Ладно, комната у них с Микаем одна, слугам при госпоже так и положено.
Но мог бы ночью-то прийти, когда все спать лягут?
Я так по нему соскучилась…
Уснуть удалось с трудом. Холисса в общем зале веселилась от души, я слышала её смех, мужские голоса и музыку. Конечно, Джастеру не сбежать с этого веселья: он же шут и трубадур, петь и играть — это его работа.
Я лежала и думала, что когда-то давно очень любила такие развлечения и с удовольствием слушала бродячих музыкантов и смотрела на представления артистов. Но сейчас я не стала спускаться вниз.
Джастера я бы послушала с удовольствием, но вот смотреть, как пьёт и веселится Холисса, — мне не хотелось.
Я положила на ухо подушку, и звуки стали тише.
Ничего, всего лишь день потерпеть, а потом она и Микай уедут, а мы останемся с Джастером вдвоём. Только он и я. По дорогам мы точно не поедем, значит, из-за «волков» можно не беспокоиться.
Замечтавшись о нашем путешествии, я не заметила, как задремала и уснула.
Посреди ночи меня разбудил какой-то грохот. Я подскочила на кровати и села, пытаясь понять, что происходит.
Демоны?!
Вахала?!
Разбойники?!
В комнате было темно, оберег на груди холодный, Живой меч дремал в ножнах. Джастер тоже не спешил меня спасать…
Так что случилось?
Подойдя к двери, я прислушалась. Неразборчивые голоса, женский смех…
Холисса всё никак не уймётся.
Великие боги, а я-то думала… Прошлёпав босыми ногами обратно к кровати, я забралась под одеяло и снова уснула.
34. На юг
Утром я встала с рассветом. Приведя себя в порядок, я оделась и вышла в коридор. Где-то внизу на кухне гремела посуда, но постояльцы ещё спали. Я могла бы и сама сходить вниз и распорядиться про завтрак, но Джастер будет недоволен тем, что не изображаю госпожу как должно.
Он вчера так старался…
Подойдя к комнате Шута и Микая, я постучала в дверь.
— Кто там? — через некоторое время откликнулся хрипловатый голос кузнеца.
Выходит, Джастер ещё спит. Отсыпается перед новой дорогой…
— Это я, Микай.
За дверью раздались торопливые шаги, негромко стукнул засов, и парень высунул седую и лохматую голову в щель. Одет он был только в исподнее.
— Слушаю, госпожа. — Одной рукой он придерживал портки, а другой держался за дверь, словно прикрывая собой комнату.
Но даже так в полумраке комнаты я увидела, что вторая кровать пуста и нетронута.
— Мика-й… — сонно позвал из глубины женский голос. — Мика-ай…
— Простите, госпожа, — виновато опустил голову кузнец, теребя в руке завязки портков, пока я пыталась понять, что вообще происходит.
Они тут что, вдвоём со служанкой развлекались?!
— Где Джастер? — в моём голосе сам собой зазвучал гнев. — Где он?!
Кузнец испуганно вжал голову в плечи.
— Дык вторая госпожа нас вчерась вечером ищо вином угостила, а потом его к себе забрала… — забормотал он. — От я и подумал, что раз уж его нету, я тож, знамо, могу… Звиняйте, госпожа Янига…
Голос Микая становился всё тише, а испуг на лице всё яснее. Но мне было не до его любовных утех.
Солнечный день треснул, погас и разбился на осколки, падающие в глухую черноту.
И каждый из них резал в кровь сердце и душу.
Джастер ушёл к Холиссе.
Джастер. Ушёл. К Холиссе.
Джастер. Ушёл. К… к…
Подлец.
Мерзавец!
Да как он мог?!
Как он мог!!!
«…ты всё остальное тоже умеешь?
— Да, госпожа…»
Я — не все…
Ложь. Всё — ложь!
Такой же, как все!