— Так было нужно, — строго отчеканивает Луиза, подходя к своей лошади и успокаивающе гладя её по лбу.
— Кому было нужно?! — срываюсь я, чувствуя, что новая волна рвоты уже на подходе. — И какого хрена ты так спокойно об этом говоришь?! Ты убила четырёх стражей! Мы предали Орден! — именно эти слова не покидают мою голову, гудящую от бессилия.
— Тут и предавать нечего, — невесело усмехается она. — Ордена как такового уже давно нет.
— Он есть! И мы были его частью! — с рвущимся внутри гневом я указываю на некогда белый кафтан, который теперь испачкан в крови и грязи.
— Осталось лишь название. Но ни суть, ни принципы, ни убеждения. Даже былая вера ушла, — Луиза поджимает губы и разворачивается ко мне лицом. — Пойми, Аня, нет того Ордена Святовита, в который ты свято веришь, как глупый ребёнок! Стражи безукоризненно подчиняются тем, кто выше их, но не святым! Они следуют приказам главнокомандующих и царя! И вот от него я тебя и спасла! Думаешь, Рылов хотел просто поговорить с тобой?! Хрен там плавал, он уже давно раболепствует перед Ясноликим! — Луиза вздыхает и с раздражённым бормотанием трёт переносицу. — Послушай, времени на разговоры у нас нет. Рылов уже точно послал за нами погоню, так что доверься мне.
— Я уже доверилась тебе.
— Тогда доверься мне ещё раз! Если бы я желала тебе вреда, то оставила бы в Воиносвете!
— Я доверилась тебе, потому что чувствовала в твоих словах правду!
— Тогда ты чувствуешь её до сих пор.
— Да, — не отрицаю я. — Но я уже не могу доверять только чувствам. Их слишком… много, — удручающе заканчиваю я. — Они непостоянны. И я их не понимаю.
Луиза отворачивается от меня.
— Почему я должна довериться тебе? — едва слышным шёпотом спрашиваю я, всё ещё стоя на коленях перед рекой. — Кто ты такая?
Луиза ничего не говорит, то ли не собираясь вовсе отвечать, то ли попросту растягивая моё ожидание. Я бы бросилась на неё и потребовала бы всех объяснений силой, но я слишком измотана, да и Луиза сильней меня физически.
Вздохнув и шлёпнув себя по лбу, Луиза наконец поворачивается в мою сторону, сузив кошачьи зрачки. Она молчит ещё пару секунд, точно тщательно обдумывает решение, взвешивая все за и против. Я же мысленно считаю до десяти, пообещав себе, что если Луиза не решится, то я заберу лошадь, гордо развернусь и уйду куда глаза глядят.
Но уже на восьми Луиза говорит:
— Учти, если упадёшь в обморок, я тебя тащить не буду.
Она поднимает рукав кафтана, оголяя плечо. Сначала я вижу лишь ровную персиковую кожу, но спустя миг на ней проступает бледный символ, выглядящий как звезда с семью лучами.
— Это Звезда оберег… — шепчу я, вставая и подходя ближе. Рука замирает в паре дюймах от руки Луизы и самого символа. — Но почему?..
— Потому что это мой символ, — Луиза закрывает плечо рукавом.
— То есть ты?..
— Богиня охоты Девана56, любимая дочь Перуна57. Настолько любимая, что он решил, что божественность мне ни к чему, — сквозь зубы добавляет она, одёргивая рукав. — Ниц передо мной падать не нужно. Всё-таки богиня я бывшая.
Луиза или Девана, а впрочем, не так уж это и важно, подходит к реке, быстро ополоснув лицо.
— Почему бывшая?
Она жуёт губу, с безразличием смотря на водную гладь реки, точно в ней и кроется ответ на мой вопрос.
— Я хотела быть во главе Прави. И если за это отец попросту сделал меня тёмной богиней, сослав в Навь, то следующую мою выходку он не стал терпеть. Точнее, её не стали терпеть и другие мужчины поганого пантеона, — сплёвывает она. — Видишь ли, тёмных богов немного. И наше название вовсе не означает, что мы везде несём смерть. Но именно этим мне и хотелось руководить тогда. Я заманивала мужчин — путников. Предлагала им переночевать, а те, увидев меня, мигом соглашались, даже не думая. Они видели во мне красивую вещицу, а не девушку, которая запросто может и нож в рёбра воткнуть, — губы Луизы расплываются в нервной, чуть ли не истеричной улыбке. — Но я убивала не просто мужчин. Я убивала тех, кто издевался над девушками, насиловал их, а после убивал и закапывал в землях леса. Я встречала ублюдков и делала с ними то же самое, что проворачивали и они. Об этом прознали боги. Посчитали неправильным. И Перун сослал меня сюда, лишив большей части силы. Оставил только бессмертие и охотничье чутьё. Ну, и глаза остались.
— И давно ты в Яви?
— Я не старею, поэтому сложно ориентироваться в летах. Когда появился Орден, я уже перестала быть богиней. Смутное было время. Хотя, когда оно было другим? — печально вздыхает она. — Уж не знаю, в который раз я это говорю, но оставаться здесь нам нельзя. Ах да, — она расстёгивает кафтан и сбрасывает его на землю, оставаясь в одной лишь рубахе. После чего взмахивает рукой, и одежда вспыхивает пламенем. — Кафтан слишком заметный. Так что ты тоже сними и сожги.
— Я всё ещё не понимаю, почему мы сбежали из Ордена. Зачем моя смерть царю, Девана?
— Луиза, — исправляет она. — Девану я не выбирала, в отличие от Луизы. Поэтому называй меня так. А царю твоя смерть ни к чему. Особенно учитывая, что и умереть ты не можешь.
— Откуда ты?..
— Я богиня, Аня. Пусть и бывшая, но знаю много. А теперь сжигай кафтан к хренам и запрыгивай на лошадь. Ответы, в том числе и на вопросы, кто ты такая, получишь по пути.
***
Большую часть пути мы молчим, ибо скачем, как бешеные, пытаясь оторваться от погони. В её существовании я не сомневаюсь, всё-таки мы и впрямь предали Орден. Луиза убила стражей, а я была рядом с ней, поэтому моя вина тоже есть. Мы заходим в Нечистый лес и наконец сбавляем темп, чтобы лошадям было легче идти средь зарослей.
— Куда мы идём? — решаюсь спросить я.
— Я должна отвести тебя в Правь.
— Правь?! Но ни один смертный не может попасть туда!
— Поэтому мы и идём к богу, который и поможет попасть туда. Ну, или он найдёт нас первыми, на что я очень надеюсь.
Уже темнеет. Солнце опускается за горизонт, а лес обволакивают сумерки. Нам не встречается никто из нечисти, что даже удивляет, учитывая, что отныне твари опасны в любое время суток. Думаю, ночи достаточно опуститься, чтобы нечисть повылазила из своих нор и почувствовала свежую добычу — нас. Нитей у меня не так много, а шнурок с крестом сдавливает шею. Пришлось повесить его, ибо в штанах нет карманов.
Холодает, и обычная рубаха не спасает от ледяных порывов ветра. Луиза же подобные неудобства не испытывает, а мы всё дальше и дальше заходим в лес. Возможно, мы даже дошли до Зарослей Невозврата, потому что окружающая атмосфера здесь соответствующая. Лысые и покосившееся деревья нагоняют страху, под копытами лошадей хрустит что-то сухое, напоминающее человеческие кости. Корявые ветви, поднятые ввысь, соединяются между собой паутиной, не только закрывая тёмное небо, но и создавая ощущение, что мы находимся под куполом и выхода отсюда нет.
— Остановимся здесь, — неожиданно произносит Луиза.
— Это явно не самая лучшая идея, — я ёжусь от холода.
— Лошадям надо передохнуть, как и тебе. Мне сон не нужен.
— Луиза, здесь полно нечисти…
— Вот поэтому я и буду на стрёме.
Спорить с ней бесполезно, а лошади и впрямь выдохлись. Я послушно слезаю с кобылы, пока Луиза разжигает небольшой костёр. Тепла он даёт мало, но всё же лучше, чем ничего. Тем не менее сна нет ни в одном глазу.
— Ты обещала рассказать, кто я такая. И почему не могу умереть, — напоминаю я.
— Ты слышала о Санкт-Драговите?
— Обращения к нему запрещены. Он видел будущее, но его предсказания не дошли до наших дней.
Луиза безрадостно усмехается: