Хорошо Холиссе было: взяла меня малой и учила потихоньку, промеж делом… Где ругала, где хвалила, а где и строго наказывала за шалости и непослушание.
А взрослого, да ещё мужчину ведьмовству учить…
По своей воле я сейчас даже девчонку с даром бы учить не взялась, а с Микаем вообще не знаю, как разговаривать!
Великие боги, за что мне судьба такая? Почему я? Вот бы Джастер сам и учил всему, он же умеет…
— Микай, — я постаралась говорить мягко. — Ты меня боишься?
Он кивнул, тут же испуганно замотал головой и вжал голову в плечи, окончательно меня запутав.
— Так боишься или нет? Отвечай, я не стану сердиться.
Парень поднял седую голову и, стрельнув глазами, снова упёр взгляд в стол.
— Ну, нет, Микай, так у нас дело не пойдёт. — Я отложила ложку, села прямо и сложила руки на груди. — Если ты будешь сидеть и трястись, то ведьмовству не научишься.
Кузнец вздрогнул и посмотрел на меня из-под упавших на глаза волос. Джастер тоже иногда так делал. Но взгляд Шута при этом всегда был насмешливым и чуть снисходительным, а в синих глазах моего «ученика», кроме испуга и вины, не было ничего.
— Виноват, госпожа, — негромко пробормотал он. — Не гневайтесь… Токма… Уверены вы, что колдун я?
Что? Неужели всё дело именно в этом?
— Само собой, — я пожала плечами, глядя на тёмный огонь его дара. — Я же ведьма, я вижу твой дар.
Кузнец охнул и сгрёб рубашку на груди.
— Микай? — Я недоуменно смотрела на него. — Что с тобой?
— П-простите, госпожа. — Он потёр кулаком глаза и посмотрел на меня. — Я ж всю жисть… Всю жисть думал, что пустышка! В мальцах-то колдунёй дразнили, да зареклись, как колотушки мои тяжелы стали. Апосля… Вы ж не слыхали, госпожа, невеста у меня была, Каринка! Мы ужо за свадьбу сговорилися, хотел сватов засылать, а Нахломчик, трепло поганое, былое помянул! Болтать без продыху начал, что колдуня я пустой, от коего волшебники отказалися, и она мне от ворот поворот дала! Мол, коли колдуня я никудышный, то и муж негожий, а ей такой не нужон! За прохиндея энтого пойтить решила! Он-де, старостин первыш, хучь и тощой, да умной и на морду не черной! Ух, зол я был! На осемь дён в лес ушёл, по всем заимкам мужикам топоры да ножи правил, покамест не унялся. Хучь и радый тепереича, что дурного тады не натворил, но жалел люто, что не колдуня! Вот опосля того я госпожу Лиру искать и пошёл…
В завершение жаркого рассказа Микай опустил на стол крепко, до хруста сжатые кулаки. Последний год в нём жили не только обиды на отказ волшебника, стыдное прозвище и несостоявшуюся невесту, но и надежда.
Надежда на колдовской дар.
Вот что грызло его, кроме горьких вестей о родне и деревне: страх. Страх, что я ошиблась, как и госпожа Лира.
Только вот его дар вернее всех разглядел Шут.
Я-то и вовсе не видела, пока во мне что-то не изменилось…
— Ты хочешь стать настоящим колдуном, Микай? — Я легко коснулась руки кузнеца. Под тонкой тканью рубашки ощущались твёрдые, как дерево, могучие мышцы.
Кузнец вздрогнул и посмотрел на меня. Синие глаза были полны горячей решимости.
— Хочу, госпожа Янига. Коли уж и впрямь так вышло, что есть у меня дар энтот и не жить мне ковалем, как батюшка… Выучусь всему, что велите! Хоть так память родительску утешу, что не пустышка я у них, а правду госпожа Лира молвила! Век вам служить буду!
— Хорошо, — я сдержанно улыбнулась, в душе поражаясь его страсти. — Ты знаешь грамоту?
Микай покачал головой.
— Откель мне, госпожа? Счёту-то батюшка обучил, а грамоте — энто к писарю в город надобно было учиться идтить на цельный год, а я ж родителям помощничал, один я у них был.
Один был… Редкость для деревни — одно дитя в семье. Впрочем, вон, у Вольты с Томилом и вовсе долго дитя не было, только лекарь и помог…
— Здесь есть книжная лавка? Или пергамент можно купить у писаря?
— Энто грамоте учиться? — Кузнец довольно заулыбался. — Есть, госпожа, ужо куплено, я принесу, как велите!
Я только кивнула, удивляясь про себя, как Шут успевал подумать и позаботиться обо всём. Хотя это я вчера спала до обеда, а не он…
— Хорошо. Тогда закончим завтрак и приступим к обучению.
Кузнец кивнул и быстро заработал ложкой, опустошая миску. Когда он забрал посуду и обещал вернуться с листами и чернилами, мне показалось, что он был почти счастлив.
Для урока письма Микай принёс дощечку с воском и деревянное перо, чем сразу напомнил моё ученичество у Холиссы. Ещё он положил на стол несколько небольших листов пергамента, судя по виду, использованных для обучения уже не один раз. Выходит, книжной лавки в Шемроке не было, и Джастер навестил местного писаря.
Я достала своё перо и чернила, чтобы написать на пергаменте буквы для обучения. Кузнец смотрел на них как на невидаль. Восковая дощечка и деревянное перо, которые он держал с заметным трепетом, в его руках выглядели хрупкими и совсем детскими.
— Начнём с простого. — Я взяла лист пергамента и написала первую букву. — Смотри, вот это «А» певчая.
Взрослый парень смотрел на то, как я пишу, с таким видом, словно я учила его настоящему колдовству.
— А теперь ты пиши на своей дощечке. Не бойся написать не так. Острым концом пишешь, а плоским стираешь, если не получилось.
Я успела написать половину букв, когда старательно повторявший за мной Микай вдруг широко улыбнулся.
— А энту я знаю, госпожа! — Он довольно ткнул пальцем в пергамент, едва не размазав чернила. — Токма чутка не так его малевать надобно… Вот тута чёрточки не хватает… Дайте-ка…
Без малейших сомнений он взял моё перо и дорисовал «правильно», умудрившись даже не поставить кляксу. В итоге получилось нечто, похожее на топор.
— От так надобно, госпожа. Энтот знак батюшка «твердью» называл и молвил, что коли на горячем железе его нацарапать, то будет железо, как камень, твёрдо и крепко!
— И ты рисовал? — Я, скрывая удивление, смотрела на незнакомую волшебную руну. То, что это был именно магический знак, я не сомневалась: «топор» словно светился на пергаменте. Эх, Джастера бы сюда…
— А как же, — улыбался Микай, довольный тем, что не ударил передо мной в грязь лицом. — Завсегда рисовал, как батюшка научил.
«Моих подков не сносить, гвозди не согнуть, косы не сломать…»
«Верю, верю…»
«Такие кузнецы на дороге не валяются…»
Значит, Микай и в самом деле кузнец-колдун?! Как древние мастера, которые живое оружие делали?!
От этих мыслей по спине пробежал холодок. С момента знакомства с Шутом одна за одной древние легенды оживали у меня на глазах, и я не понимала, что с этим делать.