Разбудил меня вкусный запах ухи. Зевая и протирая глаза, я выбралась из шатра. Солнце светило сквозь деревья, но достаточно высоко. У костра сидел мужчина, помешивая наш завтрак, и я не сразу поняла, что не так.
— Д…джастер? Ты?!
— Что, не похож, ведьма? Это хорошо, богатым буду, — знакомо ухмыльнулся смуглый тёмноволосый и бородатый мужчина в пёстрой лоскутной рубахе, теперь действительно походивший на бродячего шута. — На себя полюбуйся.
Сон как водой смыло. С замирающим сердцем я кинулась к озеру и с изумлением уставилась на отражение. Великие боги…
— Это навсегда? — дрожащей рукой я подняла к лицу тёмно-коричневую прядь. — Я не хочу быть такой!
— Не навсегда, успокойся, — он невозмутимо попробовал уху. — Отмоется за несколько раз. Так что надо будет повторить, если нужда наступит.
Я снова взглянула на отражение. Кто бы мне сказал, что из рыжей и белокожей я вдруг стану тёмноволосой и загорелой. И опять с веснушками.
Обсмеяла бы дурака.
— Мне не нравится, — я села у костра и стала расчёсывать тёмные пряди. — Я хочу свои волосы обратно.
Шут коротко взглянул на меня, но ничего не ответил, снимая котелок с огня.
— Не знала, что у тебя другая рубаха есть, — я принесла свою миску и села у костра.
— Это та же, — отозвался он, протягивая полную миску обратно, и посмотрел на меня. — Я её просто постирал.
— Ты дурак, а не шут! — рассердилась я, едва сдержавшись, чтобы не опрокинуть горячую уху ему на голову. — Ничуть не изменился!
Воин негромко рассмеялся.
— Да ты тоже не изменилась, ведьма, — он налил ухи себе и начал есть.
Разговаривать я с ним больше не собиралась, но пришлось.
— А где моё платье? — я помыла посуду и сообразила, что так и гуляю в рубахе, словно мы никуда не собираемся, хотя Шут явно был готов к путешествию.
— Здесь, держи, — Джастер достал из торбы свёрток и бросил мне.
Я развернула ткань и удивилась второй раз за утро.
— Но это же…
— Цвет твой, не волнуйся, — воин спокойно что-то искал в торбе. — Одевайся.
— Но оно же… синее! Только не говори, что ты его тоже постирал!
- Да, два раза. Как ты догада… Тихо, тихо Янига! Я его купил!
— Зачем? — я разглядывала платье. Простое льняное, какие носят небогатые девушки в городе или крестьянки по праздникам. — У меня же…
— Ничего нет, чтобы из леса в люди выйти, — обрезал он мои возражения. — Так что одевайся, косу заплети и это тоже возьми.
К платью добавились узкая красная лента и мой пояс, но без меча, только с кинжалом.
— Это обязательно? — я хмуро смотрела на Джастера. Он и в самом деле решил из меня девку деревенскую сделать?
— А как ты защищаться собираешься, если к тебе приставать начнут? — он вопросительно приподнял бровь.
— Приставать? — такой ответ поверг меня в полное недоумение. — Но ведь ты же…
— Я просто дурак и шут, ведьма, — улыбнулся он, и я только сейчас обратила внимание, что оружия при нём не осталось. Ни фламберга, ни Живого меча. Только торба, лютня и потрепанный обычный плащ. Даже ножа на поясе нет.
— Ты серьёзно?
— Разумеется, — он спокойно сворачивал наш шатёр. — А ты как думала?
Глядя на него, я вообще не знала, что думать. И потому решила выбросить все мысли из головы и отправилась одеваться.
Обувки к новому наряду мне не полагалось. Шут ночью сжёг мои старые туфли, а других у меня не было.
Волосы я заплетать не стала. Джастер ничего не сказал, а я не решилась признаться, что не умею плести косы.
Уходили мы молча.
Хотя платье и в самом деле подошло к новому цвету волос и мне нравилось, но я всё ещё сердилась на Джастера за его выходки. Но, кроме этого, в глубине души мне было страшно.
Потому что он, тёмноволосый, бородатый и в лоскутной рубахе, шёл впереди меня без оружия, только с торбой, лютней и моим шатром за спиной.
И безмятежно насвистывал какую-то песенку.
Хотя сейчас он действительно куда больше походил на обычного шута, я жалела, что он так изменился.
К хмурому и мрачному язвительному воину, одетому в чёрное и вооружённому до зубов, я привыкла и достаточно хорошо его знала.
Но такой Джастер меня пугал.
Потому что отправится навстречу смертельной опасности без оружия, без магии, и насвистывая легкомысленную песенку мог только… Шут на всю голову.
Или сам Шанак, если бы он вдруг решил заняться человеческими делами.
До дороги мы добрались к полудню. Выбравшись на колею, Шут огляделся из-под руки и свернул влево.
На вопрос, почему он так решил, Джастер только усмехнулся и ответил «надо».
Этим «надо» оказалась крестьянская телега с нехитрым скарбом, запряжённая сивым от старости мерином и застрявшая без колеса посреди дороги. Колесо лежало в пыли, а возле него стоял и чесал в затылке хозяин этого добра.
— Помощь нужна? — Шут не нуждался в ответе, он вежливо обозначил наше появление.
— А как же, добры че… — обрадованный мужичок обернулся и осёкся на полуслове, разглядев нашу колоритную пару. — Э-э, трубадур, толку — то с тебя… Сам управлюсь.