Кажется, что девушке становится лучше, так как перестает держаться за голову. Сейчас её помощь очень нужна, но тут боль накатывает на нее еще сильнее, я поднимаю взгляд на Клару, что отошла еще дальше и смотрит из-за спин дружков по банде. Она явно усиливает напор, выводя из строя нашего главного дамагера, а сама при этом вне моей досягаемости. Очевидно, что прошлый урок она усвоила.
Слышу возглас Кристина, который падает на одно колено, сжимая кровоточащий бок. Ли Дун напоминает бешеного пса, бросающегося на незваных гостей. Руки-мечи черными взмахами подбираются ближе к телу отца Григория, который за бой, наверное, ни разу не обернулся, чтобы не потерять концентрацию. Люциан справа кричит о том, что ему тоже нужна помощь из-за льда, который заковал нижнюю часть его туловища. Я даже дернуться куда-либо не успеваю, так как энергетический щит отца Григория разбивается сверкающими частицами, а сам он падает на спину. Теперь Ли Дун вполне может перейти к добивающим ударам.
Мне не остается ничего другого, кроме как самому броситься в атаку, вновь достав монтировку. И пускай враг может разрезать её одним ударом, никакого другого оружия у меня нет. Сейчас я единственный, кто стоит на ногах, и если потерять драгоценные секунды, то Ли Дун убьет наших танков. «Ва-банк» активируется, повинуясь мысли, а телу вновь жарко и одновременно легко.
Кажется, противник не ожидал, что я ринусь в ближний бой против него. При этом целюсь концом оружия в глаз противника, надеясь, что он рефлекторно попробует его защитить и потратит немного времени. Так и происходит, когда Ли Дун чуть тормозит и отклоняет голову, из-за чего конец монтировки проходит по левой щеке, не оставив на стальной коже даже следа от удара. Но это позволило мне влететь в него и оттолкнуть на несколько шагов, чтобы у моих товарищей появилось время на то, чтобы встать.
Вы когда-нибудь пытались с разбега влететь в бетонный столб? Если нет, то вы точно не поймете, что я почувствовал, врезавшись в Ли Дуна. Кажется, что его тело до мозга костей пропитано несуществующей сталью, делая его невероятным танком, если мерить рамками ролей в командах синкеров. Его долбить придется бесконечное количество времени.
— Паршивец, я ведь могу передумать, — произносит противник.
Не сразу понимаю, что он имеет в виду, а потом вспоминаю, что меня он хотел оставить в живых для издевательств и пыток.
— Можешь передумать и валить отсюда на хрен.
Кристиан и отец Григорий уже стоят радом, значит, мое вмешательство было не напрасным, но Ли Дун не возобновляет атаку, а нагло поворачивается к нам спиной и что-то кричит тому самому Фрэнку со способностями к созданию и управлению льдом. Ли Дун потребовал кинуть ему какую-то вещь, но её название я не понял. Но тот ледяной сверхчеловек перестал лениво смотреть на ситуацию и из рюкзака под ногами вытащил какой-то темный округлый предмет и кинул главарю.
Ли Дун подкидывает предмет в руке, а потом разворачивает лицом к нам в буквальном смысле, так как в руке у него мумифицированный человеческий череп. Я не представляю, как на такое реагировать, а потом меня словно накрывает темной волной. Запоздало понимаю, что это тоже был артефакт, хотя не знал, что такие тоже бывают. Гораздо больше сейчас волнует то, что это наше поражение, так как я полностью теряю контроль над своим телом.
Я осознаю, что у меня есть руки и ноги, а грудь дышит, но на приказы мышцы не отзываются. Хорошо хоть, что биоконтроль по-прежнему работает, поэтому я начинаю концентрироваться на сигналах от церебро, которые постоянно генерируются, но если не обращать на это внимание, как на периодический шум в ушах, то жить не мешает. Сейчас вижу проекцию собственного тела, которое словно опутано каким-то черными червями или лианами. Это очевидно какая-то паранормальная сила, объяснить которую невозможно.
Но в окружающей тьме появляется фиолетовый свет, очерчивающий человеческую фигуру в вихре непонятных линий. Темнота при этом превращается в звездное небо, и теперь можно увидеть просторные черные одеяния и даже длинные волосы. Лица разглядеть никак не могу, лишь непонятный фиолетовый узор, но зато слышу тихий голос, словно говорят два человека одновременно:
— Почему у тебя частицы духа Лакримозы? Мы тебя спутали с ней.
— Мы? А с кем я говорю? Что вообще происходит? — сначала в подземельях я столкнулся с какой-то чертовщиной, но там можно было списать на аномальную зону. Но появление такого в центре Миноса маловероятно.
— Звезды-и-Отражение есть мы. Когда-то были братом и сестрой, и одними из лучших учеников известного человека, как и Лакримоза. На тебе след её слез.
Слез? Подождите…
— Девушка с зелеными волосами? Это Лакримоза? Я действительно встретил её не так давно. Точнее, её останки. Она передала мне что-то. Слушай, а ты не можешь тоже мне помочь? Не думаю, что тебе приятно, что твоя голова в руках Ли Дуна.
— Мы давно мертвы, нам все равно, что происходит с нашими останками. Память о нас все равно не должна была остаться в будущем. К тому же мы уже передали свой дух другому твоему современнику, поэтому тебе дать нечего. Но нам не хочется, чтобы силу, оставшуюся в наших костях, использовали против кого-то, кто несет в себе частицы духа кого-то для нас близкого. Мы поможем пробудить силы Лакримозы, но мы больше не несем ответственность за чужие жизни. Ты правильно поступаешь, не полагаясь на свет фонаря, но есть препятствия, которые нельзя пройти обычными силами.
Вокруг снова наступает тьма, а я вдруг вижу улицу и себя на ней, товарищей и врагов. Такое ощущение, что время застыло, так никто не двигается и даже не дышит. Если это действительно так, то очень даже кстати, ведь за время разговора Ли Дун мог успеть нашинковать наши тела в мелкую стружку.
[Суммаризация полученного опыта. Готово. Выдан 1 импульс развития]
Что-то знакомое. Звезды-и-Отражение действительно что-то сделали, что Deus Spiritus зарегистрировал как быстрое продвижение по эволюционной лестнице. Сейчас очевидно, что ситуация перед моими глазами одна из тех, где спасет только чудо. А если ставить на чудо, то это в треугольнике Фиша это вершина с надписью Mystic. Именно туда я отправляю импульс развития.
Принятое решение вызывает шум ветра, летнее тепло и запах свежей травы. У меня нет никаких предположений, во что выльется развитие мистических сил, поэтому остается смотреть на то, как по монтировке в моей руке ползут белоснежные линии, оставляющие загадочный рисунок он одного конца до другого. А потом я распахиваю глаза уже в реальном мире, где Ли Дун опускает руку с черепом и недоверчиво смотрит на меня, того, кто смог противиться влиянию жуткого на вид артефакта. Мои товарищи с глухим стуком падают на землю.
Опускаю взгляд на монтировку, но не узнаю её. На железе распускаются цветы и растут зеленые корни, которые полностью поглощают под собой металл. Вокруг сияет аура, где золотые солнечные лучи смешиваются с зелеными, а я понимаю, что это мой последний шанс для того, чтобы победить сегодня. Вместо монтировки теперь сжимаю диковинный деревянный меч.
Множество свидетелей изумленно смотрят на метаморфозу, включая Ли Дуна, и я пользуюсь моментом, чтобы сократить дистанцию и ударить мечом. Противник не стал уклоняться, привыкнув к преимуществами бронированного тела, но потом кричит от боли, когда меч пробивает стальную кожу!
Подобное словно выключает все предохранители в голове Ли Дуна, который превращается в вихрь стали. Вместе с мечом мне не перепало умение им пользоваться, поэтому со стороны всё должно выглядеть не так эпично, как могло бы показаться. Я орудую мечом больше как дубинкой, стараясь огреть врага по голове. Просто ору и наношу рубящие удары с разных позиций, пока силы полностью не покинут меня. Увы, но в ближнем бою противник разбирается намного больше, поэтому я скоро пропускаю несколько очень болезненных ударов.
Я выставляю меч перед собой, направив в грудь Ли Дуна, но это не мешает ему приблизиться с нырком и замахнуться для удара, который просто перерубит мое туловище на две половинки. У меня не выходит даже двинуться по непонятной причине, но необъяснимым образом замирает и враг. Вокруг этого места на улице теперь толпы синкеров, не сводящих взгляда с нас, а мы просто замерли на месте, не в силах пошевелиться.
Только после звукового сигнала из динамиков под потолком я замечаю нити, удерживающие каждый участок моего тела, Ли Дун тоже ими опутан. Кажется, я знаю, кто вмешался, и моя догадка оказывается верной. Толпа моментально расступается перед Мясником, который неспешно возвращается к месту событий.
— Ты что творишь? Я оплатил жизни этих синкеров. Администрация не имеет права вмешиваться! — орет Ли Дун.
— На этом всё, — глубоким голосом произносит синкер, возвышаясь над нами. Вблизи понятно, что в нем больше двух метров роста.
Мясник делает жест рукой, после чего нити меня и Ли Дуна раскидывают в разные стороны улицы, а потом исчезают.
— Как это понимать? — противник быстро шагает к Мяснику. — У администрации нет права мне мешать!
— Ты кое-чего не понимаешь, хотя давно уже не новичок, — статный мужчина напоминает статую античного героя, взирающего на всех свысока. — Прав здесь нет у тебя и других синкеров. А администрация наоборот обладает правом устанавливать и менять правила в любом количестве, при любых обстоятельствах, в любой момент и в любых пределах. На этом всё.
— Тогда возвращайте мне баллы! — лицо Ли Дуна перекошено, а я вот наоборот веду себя очень спокойно. Прекращение боя мне очень выгодно, так как мое поражение гарантировано.
— Если ты не успел забрать их жизни, то это твои проблемы. Баллы возврату не подлежат.
Главарь банды сплевывает под ноги Мяснику и втягивает лезвия в руки. После этого оборачивается, словно хочет уйти восвояси, но через пару шагов резко оборачивается с вытянутой рукой. На молниеносный бросок ножа, выращенного Ли Дуном из собственного тела, я никак среагировать не успеваю, но предмет замирает в воздухе перед моим лицом, опутанный нитями, я лишь запоздало вздрагиваю. Но схвачен не только нож, но и рука Ли Дуна.
— За это я тебе выписываю штраф, — кажется, Мясник вообще не удивился. — Но возьму не баллами.
После этого улица оглашается воплями Ли Дуна, которому нити отрезали правую руку по локоть, несмотря на стальную кожу. Потом сотрудничающий с администрацией синкер идет ко мне.
— Ты с незарегистрированным артефактом идешь со мной.
— Могу ли я привести в чувство товарищей? Боюсь, им угрожает опасность здесь.
— Хорошо.
Влияние целительной энергии на каждого члена команды, мне удается заставить очнуться всех, но на объяснения времени нет. Мясник продолжает стоять с каменным лицом, он явно никуда не торопится, хотя вряд ли позволит тратить еще больше времени.
— Нам нужно идти за ним, причин не знаю, — быстро говорю отцу Григорию.
— Раз надо, то идем. С администрацией спорить не нужно, — кивает командир группы, смотря на то, как мой меч снова превращается в обычную монтировку.
Уходя отсюда, я подхватываю лежащий череп и забираю в качестве трофея. Ли Дун сейчас занят тем, что покрикивает на своих целителей, пытающихся приделать руку обратно. И даже если кто-то обратит внимание на кражу, мешать не посмеет. Уходя я также бросаю злой взгляд на Клару Кольц, но тут уже я не рискну ей мстить, так как получать штраф от Мясника не хочу. Судя по маршруту, мы идем прочь из Миноса и поднимемся в Зеро.