Разбудило меня что-то холодное и настойчивое.
— Дождик-дождик поливай, ведьма добрая вставай… — негромко напевал знакомый голос, а мне на лицо и в самом деле что-то капало.
— Джастер! — я открыла глаза и села, только для того, чтобы накинуть на голову капюшон плаща и понять, что у меня замёрзли босые ноги: оказывается, накрапывал настоящий дождь.
— И тебе доброе утро, ведьма, — отозвался Шут, прятавший под плащ лютню. — Раз уж встала, пошли под деревья, дождь переждём, заодно перекусим. Нам с тобой вчера за помощь хлеба и сыра дали.
Я молча кивнула, подхватила свою сумку и мы поспешили в рощицу. Там пока было сухо, и даже земля казалась теплее.
Завтракали мы молча, запивая сухомятку водой. Я куталась в плащ и прятала ноги под подолом, чтобы согрелись.
Хотя Джастер привычно молчал, сейчас у меня это молчание как-то не вязалось с его яркой рубахой и тем, как он себя вчера вёл. Словно совсем другой человек…
— Он не вернулся, — я сказала, чтобы хоть как-то разбавить тягостную тишину серого утра.
— Тебя это огорчает? — воин хмуро покосился в мою сторону. — Рано радуешься, ведьма, ещё не вечер.
— А ты жалеешь? — мне стало обидно. — Или ты меня нарочно напугать хочешь?
— Твоё обучение надо закончить, — спокойно ответил он, закидывая крошки с ладони в рот. — Кажется, дождь перестал. Можно идти.
И тут меня осенило. Моё обучение… Вдруг, если я и вправду сама справлюсь с каким-нибудь демоном, Шут решит, что я больше не нуждаюсь в его помощи?!
И… и уйдёт?!
Он же сказал, что я записала всё необходимое, только практику наработать…
— Джастер! — в панике я схватила его за рукав, не обращая внимания на мелькнувшее недоумение и нахмурившиеся брови.
— В чём дело, Янига? — довольно холодно поинтересовался он.
— А мы… — я отпустила его рукав и отвела глаза, виновато вздохнув: ну что я, как маленькая, в самом деле? — Наши судьбы, они надолго связаны?
Джастер перестал хмуриться, немного помолчал, а потом протянул раскрытую ладонь.
— Дай, чем там с тобой расплатились.
— Украшения?
Воин кивнул и откинулся спиной на ствол берёзы.
Я нашла тяжёлый узел, подумав, что за всё время даже ни разу в него не заглянула. Просто взяла в качестве платы и забыла.
Узел был плотный, туго завязанный и комковатый. Надеюсь, они не камней туда положили…
Бабы не обманули. Урок хозяйки надела пошёл им на пользу.
Джастер положил узел на землю, развязал концы платка и некоторое время задумчиво водил пальцами по россыпи разноцветных бус из бисера, стекла, серебряных привесок и недорогих камней, медных и даже серебряных колец и серёг. Больше всего было жёлтого бисера, хотя были и белые, и красные, и голубые, и даже синие бисерины. А вот камни были разноцветные.
Я смотрела во все глаза, затаив дыхание и пытаясь понять, что же он задумал.
Джастер подцепил пару ниток — из разноцветного бисера вперемешку с разными бусинами. Посмотрел их на свет, перебирая между пальцами, и удовлетворённо кивнул сам себе. По-прежнему не говоря ни слова, он достал из своей торбы кожаный мешочек и ножом разрезал нити бус. Я и ахнуть не успела, а Шут спокойно ссыпал бусины в мешочек, что-то при этом зажимая в левую ладонь. Когда в его руке остались две пустых нити, он связал их концы вместе, оставив после узелка длинные хвостики. На один хвостик он привязал серебряную подвеску, похожую на бубенчик, а на другой очень красивую, почти солнечную бусину. Затем раскрыл ладонь, где оставалось несколько разных бусин и бисеринок, и, спокойно и вдумчиво выбирая нужное, начал нанизывать их на связанные вместе нити.
И только теперь я поняла, что он делал.
Две нити. Две судьбы. Бусины на них…
Закончив, Шут высыпал оставшееся в мешочек и посмотрел на меня.
— Руку дай. Левую.
Я послушно протянула руку, с замирающим сердцем глядя, как он завязывает на моём запястье браслет наших судеб. Четыре бисерины и две бусины. Первая бисеринка на нитке — белая, как молоко. За ней круглая бусина с горошину — тёплая, в рыже-белую полоску, а вторая… Вторая как крупная смородина, и почти такая же чёрная. Бисерины между ними две, обе красные, словно спелая рябина. Или… или кровь.
И последняя бисеринка — как застывшая капля мёда.
Чёрную бусину я понимала, сложно такое не понять. А вот остальные…
— Как закончится — так и закончится. — Джастер спокойно посмотрел на меня, не сомневаясь, что других объяснений не требуется.
— А…
— Сама поймёшь, — воин убрал нож и снова рассматривал оставшиеся украшения, но уже оценивая как товар на ярмарке. — Ты же ведьма.
Я только вздохнула, пальцами тронув прохладные камни нежданного подарка. Сама пойму, когда добавить новую бусину… И какую.
— Он не потеряется?
— Как может потеряться твоя жизнь, Янига? — усмехнулся Шут. — Всё, что ты сделала и пережила, — всегда с тобой.
От этих слов тонкий браслет потянул руку вниз железными кандалами. Всегда со мной… Утешил…
— Я… столько плохого тебе сделала, да?
Как я ни старалась, голос в конце предательски дрогнул.
Воин отвлёкся от своего занятия и посмотрел на меня. Внимательно и долго. Я же только шмыгала носом, стараясь не разреветься в очередной раз.
— Нет, Янига. Дай руку.
Я послушно выполнила просьбу. Шут легко взял меня за запястье, поднимая бусины наверх.
— Эта — наша первая встреча на дороге, — молочная бисерина скользнула вниз, уступая место полосатой бусине. — Эта — наш договор. Это…
— Когда я тебя…
— Нет, это когда я тебя чуть не потерял. В Кронтуше. А вот эта — когда ты меня чуть не убила.