— Ты башкой-то думай, прежде чем языком трепать, чо не понимашь! — возмутился Микай. — А то как чужу добычу делить — все охотники, а как дело доброе сделать — так по кустам отсиживаться норовят!
Я с трудом сдержала довольную улыбку. Молодец, Микай!
Теперь дело за мной.
Наверно, будь я в другом настроении, всё вышло бы иначе. Но сейчас я решила, что небольшой урок, как это любит делать Джастер, горожанам совсем не повредит. В конце концов, они должны понять, что я ведьма серьёзная.
— Подожди, Микай. Великие боги Шанак и Датри дали людям свободную волю. Хочет этот человек проклятым золотом жизнь себе испортить — пускай. Не будем ему мешать.
Я сунула руку в сумку, достала замотанный в ленту подвес, и, держа через ткань, покачала его на солнце, чтобы блестел ярче.
— Ну что ж, раз ты проклятия на лихую долю не боишься, могу отдать. Ни счастья, ни удачи больше не увидишь, горя со всего поимеешь, с ума сойдёшь, да и утопнешь по итогу. На, забирай! Только ко мне за помощью не приходи.
С этими словами я бросила подклад на землю между мной и завистником. От мужика и проклятого золота люди отшатнулись ещё дальше, но многие поглядывали на заманчиво блестевшую драгоценность.
— Не хочу я такого! — испуганно всполошился завистник.
— Бери, бери! — подзадорила я. — Как только возьмёшь, всё твоим будет: и лихо, и золото. Ну, что медлишь?
Завистник нерешительно переминался с ноги на ногу. Золото манило его, как и многих в толпе, но мои слова о таком страшном проклятии заметно напугали.
— Бери, Борчик! — подзадорили из толпы завистника. — Чай не будет ничо!
— А коли будет, тады шо? Ты с меня колдовство тако сымать станешь?
— Глупый ты! — раздался откуда-то женский голос. — Она ж его в руках держала, и нишо, живая!
— Дык она ж ведьма! Вона как водяника лихо утопла! Шо ей проклятье-то! — огрызнулся Борчик в ответ. — А ты, коли така умная — сама подбирай, а мы поглядим, шо с тобой сдеется!
— Да кому оно нужно, колдовско да проклято! — тут же откликнулась спорщица. — Пущай себе оставлят!
— Заберите энто, госпожа! — решился Борчик. — Не надыть мне такого! Энто я так молвил, по глупости…
— Заберите, заберите! — загудела толпа.
Микай посмотрел на меня. Я кивнула, протянула ему ленту, и кузнец через ткань осторожно поднял подклад, возвращая его мне.
— Я ещё поживу здесь несколько дней. — Я аккуратно завернула подклад, убрала его в сумку и обернулась к советникам. — Любовными снадобьями я тоже торгую. Дорого.
Советники переглянулись, а я, не дожидаясь их ответа, направилась обратно в «Золотое яблоко».
Люди, перешёптываясь и переглядываясь, расступались передо мной с заметным почтением.
Дорога назад оказалась длиннее, чем когда я бежала к берегу под крики несчастной матери.
Толпа горожан осталась позади, обсуждая происшествие, и мы поднимались по дороге в город одни.
На меня навалились равнодушие и усталость, заболели многочисленные синяки и ссадины, которых я успела нахватать, пока нас болтало в лодке. Больше всего хотелось лечь и ни о чём не думать.
— Никогда прежде не слыхал о таком, — заговорил вдруг Микай. — Нежто все ведьмы между собой так враждуют?
— Нет. — Я покачала головой. — Ведьмы не враждуют между собой и не враждовали до этого лета. Вахала одна такая.
— Госпожа… — тихо сказал кузнец, — не гневитесь… Токма… понапрасну вы время на меня тратите. Не сдюжу я ремесло тако.
— Почему ты так решил? — Я удивлённо смотрела на парня, опустившего седую голову.
— Стыдно молвить, — ещё тише ответил он. — Токма… думал я, что всякого навидалси, а ошибся…
— Страшно было, да? — понимающе спросила я.
Микай кивнул, сжав кулаки.
— Не гневитесь, госпожа, токма не вояка я! Мне бы к горну да руки к делу приложить, душа стосковалася без кузни! А таки колдовски драки не могу я…
Все слова благодарности и поддержки, которые я думала сказать в ответ, застряли в горле от неожиданного разочарования.
На фоне белой шапки волос чёрные брови и синие глаза смотрелись ярко и необычно. Высокий, широкий в плечах, молодой и привлекательный, несмотря на седину, Микай мог бы поспорить с Шутом за девичьи сердца. И он куда больше походил на грозного бойца, чем Джастер.
Только вот… Только вот за безобидной внешностью юного красавчика-трубадура скрывался не просто опытный, а матёрый воин. Микай же, несмотря на свой дар и могучий вид, оставался простым деревенским парнем.
Кузнец. Он просто кузнец, хоть и с колдовским даром. Дом построить, семью завести, в кузне работать, семейное дело продолжать… Вот о чём он мечтал.
Не всем быть такими, как Джастер.
Хотя… Что я знаю о Шуте? Почти ничего.
Он стал таким, потому что любимая женщина его отвергла. А если бы у них всё получилось?
Когда я успела позабыть, как он с Фелисией возился и ребятишкам в Чернецах сказки рассказывал?
Вот бы и у нас с ним…
— Госпожа?
Микай вопросительно и виновато смотрел на меня, приводя в чувство.
Ох, Янига-Янига, опять ты не о том думаешь.
— Понимаю, — я развернулась и пошла дальше. — И не сержусь.
— Вы-то уж сызмальства такому учились, госпожа. — Микай догнал меня и пошёл рядом. — Вам энто всё привычно. Эвон как лихо вы со всем управились… А мне привычно у горна робить.
Я сбавила шаг, невольно посмотрев на небо в поисках ночного лика Датри, и тут же сощурилась от яркого летнего солнца. Полдень скоро, луна только вечером покажется.
Сызмальства…